Траншея

Жил-был человек по имени Иван. Он никогда не читал газет. Видимо, поэтому оставался всегда спокойным, в меру жизнерадостным и вполне счастливым. Но все окружающие граждане газеты читали и вызывали у Ивана удивление своими постоянными криками, ссорами и спорами как бы о чем-то важном. Помимо удивления они вызывали у нашего героя и некоторый страх, по причине коего он предпочитал необщительно отсиживаться в своей малогабаритной траншее, узкой и прохладной. Ивану было бы совсем хорошо в своей траншее, если бы не его жена—женщина активная, женщина неравнодушная, женщина, читающая газеты. Она презирала мужа за пассивность и в один не очень прекрасный осенний день поставила перед ним ультиматум: или Иван изменит свой аполитичный образ жизни, или она его бросит. Иван рефлекторно испугался, подумав, что ему будет одиноко без жены в полумраке прохладной траншеи, и взял в руки газету... Несколько газет...
Из газет он узнал, что живет в нехорошей стране, которой правят нехорошие правители, все граждане этой страны — нехорошие граждане и вообще... грязно всё. Вокруг прямо-таки необозримое бесконечное пространство, заполненное жидкой, булькающей, липкой грязью.
— Не может быть! — воскликнул пораженный Иван. — Не верю!
На что жена саркастически посоветовала:
— Да ты разуй глаза! Выгляни, поозирайся.
Иван выглянул из траншеи и поозирался. Действительно, кругом оказалось достаточно грязи. В довершение картины герой наш увидел ржавый мусорный бак, торчащий посреди слякоти эдаким бесстыжим фаллосом, и источающий зловоние...
Увиденное чрезвычайно поразило Ивана; всю ночь он проворочался на дне своей траншеи под жарким боком жены и не мог уснуть. А под утро, когда забрезжил серый рассвет и в пространстве вдруг зашелестел холодный осенний дождь, на Ивана снизошло некое светлое озарение, как это случается с натурами тонкими и ранимыми (видимо, таковой натурой и был наш герой). Неведомый Голос нашептал ему, как нужно поступить...
На следующий день Иван чувствовал себя уже другим человеком. Он взял кисть, краски и изобразил на холсте Идеальный Образ прекрасной девушки в прозрачных одеждах, летящей в клубах розовых облаков. «Оказывается, я художник», — с удивлением подумал Иван и немного загордился. Потом он подумал о жене и вслух произнес:
— А ты говоришь, грязь...
Иван выглянул из траншеи, и мир вокруг уже не показался ему таким отвратительным, как раньше, и даже мусорный бак выглядел как бы немного опрятнее. Но когда он вновь взглянул на свою картину, все оказалось замазанным черной краской. Это проснувшаяся жена выразила так свое отношение к Идеальному Образу. Вкрадывается подозрение, что здесь не обошлось без ревности. «Что с нее взять. Женщина, читающая газеты», — спокойно подумал Иван, чувствуя свое превосходство и волю к власти. Он вновь взял кисть и восстановил на холсте Идеальный Образ. Второй вариант постигла та же участь... И седьмой... И двенадцатый...
Прошла осень. Была в разгаре зима. Герой наш упорно боролся с вандализмом женщины, читающей газеты. Но каждый раз, когда его кисть наносила розовое на черное, он чувствовал все большую неуверенность. Он уже почти не помнил слова, нашептанные ему неведомым Голосом, и уже совсем не был уверен, действительно ли его творческие порывы рождают Идеальный Образ. Может быть, это обыкновенная смазливая девчонка, по дурацкой прихоти оказавшаяся в окружении розовых облаков, и вполне заслуженно вызывающая ревность его бедной жены?
И вот на исходе зимы, в одну из ночей, Иван почувствовал, как у него под сердцем сгущаются сумерки. Тогда он пошел в пространство нехорошей страны и встретил там нехороших граждан, которые угостили его скверным вином. Выпив вина, Иван взбодрился и ему показалось, что он еще ого-го на что способен. Однако, сумерки под сердцем не рассеялись... Но теперь он смело каждый день пил вино и продолжал упорно работать над воссозданием Идеального Образа. Но женщина, читающая газеты, тоже не сдавалась. Не известно, чем бы это кончилось...
Как-то раз, когда Иван переусердствовал с алкоголем, к нему прилетела лучезарная чайка по имени Джонатан Ливингстон, которая, как известно, достигла совершенства по части свободных полетов
— Брось ты эту бабу, Иван, — сказала чайка Джонатан. — Давай улетим.
— Не могу. — грустно ответил наш герой, — у меня сумерки под сердцем. К тому же я должен закончить Идеальный Образ.
— Нет проблем! — воскликнул Джонатан Ливингстон. Он взмахнул светящимся крылом, и прекрасная девушка в прозрачных одеждах взлетела с холста и устремилась в небо.
— Лети за нами, Иван! — послышался голос чайки из звездной дали.
— Лети за нами, Иван! — донесся голос девушки.
Иван встал на край траншеи и что есть силы оттолкнулся ногами...
Но...
Произошло странное. Траншея, в которой жил наш герой, была расположена на девятом этаже большого панельного дома. Совершив прыжок, Иван с ужасом увидел, как его тело рухнуло вниз: пролетев девять этажей, оно с глухим ударом впечаталось в асфальт рядом с ржавым мусорным баком. Черепная коробка развалилась надвое, руки и ноги неестественно подвернулись. На асфальте проступило бурое пятно...
Увидев, что случилось, Иван в ужасе завис на уровне девятого этажа. Он видел, как вокруг его изуродованного тела столпились граждане. Они качали головами и вздыхали. И какой-то мужчина назидательно произнес: «Вот лежит труп. Он умер, потому что не читал газет...»
Из звездной дали доносились призывные голоса лучезарной чайки и прекрасной девушки. Ошарашенный Иван беспомощно барахтался на двадцатипятиметровой высоте, чувствуя, что не в силах взмыть ввысь, и опасаясь низринуться вслед за своим мертвым телом. Сначала он хотел было разрыдаться, но потом взглянул вверх, усмехнулся и подумал: «Лети, милая. Уж там-то она тебя не достанет...»

апрель 1992.