Всем, всем, всем, говорит Аспол!

«Все, пипец, мы как серая шейка. Полынья сомкнулась.» Это была последняя запись в бортовом журнале. Канадий Ваныч, как называл капитана Гришина Мауритс Хрун, наш голландский штурман, больше в журнал записать ничего не успел.
 
Ледового опыта у нашего экипажа не было. У Леши Кузнецова, матроса,  правда, жена числилась в членах Метелицы, и был у него опыт зимнего туризма, но Леша был не в счет. Fucking shadow называл его Мауритс. Процентов на 50 заслуженно. Будь мы одни, без «Виллема Баренца» и сына его капитана, начальника экспедиции, мы все бы с Лешиной подачи стали бы тенями.

Самое досадное, что тенями подводными. В тех местах пропало экспедиций двадцать и до сих пор ни одна не найдена. Сомкнулись бы над нами льды и все.

Никто не узнает, где могилка твоя.

Так это было обидно. Еще было обидно погибать в 21 год. Хорошо голландцу. Две кругосветки, хоть и мой ровесник, куча девчонок по всему миру, сексуальную революцию пережил по ту сторону железного занавеса. А я? Неудачная первая любовь, банально выскочившая замуж на первом году моей срочной службы, немытая однокурсница (до чего неприятная штука уретрит) и вершина любовного треугольника, от которой я и сбежал в моря на Север. Спит, небось, сейчас с мужем в теплой постели. «А думаю я только о тебе». Утешает безудержно. Особенно сейчас.

Вот уже и Дмитрий Федорович с концом наперевес умчался к «Баренцу», расстроив меня напоследок. У тебя-то опыт ледовый есть, начальник. Что же ты меня сейчас обвинил при всех в том, что у нас движок заклинило. Я же не механик. Я второй помощник, переводчик и журналист, как в судовой роли записано. Которого ты сам  водил в  журнал «Вокруг Света», как невесту на смотрины.

А я клялся-божился, что такое про твою экспедицию напишу, что Жюль Верн в гробу перевернется.

Ага. Вот нам, например, гробы не светят. Посреди Северного Ледовитого океана нет ларька с вывеской «Ритуальные услуги». А не помешало бы. Один черт, еще десяток минут и все.

Напрасно старушка ждет сына домой. Ей скажут, она зарыдает.

Ну, во-первых, не скажут. Некому будет – все под лед уйдем. А во-вторых, не зарыдает.

Но это уже отдельная история, хотя без мистики не обошлось.

Старушка потом сон мне рассказывала:
- Стою я на берегу океана. Чувствую, ты плывешь, но тебя не видно. А я ощущаю необъяснимую, глубокую печаль. Во сне. И вдруг голос – не волнуйся, он доплыл.

И ты, мамочка, после этого все равно в Бога не веришь.

А волны стоят неприступной стеной.
 
Это в кино можно на неприступные стены из волн посмотреть. Или с берега любого теплого моря.
 
А покажите мне человека, который за 60 секунд может объяснить наглядно, что такое сжатие льдов при сильном течении, ветре, и при условии, что судно зажато между двумя банками. Да еще в полярные сумерки. У вас есть такой знакомый? Телефончик пришлите, плиз.

Я попробую. В стиле очень "умелых ручек".

Возьмите коробок спичек. Это ваше судно. Положите в центр кухонного стола. Вокруг поставьте как можно больше посуды, положите обрезки стекла, можно кафеля добавить. Это льдины. И тщательно, несколько минут все перемешивайте, не забывая, периодически бить по всему что ломается и колется, молотком. Спичечный коробок при этом не трогать. По условиям игры он должен остаться цел. В нем экипаж. Да, выключите на кухне свет, на стол направьте мощный вентилятор. Лучше это делать зимой, при открытых окнах и открытом холодильнике.

Если через несколько минут захочется курить или потянет в туалет, считайте, что воссоздать кораблекрушение во льдах вам удалось.
 
Я как раз у Марата, нашего механика, перед тем, как он с носа свесился, беломорину стрельнул. Хотя не курил абсолютно.
 
Но когда последняя льдина размером с пять-шесть наших вельботов встала на дыбы, упала рядом и раскололась на мелкие кусочки, почему-то очень захотелось курить. Жалко, реклама сигарет запрещена. Продал бы сюжетик.
 
А мы на эту льдину высаживаться собирались. Спасаться. Вот смеху то было бы.
Хотя у нас в отличие от «Баренца» не омуль в тревожных ящиках млел. У нас в тревожных ящиках все было на месте. Даже ракетница всегда была под рукой. Белых медведей пугать.

Вот бы Умка смеялся. Я его в детстве очень любил. Он бы, наверное, меня без взаимности тоже не оставил. Представьте, на белого медведя с ракетницей. Нет, вру, у меня еще Импульс был пневматический - ружье для подводной охоты. И колоссальный опыт бить коротким гарпуном крупных хищников.

Да, сейчас мне смешно. А тогда было страшно. ОЧЕНЬ. ОЧЕНЬ СТРАШНО...

Я до сих пор помню комок в горле, который образовался после того, как я закончил выдавать по рации:

- Всем, всем, всем, говорит Аспол. Судно экспедиции Полярный круг. Мы зажаты льдами. Наши координаты… (Я их месяц потом забыть не мог) Нам нужна помощь. Ледокол или вертолет.

- May day, may day. This is Aspol...

Это уже Хрун вещал.

А я побоялся расплакаться при всех и нырнул внутрь вельбота. То, что я увидел, сейчас кажется смешным. Да и тогда не было истерики. Благодаря Феде Кравченко удалось связаться с ледоколом «Вайгач», по счастливой случайности, проходившим мимо.

«Вайгач» подходил к нам как огромный космический корабль. Другое сравнение придумать не получается.

Нас забрали первыми. И я какое-то время молчал, не говоря никому, что Леша, наш матрос и радист, не переключил рацию с настройки на передачу.

Да и какая разница...

Наши души были спасены, слава Богу.