танцор диско

танцор диско







Я знаю свое тело. По крайней мере, ту часть , что мне видно, не спину. Знаю, как никто другой. Замечаю, как оно худеет, или толстеет. Как отрастает щетина на лице или появляются новые волосы на груди. Мои руки помнят все родинки и косточки просто на ощупь. Глаза видят шагающие ноги и мое знакомое до дрожи отражение в зеркале. Я знаю каждый сантиметр своей кожи. Каждый день касаюсь пальцами своих волос, поправляю прическу, тру глаза, чищу зубы. Это мое тело и оно может многое рассказать мне обо мне. Рассказать или напомнить. Так же как и ее. Вот этот шрам под коленкой у нее с детства. Кажется еще в детском саду, не осторожно играя, она поранилась о шипы дикой розы. А за левой мочкой есть родинка, ее эрогенная зона. Сколько раз я касался губами этого заветного места, чувствуя, как мягкое тело отдается во власть страсти. Сколько раз я ласкал эту нежную плоть. Гладил грудь, чувствуя, как твердеют соски, доводил до оргазма, кусал, щипал, или щекотал. Да, пожалуй, кроме своего тела я лучше всего знаю ее. Помню, как оно любит спать, что есть, одевать, какую предпочитает помаду или духи. На моих глазах это тело менялось уйму раз. Менялся цвет волос и их длина, вес и даже рост. Наращивались ногти и ресницы. То появлялся, а то пропадал пирсинг в пупке и ушах. Оно болело стабильно раз в месяц по-женски, а иногда простудой или гриппом. Оно пьянело, блювало, рыдало, смеялось, страдало - и все это на моих глазах. Пожалуй, больше не одно тело не было мне так знакомо и близко, как тело этого человека, этой девушки. А сейчас я стою над ее трупом и не могу поверить в то, что с ней это сделал я.










Глава 1.1

Она просто училась в противоположном классе. А я долгое время стеснялся подойти к ней. Пока однажды она не пришла в хореографический кружок, который вел мой друг. У нас с ним был танцевальный коллектив занимающийся современными стилями танца. И мы были очень популярны своими выступлениями на городских мероприятиях. Иногда удавалось даже поучаствовать в международных соревнованиях, откуда мы постоянно привозили призовые места. И тогда мой друг находил помещение и давал рекламу о наборе в группу, просто, чтобы заработать денег, народ всегда валил.
Я так любил смотреть на переменах, как сквозь ее волосы сияет солнце, казалось она сама светиться чем-то добрым и не порочным. Я так любил ее улыбку, я так перед ней робел, а сейчас друг просил показать ей простую связку, чтобы понять будет ли с нее толк. Толк будет, я понял это сразу. Уже через пару месяцев мы взяли Свету к себе в коллектив. Все это время наши с ней отношения были отношениями преподавателя и ученицы. Я часто подменял друга и учил ребят. Придумывая связки, я их показывал коллективу и если они нравились, опять же обучал. В школе мы со Светой просто здоровались или максимум я сообщал об отмене, или переносе репетиции на другое время. Потом были каникулы и все разъехались. А когда вернулись, после очередного выступления я изрядно набрался и наконец-то решился предложить Свете провести ее домой. Она согласилась. По дороге я нес какой-то бред. На улице была ранняя осень, красивейший бордовый закат, приятно пахло кострами сжигаемых листьев и мне очень нравилось идти с ней вот так вдвоем по улице. А уже возле самого Светиного дома, когда пришла пора прощаться, я сказал:
- Знаешь, ты мне очень нравишься.
И потянулся, чтобы поцеловать ее. Света не отстранилась и с этого дня мы были вместе.




























Глава 1.2



- Где ты был? Я спрашиваю тебя ублюдок, где ты был?
Ее голос срывается на визг и неприятно впивается в мозг. Сейчас мне очень хочется только одного - спать, я натягиваю одеяло, укрываясь с головой, но она стягивает его.
- Слушай, ну, давай я просплюсь, и поговорим, мне очень плохо, оставь меня в покое, я очень тебя прошу,- как можно жалобней произношу это и пытаюсь снова укрыться одеялом.
Но она не дает и снова визжит:
- Твои проблемы, где ты был?


Напившись и укурившись с товарищем, мы забрались на теплоход, где была вечеринка у каких-то иностранцев. Скосив морду кирпичом, как-то особенно легко прошли фэйс-контроль и обнаружили внутри море халявной выпивки, и то, что все шпрехают на английском. Халява, как всегда и погубила славянского человека, надрались мы знатно, но, пожалуй, этого я ей не скажу.
- Давай поговорим завтра.
- Я тебе звонила весь вечер. Почему ты не отвечал?
Смутно вспоминаю, что у меня действительно весь вечер звонил телефон. Ага, точно помню, когда я трахал эту сучку, как ее? Алена, что ли. На трубке высвечивалось: " Зая". Две студентки пришли снимать иностранцев, со своим-то знанием английского на школьном уровне. А я все-таки курсы заканчивал. Ну, я и рассказал им, что живу в Лондоне. Потом еще станцевал, в общем, развелись они легко. Приделали мы их где-то там же на теплоходе, в каюте на кровати. Кстати большая кровать была, да и групничек получился отменный. По-моему я одной даже в задницу заехал, или обеим. Помню, что кончил не чайно в глаз, потому что студентка его потом долго промывала, говорила, что очень щиплет.
А визг тем временем стал, просто не выносим. Света схватила подушку и врезала меня по голове, второй, третий раз. Я почувствовал, как пропал сон, а его место стал занимать холодный гнев.
- Света прекрати, я тебя предупреждаю,- еле сдерживая себя, прошипел я.
Но она, обрадовавшись, что наконец-то появилась долгожданная реакция, залепила мне еще раз, больно по переносице. Дальше все завертелось. В сторону полетел журнальный столик. Я уже на ногах, сметаю стоящий на пути шкаф, валю его на пол. Света вцепилась в мои руки, я отпихивая ее попадаю своей кистью ей в нос, Света падает на пол. Я останавливаюсь после третьего удара ногой. Из под ее рук, которыми она прикрывала лицо, сочиться кровь.
 Я одеваюсь наспех, Света тихо всхлипывает на полу, свернувшись калачиком, она шепчет:
- У меня кровь, у меня идет кровь...
Я выхожу на улицу, громко хлопнув дверью.















апелляция





Когда мне было лет четырнадцать, меня избил мой двоюродный брат. Он всегда был авторитетом для меня. Даже, когда совал мне в руки свой член и заставлял мастурбировать ему. Я был тогда еще младше.
Мы жили в двух относительно не далеко стоящих домах, на одной улице. Я с мамой и ее сестра с мужем и сыном. Моя тетка завела внебрачные отношения и встречалась с любовником на нашей с мамой территории. После школы я обычно заходил к тетке. В этот раз я застал там брата, который пил водку со своим коллегой. Работал он тогда ППСником. В общем, кампания тяжелая. И я, быстро отказавшись идти им за водкой, улизнул домой. Дома я не нашел ключей на привычном месте. Пришлось забираться через форточку. В комнатах было очень накурено, а в спальне я обнаружил тетку. Какой-то пьяный мужик прохрюкал мне:
- Привет.
- Иди, иди к нам домой, покушай,- проговорила мне тетка и закрыла за мной дверь.
Пришлось возвращаться. И вот я стою, дышу воздухом. Выходит мой брат. Да, я все понимаю, ему наверно было тяжело осознавать, что его мама изменяет папе, проговорив:
- Ну, что застукал мою мамочку?
Он бьет меня в челюсть, потом еще и еще. Через полчаса он просит у меня прощения, дыша перегаром, целует в щеки. Я делаю вид, что все в порядке, лишь бы он отвалил. Говорю, что спешу к друзьям, а по дороге долго рыдаю, усевшись под столбом в переулке.







Глава 2.1

Если открыть календарь в мобильном и просто нажать на клавишу, то числа и дни будут проноситься в нем с огромной скоростью. Так же и в обычной жизни пролетает время. Уйма одинаково-похожих дней и очень трудно вспомнить, что было, предположим в среду, две недели назад. Только знаменательные чем-то дни запоминаются надолго, а некоторые и навсегда. Запоминаются плохим или хорошим, неважно, но только по этим дням мы вспоминаем свою жизнь.
То утро, когда Света сказала, что уезжает учиться в Киев, я запомнил. Просто ее родители так решили. Просто они хотели дать ей будущее. И я понимал, что нет никакого смысла в моих протестах. Просто я не хотел с ней растоваться.
Тогда мне показалось, что это все - конец. Мама устроила меня в Луганский институт культуры, Света уехала в Киев, в отношениях больше нет смысла. Но нас связали мобильные телефоны и поезда железной дороги.
Раз в две недели мы встречались. Она приезжала ко мне или при наличии средств я к ней. Забравшись по пожарной лестнице в ее общагу, на девятый этаж я был просто счастлив, находясь со Светой в одной комнате, которую она, кстати, делила еще с двумя студентками. Но нам на них было наплевать, а они хранили мои появления в тайне. Вечерами мы со Светой ездили в ночные клубы, а днем ходили по магазинам. А еще занимались любовью при любой возможности. И так продолжалось двое суток. Двое суток из двух недель мы были вместе.
Когда она приезжала ко мне, я опять же если был при деньгах, снимал квартиру, из которой мы практически не выходили. И сейчас закрыв глаза, я могу увидеть эту квартиру, большую двуспальную кровать, накрытую розовым покрывалом. Света в нежно-розовой кофточке, почему-то так сошлось. Ее лиф, ее обнаженное тело украшенное блестками на розовом покрывале кровати, мое желание ласкать это тело. Я все время был в Свете.
 Первым делом мы заходили в супермаркет. Покупали спиртное, продукты, воду – на двое суток, а потом ехали на съемную квартиру, и уже войдя в нее, не выходили. А когда проходило наше время, что в Киеве, что в Луганске, был вокзал, поезд и горечь растования. После звонки и сообщения, сообщения и звонки, и еще ожидание...






глава 2.2


«Привет, давай сегодня увидимся. Женя». Такое сообщение. Женя. Женя учиться в моем институте. Дочь богатых родителей, она с таким азартом тратит на меня их деньги. Итак, с одной стороны я собирался на вокзал за билетом. Завтра моя очередь ехать к Зае. С другой стороны есть перспектива провести время очень весело. Решено куплю билет завтра. Набираю номер Жени:
- Привет, это я.
- О, привет, а я все жду, когда ты мне ответишь. Ну, что решил встретиться?
- Да, у меня в принципе свободный вечер.
- Отлично я заеду за тобой часов в семь, и можешь позвонить своему приятелю, хочу взять чего-нибудь веселого.
- Хорошо, договорились, буду ждать.
Сразу же набираю знакомого барыгу и забиваюсь с ним на полвосьмого. Вот, такие дела. А дела у меня, если честно хреновые. Танцевальный коллектив дышит на ладан. У друга мама умерла, осталась младшая сестра. Ее на ноги поднимать надо. Вот ему и некогда, работает сутками. Я приезжаю, раз в пару недель, провожу занятия. Но, заниматься уже и не с кем. Теперь у моих друзей новый друг, называется марихуана. Да, я и сам такой же. Из-за постоянных пьянок и раскумарок в институте сплошные прогулы и успеваемость ни к черту. Тут еще Женя эта расслабляет. Нет, Зае я не изменяю, по крайней мере, с ней. До постели у нас не дошло, еще. Хотя Женя и старается. Она тратит на меня столько денег, а я не могу отказать себе в этом удовольствии. Хотя помня о Свете, стараюсь с Женей не переспать.
Живу я еще с двумя парнями в однушке, снимаем. Но, сейчас дома никого нет, и я сажусь за компьютер. А ровно в семь звонит мой телефон:
- Ну, что ты готов, я в такси под подъездом.
- Нет, еще поднимись ко мне.
Через пару минут в дверь звонят. Открываю – Женя. Одета она, как всегда во что-то необычайное и дорогое. Но если честно, жирновата. Говорит:
- Привет, рада тебя видеть.
Целует меня в щеку.
- Проходи, я сейчас быстро оденусь, и выходим,- говорю ей я.
- Я вызываю такси?- спрашивает Женя.
-Да, давай.
Я одеваюсь, она вызывает такси.
А дальше все по расписанию. Мы заезжаем к моему барыге. Я покупаю за Женины деньги пакет травы – курим. Едем к моему другу, он работает в кинотеатре. Пьем пиво, смотрим фильм. Дальше ночной клуб, коктейли, танцы. Уже поздно ночью скупаем пол супермаркета и прем ко мне домой. Перебудив сожителей, пьем вместе с ними на кухне виски, курим косяки. Зая обрывает телефон и плачет в трубку, но в моем состоянии мне на все плевать и я вообще отключаю мобильник .
Пробуждение приходит далеко за полдень. Очень хочется пить. На соседних кроватях бездыханные тела. Женя в моей кровати, что называется в нигляже. Да время прошло весело, ничего не скажешь. Я нахожу свой телефон возле кровати, включаю его. Башка просто трещит.
«Я не хочу, чтобы ты приезжал. Оставайся со своими телками»- Света. Вот такое сообщение.




апелляция



Верность. Пожалуй, в моей жизни нет такого понятия. Да, конечно, как почти любой мужчина и прежде всего эгоист, я требую от своего партнера верности. Но, что касается меня самого... Не знаю.
До Светы у меня была любовь. Восемь месяцев. Не хочу рассказывать здесь всю историю. Только мне казалось тогда, что это навсегда. Казалось, что эта девушка моя половинка, что мы одно целое, что мы живем, думаем, смотрим на ценности одинаково. Дышим одним воздухом - любовью. Она заботилась обо мне, а я о ней. Мы не могли прожить и дня друг без друга.
А потом, потом я узнал, что если у тебя есть деньги, то можно переспать с ней. Да и деньги не обязательно, если есть машина, то можно просто прокатив, засунуть язык ей в рот и потискать на заднем сиденье. Шок. Мой мир рассыпался, а я задыхался, впервые узнав, что такое ложь. А добрый человек, который мне поведал правду, еще и сообщил, что после того, как я провожаю свою девушку, она не идет домой, а навещает одного рыжего урода, только потому, что он ей напел будто бы у него богатый дядя. Она и размечталась.
И вот я стою под окнами этого рыжего. Моя девушка вошла туда минут тридцать назад. Второй этаж, где-то внутри квартиры приглушенный свет. Я курю, уже не помню, какую сигарету подряд. Вдруг на кухне включается лампа. Я вижу силуэт рыжего. Он подходит к кухонному окну, открывает форточку и что-то выкидывает на улицу. Я вижу выброшенный предмет на земле. Подхожу к нему и - на медицинском языке предмет этот называется кондом, а в быту использованный презерватив. Он как будто пошлая насмешка над моей верой в любовь. Такой обычный предмет быта, просто лежит на земле, а мне кажется, что это я лежу использованный и сожженный до пепла огнем предательства.
Нет, такого понятия как верность в моей жизни, пожалуй, нет.









Глава 3.1




С института меня все-таки выперли. И я вернулся в свой родной город. Помаялся там немного, и мама устроила меня на работу, в цех по производству мебели. На работе я, если честно лажал и терпели меня там, только из-за мамы. Мне было скучно. Днем тупая робота, вечером водка и косяки с приятелями. Зая звала к себе. И однажды я решился, рассчитался с работы и приехал в Киев. На то время Света уже жила сама в комнате общаги. Ее бывшие соседки куда-то переехали и за не большие деньги я смог поселиться с ней в комнате. Устроился работать официантом и…
И самолет оторвался от земли. Давно я не видел Свету такой счастливой.
- Я люблю тебя,- говорит мне она и сияет, как тогда в школе.
Мы летим отдыхать в Турцию, все включено. Нам очень повезло за дешево взять две горящие путевки. И неважно, что деньги на эту поездку я просто на просто украл. Да, утянул у мужичка барсетку во время обслуживания банкета, а там джек-пот. Плевать, что я вряд ли смогу вернуться на эту работу, найду другую. Главное, что Зая говорит мне:
- Я люблю тебя,- и сияет, сияет.
Как я скучал за этим сиянием. Мы живем вместе уже год, и мне стало казаться, что любовь умирает. Повседневный быт, нет того сексуального желания, мы просто медленно надоедаем своему партнеру. Медленно, но верно. А сейчас ее сияние означает возвращение. Возвращение интереса, возвращение на пик эротики. И мы доставляем удовольствие друг другу, прямо в самолете. Удивительно, как маленькое приключение возрождает нас из жизненной рутины. Да здравствует солнце, море, отель пять звезд, басеин, теннисные корты, турки, бесплатная выпивка и кровать в номере. И Света, которая сияет.





Глава 3.2


Странно, я никогда не слышал дурного слова о Свете. Ее любят все. Любят мои родственники, мои друзья. Свету ценят и слушают. У нее огромное количество знакомых. Света всегда готова помочь и всегда кому-то помогает. Зая всегда веселая и общительная. Зая заводила. Нет, со мной она конечно не такая. Со мной она болеет, у нее случаются нервные срывы, просто приступы дурного настроения, ревность, лень. Все это есть у Светы. Но никогда она не покажет этого посторонним людям. Наверно именно поэтому я никогда не слышал дурного слова о Свете.
Странно, что я думаю об этом, когда иду из больницы. Врач венеролог только, что меня ошарашил. Несколько месяцев мне предстоит лечение, и я пытаюсь врубиться кто виновница этого злоключения, и конечно коснулась ли болезнь Заи.
Зая уже месяц гостит у родителей, у нее каникулы. Мы снимаем с ней однокомнатную квартиру, и свой досуг после ее отъезда я провожу, в общем как обычно. Так вот интересно подхватил я эту радость до ее отъезда или после. Если она заразилась, то чем раньше начать лечение, тем лучше. Значит, мне стоит ей обо всем поскорей рассказать. Если же не заразилась, то рассказав все, я ставлю наши отношения под серьезный удар. Если вообще не ставлю на них жирный крест, а мне бы не хотелось. И я решаю о своей болезни умолчать, пока однажды:
- Привет, знаешь я себя, как-то плохо чувствую по-женски последнее время.
Я ощущаю, меня как будто бы обожгло. Рука, держащая телефон вдруг страшно потеет.
- В общем, я пошла к врачу, понимаешь, мы давно не виделись, но я здесь, ни с кем не была. В общем, врач мне сказал…
- Ало, ало, Свет я сейчас в метро, плохо тебя слышу. Голос такой металлический и пропадаешь. Давай я тебе чуть попозже перезвоню, - вру я и сбрасываю вызов.
Сажусь в кресло, закуриваю сигарету. Бывают моменты в жизни, когда приходиться быть жестким, пускай даже по отношению к себе. Докурив сигарету, я тушу ее в пепельнице и набираю номер Заи.











Апелляция.






Бывают моменты в жизни, когда нам приходиться быть жесткими. Жестокими я считаю, нам не стоит быть никогда.
Мне было лет двенадцать, когда моя мама сошлась с капитаном милиции. Я и сестра называли его дядя Сережа. Я был добрым, воспитанным женщинами мальчиком, а дядя Сережа, как, оказалось, был запойным. Он мог долгое время не пить, а потом срывался. Жрал водку неделю и по ночам избивал мою мать. Я помню эти жуткие ночи, звуки ударов на кухне, маты, крики и слезы. Мы с сестрой вскидывались и наспех, одевшись, бежали ночевать к бабушке, которая благо жила не далеко.
В тот вечер, когда я впервые проявил жесткость, шел сильный дождь. Дядя Сережа приехал с работы пьяным и в скандальном настроении. Он привез с собой какие-то продукты, которые сразу же сцепившись с мамой в коридоре, начал вышвыривать под дождь. Мама, как всегда спокойным голосом, пыталась его образумить. Но ее спокойный тон еще сильнее распалял больной дяди Сережин мозг. Я и сестра сидели в зале и в состоянии шока от происходящего, пытались смотреть телевизор, когда он, выкинув продукты, влетел в зал. Со словами:
«сука, ненавижу!» капитан кинулся душить мою сестру.
Дядя Сережа пил уже несколько дней. И эти несколько дней я не расставался с деревянной дубинкой, которая давала мне чувство некой защищенности, что ли. Дальше все происходило, как в замедленной киноленте. Я встаю с дивана, обхватив дубинку двумя руками, луплю со всей силы дядю Сережу по голове. Руки, сжимавшие горло сестры падают вниз. Он разворачивается ко мне, в глазах глубокое удивление. Вдруг дядя Сережа падает на пол и начинает ползти в сторону коридора. Из разбитой головы во все стороны брызжет кровь.
Я и сейчас вижу его кровь, тогда в ней было выпачкано все: дверь в коридор, пол, обои. В доме моей мамы до сих пор остались выцветшие бурые пятна, в одном месте, на стене в прихожей.









Глава 4

Апелляция


Самое страшное, что мне придется с этим жить. Во всех городах, где у меня есть близкие, я буду ходить по тем же улицам по которым ходил вместе с ней. В глазах всех своих знакомых я буду читать немой вопрос о ней. На остановках, в метро, просто на улице, в девушках идущих навстречу, я буду видеть ее. Я буду искать сияние в любой и каждой. Во всех отношениях, которые у меня будут с женщинами я буду находить черты наших со Светой отношений . Ночью, замаявшись от попыток уснуть, измученный бессонницей, я буду прокручивать, и прокручивать наши с Заей моменты: шашлыки, пикники, романтические вечера в ресторанах, дни рожденья, дачи, путешествия, походы. Мы вместе больше чем шесть лет, подумать только. И врядли когда-нибудь теперь я избавлюсь от чувства вины перед ней.
Не знаю. Наверно это чудовищно в двадцать два года, узнать, что ты скорее всего не сможешь стать матерью. Так как человек, которого ты любила, заразил тебя паскудной болезнью. И эта болезнь дала осложнение на матку. Чудовищно терпеть измены, читать адресованные твоему родному человеку, признания в любви в телефоне, и закрывать на это глаза. Страшно, что я сам такой поломанный, умудряюсь ломать то, что всегда хотел оберегать и любить. Страшно теперь будет смотреть в глаза ее матери. Страшно, что мне придется с этим жить.




Заключение.



Я открываю дверь в свою квартиру ключом. Захожу. Только, что в метро мне пришла интересная мысль, что наши отношения с Заей стали более глубокими, что ли. Она теперь не трогает меня, когда я пьян. Мы понимаем друг друга с полуслова. Вот, взять даже секс. Да, он не такой частый, как раньше. Но иногда намного изысканней, как вино от долгой выдержки. И главное духовная близость. Мы настолько близки, словно один человек. Нет, конечно временами практически не выносимо вместе. Эти ее дурацкие приступы ревности. Но я изменился, и я докажу это ей, пускай и со временем.
В ванной тихо капает вода. У нас там кран течет. Светы нет, а я пришел с работы пораньше, хотел сделать сюрприз. У меня с собой бутылка вина и отличное настроение. Я включаю свет в прихожей разуваюсь и снимаю куртку. Прохожу на кухню, ставлю вино на стол. Включаю свет в ванной, захожу и вижу Свету. Глаза закрыты и на лице умиротворение, губы уже посинели. Розовая от крови вода остыла. Мокрые пряди прилипли ко лбу, сверху из крана капает вода. Я не знаю, почему Зая это сделала. Я вижу шрам под коленкой, он у нее с детства, когда она не осторожно играя, поранилась о шипы дикой розы…