Первая градская

       Встретились очередной раз с потенциальным клиентом на пути к офису.
- Александр Сергеевич, как дела с покупкой квартиры?- поздоровавшись, спросила участливо.
- Самостоятельные попытки скорей всего ни к чему не приведут, поэтому хочу обратиться в конечном итоге к вам. Паспортные данные мои в компании есть, так что готовьте договор, а на следующей неделе обязательно позвоню и приеду,- сказал он, завершая нашу короткую беседу.
Прошло больше двух недель, прежде чем раздался обещанный звонок.
- Евгения Викторовна, приношу свои извинения за столь длительное молчание. Сына только сегодня выписали из больницы. Вечером возвращался домой - в переходе избили и ограбили…
- Как его здоровье сейчас?- спросила я, искренне сочувствуя и еще больше удивляясь сказанному.
- Надеюсь, что все будет в порядке. И теперь вернемся к нашей договоренности.
       
…В офисе с утра сегодня спокойно. Обсудив последние новости, и перекинувшись уже обязательными шутками с Анной Николаевной, приступила к поиску нужных вариантов квартиры в Подмосковье. Десяток сделанных звонков в Агентства недвижимости нескольких подмосковных городов не увенчался успехом. Пришлось немного сдать позиции – рассмотреть города более отдаленные…
       Неплохой вариант наметился в Ногинске. Город неплохой, экологически чистый, правда, далековато.
Аргументируя, что в сложившихся условиях постоянного роста цен на жилье этот вариант наиболее удачный, предлагаю Александру Сергеевичу, отправиться на просмотр именно этой квартиры. Договорились во избежание «пробок», выехать из Москвы в семь вечера. Автобус или маршрутка - наиболее приемлемый и быстрый вид транспорта до Ногинска (в сравнении с железной дорогой).
Однако выехали на полчаса позже, минут на двадцать все же застряли в «пробке» и, наконец, часов в девять вечера прибыли в назначенное место.
Клиенту квартира понравилась сразу. Цена более чем устраивала.
Обсудив некоторые детали и дальнейшие действия с агентом, все же (для сравнения) решили посмотреть еще один вариант.
…И так живут люди в городе и сейчас, да еще с ребенком!..
Вырвались на воздух, и слов поделиться впечатлениями совершенно не осталось. Молча сели в автомобиль и знакомые агенты доставили нас на железнодорожный вокзал, пояснив, что в это время добраться до Москвы можно только на электричке.
       Сидя в поезде, я увлеченно слушала воспоминания Сергея Александровича. Коренной Москвич, в прошлом военнослужащий (полковник), рассказывал о местах, которые проезжали, иногда с ностальгией и любовью, иногда – с неким разочарованием. Разговорная речь его была настолько красивой, грамотной и проникновенной, что сложно было представить его в среде нынешних генералов и полковников…
- Поэтому давно в бизнесе, а не в рядах.., - подумала я, глядя на его открытое обаятельное лицо.
В Москву прибыли в половине двенадцатого вечера и минут десять шли до метро по трамвайной линии.
- А у меня тоже есть собака,- сказал Александр Сергеевич, провожая взглядом пробежавшего бездомного пса.
- И у меня дог был, правда очень давно...
А вот сейчас отношение к собакам поменялось. Зимой «хватанула» одна немаленькая собачка в собственном дворе. Метины от зубов остались до сих пор.
А позднее и дочь покусали. К сожалению, страх остался по сей день.
       Опустившись в метро, быстро заскочили в полупустой вагон.
И вдруг! Мистика какая-то…
Мы повернули головы в другой конец вагона одновременно.
На полу вагона, среди сидящих людей лежала огромная овчарка.

Я вопросительно посмотрела вокруг. Никакой реакции окружающих, а тем более хозяина, не заметила. Казалось, только мы видели ее и, только нас она интересовала.
- Судя по опрятной шерсти, не дворовая,- заключила про себя.
- Интересно, как она здесь оказалась?
Потянувшись, собака встала и, покачиваясь в такт движению поезда, стала медленно приближаться.
Подошла и спокойно посмотрела мне в глаза.
- Боже, какие печальные эти желто-зеленые глаза? – тихо сказала я.
- Евгения Викторовна, у собак всегда грустные глаза, - улыбнувшись, заметил мой собеседник.
А в это время пес бесцеремонно улегся у ног, заняв почти весь проход.
Повел бровями и спокойно закрыл глаза. Затаенная собачья печаль временно скрылась, но не исчезла.
- Я боюсь ее,- прошептала чуть слышно.
- Вам ведь на следующей станции выходить, попробуйте вывести ее.
- Но она может не пойти,- ответил Сергей Александрович.
- Лучше я Вас провожу.
- И все же попробуйте,- настойчиво попросила еще раз.
Поезд остановился и, как по команде овчарка встала сама и пошла к выходу.
Все нормально, махнула я рукой на прощание.
Этот жест дал понять, что страх исчез и я доберусь до дома самостоятельно.
Взглянула на часы – уже двенадцать.
- Но для Москвы это совсем не позднее время, еще полчаса и на месте,- утешительно подумала я.
Вышла из метро и с отличным настроением направилась к дому по изученному до каждого кустика маршруту.
- Какая чудесная погода. Теплые летние деньки еще радуют, и мои любимые белые джинсы и курточка пока остаются уместными. Здорово, что и квартира выбрана с первого осмотра…
С этими мыслями и повернула у самой школы налево. Теперь дорога просматривалась до самого дома и была пуста, кроме идущего навстречу прохожего. По затемненной кронами деревьев аллее шел молодой человек.
- Почему он так медленно идет?- подумала я.
Поравнявшись, он сделал странное движение плечом, будто хотел толкнуть или просто зацепить меня. При этом очень внимательно посмотрел в глаза.
- Что за жест, ведь он не пьян? А впрочем, сегодня мне уже никто не испортит настроение!- отметила я удаляясь.
Продолжительный взгляд дал возможность оценить его внешность:
тонкие и красивые черты лица, черные проницательные глаза, прямые до бровей темные волосы. Одет не броско, но опрятно.
Наверное, и девушка у него такая же красивая и нежная,- заключила я прежде, чем услышала странный шуршащий звук по асфальту…

« Удар ногой сбоку в челюсть…», - думаю так начали бы свой рассказ мальчишки, пересказывая уличную драку.
Такой прием каратэ в фильмах всегда имел успех и сбивал с ног.
…Но я устояла! Только пакет соскользнул с правой руки, висевший рядом с сумочкой.
Сознание еще не вернулось, чтобы оценить ситуацию, как рука с силой сжала шею и резкий удар по ногам заставил упасть на землю вниз лицом.
…Паспорт, права, банковская карточка, ключи от квартиры,…
Я так сжала ручку сумочки, что в этот момент точно знала, что никакая сила не отберет ее у меня. И я закричала.
А-а-а-а-а…Нет не так! Нужно кричать не так…
« П-О-М-О-Г-И-Т-Е! П-О-М-О-Г-И-Т-Е!» ,- это был душераздирающий крик в полной ночной тишине. Ведь в пяти метрах из-за деревьев просматривались окна кирпичной пятиэтажки, где люди уже мирно спали.
Мне сейчас обязательно помогут...
Черный силуэт наклонившись, с возрастающим раздражением пытался вырвать эту злополучную сумочку, но безуспешно…
- Странно,- подумала я, глядя на свою вдруг разжимающуюся руку, - почему это происходит, почему я отдаю сама...?
Удар в лицо ногой отключил сознание, и мысли покинули.
…………………
- Нужно вызвать «скорую»,- очнувшись, услышала я мужской голос.
……………….
…Непонятно, что за полотенце у меня в руках и почему оно, мои белые джинсы и куртка в крови. Куда меня ведут, да еще так медленно?..
- Садись вот на это сидение. Возьми листок бумаги - оберни поручень, а то измажешь кровью, и держись крепче,- обращаясь ко мне, сказала дежурная медсестра «скорой помощи».
- Ну, выздоравливай,- чуть улыбаясь, пожелал молодой светловолосый парень.
- Раз жива, значит, все будет в порядке.
Они стояли вдвоем: один высокий с открытым взглядом и второй, чуть ниже, с рыжей непослушной шевелюрой и встревоженным лицом.
- Ребята, спасибо вам большое,- пытаясь улыбнуться, поблагодарила я в ответ.

Везем в «первую градскую».?- спросил водитель.
Получив подтверждение, тронулся с места.
Кровь, не останавливаясь, бежала из разбитого носа и рассеченной губы, покрывая бело-синий шахматный рисунок кухонного полотенца.
- Наверное, мама одного из моих спасителей отдала его на время. А я вот забрала и уже не смогу вернуть,- подумала с одновременным беспокойством и благодарностью.
- Какой сегодня день?- спросила медсестру, пытаясь вспомнить расписание дежурств в офисе.
- Ты не помнишь?- вопросом на вопрос ответила она и продолжила,- сейчас ни о чем не думай, у тебя сотрясение, да и без сознания была, пока мы не приехали.
В приемном отделении больницы медсестра показала кабинет, где должны принять меня и снова уехала на вызов.

Как долго стало тянуться время, сидя в ожидании. Кровь, подсыхая, стягивало лицо, окровавленные руки по-прежнему сжимали полотенце, превратившееся в темный комок…
Наконец, пригласили в кабинет, затем сделали снимки и снова ожидание…
Голова наливалась свинцом, говорить не оставалось сил.
Вокруг суета, и людское движение не прекращается ни на минуту.
Вот супруг привел жену с разбитым лицом и пробитой головой, а этот сильно избитого друга - тоже в крови…
Нашла умывальник и теплой водой смыла кровь с рук. Попыталась дотронуться до лица, но нет, пока рано-потеряна чувствительность, и по-прежнему идет кровь. Правый глаз «заплывал» и лицо видимо быстро меняло форму.
И ни одного зеркала вокруг!

- Привет. У тебя закурить не найдется?
Я повернулась. Передо мной стоял мужчина явно не славянской внешности. Одет он был в джинсы и красную футболку.
- Красное на красном – почти вишневое,- отметила я.
Ровным кругом по всей груди футболки растекалось кровавое пятно.
- Я не курю,- ответила чуть слышно.
- Плохо,- выдохнул перегаром мой собеседник и продолжил.
- А у меня - ножевое! И сильно курить хочется.
- Извините, я пройду,- произнесла, отстраняя ставшего в проходе мужчину.
Казалось, силы покидали, и тупое безразличие брало верх.
- А ты мне нравишься,- услышала я вслед.
Фраза эта вызвала улыбку значительно позже, когда появилась возможность увидеть свое лицо в зеркале!

…Четыре утра. Сообщили, что сломан нос, наложили несколько швов на нижнюю губу и снова сказали ждать.
Пострадавшие постоянно менялись. Оказав первую помощь, многих отпускали. Родственники или друзья вызывали такси и увозили близких домой.
- Господи, а куда же пойду я, ведь ключи были в сумке, а дочь отдыхает на юге.
Мне нужно кому-то сообщить о происшедшем, но кому и как: телефона ведь тоже теперь нет,- пытаясь найти выход, думала я.
- Простите, но не могли бы Вы отправить одно небольшое SMS сообщение?- наконец, обратилась я к рядом присевшему молодому человеку.
- Без проблем,- ответил он с готовностью.
Я быстро открыла перепачканный кровью пакет, в котором чудом оказался ежедневник (переложила из сумки), и нашла номер телефона Сергея Александровича.
« Я в Первой городской больнице.
Позвоните, пожалуйста, в офис и передайте это Юлии Владимировне...»

...Шесть утра.
Пребываю совершенно одна в полуосвещенном коридоре в ожидании дальнейших распоряжений.
На плечах уже не голова, способная мыслить, а одна большая опухоль, готовая разорваться. И ее хочется положить отдельно от тела на топчан или даже на пол.
Полное бессилие перед ситуацией. Обида и раздражение увеличиваются.
Встала и сделала несколько шагов…
- Что топчешься? Что специально тут грязь разносишь? Сядь!
Как назло все ходят-ходят..,- раздался в утренней тишине женский крик.
Обернувшись, увидела уборщицу с ведром и шваброй.
- Пусть кричит, хоть какие-то перемены.
Я молча вернулась на прежнее место и снова села.
… Через несколько минут услышала бодрый мужской голос:
- Пойдем со мной девушка-красавица!
Такой голос мог быть только у человека, который выспался и только что заступил на дежурство.
- Я давно уже тетка, а сейчас далеко не красавица,- попыталась из последних сил пошутить в ответ.
То, что не красавица – это ненадолго, а вот таких стройных люблю,- засмеялся он, поднимаясь по лестнице.
- Вот твоя палата и кровать. Отдыхай и выздоравливай быстрее,- понизив голос, чтобы не разбудить больных, произнес провожатый.
Господи, какое счастье – в моем распоряжении целая кровать!

Дикая жажда разбудила часа через два.
- Так пить хотят только в пустыне или во время пыток,- подумала я, осматривая палату.
У всех на тумбочках стояла вода в бутылках.
- Мне все равно, пойду попью из под крана.
- Может, пить хотите? Вот возьмите мою воду – я выписываюсь сегодня. Через час уже уйду. А зовут меня Катей,- быстро проговорил ангел из дальнего угла больничной палаты.
- Катюша, я так тебе признательна! Спасибо. Конечно же не откажусь,- незамедлительно ответила я.
С первого глотка спасительной воды начался отсчет моим дням пребывания в этой старейшей Московской больнице.

Палата №11 на пять коек.
Слева от меня лежит Светлана, пострадавшая во время теракта. Она поступила на два дня раньше с переломом носа, травмой головы, сотрясением и контузией.
- Представляете, приехала в половине девятого утра из Белоруссии на Черкизовский рынок, а часа через два - взрыв. Ничего не помню. Просто шла по рядам, а очнулась в больнице. Вот это съездила в Россию!- рассказывает она с негодованием.
- Это Бог наказал меня!- утвердительно заключила Света
- А есть за что?- поинтересовалась моя соседка справа, брюнетка с ярко выраженными алыми губками, карими умными глазами и красивым именем Кира. Она очень спокойна, уравновешена и удивительно внимательна к Светлане. Кажется, что совершенно здоровый человек оказался здесь случайно. Только небольшой синяк под глазом выдавал последствия, как оказалось, автомобильной аварии. Об этом я узнала чуть позже, как и то, что завтра ей предстоит серьезная операция на шейном отделе позвоночника.
- Ой, девчата, после поездки в Турцию, есть за что!- после минутного молчания ответила Света, обращаясь только к Кире.
Напротив стоят еще две кровати: одну Катюша освобождает, а рядом с ней лежит женщина, которая со времени поступления еще не приходила в сознание.

Ближе к одиннадцати часам начался обход.
Доктор лет тридцати пяти, немногословный, с армейской выправкой (относительно внимательный) делал короткий доклад по истории болезни каждого из нас заведующему отделением. Заведующий в свою очередь интересовался самочувствием, обращаясь к каждому больному, но делал это без малейшего участия. Его взгляд, не располагающий к общению, надежно скрывался за линзами очков.
- Готовьтесь к операции,- обратился врач к Кире.
- А Вы на пункцию,- сказал мне.
-А-а я?! А я?! А мне за три дня не полегчало!- с возмущением остановила уходящего врача Светлана.
- Олег Валерьянович, ой, извините, Олег Витальевич, у меня сильно голова болит и тошнит, а еще сил нет с кровати встать.
- Ну я же Вам говорил, что травма серьезная и за три дня не пройдет и за четыре тоже… И режим у всех здесь находящихся постельный,- с раздражением ответил доктор и быстро вышел.
- Ну, разве так лечат, а?! На меня даже не обращают внимания. Да, у меня нет денег и платить я не буду. Кому я здесь нужна?!
- А я, вот, смотрела и слушала информацию по центральному телевидению о теракте, так там говорят, что пострадавшим на Черкизовском рынке оказывают всяческую поддержку и помощь, даже психологи занимаются с ними. А еще передали, что будет компенсация выдана всем,- заметила я участливо.
- Ну, вот-вот! Это в других больницах, а в этой я одна оказалась.
Катя в это время собирала вещи и нетерпеливо поглядывала на входную дверь в ожидании своего друга, с которым и попала в дорожно-транспортное происшествие.
- Катюша, обратилась я с просьбой,- прости, но у меня другого выхода нет, как только попросить о помощи именно тебя. Я живу в другом городе, в Москве снимаю квартиру… Не смогла бы ты позвонить и передать координаты больницы и сообщить о случившемся моей подруге и коллеге по работе? Мне нужно срочно заблокировать кредитку, которая украдена.
- Ой, конечно позвоню, как только доберусь домой,- ответила она с готовностью сделать это хоть сейчас.
- Ну, да ладно позвонит, не позвонит... Ничего страшного, если и не позвонит. Ведь ей только восемнадцать и вряд ли она со всей ответственностью оценивает ситуацию.
А может и забудет, ведь у нее так светятся глаза в ожидании своего мальчика,- промелькнули последние мысли…
Все! Силы покинули, больше ни думать, ни говорить не могла.
Лицо горело, пересохшие губы отказывались подчиняться, и я закрыла глаза, накрыв влажным полотенцем лицо. Головная боль тупо не отступала, не взирая на горизонтальное положение тела. Не помню, сколько я так пролежала, но в действительность вернул меня знакомый голос.
- А где Ольховская, не подскажите?
Я приподняла полотенце и увидела Аню.
- Здесь,- коротко отозвалась я,
(Узнать меня можно было только по цвету волос и прическе.)
Она подошла и молча присела на кровать.
Впервые жалость к себе и минутная слабость взяли верх: губы задрожали и выступили слезы. Я убрала полотенце с лица и посмотрела на нее.
Ответные слезы, будто испугавшись, быстро скатились по ее щекам.
- Я знала, что придешь именно ты,- тихо произнесла с благодарностью.
 - Меня Юлия Владимировна прислала узнать, что случилось,- сказала Аня.
Еще секунда - и мы одинаково быстро справились с эмоциями.
- Значит, Сергей Александрович все передал,- заключила я с благодарностью.
- Передал.
- Женя, а что тебе купить сейчас?- спросила она.
- Ничего кроме воды. Кушать я не могу, а пить безумно хочу. Только две бутылки купи и обязательно большие… И зеркальце оставь если есть.
Этот приход ее, как и вода, вселили уверенность и придали сил.
В обед попила больничного киселя, и мне показалось, что ничего вкуснее из напитков не существует в природе.
А через пару часов в палату вкатили каталку, быстро «погрузили» и увезли в процедурную.
- Ты уже девятая на пункцию. Возьми простыню, накинь на себя - замерзнешь. Что-то многовато народу сегодня,- заботливо произнесла нянечка, освобождая проход.
- А что это за процедура?- с любопытством спросила я.
- Да ты не волнуйся, один укол и все.
Этот укол в позвоночник делал лечащий врач Олег Витальевич.
- Укол не опасен?- спросила его, укладываясь «калачиком» набок максимально растягивая позвоночник. Хруст во время прохождения иглы напугал.
- У тебя сотрясение с кровоизлиянием,- заключил он.
- Чувствуешь, как становится легче? От излишка жидкости приходится избавляться через иглу, иначе внутричерепное давление не снизится.
Уже в палате я действительно почувствовала облегчение.
Рядом после операции с закрытыми глазами и корсетом на шее тихо лежала Кира. Светлана тоже спала, отвернувшись к стене.
Тишина и наступившее спокойствие незаметно погрузили в столь долгожданный сон.
 
Утро следующего дня удивило и очень обрадовало.
- Женя, привет,- ровным и спокойным голосом произнесла Татьяна, как будто вышла ненадолго и сейчас же вернулась.
Я не верила своим глазам и была бесконечно рада видеть ее.
- Как ты здесь оказалась в такую рань, ведь только восемь часов утра?- удивленно спросила я.
- Мне вчера вечером девочка позвонила и все подробно рассказала, в каком корпусе ты лежишь, какой палате и как можно пройти…
- И тебя никто не остановил сейчас?- продолжала свой допрос я.
- Нет.
- Какая она умница, мой ангел Катюша. Она все же позвонила! А ты приехала!- произнесла я с благодарностью.
(Мой восторг и моя улыбка обозначиться на этом подобии лица не смогли).
Таня ровным голосом продолжала:- знаешь, как только узнала обо всем, ничего другого для меня уже не существовало – только ЖЕНЯ, ЖЕНЯ…И разве могли возникнуть проблемы с билетами на поезд или какие-нибудь другие, способные остановить или отложить эту поездку?!
А когда ехала,- продолжала она,- то представляла тебя разной и даже с перебинтованной головой, но то, что вижу…
- А как же ты меня узнала?- снова задала я вопрос.
- Не поверишь, но по прическе.
 - Как же я благодарна судьбе за то, что ты сейчас рядом,- подумала я, но не сказала об этом.
А Таня продолжала:
- Пришлось Насте твоей позвонить и обо всем сообщить, иначе вопрос с ключами (от квартиры) не решила бы. Она, конечно, сразу расплакалась, но потом позвонила Игорю, а тот в свою очередь мне - с готовностью помочь довезти до вокзала, правда я отказалась. Так что все в курсе…
Девчонки из агентства привет передают…
Теплота, спокойствие и забота столь близкого человека в тот день намного сократил мой срок пребывания в больнице.

- Женя, а какая у тебя дочь, тоже блондинка?- спросила Кира после ухода Тани.
- У Настеньки чисто славянская внешность: глаза голубые распахнутые, носик маленький аккуратненький, губки пухленькие и очень привлекательные. И ты права, она тоже блондинка, но в отличие от многих, очень умная. На меня она почти не похожа.
- Вот на тебя сейчас она точно не похожа!- заметила Кира, хитро улыбаясь.
И тут мы расхохотались (ведь я совсем забыла, что настоящее лицо мое не видел никто). В маленьком оставленном Аней зеркальце отражались еще заплывшие глазки в сиренево-фиолетовом ореоле, вспухший нос с поперечной царапиной обработанной зеленкой, лиловый оттенок правой щеки переходящей в фиолетово-зеленый подбородок и шею…
- Какие краски и все натуральные!- с иронией воскликнула я.
Мы снова рассмеялись.
- А ты, Кирочка, уже и губы подкрасила,- заметила я, не переставая улыбаться.
- Да нет, это татуаж.
- А я устала облизывать свои пересохшие. Внешние швы как будто аккуратные, а вот внутренние хуже, даже разговаривать мешают, не говоря об улыбке,- пожаловалась уже с грустью.
- Не переживай, я дам адрес специалиста, который сделает тебе губы какие только пожелаешь,- ободряюще ответила Кира.
Она сегодня чуть сдержаннее и спокойнее обычного. И только это состояние выдает ее вчерашний непростой день: два часа под наркозом, послеоперационные часы и осознание сделанного врачами. Ни малейшего волнения до операции, ни намека на жалобу – после.
Кире немного за тридцать, но воля маленькой женщины, внимательный и открытый взгляд, продуманный и обстоятельный ответ на любой вопрос заставляют думать, что за плечами ее долгая и далеко не простая жизнь.
Хочется добровольно попасть под ее опеку и покровительство.

Несколько следующих дней прошли ровно и однообразно: капельницы, уколы, таблетки, сон…
Вот только ярким и незабываемым воспоминанием остался день прихода ко мне снова Ани и Юлии Владимировны. Небольшая корзиночка с розами порадовала необычайно.
Мое убеждение, что цветы в больнице ни к чему, развеялось бесследно.
Оказалось, что радуют и еще как радуют!
Теперь моя постель выделялась из всех других своим ярким салатным цветом с разбросанными цветами, появился халат и все-все необходимое…
Как же приятна эта немудреная помощь, забота и внимание!
Но самым забавным оказался большой конверт, который передала директор компании Ирина Валерьевна. Я с любопытством его вскрыла и достала из него игрушку.
Девочка-ромашка придерживала ручками-листочками голову и под музыку качала ею из стороны в сторону.... Удивленное лицо ее с круглыми очками было милым и смешным.
- Ну, конечно же, все будет хорошо!- глядя на неё, произнесла я.

Вот и прошла почти неделя. Сегодня понедельник и доктор выглядит собранным, свеженьким и аккуратным.
- За выходные отоспался,- заметила Кира.
- Ну вот, сегодня Вы уже похожи на женщину,- сделал он комплимент, подойдя к моей кровати.
- Олег Валерьянович, ой извините, Олег Витальевич, ну, что ж мне не легчает?- снова, как впрочем, и каждый день задала вопрос Света.
- Мне уже правда нужен психолог. Это ж невозможно! Что за отношение ко мне? Почему Вы мне ничего не говорите?- сыпала вопросы она.
- У Вас К-О-Н-Т-У-З-И-Я !- резко ответил врач и торопливо вышел.
-Ну вот, видели? Повернулся и ушел. А медсестра утром?- разошлась Светлана.
Действительно, утром всех разбудила дежурная медсестра. Делала укол в вену нашей самой молчаливой и тихой больной.
- Ну, что ты лежишь как кисель, сожми руку в кулак! Вен не могу нащупать - сплошной синяк! Ну, работай кулаком!- громко, не сдерживая эмоций, почти выкрикивала она.
Сделав, наконец, укол с раздражением заключила:
- Терпеть не могу таких больных!- и быстро вышла из палаты.
После обеда в сопровождении нянечки опустилась на первый этаж делать томографию головного мозга.
Присела на кушетку у кабинета в ожидании приглашения. Через минуту резко открылась дверь и выглянула медсестра.
- Что, глаз запал? – заглядывая в лицо, спросила она.
- Нет, - уверенно ответила я.- Глаза на месте.
Фиолетовый ореол вокруг него был уже не сплошным, а проглядывал островок настоящего цвета кожи. Вот он и создавал видимость отдаления глаза.
- И такое бывает?
- Да чего здесь только не бывает, - махнула она рукой и также быстро захлопнула дверь.
Минут через пять присел молодой человек. Он был высокий, темноволосый и очень красивый. По возрасту, наверное, как и мой нападающий, не более двадцати.
Молодой человек опустил голову и, придерживая ее руками, закрыл глаза.
Ярким пятном выделялась зеленка на переносице – теперь известный мне признак.
Сердце сжалось, понимая, какую невыносимую боль он испытывает.
- Нос перебит? – участливо спросила его.
- Да, - отозвался он не открывая глаз.
Я встала с кушетки и тоном не терпящим возражений, но спокойно и почти по матерински сказала чтобы прилег. Он молча подчинился.
- Заходите, Ольховская, - раздался голос из приоткрытой двери.
- Сделайте, пожалуйста, снимок вначале молодому человеку, - попросила я.
Господи, откуда такая жестокость! Ведь мы все так одинаковы: у каждого тело, которое может испытывать физическую боль; у каждого душа, которая умеет болеть; у каждого сердце, которое может остановиться и от той и от другой боли…
Снова столкнулась с этим парнем, возвращаясь в палату.
Он сидел на корточках у лифта и по-прежнему держался за голову. Нажав кнопку вызова, помогла приподняться.
- Сильное сотрясение?
- Трещина в черепе!
- С кем воевал?
- Упал неудачно.
- Я вот тоже упала с небес на землю и очки розовые потеряла.
Вернувшись в палату, узнала, что Катину кровать заняла новенькая больная. Попала она в больницу только на пятый день после избиения.
Зовут Марина. Дама бальзаковского возраста и внешности.
Информация от нее сыпалась как из рога изобилия.
- .. Избивают обычно приезжих, а тут что-то на меня напали.
- А почему в милицию не обратилась? Ведь столько дней прошло, - поинтересовалась Кира и, помолчав, добавила, - поэтому и процветает такой разгул бандитизма.
- В Москве не принято обращаться в милицию. Да милиция и не хочет этим заниматься, вы что, девчонки! – с нарастающим возмущением парировала Марина.
- К тебе следователь приходил? – обратилась она ко мне.
- Нет. Уже больше недели я здесь, но к моей персоне интерес с их стороны отсутствует. Думаю, что и вряд ли появится.
- Кофе хочу. Где взять кипяток? – резко переключившись, заявила Марина.
В это время к нашей тяжело больной зашел врач.
- Доктор, где взять кофе? У меня пониженное давление, и без кофе я «плаваю».
- Это к медсестре, - ответил он и, помедлив, добавил, - раз такая кофеманка, то со своим кофе и кипятильником нужно было приходить.
Спустя время, пришла процедурная сестра делать уколы.
- Мне кипяток нужен, - обратилась она к ней.
- Это не ко мне.
- Ну девушка, я – кофеманка и терпеть больше не могу.
Ой, может уйти отсюда? Будет ли толк от лечения? – снова сменив тему, продолжила Марина и подумав, добавила: - Хотя бывает удача, и в больнице даже помогают. К сожалению, другие больницы очень-очень дорогие. Там даже чихают за деньги. А тут всего триста долларов Сережа отдал.
После того как все посторонние удалились, Марина решила переодеться.
Длинное платье бежевого цвета удачно скрыло кружева синяков на ногах, переходящих один в другой. С улыбкой продефилировала перед нами и, получив одобрение, отправилась за кипятком.
Вернулась довольно быстро.
- Сережа, я пошла за кипятком, а меня так послали, как никогда не посылали. А еще сказали, чтобы рот закрыла и пошла вон…- жаловалась она мужу по телефону. – Я попала в «неправильную» больницу. Я не могу слышать как медсестра обращается на бля… Забери меня отсюда. И здесь нет зеркал. Завтра привези мне обязательно лак и мусс для волос…
Былая красота, увядающая с возрастом, спасалась всеми средствами.
Безумный начес на голове выглядел в больничных стенах нелепо, но с синяком под глазом дополнял легко читаемый образ разочарованной и растерянной по жизни женщины.
- Первый муж был на 21 год старше – отец русской мафии, второй – грек, безумно красивый и сексуальный мужчина, третьего пропустим, а вот Сережа (четвертый) по жестокости переплюнул даже отца русской мафии, - с легкостью поведала о себе Марина.
Рассказ о жизни в Греции, о своем последнем, тоже счастливом браке, о детях, которые живут не с ней (так распорядился Сережа) подтверждали одиночество ее души и неопределенность в завтрашнем дне. И чем больше она улыбалась, рассказывая о своей красивой жизни, тем больше хотелось ее пожалеть.
Наконец она замолчала и прилегла на свою кровать, которая находилась у самого окна.
Мне захотелось заглянуть ей в глаза и быть может получить подтверждение своим догадкам. Но взгляд мой остановился намного выше.
Странно, почему-то когда лежала там Катя, я этого не замечала.
Верхний угол стены сразу от окна дал значительную трещину и килограмма на четыре кусок штукатурки готов был сорваться и упасть предположительно еще весной. Однако умельцы – сестрички заботливо прикрепили его тремя полосками пластыря обратно к стене. Пока он держится…
А вот Марина, наверное, так и не заметила, в каком браке жизнь ее дала трещину.
Ну что ж, у каждого она своя – жизнь в «полосочку».
Сегодня суббота и в Москве праздник - День города.
С утра приехала Настенька.
- Движение транспорта по Садовому кольцу перекрыто, а, выехав на автомобиле, ничего не оставалось, как добраться до больницы правдами и неправдами,- улыбаясь, рассказывает она.
Пересказывая Кире маршрут своего движения, Настя с восторгом и возбуждением, называет улицы и переулки по которым проскочила довольно быстро. Нескрываемое удовольствие от езды на машине преобладает над ее выдержкой.
Эта хрупкая, красивая, стройная и загорелая девочка – моя жизнь сегодня! Я чувствую ее каждой клеточкой, ловлю и угадываю каждое ее движение...
Когда мы остались одни, я попросила:
- Расскажи, дорогая, как отношения с твоим другом?
Сдержанно и не вдаваясь в подробности, поведала она об отдыхе в Анапе.
- Ну и как, не пожалела, что в Турцию не полетели? Как частная гостиница, в которой отдыхали?
- …Все! Больше на нашем юге делать нечего! Это вывод однозначный, и нам наука!- подвела итог Настя.
Прогуливаясь по территории больницы, мы подошли с ней к воротам, где и был припаркован автомобиль.
Прощаясь, обнялись и минуту постояли, прислушиваясь к биению сердца каждого.
- Мое воробьиное сердечко, - сказала я нежно, отодвигая и заглядывая в ее влажные глаза.
- Как хорошо, - подумала я, - через два дня она заберет меня, наконец, домой.

В больнице праздник города был отмечен бесперебойными выездами «скорых». Сирены прибывающих машин вливались в общий будоражащий фон доносившейся из парка музыки и фейерверка. В больнице такие дни считаются самыми сложными.
«Мясо» (как говорила моя соседка из Белоруссии) поступает без задержки.
Светлана пару дней назад уехала, уступив свое место новой пациентке, на вид совершенно здоровой женщине.
- Как зовут? – спросила ее Кира, как только она вошла и присела на кровать.
- Ирина.
- Что случилось и почему ты здесь, Ира? Ведь ни одного синяка?
- Муж избил!
- Впервые?
- Нет, второй раз это случилось. Мы живем в гражданском браке уже полтора года. Он – бывший военный и знает, как бить без следов.
- Скорее всего, был пьян? – вмешалась я, задавая не совсем тактичный вопрос.
- Нет, сейчас он не пьет и даже не курит.
- Ничего себе, так что он садист?- искренне возмутилась Кира.
- Объяснение может дать его национальность: он – дагестанец,- ровным и спокойным голосом ответила Ирина и продолжила,- Сегодня утром должны были лететь в Турцию. И билеты, и путевки в пятизвездочный отель были на руках, и чемоданы собраны.
В общем, все было готово. Но ему не понравилось, как разговаривала с ним.
Поперек – ни слова!
А ведь он полностью на моем содержании. И в Турцию мы собирались лететь за мой счет.
- Неужели любовь настолько слепа? – спросила я.
- Наверное... Но ни один наш мужчина не может говорить столько красивых слов, быть безумно нежным, ласковым, угадывать все твои желания, целовать колени, просто быть у твоих ног...!
Красавец, метр восемьдесят пять, мастер спорта по нескольким видам, бывший военный с двадцатилетним стажем.
Ирина достала его паспорт и показала фотографию.
Действительно, настоящий полковник!- переглянулись мы с Кирой.
- Первое избиение было даже страшней,- продолжала Ира.
- Это сейчас он не пьет, а полгода назад, вернувшись домой с проблемами, говорить о них не захотел. Взял бутылку водки и остался на кухне один, а я, приняв снотворное, ушла спать.
Часа в четыре утра просыпаюсь от нежного поглаживания моего тела. Открываю глаза и вижу перед собой совершенно обнаженную молодую девушку-проститутку.
С криком вскочила и, не помня себя, выставила ее вон из дома!
- «Я заказал ее для тебя!»,- заявил мой любимый…
- Избиение началось в доме. Первая мысль, которая пронзила сознание, - вырваться на улицу и кричать. Это удалось сделать, и соседка вызвала милицию…
…Цветы, признания в любви, безумные стихи и sms-сообщения, уговоры его взрослого сына… – все это вернуло меня к нему и к прежней жизни.
- А сегодня, Ирина? Сегодня у тебя мысли по-прежнему о нем?
Прости, я конечно не вправе советовать, но мне кажется, что пора отключить сердце,- сказала я.
- После того, как Альфонс посмел сказать, что ему причитается часть дачи, думаю уже - да.
Мало того, я ведь и автомобиль на него оформила.
Поэтому и паспорт его у меня сейчас.
Вот так..,- подвела итог Ира, тихонько укладываясь и отворачиваясь к стене.
 
Утро уже становилось поздним. И, не дожидаясь завтрака, мы с Кирой оделись и направились в храм, который обнаружили на территории больницы во время прогулки.
 Храм святого благоверного царевича Дмитрия построен в 1905 году.
Кира, почему мы вспомнили о Боге только сейчас, когда случилась беда. А в буднях, в суете житейской, мы не помним о нем?
- Да, это – правда, но хотя бы сейчас…
Шла служба, и мы, купив свечи, незаметно растворились среди прихожан.
Каждый остался в это время наедине с собой.
Выйдя из храма, я не испытала чувства облегчения. Наоборот, какое-то время
чувство случайности, поспешности и лицемерия не покидало меня.
Возвращалась обратно одна и, проходя по больничному коридору, столкнулась с женщиной ползущей на четвереньках навстречу.
Лицо избито, в крови, лохматая, …запах..
- Господи, скажите, почему она ползает? – с охватившим ужасом спрашиваю медсестру.
- Да отвязалась, наверное. Привязывали ее, но видимо слабовато.
Человек как животное…
Тут же снова привязали полотенцами за руки и ноги к кровати. Правая рука ее забинтована и через бинт просачивается кровь. Извиваясь на кровати, она со злостью ругалась матом, кричала: -«Сдохну, но отвяжусь!»
Кровавое пятно на постели увеличивалось. Заплывшие синие глаза безжизненно устремились в потолок.
- Алкоголичка или бомж – разницы нет. Усмирять, надевать памперсы, приводить в чувства и сознание – обязанность персонала. И делают это для того, чтобы лечить от побоев, лечить, чтобы человек не умер, а снова пошел на улицу .., затем снова в больницу.. И так по кругу….

Завтра нас с Кирой, наконец, выписывают.
А сегодня дождь барабанит весь день. Уже вечер, а в палате с самого утра сонное царство.
Зазвонил (оставленный Таней) мобильный телефон.
- Мама, я не смогу за тобой завтра приехать на машине, придется добираться на такси, - неожиданно сообщила Настя.
- Ты что разбила автомобиль?
- Да, не сильно, но колесо переднее застопорилось и мы стоим без движения сейчас.
- Рассказывай, что произошло.
- Ты только, пожалуйста, не волнуйся. Чеченцы подрезали и мы «теранулись».
Потребовали 250 долларов из-за небольшой царапины на их машине.
Мы стали возмущаться, а они - угрожать пистолетами. Сопровождали до дома – отдала пять тысяч рублей.
- Настя, так ты была не одна?
- Нет, с Максимом и его другом.
- А как они себя повели?
- Мам, ну как можно себя вести, когда перед носом пистолет?!
- Господи, - стараюсь как можно спокойнее сказать я, - Нужно было закрыть изнутри все двери и позвонить в милицию!
- Мама, хорошо рассуждать, когда в этой ситуации не ты.
- Настя, дай несколько минут на решение этой проблемы. Минут через десять перезвоню, - сказала я, оставаясь стоять посреди палаты.
Буквально через минуту пришло sms- сообщение:
«Мамочка, любимая, не переживай, пожалуйста!
У нас провал какой-то! Прости, ради Бога, что все время тебя подвожу».
Слезы промыли два светлых ручейка на щеках, покрытых черной бадягой.
Кира, наблюдая за моей реакцией тихо, но настойчиво сказала:
- Женя, пусть твоя дочь срочно звонит по 09, и ее свяжут со службой эвакуации автомобилей. Бросать нельзя – разберут за одну ночь, тем более номера - немосковские.
Пусть уточнит, когда приедут, ведь ливень на улице и уже поздний вечер.
Да, и сколько будет стоить эта услуга, пусть спросит.
Звоню и все в точности передаю Насте.
- У меня только тысяча рублей, мама.
- Спроси у своих «орлов», еще тысячу, надеюсь, найдут!
Следующие полчаса проходят в ожидании и обсуждении ситуации.
- Все нормально, не волнуйся, мамуль, эвакуатор едет, - раздался снова звонок.
- Ты одна или с Максимом? – спросила я.
- Макс, ты поедешь? – услышала я в трубке. Пауза затянулась.
- Дай ему телефон, хочу поговорить, - тоном, срывающимся на крик, попросила я.
- Он не хочет говорить.
- Что за размазня там рядом, которая не может сказать даже слова, не только попытаться разрешить ситуацию! – уже заорала я, отпуская все тормоза приличия.
Немного успокоившись, позвонила Стасу и рассказала о случившемся.
- Хорошо, я свяжусь с ней, пусть на эвакуаторе едут сразу в автосервис, а охране я перезвоню.
Вздохнув с облегчением, сказала спасибо Кире и с благодарностью подумала о Стасе: - это единственный мой знакомый в Москве, который выручит всегда.
И это я знаю точно!