Август

Август, казалось бы, летний месяц, но я уже слишком отчетливо ощущаю дыхание осени. Как будто она тайком запустила мне в душу свои холодные щупальца и опустошила ее, оставив только тягостное липкое одиночество. Она уже заглянула в глаза каждому прохожему. Это заметно по их неспокойным взглядам, словно бы в поисках, где же прячется грядущий холод, где те изменения, которые предвещают наступление осени…

Наверное, им бы показалось странным, что эти изменения уже видимы мне: тучи опускаются все ниже и ниже, готовые раздавить мир под собой. От этого почему-то начинает не хватать воздуха. И еще, они настолько непроницаемы, что я постепенно забываю, как выглядит солнце. Промозглый ветер и почти не осязаемый дождь пропитывают меня крошечными каплями безысходности.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, рисую в воображении уютную теплую квартиру, где живет чета пенсионеров, до сих пор влюбленных друг в друга. Старый-престарый телевизор показывает немое черно-белое кино в плохом качестве. Кино о том, как я прогуливаюсь по отсыревшим московским закоулкам. Но печаль моя так сильна и непредсказуема, что представляемые образы искажаются, перестают подчиняться мне. Изображение на экране бесцветно-призрачное, с мелкой рябью. И отжившие свой век динамики потрескивают, будто дрова в камине. От этого звука в комнате делается немного уютнее, а мир в телевизоре становится все менее реальным. Старик со старухой, седые как пепел, бледные от того, что давно не покидали свое убежище. Улыбаются беззвучно пустыми ртами. Держатся за руки. И незаметно сливаются с моим собственным фильмом.

Они начинают жалеть, что смотрят это скучное «кино ни о чем». Они чувствуют, как едкая серая морось сочится сквозь экран, стирая границы, смешивая миры. Впитывается в их сухую и хрупкую как папиросная бумага кожу. Беззубые улыбки размокают и теряют очертания. Страх, как затаившийся хищник, подкрадывается к пенсионерам близко-близко. И даже слышно, как сухо скребутся, ворочаются их заскорузлые сердца, пытаясь биться быстрее. И не сразу они догадываются, откуда взялась эта паника. Это ощущение неизбежности. Это чувство, что тени сгущаются по углам, перешептываются и тянут к беспомощным старичкам свои синюшные пальцы. Слишком поздно они понимают, что телевизор выключен, что он вообще не работает уже много лет. И что в их некогда уютной квартире поселился тошнотворный гнилостный запах. И что сами они давным-давно мертвы. И кисло-сладкий смрад разложения – это всё, что них осталось…..

Да, не удалось отвлечься от мрачных мыслей. Только осень еще глубже проникла в меня, наполняя предчувствием холода, неминуемого и бесконечного…