C О Н

       
       
       …Проснулась от удушья, с трудом открыла глаза и дрожащей рукой неуверенно провела по щеке. Слезы бежали не останавливаясь…
- Разве это моя рука? – с удивлением пронеслось в воспаленном мозгу, - она – холодная и безжизненная, как у мертвеца, и я совсем не чувствую ее.
Этот холод прикосновения оставил свой след, будто навсегда хотел заморозить слезы. Чужая, отделившаяся от тела рука, плетью упала на кровать.
Волна страха продолжала накатывать, подавляя разум, распространяя внутреннюю давящую боль и невероятной силы тоску, от которой хочется выть. Судорожно глотая воздух, и с трудом сдерживая приглушенные, но настойчиво прорывающиеся рыдания, пытаюсь понять, где я и что со мной происходит.
Тело стало неподвластным и находилось отдельно от души, разума и сознания.
Слезы катились по щекам…и я продолжала беззвучно шептать: «МА-МА, МА-МА…»

 …Это она, моя мама, еще такая молодая и красивая, твердым и уверенным шагом прошла мимо. Уложенные светлые волосы открывали лоб, и поэтому взгляд ее казался более открытым, приветливым и даже задорным. На ней было желто-зеленое, с темными разводами, ситцевое платье до колен, которое обтягивало фигуру и открывало загорелые руки, такие родные и любимые.
Она быстрым и уверенным шагом удалялась.
- Не уходи! Ну стой же! Как же ты не видишь, что впереди…
Туда нельзя, мамочка!!!..
Она действительно остановилась и медленно повернула голову.
Сколько нежности и любви излучают ее глаза!
- Ты услышала меня!

Девочка лет восьми в белой юбочке в красный горошек, которую сшила ей мама, стояла, прижав руки к груди, и купалась в этой небесной теплоте ее взгляда, растворяясь в нем и ликуя. Ей казалось, что любое движение прервет этот чудесный миг.
И она стояла босая, замерев от счастья и страха одновременно.
- Мамочка, родненькая, - тихо позвала девочка.
Но ответа не последовало.
…И она тихо, будто боясь спугнуть свое счастье, пошла к ней навстречу.
Но что же это, почему ни один шаг не приближает ее к ней. Девочка пошла быстрее. Пересохшая в комьях земля будто удерживала ее быстрые ножки. Камешки впивались своими острыми углами, и подошва горела от боли.
Еще шаг, и еще, и еще…
Впереди виднелась полоса вывернутой плугом земли, такой же сухой и безжизненной.
И вдруг она поняла, что не успеет догнать свою маму.
Тогда она побежала.
Сбивая свои пальчики в кровь, бежала все быстрее и быстрее, не чувствуя больше боли от ран и царапин… Как же она торопилась!
…Удар в грудь!!!
Споткнувшись о сухую, торчащую из земли ветку, она грудью упала на большой булыжник, который преградил ей путь. Грудная клетка не защитила ее от такого удара…
- Мама, мамочка, не могу вздохнуть, - мысленно взывала она.
Ее белое как полотно лицо было почти безжизненно. Но она не понимала, что произошло и почему не дышит.
- Как же так, а если я умру, то не увижу тебя. Мне нельзя этого…
Страх не увидеть маму сковал еще больше.
- Наверное, я очень торопилась к тебе, - обращалась она снова, пытаясь подняться. Наконец, медленно и с трудом присела на корточки.
…И вдруг с шумом и стоном, больше похожим на крик птицы, ворвался первый глоток воздуха. Сердечко забилось быстрее и быстрее.
Она подняла глаза и посмотрела вперед, куда изо всех сил и так отчаянно стремилась добежать.
Черная и зловещая пустота…встретила ее взгляд.
- МА-МА, МА-МА..,- продолжала шептать я.

Рука медленно начала возвращаться к жизни. Вот и почувствовала пальцы, затем - ладонь, которая становилась все теплее. Я закрыла лицо обеими руками и, успокаиваясь, тихо произнесла: - Господи, не обижай ее там, на небесах!