2179. Глава 2. Сельвин

Клан собирается для отчетов раз в неделю, каждый раз назначается новое место. В это раз пунктом был выбран ресторан «Астория», снятый полностью для нашего клана под видом свадебного пиршества.

На мне фрак. Бабочку надевать не стал – не люблю. Воротник рубашки свободно расстегнут, волосы зачесаны в низкий хвост. Сельвин нарядили невестой. Искрящееся белое платье с пышными юбками, кружева фаты, прикрывающие лицо. Я бы даже, пожалуй, женился на ней, если бы любил. О чем я ей и сказал. Сельвин одарила меня чуть укоризненной, грустной улыбкой.
- Ты слишком прямолинеен, - сказала она. – Говоришь, не подумавши. Попробуй, как-нибудь, наоборот.

Я вздохнул. Почему все пытаются поучать меня? Дают советы? Нет у меня манеры самокопанием заниматься, поэтому я узнаю о себе много нового от других. Вот сегодня, к примеру, за одно короткое утро я узнал, что я самовлюбленный, чванливый тип, да к тому же еще и не слежу за языком.

- Попробую, - пообещал я и улыбнулся одной из своих самых очаровательных улыбок. Сельвин улыбнулась в ответ. Я знал, что ее сердце сейчас не тает, как кусочек сахара на горячей сковороде. На нее мои штучки не действуют, она – особенная. У нее, кстати, в отличие от меня, два дня рожденья. Она младше меня на шестьдесят пять лет и стала такой не по своей воле. Сельвин спас ее друг, хотя вряд ли спасением можно назвать поступок, при котором человека буквально за руку тянут туда, куда он не хочет. И даже после смерти она сопротивлялась… Да, я забыл упомянуть, что у нее есть бойфренд? Это вторая причина, по которой я не могу на ней жениться. Как я благороден.

Это случилось однажды. Мы сидели на крыше вечером, как всегда. С высотки открывается потрясающий вид на город и на одну из стен его окольцовывающих. Мы смотрели закат. Небо располосовало сиреневыми стрелами. Облака были подсвечены золотым, розовым и лиловым. Солнце медленно таяло, закатываясь и прячась за дальней стеной Полиса. Все шпили и крыши были в золоте. И наши лица тоже. Я снял темные очки и подставил лицо заходящим лучам солнца. Сельвин грустила.

- Я не вижу, что будет дальше, - внезапно всхлипнула она. Я повернулся. Она сидела, обхватив колени, ее плечи мелко дрожали.
- Там темно, понимаешь? – она подняла голову, взглянув на меня. Я не понимал. Не понимал того, что она имела в виду, но еще больше – того, что прочел в ее глазах. По щекам Сельвин катились черные от туши капли слез.
- Молчишь? – она утерла лицо рукавом. – Они тоже молчат.
И Сельвин выгребла из кармана мешочек, швырнув на пол. Из него посыпались небольшие руны из слоновой кости. Я все понял, и она лишь подтвердила мои догадки.
- Они больше ничего не говорят. И карты тоже, и всё остальное. Будущего нет, понимаешь?! Там вообще ничего нет – зачем тогда жить?

Сельвин всегда знала, что ее ждет в будущем. Она жила этим знанием, которое словно успокаивало ее. Но по какой-то причине окошко захлопнулось, и девочка осталась одна в темной страшной комнате. Вряд ли она могла бы смириться с этим, ведь будущее так привычно. Хотя живут же люди слепые, помнящие, как это – видеть мир. Или люди без ног, которые помнят, как это – бежать по мокрой от росы траве босиком.

- Ради удовольствий, - сказал я, не глядя ей в глаза и уже ожидая того, что она сейчас ответит.
- Как это низко и эгоистично! – сказала она, словно выплюнула. Я не ответил, мысленно проглотив «А ты святоша?». Ради бога, бросьте в меня камень, если я не прав. Да, в чем-то мы разные, но слеплены все равно из одного теста, как ни крути.
- Если ты не хочешь жить… как Homo Sapiens, - почему-то меня всегда смущало слово «человек». Я ведь тоже человек, разве нет? Ну, гуманоид – звучит не очень. – …То всегда можешь выбрать другой путь, - продолжил я, осмелев. – И знай, что всегда есть тот, кто… поможет тебе.
Я с трудом закончил фразу и отвернулся, надев очки. Я кожей ощущал ее гневный взгляд.
- Что ты хочешь этим сказать? – закричала она.
- Джуэн любит тебя. И ты это знаешь.
- И?
- И ты его тоже. И зная это, спрашиваешь, зачем жить…
- А не подумал ли ты, Рэй, о том, что будет потом? Джу – вечно молодой и полный сил. И я – дряхлеющая, увядающая как цветок. Сколько лет мы будем счастливы? По его меркам – недолго…
- Поэтому я и сказал про другой путь, - перебил я, не в силах больше слушать.
- Нет, Рэй, ни за что, - упрямо отрезала она. – Я никогда не смогу жить, зная, что я - убийца.
- А ты посмотри на это под другим углом.
- Нет, Рэй!
- Вечная любовь, вечная жизнь, вечная красота – вечная, словно вмерзшая в лед – разве не это мечты любой девчонки?
- Я – не любая.
- Безусловно. Ты – особенная, - съязвил я, не удержавшись, но сумев подавить ухмылку.
- Да, - спокойно и уверенно ответила Сельвин. И шагнула вниз. Молча. Я так же молча глядел ей вслед где-то с полсекунды. А потом ринулся к выходу на чердак и вниз по лестнице. Пешком быстрее, чем на этом гребанном старом лифте. Я бежал, перепрыгивая через ступеньки и пролеты. Выскочил на улицу, нырнул в переулок. Несся, не чуя под собой ног. Главное – успеть, счет шел на минуты. Я кубарем влетел в новостройку, распахнул двери и застыл на пороге, ища глазами по комнате.

- В чем дело? – в дверном проеме показался Джуэн. На нем был фартук с овечками, в зубах тлела сигарета. Он жарил омлет с сыром и ветчиной.
- Быстро за мной и никаких вопросов! – просипел я, задыхаясь от быстрого бега. – Вопрос жизни и… - недоговорив я развернулся на пятках и побежал обратно. Легкие разрывались – никогда не считал себя легкоатлетом, даже при прочих моих выдающихся способностях. Я не оборачивался, слышал, что Джуэн не отстает.

В считанные минуты мы оказались в тупичке между двумя высотками. Среди мусорных баков и пакетов лежала Сельвин. Ее взгляд застыл, устремившись в темнеющее небо. Одна за другой зажигались звезды. По асфальту расползалась темная лужа крови. Джу ахнул и, подбежав к телу Сельвин, упал рядом на колени.

- Селли, - прошептал он, просунув руку ей под голову и чуть приподняв девушку. Он прижался губами к ее лбу и зажмурился. На его руки налипли волосы Сельвин, темные от крови. Джуэн дрожал.
- Чего ты медлишь?! – заорал я.
Он посмотрел на меня испуганными глазами затравленного зверя.
- Она… она… н-не хотела бы… - промямлил Джу, заикаясь.
- Господи, Джуэн, еще немного и будет поздно! – я схватился за голову. Виски сдавило. – Кусай, придурок!

Думаю, мой крик разнесся по всей округе. С соседнего карниза, испуганно чирикая, взлетела стайка птиц. Я отвернулся. В этом не было ничего неприличного, но мне почему-то показалось, что так надо. Джуэн прижался к щеке Сельвин. Дрожащими, кровавыми пальцами убрал прилипшую к шее прядь волос. Поцеловал, прижавшись губами. А потом укусил. Его язык без труда нашел сонную артерию. Кровь хлынула так, будто сердце Сельвин еще гнало ее по венам. Я стоял, повернувшись спиной и слыша тихие всхлипывания Джуэна. Почему-то я был уверен, что услышу «Прости меня» или что-то в этом роде, но нет. Я ошибся. Бывает.
Джу прокусил себе запястье и поднес руку к ее чуть приоткрытым губам. Равноправие. Он не хотел подчинять ее себе. Таков наш Джуэн. Любящий искренне и всем сердцем, без тени эгоизма. Не знаю, как поступил бы я на его месте. Сделал бы ее равной себе? Или «на всякий случай» отложил эту процедуру на неопределенный срок? Почему бы и нет, всякое может произойти: размолвки в наше время не так уж и редки, а впереди – столетия. Но это Джун. Он готов на все – даже вырвать себе сердце и отдать, украсив кружевами и ленточками, если таковое потребуется.

- Ну же… ну… - шептал Джуэн. Его душили слезы. Я посмотрел вполоборота.
- Неужели слишком поздно? – он впился в меня взглядом, полным мольбы. Я промолчал в ответ. Я был разочарован, раздосадован и… что еще? Виноват?! Я бежал со всех ног. Я_хотел_ее_спасти. Сельвин и Джуэн – мои лучшие друзья. Да, я говорил, что никому не доверяю и прочую белиберду. А я и не доверяю – я их люблю.

Джуэн рыдал, прижавшись к Сельвин и баюкая ее на руках. В горле у нее что-то заклокотало. Она широко открыла рот и со свистом вдохнула, захлебнувшись воздухом. Сельвин пыталась дышать и билась как рыба, выброшенная на берег. Джуэн оцепенел, глядя на нее. Я оттолкнул его в сторону, перевернув девушку на бок. Она выплюнула кровь, заполнявшую легкие, и смогла, наконец, сделать полноценный вдох и выдох. Джуэн молчал, ошарашенный. Я слышал как трещат кости Сельвин, вставая на свое место. Ее ребра двигались. Она закричала от боли, схватившись было за затылок, но я перехватил ее руку, чтобы она не повредила себе голову.

Я так и не рассказал Джуэну о нашем с Сельвин разговоре на крыше. Да и не зачем. Я все равно не чувствую себя виноватым. Иначе я был бы виноват в любом случае. Виноват, что дал ей умереть или что вернул ее к жизни, которой она не хотела. Но как можно не хотеть жить? Я этого не понимал и хотел, чтобы она тоже осознала и почувствовала, что жизнь прекрасна. А наша жизнь – еще прекраснее той, обычной, которая для Сельвин теперь уже была в прошлом. Как закрытая, прочитанная книга. Она будет стоять на полке, и Сельвин больше никогда ее не откроет. Потому что она не перечитывает книг.

- Что ты наделал! – прокашлявшись, крикнула она, испепеляя меня взглядом. Я снова нацепил на нос очки. А то еще, не дай бог, сгорю.
- Милая… - жалобно вякнул Джуэн.
- Ненавижу вас обоих! – оборвала его Сельвин.
- Ты еще скажешь мне спасибо, - улыбнулся я, определенно довольный собой. Да, теперь они оба будут страдать, и Сельвин еще долго будет дуться. Но! Я спас ее. Позволил Джуэну вырвать его любимую из лап Смерти и почувствовать себя настоящим рыцарем! Конечно, она простит нас обоих со временем. И все будут счастливы. И будет весна. Всё вокруг будет цвести и благоухать. Будут петь птицы, и бабочки будут порхать от цветка к цветку, собирая нектар…

Но, конечно, не стоит забывать о том, что на дворе 2179-й, планета пустынна и издыхает от радиации, населенные пункты можно по пальцам пересчитать, а люди озверели и ведут на нас отлов. Охота за головами, мы возвращаемся к истокам. Скоро будет носить шкуры и копать ямы-ловушки для мамонтов. Они боятся. Боятся тех, кто сильнее. Нас. Боятся, ведь их число сокращается, а наше – пропорционально растет.

И сердце Сельвин навеки останется поделенным на две половинки – благодарную и ненавидящую. Это ее внутреннее противоборство иногда напоминает мне раздвоение личности. Когда ей хорошо, она готова мне руки целовать. Когда плохо – она заводит свою обычную пластинку в духе «Это ты виноват, я об этом не просила». Эмоциональная ста сорока четырехлетняя девчонка, что тут еще скажешь. Я снисходителен, поэтому спокойно терплю подобные истерики и просто прикрываюсь в очередной раз, когда в меня летит посуда.
Да, чуть не забыл, на Джуэна она зла не держит. Они вместе. Не знаю, это просто из благодарности («Я тебе обязана жизнью навеки») или из-за того, что в их жилах отныне бежит одна кровь и сердца бьются в такт?