А в небе не было ни одного самолета

Сквозь доски в деревянном заборчике на пристани хорошо была видна рябь на синеватой воде. По мосту на той стороне пруда медленно полз голубой рогатый троллейбус. Между мостом и пристанью плыла, рассекая воду, одинокая уточка. А на пристани сидела девочка, которой очень хотелось заплакать.
Весь парк был освещен золотистым солнечным светом. На воде танцевали блики, и синие купола церкви на том берегу манили солнечной синевой. Девочке же было противно это солнце. Ей так хотелось хорошей погоды утром, когда она шла в школу под дождем и мечтала о предстоящем дне. И солнце выглянуло, словно по просьбе. Но когда все покатилось к черту…нет, не к черту, когда все просто покатилось, солнце стало девочке не нужно. Какой от него толк? Она могла бы и под дождиком посидеть, разницы никакой.
Уточка оторвалась от глади воды и взмыла в небо. Девочка проводила ее полными слез глазами. Ее взгляд случайно задержался на пристани у другого берега и слезы потекли из глаз.
Постепенно, на пристань упала тень. Она медленно ползла по воде, по траве, доползла до моста и вскоре накрыла все, кроме каких-то далеких труб. Девочка подняла голову к небу. Из-за горизонта выползала туча, явно предвещавшая дождь и укрывшая солнце. На небе разгоралась самая настоящая война. И словно солнце, душа девочки тоже оказалась в тени. Но если на небе тучи боролись со светом и не причиняли никому особенного беспокойства, то в душе у девочки уже разворачивалась самая беспощадная и бесконечная война – война эмоций.
В разных закоулках этой юной, но очень доброй и широкой души бушевали самые настоящие схватки. Радость и грусть, ожидание и нетерпение, страх будущего и рвение вперед, реальность и вымысел. Все смешалось в девочке в тот момент.
Это самая страшная война – война внутри самого человека. Она никогда не кончается, ведь если она кончится и останется пустота, значит, что ученые изобрели какую-то очередную штуку, или что человек умер. Именно ко второму и была близка девочка. Она заблудилась в своей душе. На всех фронтах велись ожесточенные бои, но пока не было ясно, кто выигрывает.
Внезапный порыв ветра всколыхнул волосы девочки и высушил слезы. А заодно с этим он принес с собой ниточку из клубка, за которую девочка и потянула. В ее уже неистеричном сознании стали прорисовываться картины. Ностальгия опять взяла верх, отчаяние и безысходность явно побеждали в войне. Нет, она вспоминала не ошибки, она просто вспоминала. Она старалась не жить призраками прошлого, тогда она забыла бы о настоящем, о реальных проблемах и удачах, о том, что ее окружает. Но все-таки внезапные воспоминания порой настигали ее. Хотя на этот раз она уже не чувствовала тех прикосновений, того теплого холода, того счастья и бесконечной радости. Она не чувствовала дождя, под которым проторчала на той же самой пристани около часа неделю назад, рыдая и не понимая, зачем рыдает. Она вспомнила, как ходила, шепча, а иногда и крича что-то, по пристани, то садилась, то поднимала голову к небу, и дождь смывал слезы с ее лица. Остались лишь воспоминания действий и эмоций, описанные внешне, а не внутренне. Она перестала ощущать то, что сопровождало ее всю неделю. Ничто не вечно, даже чувства…
Туча продвигалась все дальше и дальше, а война приобретала все новые масштабы. Теперь на смену отчаяния и безысходности пришли безразличие, умиротворение и рвение. Девочку внезапно охватила злость ко всем ее эгоистичным знакомым, которые ее никогда не слушают, а лишь скидывают на нее груз своих проблем. И пусть прохожие смотрят на девочку, которая сидит на деревянной пристани, безудержно глядя вдаль. Какая разница? До них ей абсолютно никакого дела нет. А до нее так вообще никому нет дела. Даже родители и братья не интересуются, где она. Наверное, они просто не хотят участвовать в ее войне…
Никто не любит войну. Какой бы она ни была. А в небе не было ни одного самолета…