Исповедь первой любви

Я принимаю год за пять,
Я слышу с ночи до зари
Моих любимых голоса,
Что от меня ушли.
(с) С. Сурганова, «Больно»

Я вдруг вспомнила о Ней…
Я думала, точнее, я себя обманывала, что навсегда уже избавилась от воспоминания о Ней, и о той боли… А сейчас… Я подумала… Нет, я почувствовала острую необходимость с Ней встретиться. И… попросить у нее прощения. За то, что я Ее не понимала, за то, что добровольно гнала и гнала от себя. Потом… После… За то, что я Ее ненавидела. И его. И себя. И обожала Её…За всё.
Мне важно, чтобы Она простила меня. Я слишком долго обесценивала прошлые чувства и отношения. Я отвергала даже малюсенькую возможность, что Она меня любила – «с любимыми так не поступают»!... А Она, наверное, все-таки любила. По-своему. Не знаю, как. Но теперь я чувствую, что любила. Чисто. Искренне. По-детски.
И теперь я понимаю Ее: с житейской точки зрения… с точки зрения житейской прагматичности, она поступила правильно, выбрав комфорт… и мужчину рядом. Как все. Возможно, тогда она не могла поступить иначе.
А я сейчас просто хочу вернуть себе способность любить. Я слишком долго ненавидела. Я хочу научиться летать. Заново. Как дети учатся говорить.
Как у Земфиры («Маечки»):
«Ты стоишь своих откpовений,
Я - я веpю, что тоже стою.
Ты гений, я тоже гений,
И если ты ищешь, значит нас двое.
Больно бывает не только от боли.
Стpашно бывает не только за совесть»...
Как же я Ее любила! Боже мой… Так нельзя любить! Нельзя видеть в одном человеке весь мир. Нельзя соединять в человеке реальное и вымысел, действительное и желаемое.
А я Ее любила так, как можно любить только первый раз и только в детстве. Я готова была отдать ей себя и сложить к Ее ногам всю вселенную…Лишь бы…
Я по-прежнему хочу Ее. Но не так, как хотела раньше. Хочу обнять, почувствовать руками, вдохнуть…И все. Отпустить.
Я не хочу Ее взять, как хотел бы мужчина, вторгнуться в Нее, в Ее суть, смять, завоевать и, тем более, поглотить, доминировать…
Я хочу ее почувствовать. Как солнечный луч на щеке, когда я беззаботно носилась по своему ослепительно зеленому лугу детства. Я хочу Её домыслить и воссоздать. А воссоздав, дать ей новое имя – свободу, как законченному и самостоятельному произведению. Больше НЕ моему.
Возможно, я до сих пор чувствую неудовлетворенность. Но за эти десятилетия из сексуальной неудовлетворенности она превратилась в неудовлетворенность творца: художника, скульптора. Наше расставание было скомканным, а после наши редкие встречи – слишком путаны и переполнены эмоциями: чувством вины, молчаливым обвинением, ненавистью, гневом и…мольбой о любви.
И до сих пор наша картина не дописана.
Впрочем, за эти…ох…эти тринадцать лет, я сама ее почти дописала, втихую доставая ее из чулана, любуясь или пытаясь разорвать в клочья…Но разорвать рука так и не поднялась. Ведь это и я была там, на потемневшем, пропыленном холсте, очень важная часть меня, оставшаяся в Ней. Мой черный квадрат. Поэтому я сама его дорисовала. Недостает лишь отпечатков Ее пальцев и я смогу подарить картину Ей. Или окружить картину рамочкой и сдать в музей. Она стоит того. Она стоит больше Малевича…для меня…Поэтому, пусть уж лучше она останется в частной коллекции. В Ее коллекции.
Дело за малым – найти Ее.
Но я даже не знаю нового номера Ее телефона. Не знаю, в каком городе Она теперь живет. Забыла имя Ее мамы, чтобы позвонить и спросить Ее телефон. Стесняюсь звонить Ее двоюродной сестре, чтобы спросить имя мамы… Ищу повод, чтобы оправдать свою трусость.
И начинаю снова спрашивать себя: оно мне надо?
Не знаю, что это – ветер перемен или страх смерти, но мне нужно найти Ее и попросить у Нее прощения. Мне необходимо отпустить Ее, чтобы жить дальше… или спокойно умереть.
Я хочу отпустить своих мертвецов и, наконец-то, давно пора, очистить шкафы от скелетов. Может быть, после того, как из них выветриться прах, там найдется место для новых женских платьев? Я слишком долго умирала, а потом, чересчур долго жила мертвой. Так долго, что никто даже не догадывался, что от знакомства до разрыва общался с мраком. Так долго, что когда юная и нежная Весна взяла меня за руку, я зажмурилась от ее яркого света. И вспомнила, что такое жизнь! Господи, я вспомнила, что есть на свете Весна…Что она может быть и моей тоже….
Прости меня, прости меня за. ВСЁ.

2005