Бутылки

       Когда у них в подъезде сломался мусоропровод, Вадим пошел в ЖЭК. Пошел, потому что жители его подъезда из-за лени своей стари выбрасывать мусор прямо в окна, рассчитывая на то, что утром все подчистит дворник. Так оно и бывало.
       ЖЭК находился совсем недалеко, на соседней улице. И т.к. ситуация все никак не разрешалась, Вадим пошел туда, надеясь вымолить у чинуш починку мусоропровода.
       Когда он пришел, его первым делом попросили подождать. Как и полагается, он встал в очередь, что ждала пропуска в заветный кабинет. Но была середина буднего дня и народу было не так много: лишь несколько бабулек, что, сидя на допотопных стульчиках возле стены, перемалывали кому-то косточки, да один мужчина с явным раздражением на лице. Как раз за ним и шла очередь Вадима.
       Когда этот мужчина пошел к кабинету, Вадим уж было приготовился к тому, что ожидание наконец будет закончено, и подойдет его очередь, но из размышлений его вырвал резкий стук дверью – это мужчина, зайдя в кабинет, сильно со злости хлопнул ею. От удара дверь вздрогнула и осталась приоткрытой, и это позволило Вадиму, сидящему рядом, услышать происходивший внутри диалог.
       Поначалу он не вслушивался в него, но потом по обрывкам фраз понял, что громкая раздраженная речь мужчины повествует как раз о том же мусоропроводе.
       “Теперь понятно, почему он показался мне знакомым… Но, стоп. Он не живет в нашем подъезде.”
       Вадим вслушался внимательнее. Когда мужчина бросил фразу: “А мне потом все это убирать!”, все встало на свои места.
       “Дворник…”
       Тогда Вадим решил, что он тут не нужен, все скажут и без него. Если уж у дворника не получится добиться хоть каких-то шевелений, то у него уж точно не получится.
       Он встал и пошел к двери, радуясь, что удалось избежать общения с чиновником, провожаемый фразами “К нам даже бомж какой-то под окна повадился ходить, рыться в мусоре! Я видел его там во время работы и не раз! Это все редкостное безобразие! И ведь я не первый прошу…”
       Так бы он больше и не вспомнил об этой истории, если бы не встреча, произошедшая с ним неделю спустя.

       Вадим возвращался домой с учебы. По пути он решил зайти в аптеку, вспомнив, что отец просил купить ему лекарство от кашля. Вспомнил он об этом поздно, когда уже почти дошел до подъезда, потому пришлось развернуться и сделать большой крюк. Так получилось, что он пошел как раз под собственными окнами.
       Там он и встретил того старичка. Тот шел вдоль стены по траве и собирал целые бутылки в большой пластиковый пакет, сетуя на разбитые и еще что-то недовольно бурча себе под нос.
       “Так это его дворник тогда назвал бомжом. И совсем он на бомжа не похож…”
       Это был маленький сухонький старичок, лет шестидесяти с небольшим. Одет в старые, но идеально чистые штаны, и в черный шерстяной пиджак, местами изъеденный молью и временем. Волосы на голове, несмотря на преклонный возраст, кое-где еще сохранили свой цвет.
       Вадим окликнул его:
       -Здравствуйте! Я могу Вам чем-нибудь помочь?
       Старичок распрямился, приосанился и резко обернулся, взглянув на Вадима. С несколько секунд они оба молчали, пока старик изучал его скептически-грустноватым взглядом мелких бледно-голубых глаз.
       Только теперь Вадим смог разглядеть его лицо: небольшой нос с горбинкой, перебитый когда-то давно, водянистые глаза, тонкие сжатые губы, смуглая обветренная кожа, покрытая густой недельной щетиной.
       -Уходи, парень, - он отмахнулся, будто рядом с ним летала назойливая муха, - Еще потопчешь чего-нибудь…
       Старик повернулся к нему спиной и продолжил свое дело. Но затем остановился, на секунду задумавшись, и вновь обратился к нему лицом:
       -Хотя, у тебя не будет сигаретки?
       Вадим молча протянул ему одну “Мальборо” и закурил сам.
       -Вы не похожи на тех, кто обычно собирает бутылки. Вы выглядите как-то… интеллигентно…
       -Да! Эксинтеллигент, бля, - старик хрипло рассмеялся, - все, что осталось от моей интеллигентности, это пачка моих стихов на полке, да и то я их прочесть не могу – слепнуть начал к старости лет, а на очки не хватает.
       Они курили, прислонившись к стене, а Вадим старался задавать вопросы как можно ненавязчивее, чтобы не спугнуть это состояние откровенности у старика. А он рассказывал ему, как докатился до такого: как много лет назад умерла его жена от чахотки, о том, что детей у них так и не родилось, и он остался один, о том, насколько скудна его пенсия, и что только так – старик наглядно потряс пакетом, где тотчас зазвякали бутылки – он и может получить прибавку к ней.
       За рассказом он и не заметил, что докурил, пока не затянулся фильтром. Старик закашлялся и недовольно взглянул на сигарету. Он бросил себе под ноги тлеющий фильтр, затоптал его ботинком и пошел дальне вдоль стены, высматривая бутылки, буркнув что-то вроде:
       -Да и какая разница тебе, парень. Прошлого теперь все равно не изменить.
       Вадим пошел за ним, удивляясь его прыти.
       -Постойте! Да постойте же Вы! Может я все же смогу помочь? Продукты какие купить или денег дать?
       Старик резко обернулся, строго взглянув на него из-под седых бровей.
       -Убирайся! Ты ничем мне не поможешь! Да и говорить мне с тобой не о чем.
       Он пошел дальше, а Вадим на этот раз остался стоять, наблюдая за удаляющейся фигурой.
       “За столько лет он просто отвык, что кто-то может ему помогать. Что может быть не один.”
       С тех пор Вадим всегда шел с учебы именно этим путем, чтобы взглянуть на старика. Он вызывал в нем смешанное чувство жалости, уважения и чего-то похожего на безысходность от несправедливости жизни.
       Но старик каждый раз, узнав о его присутствии, начинал ворчать себе под нос. Когда его ворчания становились особенно громкими, Вадим уходил, чтобы не тревожить его покой. В конце концов Вадим смерился с мыслью, что своим присутствием лишь раздражает старика, и ходить к нему перестал.

       Неделю или две спустя, Вадим сидел возле окна в своей комнате, тщательно штудируя учебник по высшей математике – предстояла сессия.
       Когда мимо его окна что-то быстро просвистело, а внизу следом раздался сначала звук разбитого стекла, а потом крик, Вадим сразу понял что произошло.
       Он тут же отложил книгу, набросил на плечи ветровку, и помчался вниз на улицу, перепрыгивая за раз по две-три ступеньки.
       Под своим окном он нашел старика, распластанного по траве. Теперь он немигающим взором смотрел в стену, а под его головой продолжала растекаться темно-бордовая лужа. Рядом с его головой лежало множество осколков тяжелой бутылки из-под коньяка. Пакет, в который он собирал бутылки, лежал рядом. Сами онb выкатились из него, и кучками лежали то тут, то там.
       Вадим дрожащими руками достал из кармана мобильный и позвонил в милицию, сообщив о случившемся. До самого приезда милиции он стоял неподалеку, пытаясь унять дрожь.
       После его долго расспрашивали о случившемся, но он смог лишь повторить то, что уже сказал, когда звонил, все тем же сбивающимся голосом. Потом дома его мать отпаивала валерьянкой.
       
       Вадим сразу же вспомнил о старике, когда увидел, как одна бабулька доставала бутылку из-под пива из урны и клала в большую черную сумку. Еще раз подумав о нем, он пришел к выводу, что еще не встречал столь ярких примеров того, что человека убивает именно то, чем он живет. Вспомнил он и о его стихах…

       -Здравствуйте, это отделение?
       -Да. Слушаю.
       -К Вам недавно поступил пожилой человек, т.е. тело, т.е… В общем, без документов. Не могли бы Вы сказать, где его похоронили?
       -А Вы родственник погибшего?
       -Нет, но…
       -Тогда ничем не могу помочь.
       Короткие гудки.

       Не добившись результата напрямую, Вадим стал дергать за все возможные ниточки и через знакомых друзей дальних родственников узнал-таки и название кладбища, и номер аллейки, и номер места.

       -Дарк, смотри, что это? Вот уж наебали покойничка! – молодая готесса засмеялась, проходя мимо могилы без каких-либо опознавательных знаков погибшего. Пивной хмель давал о себе знать, и она уже изрядно покачивалась.
       -Хм, - сопровождавший ее металлист пожал плечами, - вот уж правда наебали, так наебали. Положили родственнички вместо цветочков очки!
       -Это не тру могила! – готесса снова засмеялась, подхватила одной рукой очки и ловко перебросила их через ограду кладбища.