История одного дня рождения

Я очень люблю май. От этого месяца всегда ожидают окончательного пробуждения природы после долгой спячки, но не всегда ожидания оправдываются. Май может быть совсем другим. К тому четвёртого числа – мой день рождения.
В этот раз я решил его не праздновать. Точнее, праздновать, но для себя – тихо и мирно, в самом себе, если можно так выразиться. Я надеялся, что всё пройдёт удачно. И всё действительно было потрясающе.

Вечером третьего мая я позвонил человеку, с которым не виделся очень и очень давно. Он уж точно не знал о моём двадцатилетнем юбилее. Мы решили гулять всю ночь.
- Привет, я несказанно удивлён твоему звонку. – с улыбкой сказал Кей.
- Я тоже. – с такой же улыбкой ответил я.
И мы пошли гулять. Сначала просто обошли многие места, которые были для нас значимыми в те давние времена. Потом зашли в магазин и купили пол-литровую бутылку «Шкиперского рома». Это страшный напиток – пряный горько-сладкий вкус, который нещадно раздирает горло, но в компенсацию мгновенно разливает огонь по всему телу. Я вспоминаю это и улыбаюсь. Нам хотелось посидеть где-нибудь, где не будет людей. Живых во всяком случае. Кей предложил пойти на кладбище. Да… Я совсем забыл про него… Кладбище расположенное на холмах, давно заброшенное и неухоженное… Лишь недавно, там, на самом высоком холме – абсолютно пустом, даже трава не растёт, лишь камни под ногами - поставили двухметровый крест из какого-то металла. Пока поднимались на этот холм устали, к тому же и дорога была не близкой. А поднявшись, уселись прямо на землю, даже подстилать ничего не стали. Я как раз был своих любимых джинсах – никогда в другой раз я бы не позволил себе так с ними поступить. Но сейчас можно было всё. Было уже десять минут как мне исполнилось двадцать. Мы сидели и болтали, попивая ром. Рядом лежал мой сотовый, плеер в котором играл мрачноватую, но красивую музыку. Внизу, под нами простиралась пустынная дорога, переходящая в мост через величественную реку. Луны не было и единственным освещением являлись фонари, горящие только по одной стороне трассы. Отражение их мягкого света в речной воде очаровывало нас, и вскоре разговор прекратился. Мы сидели и смотрели. А потом Кей откинулся на спину. Я думал, что он решил взглянуть в беззвёздное небо. Через несколько минут он захрипел. Я обернулся и увидел, как его голова бьётся об острые углы камней, а из уголка рта стекает тонкая пузырящаяся струйка рвоты. Мне не было страшно. Было какое-то другое чувство. Я повернул его голову набок и двумя пальцами начал очищать его горло от рвоты. Я старался всё сделать как можно быстрей, но когда закончил, почувствовал, что его сердце не бьётся. В голове билась одна мысль – он не умрёт. Мои ладони опустились на его грудь и начали вдавливать её во внутрь. Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре… Потом был поцелуй. Я, зажав ему нос, сделал выдох свой жизни в его рот. Венка на его горле ожила и слабо забилась. Жив. Наверное, я что-то делал неправильно, а может я сделал неправильно всё, но он выжил. Это главное. Я положил его руку на своё плечо и попытался подняться. Было неудобно и тяжело. Удалось только со второй попытки. И мы побрели домой. Он дышал и еле передвигал ноги, а я что-то говорил полушёпотом – так тихо, что даже самой не слышал половину своих слов. Когда подошли к двери его квартиры, он был уже получше. Во всяком случае, дверь открыть смог. Я позвонил в Службу Охраны Здоровья и ушёл. Потому что знал – больше с ним ничего не случится.

Так я умер первый раз.

Придя домой, мне хватило сил лишь только на то, чтобы дойти до дивана. А потом меня отключило. Снов не было. Больше никогда я не увижу снов. Грустно. Проснулся около часа дня. Умылся, почистил зубы и пошёл к холодильнику. Почти пусто. Ананасовый йогурт и клубника в сиропе. Схватил всё и побрёл обратно на диван. Вот только сначала достал одеяло. Потом, сидя под таким тёплым и мягким одеялом я завтракал (или уже обедал?) и смотрел в окно. Ветки деревьев качались под сильным ветром, а серое бесцветное небо выдавливало из себя жалкие капли мороси. Сыро и холодно. Я люблю такую погоду. Особенно, когда сам сижу в тепле. Включил ящик. Там шёл какой-то фильм про мафию. Я люблю фильмы про мафию – они такие атмосферные…
Фильм кончился, и я решил принять ванну. Это я тоже люблю – нежиться в тёплой пенной ванне. Пока наливалась вода, достал из холодильника третий и последний предмет, что там был – холодную бутылку пива. Сходил в свою комнату и выдвинул ящик стола. Там лежал подаренный мне нож. Стальной, цельнометаллический – официально он числился туристическим, но я разбираюсь в холодном оружии… Это был самый настоящий метательный клинок с превосходным балансом – пожалуй, лучшее, что я держал в руках. В своё время мною была потрачена уйма времени на то, чтобы довести его заточку до уровня лезвия бритвы… Не знаю, зачем я взял его с собой.
Уже позже, лёжа в тёплой воде, я отставил бутылку пива на полку и снова взял этот нож в руки. Тусклый свет лампы игриво скакал по его лезвию, которое было так близко к венам моей левой руки. Я не хотел их вскрывать, просто мне нравится зрелище острого предмета около незащищённых ничем, кроме тонкого бледного слоя кожи вен. В этот момент бутылка упала с полки (наверное, я поставил её не самым устойчивым образом) и стукнулась о край ванны. От раздавшегося грохота я вздрогнул, и острое лезвие прочертило тонкую дорожку на моей руке. Ощущение было такое, будто тебя одновременно касаются сотнями маленьких иголочек. Было щекотно. Я не стал класть нож на полку – мало ли – положил на пол. А вода окрашивалась в мой любимый цвет.

Так я умер во второй раз.

Закончив с водными процедурами, я не стал ни вытирать, ни одеваться. Я шёл по квартире голый, оставляя за собой мокрые следы. Вышел на балкон, взял с подоконника пачку сигарет, достал одну (мои пальцы были мокрыми и фильтр её тут же размяк), подкурил и выпустил в открытую створку струю дыма. Холод и ветер обнимали моё тело, а я стоял и курил. Наверное, прошла целая вечность. Когда оцепенение спало, я обнаружил, что по левой щеке стекает слеза. Я улыбался.
Зашёл обратно в квартиру, оделся, побрызгал на себя туалетной водой (я пользуюсь Kenzo Le Park - обожаю этот невесомый аромат с лимонным оттенком) и пошёл гулять. Улицы были удивительно пустыми - ни разу мне никто не встретился. Ночь вновь сомкнула свои объятия над городом. Мне было так хорошо… Незаметно для себя я вышел как раз на ту самую дорогу, которая своим видом доставила мне вчера столько наслаждения. Эти фонари, этот плеск воды, это небо… Я шёл куда-то вперёд и сотни мыслей роились в моём мозгу. Я был свободен. А потом я услышал позади себя звук двигателя. Обернулся и увидел приближающийся автобус – пустой, только водитель за баранкой. На нём не было номера маршрута, но автомобильный его номер меня позабавил – «ХА1988гр». Он мягко притормозил передо мной и гостеприимно открыл двери. Мы стояли друг перед другом пару минут, а я так и не зашёл внутрь. Потом он уехал далеко-далеко, увозя в своём обшарпанном салоне мою душу.

Так я умер в третий раз.

Я люблю тебя, Город. И столь же сильно ненавижу. Но сегодня я тебе благодарен.

Спасибо.

Спасибо за то, что убил меня.

04.05.2008.