День кочегаров на Титанике. истории из жизни майор

День кочегаров на «Титанике»   



Моему доброму другу и славному человеку
Сергею Юхименко - посвящается.




И почему ступеньки в этих старых домах всегда так предательски скрипят? 
Я стараюсь идти как можно тише, наступая ногой в места, где ступеньки гвоздями прибиты к перекладине, перенося весь вес тела именно на гвозди. Но моему напарнику Пете, который идёт следом за мной, такая предосторожность, наверное, кажется полной глупостью, и он наступает на ступеньки, прямо посередине, от чего они скрипят совершенно безжалостно. Наверняка, со стороны это выглядит странно, если не сказать нелепо. Впереди иду я, крадущийся на цыпочках по ступенькам, и следом за мной вышагивает молодой сотрудник, скрипящий при каждом шаге, как попавший под дождь Буратино. Это ни только нелепо, но и откровенно раздражает. 
Вместе мы поднимаемся на третий этаж и по таким же скрипящим доскам подходим к квартире номер 24. Сука! В этом трёхэтажном бараке все двери как двери, то есть любую из них можно вышибить плевком, ну максимум - парой плевков. Но именно дверь квартиры 24 железная, одна единственная железная дверь во всём доме, и не ошибусь, если передоложу что и во всём квартале. И именно за эту дверь нам надо попасть. Вот почему я и сказал: «Сука!». Что означает - такие вот бывают превратности судьбы!
Я прислоняю ухо к двери, стараясь разобрать хоть какое-то движение внутри квартиры. За моей спиной шумно дышит Петька, мешая мне прислушаться.
- Не дыши мне в спину своим верблюжьим дыханием, оно меня пугает, – говорю я.
- Почему?
- Когда я был маленький, в зоопарке меня укусил верблюд.
- А есть хоть какое-то животное, которое в детстве тебя не укусило?
- Практически нет.
- Соболезную.
- Что поделать, в детстве у меня были сложные отношения со всякой живностью.
В этот момент из-за двери раздаётся рычание собаки, судя по тембру голоса, это совсем не «французская болонка», а если и «французская болонка», то размером она должна быть как минимум с приличную немецкую овчарку.
- Надеюсь, со временем эти отношения стали лучше? – тыча пальцем в дверь, спрашивает Петька.
- Я бы так не сказал, но теперь у меня есть пистолет, что значительно облегчает моё общение с животным миром, – и, похлопав себя по карманам,   добавляю. -  Только вот жаль, что сегодня я его с собой не взял.
- Я то же, – кивает Петька. 
Тем временем из-за двери раздался женский голос:
- Кто там?
- Милиция, мадам! Не соблаговолите ли Вы убрать собаку и открыть нам дверь?
- Не соблагаваню… Не соблакаваню… Не собакаваню... – Попытается быть такой же культурной как я, женщина, но у неё это получается плохо. В конце концов, прекратив эти бесплодные попытки выговорить мудрёное слово «соблаговолю», она переходит на привычный и, я бы даже сказал, родной язык. -   Тьфу ты!  Да пошёл ты к такой-то матери!
И я почему-то сразу понял, что собаку она не уберёт и дверь добровольно нам не откроет. А меня это, в принципе, устраивает, пистолет-то я с собой сегодня не взял.
Дверь открывается наружу, поэтому, подперев её валяющейся здесь же доской, которую кто-то принёс с благими намерениями  отремонтировать гнилой пол, мы с Петькой начинаем барабанить  руками и ногами, имитируя почти искреннее желание снести дверь с петель. Шума мы производим довольно много, но из соседей никто своих дверей не открывает и любопытства не проявляет, потому что тут такое место, в котором все знают: если пришли люди, которые кричат «милиция» и ломают дверь, значит, так надо. И хорошо, что эти беспокойные люди пришли к соседу, хуже было бы, если бы они пришли ко мне, потому что в таком месте, как это, почти у каждого обитателя «рыльце в пушку», а наличие судимости является таким же обязательным атрибутом как имя, кличка или, на худой конец, фамилия. По этой же причине, в местах подобных этому, никогда невозможно отыскать понятых. Здешним обитателям это «западло», потому что живут они не по закону, а «по понятиям». Мы с Петькой барабаним ногами в дверь и орём всякие грязные угрозы, которые свалятся на головы сидящих внутри граждан, когда мы «ворвёмся» внутрь. Продолжается это довольно долго, пока у меня в кармане не начинает вибрировать сотовый телефон, я снимаю трубку - звонит Макс:
- Всё! Хорош громыхать, мы его взяли. 
Это значит, что тот, кто сидел, внутри и совсем не горел желанием с нами встречаться, решил, что нас всего двое и ума у нас нет. Поэтому по верёвке, а, может, по связанным простыням, спустился вниз из окна, где его приняли ожидающие такого развития событий Макс и Веня.
Пользуясь всё тем же накопленным опытом, мы с Петькой, прежде чем спуститься вниз, доску, подпирающую дверь ни  только оставляем на месте, но и проверяем, хорошо ли она закреплена. Ну чтобы потом не убегать от выпущенной нам вслед недоброжелательной собаки.
Возле моей машины нас ждёт Макс, Веня и закованный в наручники убийца, который защищался от нас грозной собакой, и которого с сегодняшнего дня такие же собаки будут усердно стеречь. В общем, это финал. Финал двухнедельной гонки, которая закончилась очередной победой нашего отделения  над очередным убийцей. Звучит, конечно, несколько высокопарно, но это так. И пусть наша маленькая победа не будет вписана золотыми буквами в историю криминалистики, и сохранится она не в истории, а останется всего-навсего парой строк в дополнении к суточной сводке происшествий. Мол, так и так, в сводке за такое-то число сообщалось, что там-то и там-то, было совершено зверское убийство. Так вот, стараниями сотрудников ОУР Вятского РУВД преступник задержан, а значит, граждане могут спать спокойно. Но для нас-то эта победа. Хотя она и не вошла в историю, для нас она не стала менее значимой, и поэтому мы за неё обязательно выпьем. Вот сейчас приедем в РУВД, сдадим задержанного дежурному и сразу выпьем. А потому что заслужили! 
Реализуя задуманное, мы по дороге в РУВД заезжаем в круглосуточный киоск «Куры–гриль», где нам продают двух самых больших жирных кур, от которых исходит пар и умопомрачительный аромат. И уже через десять минут Петька, обжигая пальцы, ломает тушку на куски, а Макс расставляет на столе стаканы. Остальные, то есть, я и Веня давимся слюной, готовясь к заслуженному пиршеству. Но как обычно это бывает, когда куры уже поломаны и коньяк разлит по стаканам, появляется тот, кто всё обязательно испортит, и как обычно этот замначальника ОУР Семечкин:
- С утра пьёте?! – входя в кабинет, то ли спросил, то ли зафиксировал факт пьянства на рабочем месте Семечкин.
- Для кого утро, а для кого ещё и позавчерашний день не закончился, – ставя на стол не выпитый стакан, философски заметил Петька.   
- А ну живо все в актовый зал! Начальник УВД города будет представлять нового начальника нашего РУВД.
- Свершилось! – вскидывая вверх руки, патетически вскрикивает Макс. - И что это за птица? Если не секрет.
- Обстоятельный человек с очень серьёзными намерениями, поправить положение дел в районе, – излишне пафосно произнёс Семечкин.
- Значит, ничего хорошего нас не ждёт, – резюмировал Макс витающую в воздухе мысль, которая каждому из присутствующих, ну, может быть, за исключением Семечкина, пришла в голову.


Народу в зал набилось видимо-невидимо, всем любопытно поглядеть на нового начальника, послушать его вступительную речь и решить для себя один жизненно важный вопрос: пора искать себе новое место службы или стоит пока подождать?

В зале вдоль стола президиума мечется замполит, на него возложена  архиважная задача – расставить на столе бутылки с «Нарзаном». Но замполит этим не ограничивается и, как заправский бармен, проверяет на свет чистоту стаканов, которые он достаёт из карманов своего кителя.  Отойдя от стола,  наслаждается геометрической правильностью расставленных двух бутылок «Нарзана» и четырёх стаканов. По лицу замполита понятно, что он страшно доволен  делом своих рук. Осталась самая малость - придать последний штрих окружающей обстановке. Для этого, дабы не портить общего хорошего впечатления от красиво расставленных бутылок и стаканов, он пересаживает всех небритых сотрудников и сотрудников в грязной форме на задние ряды, усадив на их место точно таких же, но, с его точки зрения, имеющих более или менее приглядный вид.
- Зашибись! – констатирует замполит, оглядывая зал, и всем становится понятно, что свою зарплату он получает не зря.
Закончил пересадку замполит вовремя, потому что в дверном проёме появился начальник УВД города или в простонародье САМ. Не громко кашлянув, САМ обозначил своё присутствие и привлёк к себе внимание замполита. Замполит, залихватски щёлкнув каблуками,  гаркнул:
- Товарищи офицеры!
Зал шумно поднялся и замер в напряжённом ожидании. САМ вошёл в зал с видом муравьеда, решившего своим визитом осчастливить наш потрепанный термитник. Дважды всех хищно оглядев, подал команду садиться и прошёл к трибуне. Следом за ним в зал вошёл невысокий, а, вернее, мелкий, коренастый подполковник со сломанными ушами закоренелого борца, что безошибочно говорит о нём, как о человеке из-за своего небольшого роста, страдающем комплексом неполноценности, который он, по всей видимости, пытался компенсировать завоеванием выдающихся вершин в спорте. Эдакий маленький Наполеон. Я не помню, что бы его имя мелькало в списках выдающихся спортсменов современности, а значит, ничего кроме поломанных ушей к своему комплексу неполноценности он добавить не смог. Бывшего начальника, а вернее И.О. начальника нашего РУВД полковника Чуркина с пришедшими не было, что безошибочно указывает на факт: вопросы инаугурации нового властелина четырёх трамвайных и пяти троллейбусных  колец его мало интересуют, и вообще  до лампочки кто, после него,  будет рулить в нашем «лукоморье».   
САМ, подойдя к трибуне, откашлялся и очень душевно представил нового начальника РУВД с забавной фамилией Хлопчик. Начальник УВД рассказал о нашем новом начальнике много хорошего - в основном, что он неплохой спортсмен и отличный семьянин. На этом список положительных качеств нового начальника РУВД оказался исчерпанным. Пожелав новоиспечённому руководителю больших успехов в его многотрудном деле, САМ сел за стол, стоящий возле трибуны. После окончания недолгой и в общем-то не очень пламенной речи начальника УВД, собравшиеся в зале, тяжело вздохнули и сделали неутешительный вывод: на ниве борьбы с преступностью новый начальник РУВД себя не проявил,  значит, постигая азы управления и оперативного мастерства он наломает кучу дров, и нас в ближайшее время  ждут большие трудности.
После вступительной речи САМОГО, Хлопчик безуспешно попытался взгромоздиться на трибуну.  Но поскольку ящик под ноги ему ещё не соорудили (к вечеру старшина РУВД, зарабатывая себе хорошую репутацию, сколотит и установит возле трибуны приступочек, который народ мгновенно окрестит «две ступеньки к вершинам власти»). Так вот,  из-за своего маленького роста (трибуна и новый начальник были почти одного размера), его практически не было видно и слышно. И любопытствующим приходилось прикладывать ладонь к уху, чтобы расслышать нового начальника и как страусам  тянуть шеи, чтобы разглядеть хотя бы краешек макушки нового босса. Поняв это, Хлопчик обошёл трибуну и встал возле придвинутого к ней стола, за которым сидел САМ. И это тоже выглядело забавно, потому что стоящий во весь рост Хлопчик был чуть-чуть, самую малость, ниже сидящего за столом САМого. По залу прокатилась волна лёгких смешков, которые новоиспечённый руководитель, естественно, принял на свой счёт, и был прав. Внешний вид нового начальника сразу родил в воспалённых умах его новых подчинённых кличку, которая  прилипнет к нему на долгие годы, – Гном. Наверняка, его и раньше так звали, но сам же он нам в этом не признается. Позже к этой кличке добавятся, дополнительные эпитеты – Грозный, Свирепый, Боевой, Расторопный… Но это будет потом, а пока внутренней стороной мозга он понял, что за глаза его опять будут звать Гном, и это ему не понравилось.   
- Что за смех?! А ну тихо! – воспользовавшись правом «сильного», крикнул Гном и, кашлянув в кулак, приступил к изложению своей программы борьбы с преступностью. -   Я изучил состояние дел в РУВД. Должен сказать: многое предстоит поменять и в первую очередь отношение личного состава РУВД к исполнению своих служебных обязанностей. Дисциплина! Да-да! ДИС-ЦИ-ПЛИ-НА! Вот, тот самый козырь в рукаве против борьбы с преступностью, который мы должны пустить в дело!
«Вот это интеллект! Таким умом можно воздушные шары надувать, продавать их в  детском парке и неплохие деньги на этом зарабатывать!» - с чувством надвигающейся беды и с грустью подумал я.
- Раз уж речь зашла о дисциплине… - продолжил развивать свою мысль новый начальник РУВД, - …как мне стало известно, некоторые сотрудники РУВД начинают свой рабочий день с распития спиртных напитков.
После этих слов нехороший холодок пробежал у меня по спине.
- И когда он успел? Пострел хренов! – вздохнул за моей спиной Макс. 
- Савранский в зале? – спросил новоиспечённый начальник нашей конторы, подтверждая мою мысль о том, что плохие предчувствия всегда сбываются.
- Это я, – поднимаясь со своего места, обречённо вздыхаю.
- Ну! Объясните своё поведение!
- А мы не пили! Вас нагло дезинформировали, мы убирали со стола вчерашний ужин. Видите ли, последние трое суток как все нормальные люди мы домой из РУВД не уходили, искали Выдрина, совершившего на прошлой неделе  убийство на улице Микояна. Сегодня утром мы его задержали и, передав задержанного  дежурному, поднялись в кабинет, чтобы прибрать на столе, освободив место для следователя прокуратуры, который будет проводить допрос подозреваемого. К сожалению, мы вчера спешно выехали из отдела отрабатывать полученную оперативную информацию и не успели убрать со стола остатки ужина. И надо же такому случиться, что в тот самый момент, когда мы наводили чистоту и гигиену, в кабинет вошёл НЕКТО, КОТОРЫЙ впоследствии неправильно Вас проинформировал. Тем самым, как мне кажется, не без злого умысла, введя Вас в заблуждение.
- Ja! Ja… naturlich!  Что только этот НЕКТО не придумает, лишь бы не платить людям премию! – откуда-то из глубины зала, демонстрируя недюжее знание неродной речи,   подал голос Петька.
На Петькину ремарку, хорошо зная Семечкина, зал одобрительно загудел.
- Тихо! - прикрикнул новый начальник РУВД. – С этим после разберёмся. Садитесь Савранский, но учтите, я Вас запомнил.
 - Кто бы сомневался, – вздыхаю я.
Ничего не скажешь, хорошее начало дня.
- Что, ты сказал?! – не хорошо прищурившись, переспросил новый начальник РУВД.
- Я говорю, ничего, нам не привыкать.
Следующие сорок минут Хлопчик с удовольствием вспоминал, как двадцать лет назад он, будучи молодым сотрудником милиции, работал и каких фантастических результатов добивался. Из его рассказов  получалось, что редкостного героя послала нам на голову судьба и за это мы должны быть ей крайне благодарны.  А ещё он толково нам объяснил, какие кары и несчастья свалятся на наши головы и какие иезуитские меры воздействия он будет к нам применять, если в ближайшее время положение дел в РУВД не изменится в лучшую сторону.
После такой пламенной речи сразу как-то стало понятно, что человек пришёл сюда не шутки шутить, что в управлении вверенного ему органа внутренних дел он ничего не понимает и нас ждут серьёзные проблемы. А ещё, те из нас, кто пока не определился, как жить дальше, должен был сделать свой осознанный выбор. 
После совещания сотрудники РУВД молчаливые и какие-то враз погрустневшие разбредаются по своим кабинетам. А что поделать, дунул ветер перемен! Только запах от этого ветра перемен какой-то странный,  затхлый. Так, наверное, пахнет из сундука со старыми, некогда дорогими сердцу и любимыми вещами, впоследствии всеми забытыми, превратившимися в ни кому не нужное барахло. 


 В кабинете на столе лежат остывшие куры, и стоит бутылка нераспитого коньяка, а настроения нет. Но ведь мы же всё равно  молодцы! Мы Выдрина поймали, преступление раскрыли, и какая, в конце концов, разница, кто стоит у руля нашего «Титаника». Мы кочегары, мы сидим глубоко внутри корабля, мы даже не знаем, куда он плывёт. Наша задача - чтобы в топках всегда горел огонь, поэтому ловим преступников и раскрываем преступления, удерживая градус в наших котлах, именуемый «процент раскрываемости».
- И пить почему-то совсем не хочется, – покрутив стакан в руках и ставя его на стол, говорит Макс.
- Почему? За те полтора часа, что мы провели в зале для инаугураций, коньяк стал старше, а, значит, лучше. Наливай, выпьем за Чуркина, сдаётся мне, что ещё не раз мы помянем старика добрым словом. И   кто мне скажет, а где у нас Лёха?
- Ввиду твоего почтенного возраста и неизбежно надвигающегося маразма не хочу даже намекать на твою «девичью»  память,   – ехидничает Петька.
- Чего?! – поднимаю я  в недоумении брови.
- Ты-ты-ты забыл! У-у-у него повторный п-п-приём у п-п-психиатра, – напоминает мне Веня.
Точно! Как я мог забыть! А дело было так. Неделю назад мы с Лёхой, улучив свободную минуту, посетили поликлинику ГУВД. Правда, посетили мы её совершенно по разным поводам. Я, неуклонно приближаясь к своей мечте о зубах, которые не болят, а, точнее, к пластмассовому зубному протезу, занял очередь к стоматологу. Лёха же занял очередь к психиатру, не потому, что у него была острая нужда в услугах столь узкого специалиста, а потому, что когда весь отдел проходил годовой профосмотр, Лёха по каким-то причинам не успел посетить именно этого врача.  Два месяца с упорством сороки, клюющей на морозе мозг мертвеца, «кадры » капали Лёхе на мозги, подозревая его в чём-то не заразном, но поддающемся лечению только в условиях стационара. Короче, когда подошла Лёхина очередь, идти в кабинет, он интеллигентно постучал костяшками пальцев по косяку и заглянул внутрь, а врача не увидел. А как Лёха мог его увидеть, когда врач в этот момент мыл руки над раковиной, находящейся прямо за дверью, которую и открыл мой юный друг. И что сделал Лёха? Да ничего особенного, он просто спросил:
- Ку-ку! Есть кто дома?
Конечно, задай Лёха свой невинный вопрос в приоткрытую дверь кабинета флюорографии или даже окулиста, ничего бы не было. А вот психиатру невинный Лёхин  вопрос «ку-ку! Есть кто дома»? почему-то сильно не понравился. Видимо, доктор попался начисто лишенный элементарного чувства юмора.  В результате Лёха получил три вещи: во-первых – унижающий человеческое достоинство укол в жопу, во-вторых – неделю на приведение своего психологического состояния в норму и, в-третьих, талончик на повторное посещение врача ровно через неделю после неудачной  шутки. Ну, понятное дело Лёха расстроился! И хотя волосы он на себе не рвал, переживал очень сильно.  Накануне вечером я даже вынужден был давать ему консультации, как вести себя, чтобы не выказать своих скрытых болезней и показаться неполным идиотом, что вполне достаточно для плодотворной работы в органах внутренних дел.
«Ты главное лишний раз рот не открывай, на вопросы отвечай односложно «да-нет», без нужды не улыбайся. Если доктор пошутит, сначала переспроси – это шутка? Если получишь утвердительный ответ, скромно улыбнись, но ни в коем случае не наоборот - сначала начать ржать, как конь, а потом спрашивать, пошутил доктор или нет. Помни, этот доктор может говорить и серьёзные вещи. Соблюдая эти нехитрые советы ты, конечно, будешь, похож на полного идиота, но как раз это и является для  доктора критерием оценки твоей нормальности. И помни, доктор тебе не враг, он проявляет о тебе искреннюю заботу, поэтому не будь дураком и не вздумай открыть ему свою душу», - вот так, вчера вечером напутствовал я своего молодого коллегу.
Надо же такому случиться, что всё это я забыл! Видимо, от усталости бессонной ночи, а, может, и возрастного слабоумия, просто вылетело из головы. Но стоило вспомнить о Лёхе, дверь скрипнула, и он сам появился в кабинете. Выглядит Лёха каким-то пришибленным, что дало мне повод задать ему вполне резонный вопрос:
- Что? Опять!
На что Лёха отрицательно замотал головой:
- Нет. Доктор этот оказался такой сукой, даже разговаривать со мной не стал! Не поинтересовался, как я себя чувствую, а просто взял мою карточку и шлёпнул в неё печать – «здоров».
- Надеюсь, ты ничего опрометчивого ему не сказал? – на всякий случай поинтересовался я.
- Что ты имеешь в виду?- прищурился Лёха.
- Ну, к примеру, что он  – сука такая.
- Нет, я даже сказал ему спасибо, а он предложил мне ещё один укол в жопу, но я наотрез отказался.
- И правильно сделал, каждый здоровый человек на твоём месте поступил бы точно так же, – кивнул Макс.
- Тогда, м-м-может быть, по случаю ч-ч-чудесного Л-л-лёхиного исцеления нам стоит за н-н-него выпить? 
- А почему бы и нет? В отдельно взятых случаях, медицина способна творить чудеса. За тебя Лёха! – произнёс я, и все с большим удовольствием сдвинули стаканы за вернувшееся Лешкино душевное здоровье.   


Коньяк за восстановление Лешиного душевного здоровья выпили быстро, нового начальника детально обсудили, других серьёзных оснований задерживаться на работе не нашлось, и мы поползли по домам отдыхать. Но прежде я зашёл в дежурную часть, вернее, в комнату для допросов при дежурной части, поинтересоваться у следователя прокуратуры как идёт допрос Выдрина. Оказалось, за две недели поисков подозреваемого мы собрали такое количество улик, что, взвесив все за и против, он предпочёл не играть со следствием в жмурки и даже высказал желание написать явку с повинной. Серьёзных оснований отказывать в его законном желании не нашлось, и следователь выложил перед ним листок бумаги и авторучку, чтобы он мог детально изложить всю историю своего грехопадения.


Дома, накормив кошку и набрав в ванну воды, я с удовольствием завалился в её пенные недра. Кошка, наевшись, пришла в ванну и запрыгнула на табурет возле меня. Некоторое время мы обмениваемся новостями, вернее, я ей рассказываю, что со мной произошло за последние несколько дней. Кошка внимательно меня слушает, а я глажу её по голове и по мягкой, пушистой шкуре. Где-то на середине рассказа о новом начальнике РУВД я обнаруживаю, что моя любимая кошка опять на сносях. Странно! Я не помню, чтобы нас навещали хоть какие-нибудь завалящие коты или чтобы моя маленькая пушистая шалава ходила к кому-нибудь в гости.
- Полтергейст? - спрашиваю я у кошки. 
А она, стерва такая, мурлычет и отворачивает морду, не иначе ей неудобно.
Но объяснение такому на первый взгляд таинственному явлению находится быстро, почти сразу же, как только я выхожу из ванной. Капроновая сетка на кухонной форточке, которая в зимнее время ни на что не годна, а в летнее - служит слабой защитой от мух и комаров,  вдребезги разодрана похотливыми когтями Муськиного кавалера. Почему именно Мускиного кавалера, а не самой Муськой? Потому что на краях разорванной сетки я нашёл длинную кошачью шерсть яркого рыжего цвета, явно не принадлежащую моему животному. Эта улика даёт мне не только слабое утешение, что моя кошка всё-таки  домашнее животное, котороя не шатается  в моё отсутствие, где попало, но и возможность выдвинуть вполне обоснованный прогноз, какого ориентировочно цвета будет помёт у моей киски.
- Ладно, - машу я рукой. - Твоих котят мы выдадим за представителей редчайшей породы Мальтийских огненных кошек. Пока новые хозяева разберутся, что это обычные дворняги, уже успеют к ним привыкнуть, и ни за какие деньги не захотят со своими любимыми кисками расстаться. Только давай договоримся сразу: чтобы котят в помёте было не больше четырёх, а то с твоей плодовитостью я уже всех друзей и знакомых обеспечил кошками на двадцать лет вперёд.   
Но прежде чем лечь спать, я сходил на балкон, отыскал там стальную сетку в мелкую ячейку, которую по случаю купил ещё осенью, имея намерения по весне сменить все сетки на окнах на стальные, уж очень мне стальные сетки понравились. Теперь-то я понимаю, что нечего было тянуть до весны, а надо было сделать это сразу. «Но лучше поздно, чем никогда,» - резонно рассудил я, прибивая на форточку стальную сетку вместо оказавшейся такой ненадёжной, а теперь ещё и ставшей совершенно бесполезной, капроновой. Второй этаж, решётки на окнах и капроновая сетка на форточках для влюблённого кота оказались легко преодолимым препятствием. Да что там легко преодолимым, судя по результатам посещения моей квартиры этим косматым Казановой, они вообще для него препятствием не являлись. «Посмотрим, как тебе понравится стальная сетка», - злорадно улыбаясь,  подумал я, а вслух сказал.
- Ничего не имею против твоей личной жизни, просто не хочу, чтобы в моё отсутствие наша квартира превращалась в вертеп и логово разврата. Как никак, а я ответственный квартиросъёмщик и вправе диктовать свою непреклонную волю даже тебе, своей любимой кошке.   
Кошка к моей грозной тираде осталась совершенно равнодушной и, отвернувшись от меня, демонстративно начала вылизывать своё порядком округлившееся пузо.
- Будем считать, что мы договорились, - сказал я и отправился спать.
 
Телефон звонил долго и нудно. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Спал всего четыре часа, но, как ни странно, чувствовал  себя вполне отдохнувшим.
- Савранский, – пробухтел я в трубку.
- Ой! Михалыч! У нас тут такое! – закудахтал на том конце провода дежурный. – Такое! Такое! Даже не знаю, с чего начать!
- А ты начни с самого главного, – даю  ему дельный совет. 
- Гном сломал нос дежурному эксперту, тот как всегда напился на дежурстве ну и… Короче, эксперта увезли в больницу.
Так, к прозвищу начальника РУВД Гном добавился первый эпитет, отражающий его склонность к принятию скорых, но не всегда обдуманных решений - Свирепый. 
- Надеюсь, после оказания первой медицинской помощи болезного переведут для дальнейшей поправки здоровья в наркологический диспансер. А теперь переходи к делу, хочется верить, ты позвонил мне ни только  для того, чтобы рассказать  о бедах, обрушившихся на морду этого пропойцы, нашего эксперта. 
- Скучный ты человек, Савранский! Совершенно не интересуешься жизнью коллектива, – вздохнул дежурный. - Ладно, собирайся, у нас огнестрел. Через стекло в женской раздевалке какой-то гад застрелил  девчонку. 
- На смерть?
- А зачем бы я тебе звонил?


До места преступления я добрался последним. Машина долго не запускалась, стартер крутился, но, в целом, двигателю на это было плевать, он даже не чихал. Я уже почти посадил аккумулятор, и до меня постепенно дошло, что протирать лобовое стекло и пинать колесо - занятия бесполезные и мало чем может мне помочь в запуске двигателя. А это значит, пора закатывать рукава и открывать капот. Кстати, неисправность отыскалась почти сразу, как только я открыл капот и окинул зорким взглядом содержимое моторного отсека. Оказалось, просто соскочил провод с катушки зажигания. Я установил провод на место, и машина запустилась легко и просто. Однако на устранение неисправности у меня ушла уйма времени - почти час, и когда я добрался до места происшествия, Егор уже вовсю носился с блокнотом в руках. Он сегодня дежурит, а значит, на место преступления прибыл первый и все вопросы по организации работы он, естественно, взял на себя. Я вижу, как Петька с Лёхой опрашивают жмущихся в углу перепуганных девчонок. Веня беседует с мужчиной, одетым в цветастый спортивный костюм, видимо, тренером убитой девочки. Макса не видно, но, наверняка, он тоже занят делом.
 Особнячком стоят САМ, Гном и начальник ОУР города Паханкин. Поскольку моё прибытие они демонстративно игнорируют, я понимаю, что все самые «умные»  и дремучие мысли  успели высказать до моего прихода и мне остаётся только послушно исполнять то, что они для нас придумали.
- Надеюсь, они тебя порядком позабавили своими указаниями? – поздоровавшись и тихонько кивая в сторону «отцов»-командиров, спрашиваю я у Егора.
- Ты даже не представляешь, насколько, - вздыхает он.
- Что  тут?
-  Какой-то гад застрелил четырнадцатилетнюю девчонку через окно в раздевалке, эти… - Егор кивает в сторону САМого, Гнома и Паханкина, - однозначно считают, что это дело рук маньяка.
- Он что, визитку оставил «Фреди Крюгер, маньяк. Домашний адрес улица Вязов, 13»? А сам-то ты что думаешь?
- Да ничего я не думаю!- раздраженно говорит Егор. - Информации «ноль»!
- Что мне делать?
- Осмотрись кругом, может, заметишь что-нибудь необычное, а то вместо того, чтобы работать, я сорок минут выслушивал воспоминания Гнома о его «боевой» молодости. А потом приехали  эти двое… - Егор опять кивает в сторону «больших» руководителей, - …и насовали три кучи «толковых» указаний, даже не дав мне толком осмотреться на месте преступления.
Егор раздражен, это плохо. Конечно, мы живые люди, но пристрастность и ненависть - плохие помощники в нашей работе. Эмоции мешают трезво думать, а значит, и принимать правильные решения. Прописные истины, но повторюсь, мы обыкновенные живые люди и ничто человеческое нам ни чуждо. В одном Егор, несомненно, прав: надо внимательно оглядеться. Зачастую от результатов осмотра места преступления и найденных улик зависит, насколько правильными или ошибочными будут выдвинутые нами версии, направленные на поимку преступника, а от этого, в свою очередь во многом зависит,  по какому пути пойдёт и всё следствие в целом.
Преступление совершено в спортивной школе, построенной ещё в период поголовного атеизма, массовой физкультуры и всеобщей любви к товарищу Сталину. С тех пор здание практически не ремонтировалась. Так продолжалось до тех пор, пока очередной всенародно избранный президент России не спохватился. А, спохватившись, он понял, что в переходный период между двухканальным телевидением и молоком в стеклянных бутылках до «Кока-колы» и Интернета в пылу борьбы за власть всё как-то не доходили руки до граждан в целом и до подрастающего поколения в частности. Оглядываясь назад, он понял, что за это время страна успела потерять уже ни одно поколение молодых людей, тех, которые прекрасно знают, что такое пиво, клей «Момент» и проституция. Но которые даже не догадываются, что скрывается за странным понятием «здоровый образ жизни» и что фамилию Некрасов носит не только инспектор ПДН, у которого они состоят на учёте. И когда стало понятно, что пора спасать генофонд нации, по всей стране начали ремонтировать спортивные залы, стараясь привлечь в них молодёжь. Вот и этот гимнастический зал попал под программу возрождения детского спорта. Стены ободраны, зашпатлёваны и подготовлены к покраске, половина пола снята, и в зал завезены доски для нового пола, вдоль стен стоит накрытое полиэтиленом новое спортивное оборудование.
Через зал я прохожу в раздевалку, в которой, присев на корточки возле распластавшегося на полу трупа молоденькой девушки, судебный медик диктует результаты осмотра  следователю. Судебного медика я знаю плохо, в бюро судебной медицины он работает недавно. А вот следователя знаю хорошо, Миша Смолин -  неравнодушный человек, всегда очень остро переживающий чужое горе.
Смотреть на труп убитого человека всегда неприятно, а смотреть на труп убитого ребёнка не просто больно, невыносимо, и я отвожу глаза в сторону.
- Все люди братья, но иногда среди них попадаются редкие сволочи! – в ответ на моё приветствие говорит Мишка.
- Согласен, - киваю я. - Я осмотрюсь?
- Да, смотри, - отвечает, не  отрываясь  от протокола. - Криминалист уже здесь был, так что можешь трогать всё, что угодно.
Собственно, а что тут смотреть эксперту? Преступник стрелял с улицы, а значит, каких-либо материальных следов его присутствия, кроме пули, в этом помещении быть не может.
- Где пуля? – спрашиваю я у следователя.
За следователя отвечает медик:
- Видимо, скорость полёта пули была не большой, потому что, войдя  в голову через глаз, она застряла в черепе. Извлеку её на вскрытии.
Я ещё раз оглядываю место происшествия, на полу валяется большое банное полотенце, я поднимаю его и разворачиваю. Слева виднеется отверстие, я поднимаю полотенце и отверстие в окне совмещаю с отверстием в полотенце.
- Так ты  траекторию не вычислишь. – Говорит  Мишка. 
- Я знаю. – Киваю я. – Но как мне кажется, дырка в окне и в полотенце связаны между собой.
- Возможно. – Кивает Мишка.
Я кладу  полотенце на пол и осматриваю окно. Обычное окно из обыкновенного оконного стекла, состоит из двух рам, внутреннее, выходящее в раздевалку, закрашено белой краской. В нижней правой части окна краска со стекла отскоблена размером примерно со среднее яблоко.
- А где криминалист? – спрашиваю  у следователя.
- На улице, гильзу ищет.
- Ладно, пойду ему помогу.
Я выхожу из раздевалки, и ко мне подходит Петька.
- Девчонки не видели, кто стрелял. Обратили внимание, что кто-то подсматривает через окно, и потерпевшая решила завесить дырку полотенцем. Тут же грохнул выстрел, и она упала. А в обще-то это не их раздевалка, женская раздевалка на другой стороне зала, но она на ремонте.
- А где мальчики раздеваются?
- Здесь же.
- Вместе, что ли?
- Ну почему вместе! Расписание занятий секций построено таким образом, что мальчики и девочки занимаются в разное время.
- В разное время, в разное время… – в раздумье произношу я. – А кто после девочек должен был заниматься?
- Не знаю. Сейчас выясню.
- Выясняй.
Я делаю несколько шагов к выходу из зала и останавливаюсь, меня что-то беспокоит. Как будто что-то пропустил при осмотре. Но что? Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в раздевалку.
- Савранский! – окликает меня Паханкин.
- Минуточку, – говорю я, направляясь обратно в раздевалку, чтобы проверить одно предположение.
Войдя в раздевалку, подхожу к окну. Так и есть, рама прибита к фрамуге гвоздями и выкрашена со стороны раздевалки. Следы содранной краски очень свежие. Её крошки, слегка припорошённые чёрным порошком, которым  мазал отверстие эксперт-криминалист, отыскивая следы пальцев рук, лежат на подоконнике и на раме. Вот это я  и пропустил.
- Савранский! – раздаётся за моей спиной голос Паханкина. – Если у тебя не нашлось свободной минутки, подойти ко мне сейчас. Жду у себя через два часа с подробным планом планируемых мероприятий и подробным отчётом о проделанной работе и очень советую не являться ко мне с пустыми руками.
Хлопнув дверью, Паханкин уходит. Следом за ним в раздевалку заглядывает Егор:
- Тебе что, трудно было к нему подойти?- с упрёком спрашивает он.
- Да хрен с ним, с Паханкиным! Пошли со мной.
Мы выходим из раздевалки:
- Веня! - зову я болтающегося по залу без дела сотрудника. - Найди уборщицу, которая трудится в раздевалке, и приведи  ко мне.
Выйдя из зала, мы направляемся к окну, через которое был сделан выстрел. Под окном возится начальник ЭКО , видимо, заменивший собой выведенного из строя стараниями Свирепого Гнома, вечно пьяного дежурного эксперта.
- Соболезную, – намекаю я, на вышедшего из строя эксперта, говорю я начальнику ЭКО.
- Да хрен с ним, – машет рукой начальник ЭКО. – Осталось шесть.
- Экспертов?- уточняю я.
- Месяцев до пенсии. 
- Тоже  греет душу, – соглашаюсь я. – Чем порадуешь? Рост? Вес? Цвет глаз?
- Нет. И траектория полёта пули здесь не поможет. Неизвестно, целился он или стрелял от плеча, или как-то по-другому держал оружие.
- Гильзу нашли?
- Ищем.
- Калибр?
- Судя по отверстию в стекле, скорее всего, что-то мелкокалиберное.
- Отпечатки  пальцев на стекле?
- Четыре, но все смазанные ещё есть отпечаток лба, хотя тоже смазанный, но если будет «лицо», можно будет попробовать идентифицировать.
- А в раздевалке?
- Ничего. Видимо, после того, как краска была с окна соскребена,  кто-то полотенцем или тряпкой тщательно протёр окошечко. Возможно, для лучшей видимости, а, может быть, это сделала уборщица во время уборки. На всякий случай, я изъял крошечный фрагмент нити, прилипший к кусочку краски, видимо, красного цвета.
- Собаку применяли?
- Да. Но здесь два дня назад положили асфальт, она след не взяла.
Больше эксперту мне нечего сказать, и мы с Егором направляемся к окну.
- Загляни в дырку, что ты там видишь? -  говорю я Егору.
Егор заглядывает через стекло внутрь помещения. 
- Ну?! – поторапливаю я его.
- Вижу Мишку где-то в районе его ширинки.
- Замечательно! А теперь посмотри себе под ноги.
Егор смотрит вниз, прямо под отверстием в окне один на другой сложены четыре кирпича:
- Ну и что?
- А ты встань на них и ещё раз загляни внутрь.
Егор забирается на кирпичи, но заглянуть внутрь не может, для этого ему приходится согнуть ноги в коленях.
 - Ты  хочешь сказать…
- Когда меня окликнул Паханкин, я вернулся в раздевалку, чтобы проверить одну вещь, на которую сразу  не обратил внимание.
- Что за вещь?
- Окно. Рама прибита к фрамуге, и стекло выкрашено со стороны раздевалки. Как сказал мне Петька, расписание секций устроено таким образом что мальчики и девочки занимаются в разное время и порознь. Тот, кто содрал краску с окна, должен был иметь доступ в раздевалку, а чтобы  заглянуть в окно он должен подставить под ноги кирпичи. Вопрос кто он  такой? Варианта два: карлик и мальчик…
Я на глаз прикидываю расстояние от ящика до дырки в окне.
- …Мальчик ростом 135-140 сантиметров? Кстати, эксперт?  Мальчик ростом 135-140 сантиметров - примерно какому возрасту это соответствует?
- При нормальном развитии лет 12-13, – пожимает плечами эксперт.
- Что и требовалось доказать, – удовлетворенно киваю я. 
- Значит, нам нужны списки всех учеников этой спортивной школы от десяти до шестнадцати лет с указанием домашних адресов и номеров их общеобразовательных школ. Далее - обзвонить все школы и узнать, кто в какую смену учится и был ли он на момент совершения преступления в школе, – развивает мою мысль Егор.
- А начать нужно с той группы, которая должна была заниматься сразу после этих девочек. Будем исходить из того, что наш мальчик нормальный ребёнок и свои порочные наклонности не афиширует. Легче выйти на полчаса раньше из дома, чем придумывать какую-нибудь историю, чтобы улизнуть с уроков или из дома.
- Ты так всё хорошо знаешь, ты сам-то, когда был маленький, в женскую раздевалку не подглядывал? – с ехидцей спрашивает Егор.
- Подглядывал, – честно признаюсь я. – С тех пор я и ищу ту, что поперёк, как ты думаешь, а, может быть, мне тогда просто показалось? И вот ещё что Егор. Обзванивая школы надо сразу задавать вопрос, не было ли у них каких-нибудь инцидентов со стрельбой, я имею в виду простреленные окна, разбитые плафоны и тому подобное.
- Ладно, я пошёл за списками, – бормочет Егор.
После его ухода я некоторое время стою у окна, прикидывая, насколько жизнеспособна моя версия.
- Гильзу не нашёл? – спрашиваю  я, у эксперта.
- Нет. А ты, правда, думаешь, что это сделал кто-то из мальчишек?
- То, что ты не нашёл гильзу, тоже говорит в пользу этой версии. Для перезарядки оружия ему требовалось время, может быть, чтобы выковырять гильзу из ствола, а, может быть, это был банальный «поджиг», который заряжается самодельной пулей через ствол. В любом случае вероятнее всего, что оружие было гладкоствольным и самодельным, скорость полёта пули была небольшой, потому что, стреляя с такого близкого расстояния и пробив глаз потерпевшей, пуля, не сумев преодолеть сопротивление черепа,   застряла где-то в мозге.   
- Логично, – соглашается со мной эксперт.
- Логично, – вздыхаю я.- Только вот зачем он это сделал?
Возле входа в зал меня окликает Веня:
- Ми-ми-михалыч! Вот, как ты просил, я нашёл у-у-уборщицу, - показывает он на пожилую опрятно одетую женщину.
- Тётя Зина или Зинаида Петровна, если Вы интеллигентный человек, - представилась женщина.
- Очень приятно. Зинаида Петровна, скажите, но только честно, когда Вы в последний раз протирали подоконник в раздевалке?
- Сегодня утром.
- Честно?
- Мне незачем Вам лгать молодой человек, у меня внучка ходит в эту спортивную школу и я неменьше вашего заинтересована, чтобы Вы поскорее нашли этого негодяя.
- Извините, Зинаида Петровна. Веня, найди Егора и скажи, что в первую очередь нам  нужны списки всех групп мальчиков, которые занимались сегодня. А сам возьми у следователя запрос и сгоняй в психдиспансер, потому что, если мы ошиблись в выборе версии и ничего не сделаем по «гениальной» версии руководства, согласно которой преступление совершил маньяк, с нас шкуру с живых сдерут, причём со всех без разбора.   


Вернувшись в отдел, Егор между Лёхой и Максом распределил списки, полученные в спортивной школе. Часть списка он взял себе, а я заваливаюсь на диван. Нет, я не «дедую», просто для меня не осталось свободного телефона. Вообще-то я должен писать план, призванный воплотить «гениальную» версию трёх «гигантов» сыска о совершении преступления маньяком. А потом этот план мне надо везти в «город»  на утверждение к Паханкину, но мне почему-то очень понравилась неожиданно пришедшая мне в голову мысль – да ну его в жопу! Потому что в отличие от начальника ЭКО мне не надо дослуживать полгода до пенсии, я уже выслужил это право и в любой момент, как только Родина перестанет нуждаться в моих услугах, я готов подать рапорт о выходе в отставку. Что я буду делать, выйдя на пенсию? Не знаю, наверное, пойду работать ночным сторожем в публичную библиотеку, буду совмещать приятное с полезным, утолять свой интеллектуальный голод и зарабатывать на сухой корм для своей кошки.  Поэтому ещё раз с удовлетворением подумав «да ну его в жопу», я завалился на диван, чтобы, пока ребята работают, посмотреть третью часть «Пиратов Карибского моря». Уж очень мне интересно, как пираты вытащат с «того света»  своего капитана Джека-Воробья.

  Примерно на середине фильма меня будит Егор. О, чёрт! Я опять всё проспал.
- Они его спасли? – спрашиваю я Егора.
- Кого?
- Джека-Воробья?
- Какого Воробья?
- Капитана, Джека-Воробья?
- Михалыч! Ты ни такой дурак, каким кажешься, так что вернись в реальность, тебе здесь понравится. 
- С чего ты взял?
- Мне казалось, что раньше тебе здесь нравилось, - пожимает плечами Егор.
- Раньше нравилось, но с тех пор многое изменилось, кого здесь теперь только нет: и САМ, и Паханкин, а теперь к ним прибавился ещё и Дикий Гном. Так что вряд ли мне здесь будет так же комфортно как раньше. 
- Кроме них здесь ещё есть я, наши пацаны, твои друзья детства и дома у тебя некормленая кошка. Но самое главное - женщины, да-да  женщины, которые по тебе будут искренне горевать.
- Так!– произношу я, поднимаясь с дивана. – А вот это серьёзный аргумент. Знаешь, иногда ты бываешь весьма убедительным. Итак, что вы успели найти?
- Всё сошлось на двух пацанах. Оба учатся в одной школе, кроме того, в школе был инцидент со стрельбой, кто-то в классе «химии» прострелил портрет Менделеева. К тому же один из пацанов ходит в спортивную школу. Второй в спортивную школу не ходит, зато состоит на учёте в ПДН за то, что с самодельным «поджигом» охотился на голубей и прострелил витрину дорогого магазина…
- Они друзья и, наверняка, учатся в одном классе…  – продолжаю я за Егора.
- То, что они друзья, - это верно, но учатся в разных классах и ходят в школу в разные смены. Тот, который учится во вторую смену, и  в зале занимался утром, на момент совершения преступления в школе отсутствовал. 
- Значит, они были вместе, в любом случае разговаривать надо сразу с обоими.
- Я так и подумал, – кивает Егор. – С минуты на минуту ребята их привезут, поэтому я тебя и разбудил.
- И правильно сделал, сейчас я и сам понимаю, что в мире грёз мне было слишком хорошо.


С пацанами, естественно, приезжают родители. Вернее, с одним из мальчиков приезжает мать, а с другим - дедушка. Чтобы у моих ребят была возможность спокойно поговорить с мальчишками, их родственников я забираю к себе. Общаясь с ними, я тщательно подбираю слова, чтобы немного потянуть время и хоть как-то их успокоить. Но дедушка меня ужасно раздражает, он постоянно перебивает, с сарказмом комментирует каждое моё слово и вообще очень старается как можно глубже залезть мне под кожу. Мне с трудом удаётся сдерживать себя, чтобы не сказать ему что-нибудь резкое.
Следы расплывшихся у него под шкурой на руках татуировок однозначно говорят мне о том, что первый свой срок дедушка отбывал ещё при царе Горохе, возможно, когда меня ещё и на свете-то не было.  Может быть, первый раз в жизни в милицейском кабине дедушка находится не в качестве подозреваемого. Поэтому он упивается новой для себя ролью умудрённого негативным жизненным опытом и одновременно ущемлённого в своих правах гражданина. В этом театре одного актёра нет места даже искорке непритворной заботы о судьбе попавших в беду детей. 
- Женщина! - обращается к растерянной мамаше старик. - Вы думаете, зачем они нас оторвали он наших детей?
- Зачем?- предчувствуя недоброе, встрепенулась женщина.
- Сейчас где-нибудь в подвале они избивают наших детишек, требуя, чтобы они взяли на себя вину за какое-нибудь нераскрытое преступление. Уж я-то знаю, как они это делают. Так что копите деньги на передачки.
- Перестаньте, - морщусь я. - Просто иногда с посторонним человеком гораздо легче поговорить о чём-то важном, чем самому близкому и родному человеку признаться в незначительном проступке.
- Ха! А я что говорил! - хлопает в ладоши старик. - Они хотят на наших детей повесить нераскрытое преступление!
- Я хочу видеть сына, - поднимаясь со своего места, требует женщина.
В это время в кабинет входит Веня, поднимая большой палец  правой руки вверх, он даёт мне понять, что всё нормально.
- Отведи, пожалуйста, женщину к её сыну, пусть она убедится, что с ним всё в порядке, - прошу я его.
- Слышь ты! Как тебя там? - обращается ко мне старик, когда Веня с женщиной уходят.
- Владимир Михайлович, с Вашего позволения, - стараясь  сдерживаться, говорю  старику.
 - Вона как! А если не позволю, что тогда?
- Всё равно я останусь Владимиром Михайловичем, а тебе в рожу дам, если тебя это не устраивает.
- А ты знаешь, за что я сидел? Я такого же, как ты, краснопёрого на глушняк завалил! - почти с гордостью произносит старик.
- Почему же ты, гад ползучий, сидишь здесь, а не гниёшь в могиле? У наших что, патроны кончились когда  тебя брали?
Последнюю фразу слышат Егор и Лёха, входящие в кабинет.
- Лёша, останься с дедушкой, а нам с Михалычем надо пройтись и кое о чём поговорить.
- Ты чего сорвался? - спрашивает Егор, когда мы выходим в коридор.
- Да потому что достал он меня! Я и так еле-еле себя сдерживал, так он вдобавок ко всему начал хвастаться, что судим за убийство милиционера. Хорошо, что вы вошли, я бы точно дал ему в ухо. Да ладно, хрен с ним! - машу я рукой. - У вас-то что?
- Стрелял не внук старика. Стрелял другой, хотя «поджиг» сделал дедушкин внук.
- Кто бы сомневался, как говорится, яблоко от яблоньки недалеко падает. А стрелял зачем?
- Говорит, стрелял не в девчонку, а в окно, мол, просто хотел её напугать за то, что она окно закрыла.
- У него это получилось, - вздыхаю я. - А «поджиг» куда дели?
- Спрятали в гараже у старика. Сейчас ребята поедут его изымать. Знаешь что, Михалыч, ты езжай домой, отдохни. Я думаю, теперь мы без тебя тут разберёмся.
- Спасибо, наверное, я поеду. Спасибо, что избавили меня от необходимости разговаривать с этими детьми. Я даже не знаю, какие слова нужно сказать, чтобы  заставить их заговорить.
- Да никаких особенных слов не понадобилось, - пожимает плечами Егор. - Пацаны были так напуганы, что сами всё рассказали.
Я возвращаюсь в кабинет, чтобы забрать свою куртку и на прощание бросаю старику:
- Знаешь, что я тебе скажу? Окажись  я в том месте, где тебя брали за убийство милиционера, ты бы здесь точно не сидел. Гнида ты недобитая!
Попрощавшись с Егором и Лёхой, я предупреждаю их, что в нижнем ящике моего стола осталась ещё одна бутылка коньяка и выхожу из кабинета. 
У дежурной части моё внимание  привлекает дежурный. Он стучит авторучкой по стеклу и жестами призывает меня подойти к переговорному устройству.
-  Чего тебе?
- Михалыч, я знаю, что жизнь коллектива тебя не очень интересует, и всё же послушай, тебе это понравится. Кто-то прикрутил к двери начальника МОБ  дощечку с изображением писающего мальчика, причём вверх ногами.
- Очень смешно. Лучше бы ты один раз Родину продал, чем сейчас всё это мне рассказывал! Кстати, я обратил внимание, что всякие мелкие пакости вроде этой таблички происходят именно в твою смену.  Продолжай совершать идиотские поступки, и ты гарантировано прославишь своё имя, вписав его золотыми буквами в энциклопедию дураков.
- Злой ты Михалыч! - вздыхает дежурный, когда я выхожу из РУВД. 

Над городом опускается вечер, дни значительно прибавили, и в воздухе устойчиво пахнет весной. Может быть, Егор прав, утверждая, что здесь ни так уж и плохо?  Кстати, ещё он что-то говорил о женщинах, которые в случае чего по мне будут искренне горевать. По-моему, сейчас самое время это проверить. Достав из кармана сотовый телефон, я полистал записную книжку и набрал номер, который очень давно не набирал. В последний раз хозяйке телефона я наговорил каких-то глупостей. Если Егор прав, то…
- Алло! Это Савранский, здравствуй!
- Володя?! Я сегодня думала о тебе.
Чёрт! Неужели Егор прав. Нет, чтобы быть до конца уверенным, надо брякнуть что-нибудь неожиданное.
- В городе открыли чудесный морской ресторан, там подают свежих устриц, я хотел тебя пригласить.
- Очень мило с твоей стороны.
- Одна проблема: у меня, как всегда, на это нет денег.
- Ты не будешь возражать, если в этот раз в ресторан приглашу тебя я? Заезжай за мной в восемь.
Я кладу трубку. Значит, Егор однозначно прав и мне здесь нравится.
Смотрю на часы. Если я хочу успеть к восьми, мне надо найти свежую рубашку и заехать к Толяну занять денег. Эксперимент экспериментом, но я не могу позволить женщине платить за себя в ресторане. И если с деньгами всё ясно (друг детства из мужской солидарности не откажет мне ссудить небольшую сумму), то вопрос с чистой рубашкой остаётся открытым. Если бы моя кошка не только регулярно приносила мне котят, но хотя бы изредка помогала мне по хозяйству, моя жизнь могла бы быть намного легче. И всё же где взять чистую рубашку?





1 Кадры – отдел кадров. Организация во всех отношениях ответственная, на которую возложен контроль за прохождением личным составом РУВД годового медицинского осмотра.   
2 ЭКО – Экспертно Криминалистический Отдел. 
3 МОБ - Милиция Общественной Безопасности.