Стефф. когда есть что-то

когда есть что-то
Стефф

Кап… Кап… Кап… Это слёзы падают на руки. Динь… Динь… Динь… Это разбивается тонкая оболочка слезинки. Тук… Тук… Тук… Это, содрогаясь от неровного звона слёз, тишина рвется наружу, стучится в окно: ей тесно здесь, невыносимо, душно. Ш-ш-ш-ш-ш… Это шумит листва: ей не нравится эта искажённая, разбитая тишина, нечистая, будто окровавленная… «Тихо, тихо… Может, всё образумится…» - успокаивает тоненький голос неба… «Всё ведь бывает, всё ведь проходит…» - словно подтверждает небесные слова неяркий и робкий лучик солнца, заглядывая Ей прямо в глаза, пытаясь разбудить от этого тяжёлого сна, призывая опомниться, не забыться, вернуться к реальности… Тяжело, но возможно, не так ли?.. И как подтверждение сказанному, Девушка открывает глаза, немного боязливо, немного дерзко, немного устало, немного вызывающе. Смахивает застрявшую на ресничках слезинку и снова закрывает глаза – больно… душно…тошно… Ещё секунда… Девушка резко поднимает веки, и взгляд её приобретает дерзость, вызов. Не всё потеряно ещё, не так ли? А значит, зачем расстраиваться? Хотя… Даже если уже всё потеряно, то какая разница? Никто не должен видеть этой слезинки, никто не должен сочувствовать ей, никто не имеет права на это! Никто! Она достаёт зеркальце и внимательно смотрит на своё отражение: короткие рыжевато-коричневые волосы, немного бледное лицо, большие дымчато-серые глаза, прямой острый нос, немного худой, узковатые губы. Недовольно сморщившись, Она достаёт косметичку и наносит довольно яркий макияж, а потом мило улыбается так, что тишина изумлённо замирает: куда делась та разбитая, потревоженная душа? И чья эта слезинка недавно просилась вырваться наружу? Разве не её?... Но присмотревшись повнимательнее, тишина обиженно рвется прочь : это лишь оболочка, к тому же довольно неумелая – глаза выдают… Её дымчато-серые глаза, такие вызывающие, такие уставшие, такие нежные… А где-то в глубине тишина замечает невнятную просьбу, надежду даже… Девушка прячет косметичку, осматривает купе, думая, как бы отвлечься, но ничего не находит и вновь погружается в свои мысли. И вот тогда эта оболочка блекнет и Душа выдаёт себя… Она смотрит в окно, ни о чём не думая, просто наблюдает за реальностью. Долго, будто в последний раз, вглядываясь в каждый листик, в каждый кусочек неба, пытается запомнить каждую страничку этого дня… И вдруг Она вздрагивает и начинает собирать вещи – поезд прибывает наконец-то на станцию – тихий городок у моря, неважно какой, последнее время Она вообще не обращает внимания на названия – это ведь не главное. Причиной, по которой Она выбрала именно этот Городок, было море и НЕ курорт. Ей уже надоела эта вечно куда-то стремящаяся толпа, толкотня, недоверие, резкий, грубый поток речи, обрывки фраз, ругань. Ей надоело чувствовать себя песчинкой в толпе, несомой куда-то, Ей хотелось нести самой, хотелось взять жизнь за ниточку и вести её именно туда, куда хотела Она. И Она попыталась сделать это, и первым шагом, хотя нет, теперь уже , наверное, сто первым , стал выбор этого Городка-без-толпы и море. Почему-то именно с ним она всегда чувствовала себя настоящей, и именно ночью. Мгла будто снимала с Неё плед сомнений и оставляла лишь чистое желание что-то делать, не заставляя долго раздумывать над тем, правильно это или нет… Зачем? В конце концов, как Она недавно ( а кажется, что так давно) осознала, жизнь даётся лишь только раз. А что уже с ней делать…
- Ой, извините, девушка, Вы не ушиблись? – вырвало из цепких объятий собственных мыслей Её нечаянное столкновение с разговаривающим по мобильному молодым человеком, который ещё и выискивал взглядом кого-то в толпе, - представителем толпы – таким весёлым, таким улыбающимся, таким живым… Виновато улыбаясь, Он посмотрел на Неё и в ответ на невнятное и дежурное «всё в порядке» сказал:
- Выше нос. Счастливого пути и приятного отдыха. Всё ведь хорошо, не так ли?
Ну зачем же Он это сказал?! Сколько раз Она уже слышала «Всё хорошо, всё изменится»? Эти слова - всё равно что ножом по сердцу, по душе. Она резко обернулась:
-Да? А кто Вам это сказал? С чего это вы так решили? Лучше всех всё знаете?
Удивлённый взгляд на Её удаляющуюся спину, недоумение… Ну ничего, Она не первый раз с этим сталкивается. Пускай теперь этот человек будет считать Её психованной истеричкой или кем-то вроде этого, которая на обыкновенное «привет» выдаёт целый поток каких-то фраз, наполненных лишь одному Богу понятными проблемами – плевать. Как есть, так есть. Просто порой некоторые вещи так надоедают, что лишь их простое упоминание вызывает очень бурную реакцию. Особенно, если так хочется жить, а ты понимаешь, что умрёшь, а окружающие тешат тебя пустыми словами, не понимая, что этим самым дают тебе надежду, которой так просит твой сердце, но которая так нереальна… Которая так болезненна…Которая медленно, но так верно убивает. Раз и навсегда. Хотя никто не знает, что будет дальше. Это хуже всего на свете. Жить как под дулом пистолета. Нет. Лучше уж никак не жить.
       Она вышла на улицу, на свежий воздух, на тёплый, нежный ветерок – последнее время Она его так любит! Интересно, почему? То ли это проявление свободы, то ли Ей самой так хочется улететь куда-то, раствориться вместе с этим легким дыханием природы, забыть все, соединиться со счастьем, то ли что-то ещё… Она сама не знает, почему. Просто любит, а это главное. Девушка пошла вдоль улицы медленным прогулочным шагом, никуда не торопясь, наблюдая за окружающими, следя за их движениями, за их настроением. Она будто подпитывалась энергией от них, заряжалась их настроением – своего ведь не хватало даже на то , чтобы с улыбкой открыть глаза и встретить новое утро, радоваться уже просто тому, что оно наступило. Она не умеет радоваться первой секунде, не зная, что же подготовила для нее следующая. Посреди тротуара Она заметила молодую пару с детьми приблизительно трёх и пяти лет. Девочки бегали за голубями, прыгали на одной ножке, весело и радостно смеялись, а их счастливые родители с гордостью наблюдали за ними, что-то рассказывали, показывали на что-то рядом с ними, улыбались и смеялись вместе с ними… а Она просто стояла в сторонке и молча плакала – Ей тоже хотелось быть счастливой, так хотелось… Хотелось забыть обо всём, хотелось не чувствовать никакой боли, хотелось радоваться жизни… хотелось… не более того. Сейчас. после всего, Она бы просто не смогла поступить иначе, у Неё уже бы просто не хватило сил на радость. Она бы выглядела белой вороной. клоуном, который пришёл на заседание правительства, или же, наоборот, депутатом в элегантном костюме на арене цирка среди клоунов. Она уже не вписывалась в картинку этого мира. Она не была в нем родной. Что-то Её очень сильно изменило изнутри, перекроило на другой лад, сделало не такой, как все. Что-то, но что? На этот вопрос Она знала ответ, но боялась признаться даже самой себе.
Ещё кое-что не давало Ей покоя. последнее время Её не покидало чувство, что Она что-то теряет, или не может найти. Что-то очень важное, нужное, как если бы у неё была сестра-близнец, которая с самого детства жила на другом континенте, а Она все это время ощущала, что Ей не хватает частички себя, будто у Неё отрезали руку и спрятали под кровать. Чего? Чего же ей так недоставало? Чего? Чего? Появился бы вдруг старик Хоттабыч или волшебник в голубом вертолете и ответил на все рвущие Ее изнутри вопросы. Она чувствовала , что ЭТО где-то здесь, недалеко. Ты его чувствуешь, но не видишь. Как играешь в кошки-мышки или в слепого кота – ходишь с завязанными глазами и знаешь, что рядом кто-то есть, а кто точно и в какой стороне его искать лишь догадываешься. Но ведь знаешь же, знаешь … Остается протянуть руку, погнаться за призрачным счастьем, достать Его хотя бы кончиком пальца, лишь понять, что это не мираж в пустыни… А потом два варианта: либо прижать Его к себе, как пушистого маленького и такого теплого котенка, либо разорвать себя на куски, разорвать всю без остатка, превратить себя в кровавую смесь боли, отчаяния, разочарования, обиды и ненависти к себе. Не зря ведь очень многие люди, зная, что счастье здесь, за углом притаилось и дышит еле слышно, боятся повернуть. И увидеть пустоту. И понять,. что оказывается все это время счастье, которого ты так ждал, оказалось не счастьем вовсе для тебя, что все не так как ты ждал. Они предпочитают мечтать о Нем, думая вот если бы, не желая решаться на этот шаг. А другие идут, и срываются в пропасть. Идут сломя голову. Лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь.
-Девушка, возьмите , пожалуйста, платок… -
Оказывается, Она так и плакала посреди улицы, задумавшись о чем-то своем, а рядом – такое только в кино бывает – стоял тот самый такой живой, такой Он с тем же мобильным в руке. Стоял и протягивал Ей платок.
-Не стоит так плакать. Правда, не стоит. Жизнь дается не для одних только слез. Так нельзя. Не надо, ну пожалуйста, не надо. Ну хотите, я станцую здесь? Нет?? А мороженое хотите? А. а .а .а. Ой, возьмите конфетку, я знаю у Вас просто недостаток «гормона счастья». Знаю-знаю. Хотите я сам Вам разверну? А Вы когда-нибудь кушали конфетку на обрыве над морем? НЕЕЕТ?! То есть вы никогда не были над обрывом у моря? Девушка, да вы же сумасшедшая! Нет, так нельзя. Я сейчас же обещаю Вам исправить этот недостаток. Идемте.
Она лишь только смотрела на Него, только смотрела, боясь сказать хоть что-то, боясь, просто боясь. Иногда, знаете, устаешь притворяться сильным-сильным, самым сильным, иногда, знаете, очень хочется, чтобы Кто-то подошел, дотронулся и сказал: Хватит, солнце мое, ты очень хорошо, просто замечательно выглядишь, будучи сильной, но дай-ка я сейчас обниму Тебя и все твои, все-все-все, абсолютно все проблемы и проблемки, от уколотого пальчика до разбитого сердца, возьму на себе, а, солнышко, давай?
Незаметно для Нее Он, взяв Её за руку, вел к морю. И разворачивал конфетку, и говорил что-то, вытирал Её слезы. А Она шла, что-то Ей подсказывало, что Это НЕЧТО, как кровь в онемевшую руку, надежно и неотвратимо приближалось к Ней. И сердце билось быстрее, и хотелось чего-то, хотелось, хотелось. Хотелось до безумия, до помутнения рассудка, хотелось, как наркотика при ломке. Необходимо. Важно. Жизненно.
Какая-то непонятная дорога, теряющаяся в небольших горах, скалы, обломки скал, и тихий, нежный, но уверенный и надежный, и ласковый, и многообещающий, и трепетный, и ласкающий, и ..и.. Это невозможно описать. ЭТО ШУМ МОРЯ. Это оно все. Это существует, это бывает, в это не верится, но это есть. И счастье пьянит от легкого ветерка, и кровь бьет в уши, и душа твоя танцует, и живешь ты, живешь, живешь твердо, остро чувствуя окружающий мир, остро, как обломки этих скал
И потом неожиданно (но так нужно, как капелька росы после засухи) Он, этот представитель толпы поцеловал её нежно, обнял и показал море. Показал море с обрыва. А Она все равно плакала. Плакала, потому что так не бывает, плакала, потому что уже где-то неделю назад Ей сказали, что Она вот-вот умрет, что это вообще чудо неземное, что Она ещё может ходить, дышать сама, не впадая в беспамятство. Плакала и смотрела, и кровь возвращалась в онемевшую руку, и что-то, чего Она так хотела, вселялось в Её Душу. И Она плакала. То ли от боли, то ли от счастья, то от невозможности совладать со смертью. Плакала. И Стыдливо катилась слеза из глаз обнимающего Её человека…

Не было ни одной недели в Его жизни, когда бы Он не приходил на этот обрыв. Он просто сидел и смотрел на море, Он давал волю печали. Давал волю любви. И рвались все оболочки, смывался весь макияж. А Он думал, думал о Ней, вдыхал воздух. И ему казалось, что природная тишина навсегда запомнила запах развеянного на утесе Её праха. Он жил с Ней в эти моменты наиболее остро, он будто снова вытирал Её слезы. Он не хотел возвращаться в тот безумный мир без Её запаха. Он ждал встречи с Ней где бы то ни было: в мыслях, во снах, в раю или в аду. А Она все-таки жила, ведь Он помнил о Ней и ждал…



© Copyright: Стефф, 2008
Свидетельство о публикации №2804020065