Носки Мачо

Есть у меня замечательный закадычный друг – Серега. Спортсмен, жизнелюб и мачо… Хотя природа вырубила его лицо топором папы Карло, но женский пол его сразу замечает. От него какие-то флюиды исходят мужских феромонов… Крупный греческий нос, растущий прямо изо лба, тяжелая крупная челюсть, светло-серые глаза с густыми черными ресницами, в которых глаза кажутся вообще бездонными, широкие плечи и хрипловатый голос… Ну, скажем так – не красавец, но грудь увешана медалями мужских побед и часто мокра от женских слез радости в его жилетку…

Серега вместе со мной занимается вольной борьбой, где мы и познакомились… В свободное время от тренировок, моей учебы и Серегиной работы, мы проводим вместе практически все свободное время, тратя его на знакомство с женским полом… Ну, такая у нас жизнелюбивая позиция. Молодость жаждет удовольствий! Если красота спасет мир, то мы являемся ее ценителями и поклонниками, спасая красоту от невостребованности… Она ж вянет, если ее не использовать по прямому назначению! В скором времени, ввиду наличия свободного времени, Серега превзошел меня, своего учителя в общении с противоположным полом и, естественно, количеством побед. Я утешаю себя, что качество - все-таки за мной. Я должен учиться в институте, куда Серега провалился на экзаменах. Потому он поступил в педучилище, вышел оттуда преподавателем труда в школе. Там он стал объектом просто бешеного внимания феминизированного коллектива школы… Т.к. школа работал в 2 смены, утром, днем и вечером, то одна, то другая учительница заскакивали к нему с визитом по какому-нибудь делу, то что-то починить, то совет получить по хозяйству... Надо сказать, что руки у Сереги выросли не только для расчески, да и не только руки… Некоторые потом задерживались и поболее у него в каптерке и Серега мог потом поделиться со мной радостью своих перманентных похождений…

Однажды Сереге в районо, практически за копейки, предложили путевку в горы… Я не смог поехать с ним из-за летней сессии, и Серега взял с собой своего знакомого по двору, Санька. Парня во всех отношениях симпатичного, десантника и снедаемого интересом к женщинам, все-таки, он только вернулся из армии… Санек закончил ПТУ, работал преподавал там же и был классным мастером «золотые руки», но занудливостью характера – мокрой ватой… И далеко не все бабы были от него в восторге после первого общения…

Приехав на какой-то полустанок рано утром они стали ждать автобус из турбазы. Часа через три, когда все уснули, повалившись на рюкзаки в грязном замызганом зальчике ожидания, раздался брачный крик марала в весеннем лесу:

- Кто на Дзинага - поэхали!

- Вы с турбазы? - начали спрашивать чучмека с аэродромом-кепкой на голове в летний день.

- Да! Поэхали!

Никому не хотелось остаться жить в этой восточной немытой кошаре и группа незнакомых туристов стадом баранов рванула в маленький раздолбанный пазик. А там уже полно народу! Вслед за ними рванули и Санек с Витьком.
Грохоча всем, чем можно, пазик поковылял в горы... Ехали очень долго... Водитель автобуса пока не объехал все аулы в горах, на турбазу и не собирался ехать. Когда после всех аулов туристов завезли в горы, проскальзывая по краю пропастей так, что у всех замирали от ужаса сердца, автобус стал колом на узкой тропе, именуемой дорогой.

- Так, дэнгы давай!

- За что? - удивились туристы - автобус из турбазы и должен быть бесплатным. как написано в путевке.

- А я не с трубазы! Или дэнгы или я вас тут бросаю в горах!

Абсолютно незнакомая и еще не спаянная группа туристов собрала "дэнгы" и передала водителю

- Нэ, мало!

- Ну ты и морда! - возмутился Серега.

- Пока мой морда нэ получыт дэнгы, ваши - будут сыдэть тут!

Пассажиры затравленно собрали деньги и отдали водителю.

Автобусик покатился с горы и за поворотом все увидели турбазу...

А кто ж знал, что к ней рукой подать?!

На забытой Богом турбазе «Дзинага», туристов расселили в двухэтажном деревянном длинном бараке с балконом вдоль номеров и растянутого на пол-турбазы, как русская гармошка по пьяне… В тургруппе оказалось полно девчонок, а двоих женатиков, которые приехали сдуру в «Тулу со своим самоваром» - с личными женами, в расчет никто не взял… Так что - полное отсутствие конкуренции! Понятное дело, работы было - поле непаханное… И два моих бойца сразу начали его окучивать, стараясь охватить лаской всю группу… Доходило до смешного, когда они пошли в горы, после посиделок у костра и ночного чая с аракой (слабым местным жутким самогоном, воняющего резиновой грелкой), Серега абсолютно в наглую спросил:

- Девчонки, мне скучно спать одному, кто пойдет ко мне в спальный мешок?

Пока девчонки, стесняясь, думали, как красиво ответить, одна сочная и симпатичная, временно «разводная» подруга лет 30, (контингент был знакомый до боли, педагогический, хотя и набранный с бору по сосенке по всей Украине) молча встала и ушла в палатку Сереги, впихнув свое грешное тело в его спальный мешок, не глядя на раскрытые рты конкуренток…

Тихая осетинская ночь, когда сало не надо было перепрятывать, как в украинской, говорил Серега, была фантастическая! Спутница по любви знала, что хотела и умела добывать искры из мужского тела, даже уже прилично измочаленного ежедневным сексом… Звезды в горном небе, жемчужным крупняком высыпанные в бархат лукошка ночи, ярко светили не мерцая, ароматы альпийского луга могли вскружить голову любому импотенту или фригидной женщине и явно располагал к свободе нравов вдалеке от строгих пап, мам и мужей… В общем, вся палаточная округа лагеря не спала, слушая концерт Сереги и его спутницы грешной ночи… В результате, две подружки-туристки посреди ночи одновременно пришли к палатке Санька, воспаленные ахами и охами любовников и чуть не сцепились возле палатки за право первой брачной ночи, и Саньку пришлось их успокаивать, разделив на «смены», вместе они наотрез отказались его любить… Еще кто-то из туристок пошел к проводнику в палатку, а другим, особо стеснительным, пришлось обойтись подручными средствами… В общем, кто не успел – тот опоздал… Финал оказался слегка подмоченным, начался дождь, часть палаток явно оказались давно списанными, а новые – украденными, и дождь вместо звезд, сеял свои слезы в дыры палатки:

- Это слезы твоих завистниц... - пошутил Серега с подружкой. - А потом мне пришлось идти по дождю к горному ручью мыться после секса в ледяной воде - пожаловался он - Понимаешь, я ж не морж и не десантник, как Санек, вода +4! Это ему по барабану, а мои бубенчики аж зазвенели между ног от холода, а мой «дружок», казалось, втянулся и кричал: «Не надо меня трогать!»

Только одна девчонка, обаятельная Катенька, осталась одиноко грустить у костра, покуривая роскошный, по временам тотального дефицита, импортный «Pallmall», подаренный с дальним прицелом Серегой...

Вот ее-то, Санек и попросил Серегу не трогать... Уж больно была хороша, приятна и скромна... А когда Катина подружка сказала Сереге по секрету, что та - ни с кем не встречается и не знала еще мужчин, то Санек, услышав такое уже от Сереги, пылко попросил его не трогать Катеньку:

- Понимаешь, Серега, у меня еще не было ни разу девушки, оставь ее мне, а?!

На что Серега, смеясь, легко согласился, благо выбора было полно и так:

- Давай, пробуй, Казанова... Только имей в виду, если до последней ночи отъезда ты ничего решишь с ней – я тогда сам все сделаю, и за тебя, и за себя, лады?
Ударил по рукам.

Санек - в самоуверенности и неопытности молодости, Серега – в твердой уверенности, что у Санька ничего не получится.

- Ну, не его калибр – говорил он мне потом – тут нужен тонкий, душевный подход, а Санек по солдатски просто пытался решить вопрос, давая понять, что это - ему надо, так и не убедив Катю, что это - надо ЕЙ!...

Так оно и получилось. В промежутке между походами, танцами, горами и различными совковыми викторинами, Серега не забывал брать отчет у Санька об успехах с Катенькой... Санек, даже всех остальных девчонок, стал менее замечать, так ему хотелось утереть нос Сереге... Да как-то любовь не складывалась... Даже в постели с ней полежал пару раз голым, а не дала... Но утешал себя, что вот-вот...! К сожалению, судьба тоже сексолюбива и любит влезть туда с копытом, куда и рак с клешнёй... Вот и влезла, сука!

А до того, желая отдохнуть от трудов тяжких, туризм штука - нагрузочная, а вперемешку с секс-туризмом – изматывающая, Серега сходил в гордом одиночестве на местный танцы на турбазе. Танцплощадка была вынесена за территорию бетонным козырьком в горную пропасть и дарила какой-то гибельный восторг... Крутили тогда зажигательную ритмично-грубоватую немецкую группу «Чингиз-хан», публика дурела и в ее вермишель,скрипящим песком на зубах, затусовывалась местная осетинская и ингушская молодежь, на дух не переносящие друг - друга:

............................ингушка сдохла,
............................в гробу лежала
............................кусочек сала
............................во рту держала!

- выпив, часто пел нам дразнилку осетин-проводник и разъяснял нам, не понимающих национальных тонкостей вековой вражды между ними, что ингушей не хоронят в гробах и сало они не едят...

Для местных горных жителей, наши легко одетые европейские девочки, казались манной небесной. За своих - еще никто кровную месть не отменял, а тут – они чувствовали себя козлами в огороде... И как козлы этим пользовались!

Войдя в упругую плоть молодежной сексмассы, как нож в масло, Серега не спеша огляделся и выбрал самую классную рыжую девчонку с крутой крепкой грудью, тонкой талией, красивыми зелеными кошачьими глазами рыси, явно имеющей в себе генетическую смесь Востока и Европы. Когда она встала, Серега почувствовал томление в тугих джинсах:

- …ноги длинные, стройные, на туфлях на длинных шпильках, благо бетон танцплощадки выдерживал их давление на свою каменную плоть, а крепкие, широко расставленные ягодицы, обтянутые брючкам, высокая грудь в обтянувшей маечке, тонкая ткань которой подчеркивала остро торчащие бритвы сосков (явно такая не носит лифчик по ненадобности) – просто привели меня в восторг... И где она ранее пряталась?! – возмутился, описывая мне ее, Серега. - В общем, я подошел и пригласил ее потанцевать, видя, что она свободна... Причем, меня даже не насторожило, что такая роскошная девчонка - и не танцует! – сокрушался Серега.

Вдруг раздался голос с кавказским акцентом:

- Она нэ танцуеэт!

Серега повел взглядом на говорящего – голос принадлежал стриженному под далеко не модный тогда «ноль», местному худощавому, замурзанному ингушскому аборигену, сидящему на лавочке неподалеку от девчонки…

- Его «абори–гены» меня вообще не впечатлили, я его одним ударом превратил бы в котлету, но, думая, что девушка пришла с этим «ингушским геном» вместе на танцы - удивился ее вкусу, паренька явно надо было с недельку откормить и выстирать в стиральном порошке вместе с его грязной, но гордо носимой, футболкой с нелепой импортной надписью – криком тогдашней горной поселковой моды – расказывал мне, закипая от злости, Серега – А еще более я удивился, когда девушка молча встала, подошла ко мне и, обняв меня за плечи, пошла со мной танцевать!- продолжил Серега.

- Меня зовут Сергей, а вас?

- Гюльнара.

- Красивое имя – галантно подсюсюкнул мачо – Откуда такое?

- Я из Алма-Аты, приехали на турбазу на пару дней. Папа мой - военный из России, мама – казашка, преподает математику в школе, вот и взяла мне путевку сюда. Слава Богу, мы тут не задержимся, дальше у нас поездка на Каспий – лукаво улыбаясь, выдала краткую биографическую справку Гюльнара…

- Везет вам! – вздохнул Серега. Нам тоже обещали этот маршрут, но в связи с тем, что в Москве Олимпийские Игры, объявили, что все автобусы посланы в Москву на Олимпиаду и все запланированные турпоездки отменяются… А это кто, Ваш жених? – спросил Серега – поведя взглядом на грязного заморыша.

- Да я его в первый раз вижу, как и вас!- улыбнулась красавица.

- Ну, тогда я вас танцую целый вечер! – раздухарился мачо…

Изрядно вспотев после десятка танцев, прервавшись на пару минут, Сергей отпустил Гюльнару перевести дух на скамеечку к подружкам, а сам решил остыть, пройдясь по кругу, до следующего витка наслаждения… Гюльнара прекрасно владела языком тела, пластика у нее была потрясающая, она контрастно обволакивала накачанное напряженное мужское тело своей нежной плотью, прильнув к Сереге в танце и тот садистки растягивая удовольствие, не торопился прижать ее ненароком в очередном «па» к низу живота, ожидая медленного тягучего блюза, когда можно будет немного задержаться и получить ясный ответный толчок женской плоти… Что-то ему подсказывало, что результат будет очень положительным и он садистски продолжал распалять Гюльнару…

- Эй, ты! Давай выйдэм, поговорым! – серпом по промежности прервал сексуальные мечты чужой грубый голос, дохнувший вонючим табачищем «Примы»…

Серега глянул на «собеседника» - блин, так это ж тот, у которого Гюльнара «нэ танцуэт!» Потом - перевел взгляд вниз, на выход танцплощадки, где десятком адских огоньков в пастях группки местных, попыхивали сигареты, фантасмагорически подсвечивая обезображенные отсутствием интеллекта морды и мгновенно получил ответ в подсознании:

- Все! Кина не будет, танцев - тоже! В аппарат хтось нассяв, а кіномеханік захворів - случайно выпал в пропасть с финкой между лопаток... Да уж… Сразу болезненно зачесалась спина - вот вляпался! И Витька нет, мы бы тут кой-кому челюсти бы повыбивали, тем более, Витек без нунчак никогда не ходит. «Женщина – корень зла!» А тут еще всплыло из недр подсознания предупреждение знакомого спортсмена-гребца, Сяси Годлика, узнавшего, что Серега едет в горную Дзинагу:

- Был я там на сборах по водному слалому… Местечко, в общем, никакое: 4 соска душа на 500 туристов, в реке не помоешься - вода ледяная, а горы - они и есть горы, то вокруг одной поводят, то вокруг другой, втюхивая мысль, что вы «великие альпинисты», продадут в походе за тройную цену ягненка под видом барана, мужественно попоёте у костра песни Высоцкого из кинофильма «Вертикаль» и потом долго будете дома рассказывать о своих геройских восхождениях матрасникам внизу… Да, вот еще, на танцах, если приезжая баба отказала местному потанцевать - она танцевать уже ни кем не будет, т.к. папуас не даст под страхом мордобития!

- Блин! Пропустил мимо ушей! – огорченно подумал Серега и отрезал жаждущему мести блатняку:

- Ты знаешь, мне с тобой говорить не о чем!

- Ты что, нэ мужчына?

- Я мужчина, это ты «нэ мужчына», если позвал кунаков – передразнив аборигена – хошь, тут поговорим? – вскипел Серега, чувствуя, как у него падает планка, кровавая пелена застилает мозги и, не взирая на смертельную опасность, он угрохает эту грязную шваль на месте, как гниду на гребешке… Откуда ни возьмись, рядом с ним мужественно встал, подчеркивая, что не кинет товарища в беде, хлипкий интеллигент по тургруппе, очкастый еврей Боря, которого Серега и Санек часто драли в преферанс на деньги...

- Ну куда он лезет, хлюпик! Мы с ним знакомы несколько дней, а поди, какой мужик в душе, не чета многим, даром что его соплей перешибить можно! – эта мысль появившись, сразу канула в ночной пропасти под танцплощадкой…

Положение спасла пожилая женщина, проходившая мимо и по исконному любопытству еще с библейских времен, задержавшаяся возле конфликтной пары собеседников.

- Это что, твой мама? – спросил ревнивый ингушский Отелло.

- Нет! Мой папа! – грубо ответил Серега и, выдернув рукав футболки из руки папуаса, гордо ушел в толпу танцующих и веселящихся туристов… Папуас, понимая, что жертва никуда не денется, с ухмылкой Мефистофеля, попыхивая сигаретой, остался ждать у входа, смешавшись с толпой вуайеристов-онанистов-дружбанов, пожиравших глазами трясущиеся в танце сиськи и обтянутые джинсами вкусные попки полуобнаженных европейских женщин…

Понимал это и Серега, что ему подкрался полный писец! Пройдясь в тоске несколько раз по кругу, уже не замечая призывно глядящую на него Гюльнару, судорожно искал выход. ВОТ! – шандарахнуло в мозгу – спасение… И Серега горным муфлоном перемахнув через забор, прыгнул с узкого карнизика на деревцо, растущее на земле обетованной за площадкой, пролетев пару метров на смертью пропасти - ухватил хлипкую спасительную «березку, как жену чужую»… Подтянувшись на руках, встав двумя ногам на землю, глянул вниз через плечо на похотливо открытую пасть беды, оставшуюся сзади, смачно сплюнул в нее… Холодком сыпанул нервный морозец по загривку и медленно стек между ягодиц холодным потом... Рванувшись лосем через бурелом диких зарослей вокруг танцплощадки, через 5 минут уже был у себя в номере и выдохнув, все рассказал Саньку.

- Пошли, разберемся с ними – загорелся Санек.

- Знаешь, я там был и понял, что не светит, ночь темна, их дохера и никто нас искать особенно не будет потом в пропасти… Да и менты у них - все родственники из села! Мафия...

Вдруг, раздался бешенный стук в двери их номера, отозвавшись злобной радостью у друзей в мозгу:

- Ща, мы вам откроем, папуасы, гондоны штопанные колючей проволокой!

Мы вскочили с убогих панцирных кроватей детдомовского типа, я подошел к дверям, Санек встал с нунчаками сбоку двери и на беззвучный счет «три» - распахнул двери. К нам ввалилась Лена, соседка Кати, в полуразорванном халатике, Санек еле руку успел остановить в ударе:

- Помогите! – хрипнула она.

- Шо случилось? - в один голос рявкнули мы.

- Да сегодня танцевала с местным на танцах, потом он пошел провожать меня, зашел к нам в номер, увидел, что никого нет и решил меня трахнуть, едва не вымахал…- обессилено пролепетала Лена.

- Тебе что, своих мало? Связалась в папуасами? - возмутился Санек. - Ты ж дала ему повод сама! – сразу поостыв в своих благородных порывах. – Ты ж не в халатике на танцы ходила – ехидно подметил он.

- Так к в вам же очередь... А мы шо - не люди? Можно я у вас пересижу?

- Нет!

Затравлено оглянувшись, Лена заплакала, сразу превратившись в ревущую уродливую корову…

- Погодь реветь! Пошли, ты его вызовешь, а мы разберемся! Иначе будешь спать с твоим осетинским мачо... – грозно предупредил Санек.

Та, трясясь, встала, пошла к дверям своего номера, приоткрыла их и маняще выдохнула в глубину пещеры Али-Бабы:

- Аслан, выйди, давай сначала покурим, а потом поговорим…

Раздался скрип половиц дощатого пола бунгало и в дверном проеме появилась грязная бритая голова «Ослана», как потом мы потом его называли, смеясь.

Разрезав воздух, коротко пулей свистнули нунчаки, раздался костяной треск сшибшихся бильярдных шаров и Ослан без звука выпал мордой на грязный дощатый пол.

Серега сразу зажал рукой открытый паровозный клапан рта Ленке:

- Молчи, сука! Если хочешь жить! Мы теперь одной веревкой связаны и если откроешь рот – тебя вначале вы%бет весь аул, а потом тебя сбросят в пропасть, поняла? – прошипел ей на ухо.

Та кивнул головой и в шоке, щелкая челюстями от страха, спросила:

- Вы его замочили?

- Нет, мы его грохнули, мочат пером… Просто у него кратковременная амнезия, т.е. потеря памяти – ухмыльнулся Санек.

- и - зрения! – беззвучно заржав, добавил Серега - он же не видел, кто его "вымахал" в голову... Жаль, что не в рот... Но за этим дело не станет - да, кстати, водка есть?

- Есть арака… - просипела полузадушенная Серегой, Ленка.

- Давай!

Та вынесла начатую бутылку араки…

- Так вот, как вы дотанцовывали? – съехидничал Санек – Ладно, стань на шухере, а мы разберемся...

Ухватив Ослана подмышки, мы поволокли эту безвольную человекоподобную куклу в кусты подальше от нашего бунгало.

Проходя мимо Ленки, мы услышали её предложение, изумившись кровожадности «танцовщицы»:

- А может его в пропасть?

- Не-е-е… Нахера нам проблемы со всем Северным Кавказом?! Следи за шухером! – и положили сексолюбивого сластолюбца шестикантропа Ослана в кусты. Там Санек разжал бедолаге рот и зажав нос, влил ему в пасть ту часть араки, которую «херой» не дососал с Ленкой и когда тот что-то замычал на своем языке, ребром ладони в основание шеи, опять вырубил страдальца… Оставшуюся араку мы вылили на танцора, оставив его дозревать в кустах и ушли в бунгало, забрав с собой трясущуюся Ленку.

- Пошли на танцы? – сморозил Санек Ленке…

- Нет, я натанцевалась надолго…

- То-то! Тут тебе не Европа… Тут тебе - полная ж%па!

Пришли к себе в номер, сели на кровать, и начался истерический отходняк – мы не могли насмеяться. Вскоре пришла Катя. Серега глянул на Санька, тот обреченно кивнул головой, показав, что был безуспешен, сдается и надеется, что у Сереги тоже ничего не выйдет. Ночь прошла интересно: Санек и Лена платонически спали в нашем номере на разных кроватях, а Серега с Катей провел бурную ночь, пообещав ее оставить девушкой, получив согласие на все виды контактов и получил-таки их! Катенька оказалась еще той искусницей! Горя в сладкой истоме от возбуждения, пахнущая упругой яблочной антоновской свежестью здорового, налитого соком, девичьего тела, вся мокрая от вкусного истекающего сока, она вылизала Серегу где только могла, отдалась во всех позах, и закончила нежным минетом, да так, что умудренный мачо удивленно спросил:

- Ты что, уже давно занимаешься минетом?
- Впервые! Но столько об этом мечтала, занимаясь мастурбацией по ночам, что и 5% ласки не отдала...

Только к рассвету, ошеломленный шквалом эмоций, ласк и чувств, полу-влюбленный в Катеньку, измочаленный и похудевший на пару килограмм, мачо вернулся к себе в номер, ласково высосанный развратной нежностью до последней капли сока...

- Мы потом еще в Киеве в ее гостинке встречались - добавил Серега - я брал с собой друга, а она - подружку и, хотя групповухой не занимались, но кровать была общей, так что потом не только корни, но и глаза истомно ныли от удовольствий...

- Вуайеризмом, значит, занимались...

- Не, мы таким не занимались! - удивленно ответил мне Серега.

- Ты не понял, это термин такой - подглядыванием...

- А-а-а-а, понял... В общем, да. Хотя потом процесс шел ациклично и мы, просто, когда одна пара отдыхала, любовались процессом другой и - наоборот...

Рано утром наша группа уехала в палимый солнцем Баку и там уже были другие приключения, но это уже другой рассказ – закончил Серега. Вдобавок, оказалось, что приключения были не только у них в эту вальпургиеву ночь. Пожилая женщина из нашей группы жаловалась, что проснулась ночью от ощущения чужого в номере. Присмотревшись, увидела в лунном свете человеческую фигуру в углу комнаты на кресле и, трясясь от страха, спросила:

- Вы кто?

- Казбэк!

- Что вы тут делаете в моем номере и как вы попали сюда!

- Я тут работаю и ключи у мене есть от всех номеров. Я буду вас тут всех %бать!

- Уходите! Или я закричу и сейчас придет мой муж из соседнего номера!

В общем, объединенными усилиями сокамерников спортивно-оздоровительного концлагеря Дзинага, еле вытолкали пьяного горного абрека Казбека за порог…

Уже много лет спустя в той местности, где ходили в походы на ледник в Северной Осетии Серега и Санек, на съемках фильма в результате схода ледника Кардомского ущелья 20 сентября 2002 года в ущелье погибли 19 человек, еще 106 человек считаются пропавшими без вести. Среди пропавших - съемочная группа Сергея Бодрова-младшего. Горы часто коварно не щадят пришельцев...


- Блин! Нога болит! – вдруг пожаловался мне Серега.

- С чего бы это?

- Да понимаешь, пришла к нам одна новая учителка, Елена…

- Мало тебе Елен, конь? – ухмыльнулся я - Ты же знаешь, Троянская война началась из-за нее, Парис!

Не обращая внимания на мое ехидство, Серега продолжил:

- … грудь – 5-й размер, тело – 46 нумер, бедра – 52, приятное нежное грудное контральто и нежное обаяние… В общем, дал себе слово, что я ей что-либо «починю». Пообщавшись с ней пару раз, узнал, что она разводная, и это существенно облегчало задачу, коль терять ей нечего, кроме потерянных брачных цепей и, через месяц общения, как-то с утра договорился к ней прийти в класс после 8-го урока на второй смене…

- А что, нельзя было к тебе домой, приспичило? – поинтересовался я/

- Да, приспичило! Закрылись мы в ее классе на ключ, который я предусмотрительно оставил в замочной скважине… Начались поцелуи, Лена оказалась очень нетерпеливой (это потом она призналась, что ее эрогенные зона - губы и после первого же поцелуя со мной, она испытала оргазм), первой начала меня раздевать, расстелились мы в конце класса на полу и - начались «записки полотера»… В голове сплошной кайф, тело у Леночки очень нежное, ножки сильные, язык нахальный, и уже и не помню, в какой позе лотоса, я услышал голоса малолетних детей уборщицы по ту сторону двери Рая:

- А тут дверь закрыта! Мама, мы не сможем вынести мусор.

Мы полузамерли, на автомате продолжая минимальные фрикции…

- Мама! А тут в дверях ключ с той строны торчит – раздались голоса детей отморозовых…

Раздался звук вставляемого извне ключа и наш - со звоном вылетел на пол… Стало ясно, что следующим актом Марлезонского балета будет открытие занавеса и позор голых «актеров-полотеров»…

Я вскочил голяком и ухватил одной рукой ручку двери, пока Лена одевалась и заодно бросала мне вещи, а второй - криво и косо напяливая на себя одежку…

- Откройте! Мы сейчас завуча позовем – раздался голос уборщицы…

- Где мои носки? Где…??? – сипел Серега, Лене – Найди мои носки…

Через минуту раздался грубый голос Сосипатры Помпеевны, мужеподобного завуча:

- Откройте, иначе мы сейчас милицию вызовем! – и началось выламывание двери…

Ситуация вышла из-под контроля и быстро катилась к позорному финалу, общественному заклеймению, увольнению и рассказов во всем районе о развратниках, призванных воспитывать подрастающее поколение в духе коммунистической морали, патриотизма и прочего политического онанизма, с последующим запретом на нашу педагогическую деятельность…
Предательски засосало под ложечкой…

Первой нашлась Лена:

- Сосипатра Помпеевна! Это я, Елена Владимировна… У меня тут кое-то порвалось из туалета и я закрылась, чтобы починить… - раздался бархатный безмятежный голосок Лены.

Я только восхитился ее самообладанию… Фортуна дала шанс, оттянув гибель Ромео и Джульетты…

- Хорошо, мы подождем – металлически проскрипел голос Соси Помпеевны.

Поманив взглядом Лену к себе, я шепотом на ухо приказал ей держать ручку двери, чтобы нас не обманули и не распахнули внезапно двери, а сам поперся к деревянному кривому окну класса, которое, к счастью, не было заклеенным бумагой по избяному русскому обычаю.

Распахнув окно, глянул вниз…

Да-а-а-а-а...

Так это ж высота хорошего высокого сталинского третьего этажа! Но, делать нечего, перемахнул подоконник, повис на руках с тоской поняв, что лететь мне босиком в обледеневший сугроб быстро и больно!

- Блин, тока бы ноги не поломать! – подумал я.

Но кровь уже отлила от рук, они все более становились ватными на морозе и не позволяли подтянуться обратно в пасть Соси Помпеевны… Я с тоской в душе разжал руки, матюком грохнулся на стекло обледеневшего сугроба, скатился в группировке к стене школы, чтоб меня не увидели сверху из окна доброжелатели. Вдруг, по башке больно стукнули мои туфли… Леночка, умница, заметает следы – умилился я, даже не ругая ее за шишку на голове от туфля… Надев закоченевшими на морозе руками туфли на босу ногу - мои носки Лена так и не нашла в суматохе, я побитой собакой поковылял ко входу школы. Подойдя к ним, открыл парадные двери, которые, слава Богу, не были еще закрыты по обычаю, зашел в вестибюль и пошел по направлению к своей мастерской.

- А когда ж это вы выходили, Сергей Палыч? – раздался любопытный шершавый голосок технички сексотки Марфы – Я вас не заметила…

- Дремать нельзя на работе! – выплеснув толику накопившейся злости недотрахавшегося павиана на эту старую вездесущую каргу и, не слушая ее оправданий, гулко захлопнул за собой в гробовой тишине пустой школы, двери мастерской… Там сев в кресло, достал трясущимися руками чекушку дефицитного совкового коньяка, припасенного то ли на стрёмный случай, то ли на чайную секс-беседу и одним махом опорожнил чекушку. По организму пролилась теплая волна и мандраж потихоньку начал отпускать. Что-то только очень мешало в карманах брюк, явно не член. Тот шкодник вообще втянулся улиткой и трусливо не показывался… Трусы, что ли Ленкины, подумал я? - и нервно заржал, представив ее на морозе без трусов, с моей рукой, греющей ее промежность по дороге домой. Придется взять на последние деньги такси, чтоб ее "киска не кашляла», нельзя бросать даму в пикантном положении! Черт с тем, что и я пойду домой без носков в туфлях на босу ногу по 20-градусному морозняку…
Нащупав комок материи в кармане, я вытащил на свет божий часть моего приключения… Блин! А я их искал… Это ж мои носки!

Через 10 минут я услышал тихий скребущийся звук в дверях мастерской и, открыв двери, увидел Лену:

- Заходи! Как там у тебя, обошлось?

- Обошлось! – засмеялась Леночка – та Полицеймако Сосипатра Помпеевна, даже под парты заглядывали и в шкафы, но, разочарованно сопя, удалилась, еще раз глянув на меня холодным рентгеном глаз мороженного хека, потерявшей из-за аборта всю свою икру…

- Да как же мы промахнулись и нас застукали? Вроде никого не должно быть в это время!

- Да потому, что я тебе говорили приходить после 8-го урока…

- А я когда пришел?

- После 7-го!

- Блин! Это я сам виноват, ошибся! У меня ж сегодня-таки было 7 уроков…

Попив чайку, отдышавшись, мы по-одному вышли на улицу. Я поймал такси и отвез Леночку к себе домой, где она потом не раз дарила бесстыжие изысканные радости одинокому холостяку в моей скромной комунальной квартирке, смущая своими страстными криками моего озабоченного соседушку, параноика Борю Морозевича, который меня вот уже как 5 лет называет «агентом НКВД, который поглядывает за ним в туалете и ванной», когда он в очередной раз по часу моет свою огромную связку ключей и все время кого-то посылая туда, откуда он сам когда-то выпал сперматозоидом. Но это уже другой рассказ.

- Да, попал ты однако! – посочувствовал я Сереге.

- Да где наша не пропадала! – ухмыльнулся мачо. Но теперь по чужим хатам – ни ногой!

- Да, а вдруг 12 этаж? – съехидничал я

- И не говори! – огорчился друг.

Такое впечатление, подумал я, что Серега торопится жить… Как в воду глядел.

Серега, вскоре бросив работу в школе, ушел работать в такси. Там он познакомился с таксистами-барыгами, оброс деньгой и связями, обставил квартирку, обнаглел и забурел и наши пути с ним разошлись… Я ж на дух не приемлю хамства между друзьями.

Через какое-то время, приехав в Киев после отдыха на море, я вдруг ни с того ни с сего, спросил везущего меня таксиста:

- А что, жив Серега?

И, похолодев, услышал:

- Умер Серега! Все таксопарки Киева его хоронили с зажжеными средь бела дня фарами! Уважали его! Его кликуха была на вокзале "Икона" за его красивые глаза и греческий нос, не каждым там мог себе место отвоевать, а Серега – смог, хотя ему не раз приходилось драться за пассажиров с другими таксистами и откупаться от ментов…

- От чего умер? – ошарашенно выдохнул я.

- Поджелудочная сгорела, панкреатит!

- Да, он же квасил прилично, а ему ж даже лекарств нельзя было на спирту!

- Такая наша медицина, что только после вскрытия может поставить диагноз – вздохнул таксист! – Лечил почки самогонкой, настоянной на травах, а не то что и как надо было бы…

- Да, поджелудочная дает подобные боли, похожие на почечные, в спину…

- Жизнь у нас такая: работа, техобслуживание, баня, водка, девки, работа… и так – по кругу…пока не скопытимся… Всего 33 годочка прожил… А еще был случай, снял он на ночь баню (во времена оные коммуняки страшно следили за общественной моралью и это было нереально, но Серега снял для себя и корешей баньку для ночного бордельеро), привез девчонок, попарились, выпили мы крепко и перед переходом к делу, Серега решил показать свои борцовско-акробатические трюки: встал в стойку на кистях, пошел на руках к бассейну и пижонски нырнул туда головой на глазах у женщин... Все было бы хорошо, да в бассейне воды было воробью по колено! Мы услышали стук, подскочили, вытянули его, а он - в отрубях. Одна девчонка была медсестрой, пощупала его и сказала, что жив, тем более пришел он на руки, а не головой о кафель, только потом ею чуток добавил... В общем, когда он очнулся по утро, мы его успокоили:

- Серега, не волнуйся! Все съели, выпили, прибрали за собой, баб поимели и за тебя и за себя, а щас валить пора, уже слесаря переживают, что их начальство нас тут не застукало! - видели бы вы его огорченную пачку со здоровенной шишкой на голове! - заржал таксист. Весь таксопарк потом его просил: Серега, возьми нас с собой в баню! - Ебун был первостатейный, работник и жизнелюб - будь здоров!

Грустно улыбнулся и я, зная Серегу еще в более интересных приключениях, куда он меня ненароком втягивал... Но об том в - другом рассказе...

Дав таксисту оставшиеся после отдыха последние деньги, попросил его помянуть Серегу с подельниками по работе. Пообещал!

Сходил потом с его молодой вдовой на могилку к Сереге и погрустил там, помянув его чаркой. Да сейчас, регулярно, когда молюсь, поминаю душу грешного раба, мачо Сергея…

Шампанское жизни не может стоять долго открытым, вот Серега его и выпил в один присест!