Эмине

       

       –Шутка сказать – опять девчонка! Али в армию пошёл, ждал помощника, а тут опять юбка!
       –Тише, Ахмат. Девочка – это калым. Разве мы не выдали замуж двоих?!
       –Подумаешь, выдали, отара овец – вот и всё за близняшек. Пока эта вырастет, Советы совсем калым отменят, доберутся и до наших мест.
       –А тебе мало отары овец, они уже сколько раз принесли приплод! Стыдно говорить. Кто знает, что и эта будет девчонкой? Один Аллах. У нас есть всё – сыр, масло, молоко, шерсть. Есть и молодняк на продажу. Чего тебе ещё надо!
       –Молчи, женщина! Мне помощник нужен. Надоело самому обо всём заботиться! Надоело людей нанимать. С тех пор, как Али забрали, я ни одного дня не отдыхал. Кручусь, верчусь. Это не то, что тебе, женщина, наелась, вырастила брюхо, разродилась и спать. Тьфу…
       –А ты попробуй, роди! И не забывай, у нас ещё Джамиля есть – невеста. За ней ребята как приклеенные ходят. В школе лучшая ученица. Вот-вот закончит учёбу, будет тебе опять калым. Не гневи Аллаха. Что дал, то дал. Спасибо.
       Эмине, как назвали малышку, росла сама по себе. Али вернулся с армейской службы, но скоро уехал в большой город. Правда, письма присылал, а приезжать не хотел, тем более, жить, как прежде, вместе.
       –Тут у вас средневековье, – говорил он, – мрак.
       Отец не любил Эмине. Когда ей исполнилось 7 лет, родился, наконец, и шестой ребёнок, мальчик Солтан. Эмине фактически одна нянчила малыша, она его очень любила. Бывало, принесёт винограда, накормит Солтана, тот потом животом болеет. Отец иногда даже руку на неё поднимал, но Эмине была шустренькой, вырвется и убежит. Потом расчёсывает густые кудряшки Солтана.
       –Смотри, мать, она его совсем девчонкой сделает, эта вертушка.
       –А с кем ему играть? Кто лучше сестры?
Так и жили. Эмине училась плохо. Часто учительница вызывала отца в школу.
       –Девочка у вас какая-то неразговорчивая, боится чего–то что ли? Всё время молчит, не хочет отвечать на вопросы, а на перемене убегает так далеко, что частенько и на уроки опаздывает. Вертится, в окно смотрит. Она у вас книги читает дома?
       –Не знаю, честное слово. Накажем её, чтобы слушалась и всё, – говорил отец.
       А у старшей Джамили нашёлся жених, правда, постарше её, вдовец с двумя детьми, зато за невесту отдал легковой автомобиль новейшей марки. Ахмат продал машину, получил большие деньги, на время успокоился, прикупил овец.
В колхоз он так и не вступил, отдавал им мясо на заготовки по бросовой цене, тем и откупался. А там довольны, отчёты лучшие в области. Колхозные овцы прибыли почти не приносили. Они так скорбно мэкали в кошарах, будто жаловались: холодно, голодно…
       –Дураком надо быть, чтобы туда вступать с отарой. Мяса дам, а так – я сам по себе, вы – сами как хотите, – говорил Ахмат.
       Эмине росла, перешла кое-как в седьмой класс. Она почти ни с кем не дружила. В классе учились только девочки, хотя по всей стране уже ввели совместное обучение мальчиков с девочками. Эмине становилась всё красивее, косы чёрные, глаза огромные блестящие. Девушка рано сформировалась, стала настоящей восточной красавицей. На неё поглядывали ребята, но Эмине от всех убегала, за что и получила прозвище Белка.
       С Махмудом из девятого класса она познакомилась случайно. Он ходил в школу в соседнее село, ведь у них учились только до восьмого класса. Эмине часто убегала довольно далеко от дома. Однажды сидела она у арыка, когда Махмуд возвращался из школы. Он попросил у неё напиться.
       –А у меня нет кувшина.
       –Чего же ты тут сидишь? Я тебя знаю, ты в школе в седьмом классе учишься.
       –Ну и что, – небрежно бросила Эмине.
       –Я просто хотел сказать, что ты очень красивая, – Махмуд вздохнул и быстро побежал прочь.
       Эмине шла домой медленно, не как обычно бегом да вприпрыжку. Она чувствовала, что в ней что-то изменилось. Дома посмотрела в зеркало и не узнала себя.
       –Ну, чего ты там увидела, – прикрикнул отец, – иди, помоги матери, всё равно с твоей учёбы толку не будет.
       Эмине многое делала по дому. Уборка, бельё, уход за младшим братиком – всё это входило в её обязанности. Солтан между тем рос добрым весёлым мальчуганом. Сестру любил больше, чем мать с отцом.
       Но в последнее время он заметил, что Эмине немного сторонится его. Солтан и выследил, что сестра бегает на свидания к Махмуду. Вначале парочка встречалась, как и в первый раз, у арыка. Вода журчала, вечером пахло сухой травой, звёзды свисали так низко, как будто их опускали на ниточках… Потом Махмуд с Эмине прятались в бахче. Они подметили Солтана, постарались исчезнуть в густой зелени крупных шершавых листьев. Там впервые МАахмуд поцеловал Эмине.
       –Не кричи, услышит твой братец, узнает отец, тогда нам конец, – шептал Махмуд.
       У него были красивые карие глаза. Эмине сначала нехотя терпела его ласки, она дичилась, потом уже нуждалась в его руках и словах… С ней никто так не разговаривал раньше, никто не говорил ей таких слов, как Махмуд.
       –Белочка моя, ты такая красивая, нежная, прекрасная. Твои волосы тяжёлые, чёрные, как ночная вода, а пробор золотой. Ты вся золотая как персик. Люби меня…
       Здесь девочки рано становятся невестами, жёнами, даже власти разрешили браки девушкам – с пятнадцати, а парням – с шестнадцати лет. Калым запретили, хотя негласно он продолжал существовать, а Махмуд поверил в «новое», решил просить руки Эмине, тем более, что уж он-то хорошо знал, ждут ребёнка.
       Учительница сразу же поняла, что с её ученицей происходит что-то серьёзное. Она не стала вызывать родителей, пробовала говорить с Эмине. Но «восток – дело тонкое». Эмине молчит. Вскоре ситуация стала принимать опасный характер. Обиженный охлаждением сестры, Солтан – маленький шпион – рассказал матери о свиданиях сестры с Махмудом. тут и мать спохватилась, что девчонка, кажется, поправилась.
       –Эмине, дочка, надо что-то делать с этим твоим животом, ты же знаешь отца, он убьёт тебя.
       –Мама, он будет свататься.
       –Кто? Этот нищий Махмуд? Сначала сватаются, а потом – живот. Отец ни за что не отдаст тебя без калыма. Он захочет ещё больше получить за этот позор! В нашей семье гулящих ещё не было!
       Разговор с Махмудом состоялся на следующий день.
       –Двадцать тысяч рублей, – ты меня понимаешь?! Этот испорченый плод уже нельзя сбыть, а кто испортил? Ты? Плати и забирай! У тебя нет таких денег? Может быть, есть отара овец? Нет? Только то, чем делают детей?! Молчишь…пусть придёт твой отец. Уходи. Мать! Закрой девчонку в сарае! Стыдно так ходить без мужа! Запри! Я сказал!
       Оказавшись в сарае, Эмине поплакала, потом стала танцевать, потом немного побила кулачком свой живот: «Всё из-за тебя, противный!» Потом она заснула, положив под голову пустые мешки. Проснулась глубокой ночью. Душно. Есть хочется, так и сосёт внутри… Эмине обследовала все щели в сарае. Нет, построен он был добротно. Не убежишь! Она уже не хотела спать, стала тихонько петь. «Бедная я, бедная, где ты, мой любимый? Бедная я, бедная, никому не нужная, стала некрасивой... Нет со мной любимого, нет мне и спасения. Бедная я, бедная…»
       Солтан не мог спать, зная, что сестра заперта в сарае. Он встал, выскользнул за дверь. Подходя к сараю, услышал тихое пение.
       –Эмине, Эмине, сестрёнка, – зашептал он возле двери. – Эмине! Сейчас, сейчас я тебе принесу что-то.
       Солтан принёс лепёшку, оставшуюся от ужина. С трудом просунул её под чуть-чуть покосившуюся створку двери.
       –Спасибо тебе, братик, спасибо. – Эмине очистила лепёшку, услыхала, что Солтан плачет. – Убегай, а то и тебе попадёт.
       Днём мальчик занёс горсть изюма, завёрнутую в виноградный лист, ещё две большие лепёшки. Он, лёжа на животе, подкопал землю под створкой, углубив отверстие. Эмине уже не танцевала, не пела, очень хотелось пить. Второй день без хорошей пищи и воды, да в её положении. Высидеть было нелегко, тем более что для Белочки самым большим наказанием было как раз лишение возможности двигаться…
       –Найди Махмуда, – попросила она брата.
       –Отец его выгнал, Махмуд приходил свататься со своим отцом, наш отец немного уступил им, назначил калым 17 тысяч рублей. Но у них нет и таких денег. Отец прогнал их, кричал, что достанет Махмуда из-под земли…
       Эмине трудно было сидеть на мешках. Потом она нашла большой бутыль, ухитрилась наклонить его и напиться молодого виноградного вина, оно уже забродило, пить захотелось ещё больше. Девочка смотрела на тоненький луч солнца, проникавший через круглое отверстие в доске, видно, сучок там выпал в древесине. В этом прекрасном луче суетились, танцевали, плыли серебряные пылинки. Эмине так долго смотрела на них, что стало темнеть в глазах, только искорки вспыхивали откуда-то изнутри…
       Это и было последним, что она видела, когда нашла верёвку и повесилась на стропиле. Её неродившийся ребёнок бился, как рыбина, стучался…
       Но свет погас, исчез и танец пылинок.
Солтан утром принёс пару лепёшек. На этот раз мать сама сунула их ему в руку, но Эмине не подошла к двери сарая.
       Открыли двери ночью, быстро, прямо в саду закопали дочь вместе с тем, неродившимся младенцем.
       –Господи, Аллах, прости нас, – шептала мать, – да тут уже месяцев семь!
       –Подумаешь, барыня, два дня посидела и не выдержала, а ребёнка сделать сумела. Я так и знал, что от этой девчонки будет беда! А Махмуда достану из-под земли, убью!
       Утром собака, сорвавшись с цепи, с остервенением принялась раскапывать то самое место в саду, куда упрятали повешенную. Ахмат пристрелил пса.
       С громким карканьем разлетелась в стороны стая ворон.