Хирурги экстра-класса

Бригада имела полное право остаться после работы. Но ребята задержались не на сверхурочную, а просто посидеть, выпить после получки. Я даже не буду перечислять всех участников, потому что в данном случае это не столь существенно. Хотя, конечно, можно было бы остановиться и на личностях, ибо каждый был чем-нибудь да интересен. Взять хотя бы Мишку бригадира, который очень редко бреется и поэтому похож на… Забыл как этому телеведущему фамилия, известный такой. Так вот Мишка на него похож. А когда на люльки висит, то, глядя снизу, и не отличишь, прямо один к одному. Надо обязательно вспомнить фамилию знаменитости. Хотя Мишка у нас в фирме не менее знаменит. Один из самых уважаемых и грамотных бригадиров. А, вы, я вижу, недоумеваете, зачем хирургу на люльке какой-то виснуть. Нет, нет. Это не новое медицинское оборудование. Люлька это старое строительное оборудование. Многие видели наверняка на домах маляров, работающих с них. Причём здесь маляры? Вы думали, разговор пойдёт о наших славных врачах. Вот ведь как сумбурно начал. Всё запутал. Хотя ничего загадочного в посиделках после работы, да к тому же после зарплаты, нет. Я бы даже сказал не только загадочного, но и интересного для постороннего ничего нет. Так, свои разговоры. О том, о сём. И в тот вечер тоже всё было как обычно и не предвещало чего- либо выдающегося. Пили себе и пили. И не буянили. Наоборот, добрели с каждой выпитой бутылкой всё больше и больше. Рядом котёнок крутился рыжий, в рыжею же полоску. Красивый такой, прямо тигрёнок. И от доброты всё возрастающей перепадало котёнку колбасы всё больше и больше. В общем, мирный был вечер. Так бы и разошлись по домам без приключений, если бы Мишка вдруг не зарыдал в голос. Мы все аж оторопели. И сразу же самим плакать захотелось. Правильно, сами посудите, каково это, смотреть на рыдающего, обросшего густой щетиной мужичину. У любого сердце зайдётся или защемит. Чё там ещё с сердцем то бывает? В общем, то у нас всё и стало с нашими сердцами. Разумеется, стали мы нашего доблестного бригадира, который так на телеведущего похож, успокаивать, кто как может, а попутно пытались выяснить причину такого обильного потока слёз на его мордастом лице. А Мишка всё рыдает и рыдает, прямо взахлёб. Даже минералка не помогает, которой мы его тут же отпаивать начали. Совсем раскис мужик. Но, наконец, всё же удалось добиться от Мишани какого-никакого объяснения.
- Жалко, - говорит, - мне его.
- Мишаня, - вскричали мы все хором, - у тебя что, из родственников кто-нибудь умер? Ты скажи, облегчи свою душу, мы же ведь тебе друзья.
А Мишка всё рыдает и рыдает.
- Как, - всхлипывая, говорит, - ему теперь жить?
Ну, мы сразу повеселели. Значит, никто не умер. Хотя мы и были крепко выпимши, но логика у нас чётко работала.
- Ничего, - успокаиваем мы бригадира, - раз жив, то остальное образуется.
- Как же образуется, ведь это на всю жизнь, - и показывает на котёнка, который в это время жрал огромный ломоть колбасы.
- Мишаня, ты о чём, - недоумеваем мы.
- О нём, о котёнке.
Ну, мы все стали смотреть на этого рыжего тигрёнка. А тот жрёт и жрёт и ноль внимания на Мишкины слёзы и на наше всеобщее любопытство.
- А чего, котёнок то? – спрашиваем так участливо бригадира.
- Так ведь у него лапка сломанная, - всхлипывая, отвечает Миша.
А надо вам пояснить, что лапа у котёнка попадала в дверь. Но уже зажила. Криво, конечно, срослась, но, в общем, бегает кот и даже колбасу жрать этот перелом ему не мешает. Поэтому мы опять бригадиру задаём свой дурацкий вопрос:
- А чего кот то?
- Жалко, что лапка кривая на всю его кошачью жизнь останется.
Посмотрели мы повнимательнее на котёнка и тоже нам его так стало жалко, что хоть вместе с Мишкой хором реви. Но мы держимся и даже, как можем, успокаиваем нашего бригадира:
- Что же поделать то? Судьба, видно, у него такая.
- Неправильная судьба, - всхлипывая, отвечает Мишка.
А мы и отвечать то что, не знаем. Что тут ответишь? Так мы и говорим, Мишке, мол, ничего не поделаешь, а Диман котёнку в это время ещё кусок колбасы кидает, потому как, действительно жалко котёнка. А Мишка у нас, недаром бригадир, очень последователен в своих мыслях, действиях.
- Надо, - говорит, - операцию сделать котёнку.
Мы, естественно растерялись от такого неожиданного предложения. Одно дело, когда стену красить с люльки, пусть и в труднодоступных местах, и совсем другое делать операцию. Никто же из нас не учился этому. А Мишка упорен, ему что в башку втемяшится, то уже не выбьешь.
- Ничего сложного, - нас уже воодушевляет, и от слёз и следа нет на мордастом щетинистом лице.
Весь сама решительность, просто воплощённая в робу твёрдость. А мы, когда остаёмся на свои посиделки, то не переодеваемся, чтобы не запылить, не запачкать чистую одежду. Поэтому Мишка выглядел очень мужественно: в униформе, пусть и заляпанной краской и в глазах решимость непоколебимая. Мы все так и впились в своего лидера взглядом. Веди, мол, нас командир. Всё выполним.
А Мишка уже объясняет, что и как надо делать.
- Для начала надо сломать лапу заново, потому как она срослась неверно, а уж потом из электродов, которые от сварных остались, шину ему наложим. И будет у него лапа прямая и все кошки влюбляться в него поголовно будут.
Очень нас вдохновило последнее замечание про кошек. А дальше я просто не хочу ничего рассказывать. Сделать операцию оказалось более жутким делом, чем мы предполагали. Никогда своему сыны не разрешу даже близко приближаться к медицине, потому как для этого просто надо иметь даже не знаю какую выдержку, твёрдость. До сих пор у меня вопли котёнка в ушах стоят. Но, сразу хочу успокоить читателя. Всё закончилось вполне благополучно. Хотя операция и прошла несколько неудачно. Да и котёнок сразу же потом сбросил те шины из электродов, которые мы наложили. Более того, он впоследствии и ногу свою отгрыз и теперь бегает по стройке на трёх лапах. Но это даже лучше, смотрится более эстетично, чем криволапый. Мужественный кот. Кошки на такого всё равно заглядываться будут.