Вторичный Мир II

Svetiel Envare
 
       Вторичный Мир
       II

 «...Наверное, есть какое-то величие в том, чтобы погибнуть за мираж. Только я этого не желаю - себе.
У вас сердца бабочек, странные Нолдор, не знающие ненависти. Бабочек, желающих умереть в полете, вернувшись в пламя, откуда они родом. Ответь мне, что происходит с бабочкой, когда она пытается поднять тяжесть стали?..»
[«Атрабет Финрод ах Саурон», мысли Саурона; Нион, Диэр]

Часть вторая
Пролог
Болят глаза.
Я опять сижу перед своим компьютером, читая очередной рассказ, скопированный из Интернета – на сей раз «Повесть о каменном хлебе», Миримэ. Впечатление тягостное.
Нет. Нет. Нет.
Я не хочу в это верить...
Мысли усталые и сумбурные, глаза болят всё сильнее: наверное, пора заканчивать. Да и вообще... ого! Двенадцать часов! Н-да... засиделась я... а завтра в школу.
Выключаю компьютер.
Мысли чуть оживают. Подхожу к книжной полке, беру в руки «Сильмариллион»... раскрываю...
Я прожила с этой книгой треть своей жизни. И в этой «трети» не было недели, чтобы я не брала «Сильмариллион» в руки, и не перечитывала. Разве что... да, помню, как она (книга) однажды потерялась на несколько месяцев: за это время я буквально сгрызла себя изнутри. Даже сны снились... теперь такие уже не снятся.
Потом, она, конечно, нашлась. «Ликованию её не было предела».
Я одна. Я так одинока, что это даже не пугает, это просто данность – всему миру, и самой себе. Специфическая, лично моя плата за сказку, которую я впустила в свою душу.
Но довольно об этом!
Итак, часть вторая, глава первая, пункт №1...

Глава 1
1
Королева теней - я твой призрак-двойник,
О, владычица грез - моей боли родник!
Я молю о пощаде, прошу исцеленья,
Я паду на колени, буду сном-отраженьем...

-Повторяй за мной: легче пепла, взлетевшего над костром...
-Легче пепла...
-Свободней ветра, живущего за земным пределом...
-... земным пределом...
-Сильнее вод, стирающих скалы...
Саша прикрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением; губы тем временем бездумно повторяли нужные слова.
Она стояла, раскинув руки, на краю высокого обрыва. Было холодно. Настойчивый ветер трепал распущенные волосы, пальцев на руках она уже практически не чувствовала. Нет, Господи, ну как же холодно...
-Твёрже плеча друга, на которое опираешься в беде...
Всё эти заклинания, заклинания... к чему здесь слова, интересно? Всё ведь можно сделать намного проще, главное – правильно представить себе то, что собираешься воплотить. Ан нет же, «надо»! Как они надоели со своими нравоучениями!..
А обрыв, между прочим, и вправду был очень высоким. Внизу, среди острых камней, плескалась какая-то речка. Упасть туда значило умереть – в любом случае. Никакое волшебство не спасёт. Впрочем, никто и не собирался падать.
-А теперь подними руки вверх, и хлопни. Погромче, пожалуйста.
«Погромче»... усилием воли Саша преодолела боль в затёкших суставах, и подняла руки. Хлопок получился слабым: замёрзшие ладони и так еле-еле слушались, их словно кололи мелкими иголочками...
Ещё не стих звук хлопка, как по воздуху, словно эхо, прошла незримая, но хорошо ощутимая волна. Молодые деревца, росшие неподалёку, согнулись, чуть ли не до земли; дикая яблонька, только-только начавшая свою жизнедеятельность, сломалась. Н-да, жалко...
-Ещё раз, - скомандовал Гордий. – Сильнее!
Он стал её новым Учителем. Павел умер, и...
«Надо же тебе развиваться» - со скорбным выражением лица сказал её Юрий. Ну да, конечно, надо...
Настал декабрь. До Нового Года, в общей сложности, оставалось не больше трёх недель. Рекламные щиты, разбросанные по всему городу, не уставали напоминать об этом.
Новый Год... раньше она радовалась этому празднику... а теперь? Что – теперь?
Руки уже вполне серьёзно болели. Порой Гордий склонен был проявлять чрезмерный фанатизм во время уроков. Указывать же ему на его ошибки было и неприятно, и вредно. В основном – для собственного здоровья.
Поэтому Саша решила поступить по-иному. Самым трудным было представить. Далее всё шло, как по маслу.
-Эй, что ты делаешь? – окликнул её Гордий.
«Что надо» - с понятным злорадством подумала девушка. Через несколько секунд она уже могла вздохнуть с облегчением: холодный зимний ветер сменился тёплым и совершенно безобидным летним ветерком; солнце, наконец, вышло из-за туч, даря долгожданное тепло.
-Зачем ты это сделала?! – вопль Гордия не заставил себя долго ждать.
Саша обернулась, расстёгивая куртку: было уже жарко.
-Ты хоть понимаешь, сколько мне пришлось возиться с климатом?!
-Понимаю, - спокойно кивнула девушка, глядя прямо ему в глаза. – Но, понимаешь ли, тут либо твой драгоценный климат, либо мой окоченевший труп.
-Ты могла хотя бы меня попросить об этом?
Саша отвернулась, не удостоив его ответом. Могла – не могла... как же, он бы согласился. Да и вообще, ну его... их всех...
Она не знала, что её настолько сильно коробит в этом Гордии. Может, то, что он совершенно не похож на Павла?.. Очень высокий, длинный, худой, с вьющимися рыжими волосами и почему-то карими глазами; предпочитающий одеваться исключительно в красное и оранжевое (чтобы цвет волос, что ли, подчеркнуть?..). На первый взгляд он показался ей «не таким уж и плохим вариантом», но вот на второй... оптимальным вариантом общения с этим человеком было общение на расстоянии – не меньше двух метров, по крайней мере. В коллективе Гордий был общителен и не лишён чувства юмора (весьма специфического, впрочем), но вот при личном общении всё это терялось – Саша не могла понять, почему.
Её новый Учитель являл собой индивидуальность заносчивую, жёсткую, и... эгоистичную, что ли. Да, конечно, и Павел не был лишён всех этих пороков, но в его случае они были лишь маской, а здесь... Саша долго не решалась признаться себе, что вышеперечисленные качества и есть суть натуры Гордия.
Он ещё говорил ей что-то, но девушка не имела ни малейшего желания слушать.
-Я выхожу, - только и сказала она.
«Выходить» из чужой фантазии куда сложнее, нежели из собственного мира. То, что придумал ты сам, так или иначе тебя любит. Мир Гордия, насколько Саша в этом вообще могла разобраться, её недолюбливал – как и его создатель. По большому счёту, это было взаимное чувство.
Придуманный Гордием мир поблек, смялся, как бумажка, и – вот они (Учитель вышел следом за ней) вновь стоят в тускло освещённой маленькой комнатке.
-Урок окончен? – вежливо осведомилась Саша.
Как странно... с Павлом они общались совершенно по-другому. Он тоже был холодный, жёсткий, и, тем не менее, было в нём что-то родственное, близкое. Наверное, действительно, «Алиса...» Кэрролла и «Сильмариллион» Толкиена в чём-то схожи. А здесь... ничего, кроме презрения, к Гордию Саша испытывать не могла. Он был жалкий – мелочный и жалкий; и мир его также был совершенно неуютным: как там вообще можно жить? «Вторичный Творец», ха... сказала бы она, кто он на самом деле.
-Это уже не первая твоя выходка, Александра!
«Ну, чего он так орёт на меня? Урод несчастный...»
-Я не намерен дальше терпеть это! И... я...
«И – ты? – Саша едва удержалась от ехидной улыбки. – Что, поубавилось пылу?»
-И я буду говорить об этом с Юрием! – наконец нашёлся Гордий.

2
-Ты понимаешь, что нельзя часто менять Учителей?
Юрий, как всегда, сидит напротив неё. В воздухе витает запах кофе с ромом, Саша задумчиво нюхает жидкость в своей чашке, прежде чем сделать глоток.
-Пей, не бойся, - усмехается мужчина. – Там всего-то две ложки алкоголя. Не захмелеешь. Ты, я так понял, сильно замёрзла сегодня?
-Сильно, - согласилась Саша. – Он, кажется, мне мстит так. Постоянно.
-Саша, - Юрий устало вздохнул, откидываясь на стул. – Я понимаю, у тебя, возможно, психическая травма из-за смерти Павла... но так ведь тоже нельзя. Я говорил вчера с Гордием, он очень недоволен тобой. Возможно, даже откажется от должности твоего Учителя. Не мне объяснять тебе, хорошо это или плохо.
Саша молчала. Толика рома в кофе согревала её, но – не более. И, о Господи, как же тяжко на душе...
-Что у него за сказка? – спросила она, наконец.
-Роджер Желязны, - ответил Юрий, отчего-то помрачнев. – Что-то там ещё из советской фантастики... не помню. Он у нас вообще личность с множеством приоритетов.
«Врёт, - подумала девушка. – Он наизусть знает все наши любимые книги... так почему же не хочет говорить открыто?».
-Странный у меня Учитель, - вслух сказала она. – И сказка у него какая-то... на мою непохожая. Вам так не кажется, Юрий?
-Извини, но это не тебе решать, - внезапно посуровел Юрий. – У нас пока что другие проблемы. Ты хочешь, чтобы я нашёл тебе нового Учителя?
Саше вспомнился Павел: «Ты знаешь какие-нибудь красивые стихи?..» Вновь откликнулась в душе на миг уснувшая боль. Господи, когда же всё это закончится...
-Не нужно, - сказала она. – Плохо у меня складываются отношения с Учителями. Лучше уж я как-нибудь... сама.
-Сама? – удивлённо переспросил Юрий. – Тоесть, подожди... это как?
-Очень просто, - внезапно воодушевившись, ответила Саша. – Взаимодействие с чужой реальностью я уже выучила, а это самое сложное. Теперь можно и свой мир развивать.
Несколько секунд Юрий ошеломлённо молчал. Наверное, никто ещё не говорил ему ничего подобного.
-Н-да, - наконец, произнёс он. – Это... не рановато ли тебе? Хотя-я... ладно. Приходи в среду на наше, так сказать, заседание. Ты стихи, рассказы в последний месяц писала?
-Ну, - Саша задумалась. – Да, кажется. Стихи. А зачем это?
-Видишь ли, по литературным произведениям наиболее хорошо видно, какого уровня достиг Творец. Чтобы отпускать тебя в свободное плаванье, мне нужно знать это. В общем, приходи.
-И что, я одна буду всё это читать? – поморщившись, спросила девушка. – При всех?
-Мы все будем читать свои произведения, - улыбнувшись, ответил Юрий. – Не переживай, думаю, тебе будет интересно послушать.

3
«Послезавтра».
Почему-то ей казалось, что это день наступит хоть немного скорее. Ан, нет, как же...
Она вновь существовала в обычном мире. И вновь не радовалась этому ни на йоту.
Нет, в сущности, всё было не так уж и плохо. Большинство контрольных уже было написано – следует оговорить, вероятно, что, благодаря содействию Юрия, Саша получила практически все свои семестровые оценки «автоматом». Так что девушка не появлялась в школе вот уже больше, чем пол месяца: одноклассники думали, что она на каком-то чрезвычайно важном конкурсе, родители – нечто в том же роде (Саша предпочитала не выспрашивать у Юрия подробностей его очередного вранья). Чего уж там – глава клуба «Вторичный Мир», в отличии от несчастного Павла, умел действовать так, что самые искусные дипломаты извелись бы от чёрной профессиональной зависти. «Надо же, как получилось, - думала Саша, вглядываясь в лица своих одноклассников. – Человек, открывший мне дверь в ЧУДО – такой искусный лжец...».
Было не то, чтобы противно... было пусто. И горько. Пусто и горько, пусто и...
-Эй, - Мила дёрнула подругу за рукав. – Ты что, заснула, Саша?
-Задумалась, - пробормотала та в ответ. – Так ты говоришь, Катя с этим лысым из одиннадцатого «А» уже не встречается?
-Тише! – шикнула на неё Мила. – Что, совсем с ума сошла? Она ж рядом стоит...
Жизнь понеслась по накатанной дорожке: первая пара – украинский язык – пролетела на удивление быстро; затем шла физкультура.
Скакалка никогда не числилась в любимых Сашиных упражнениях. Если мяч, канат и «козёл» ей ещё каким-то чудом удавалось приручить, то со скакалкой дело обстояло печально и однозначно: ну не могла она найти тот ритм, что ли, который позволил бы «отскакать» положенное количество раз и заслуженно получить свои «11». Пока получалось только бесконечно сбиваться – к вящей радости Олега, не упускавшего сладостной возможности комментировать любое её движение:
-Эй, Стеклова! Мы желаем хлеба и зрелищ! Ты слышала?! Не заставляй аудиторию ждать!
«И не лень же ему, - подумала Саша, в очередной раз сбиваясь и начиная с начала, - Орёт-то ведь с другого конца зала...».
-Хле – ба и зре – лищ!!!
«Та-ак, это уже не только Олег. Всю свою мужскую когорту подключил, экий затейник... и фразу умную выучил... просто растёт в моих глазах...».
Саша и сама удивлялась ироничности собственных мыслей. Надо же, а раньше она обижалась. Впрочем... новопришедшая мысль заставила девушку нехорошо, криво усмехнуться: «А я ведь теперь... и отомстить могу?».
-Коллектив разочарован в тебе, Стеклова! Если ты плюнешь на коллектив, то...
-Романов! Замолчи, в конце концов, а то сейчас к завучу пойдёшь! – это уже физручка. Среагировала, так сказать, на конфликт... хотя какой конфликт? Говорил-то ведь только Олег, Саша и слова в его сторону не сказала... и хорошо, и замечательно...
«Отстрелявшись», Саша подошла к стене у входа, где стояла Мила.
-Скотина он, - сочувственно произнесла подруга. – Ты как? Не расстраивайся, тематическую не испортишь... хреновы скакалки. Сама их ненавижу.
-А я и не расстраиваюсь, - улыбнувшись, возразила Саша. – Я, знаешь ли, не из впечатлительных...
Говоря это, она пристально вглядывалась в противоположную сторону зала: там играли в баскетбол парни. Где там Олег?.. Ага, вот: синяя майка с цифрой «пять», чёрные шорты; коротко стриженная башка. Саша сосредоточилась: задание было не из лёгких – представить себя в теле ненавистного одноклассника, взглянуть на мир его глазами... Ну, так что же ты там орал, дорогой? «Коллектив», стало быть? Как патриотично... Что ж, посмотрим, что коллектив сможет сделать для тебя сейчас.
Внезапно Саша перестала ощущать собственное тело. Мир перед глазами поплыл и сменился совсем другой картинкой: мелькнули чьи-то (не мои, Господи!) руки, бросающие оранжевый мяч (оп-па, попала! Тоесть... попал?..) чьё-то дыхание совсем рядом...
Огромным усилием воли Саша восстановила нормальное течение мыслей: ну, подумаешь, в чужом теле... и не такое бывало, с Гордием-то на уроках!
«Итак, Олег... хорошо. Могу я единожды в этой жизни отыграться за все твои шуточки? Впрочем, я не собираюсь просить у тебя разрешения. Я могу. Я умею. А, значит...»
Добавить в реальность частичку ирреального оказалось до обидного просто. Но видел это ирреальное один лишь Олег. И Саша – несколько первых секунд – его глазами.
-Ого, глянь, чё с ним творится! – голос Милы был тем первым, что услышала Саша, возвратившись в своё тело. И без упоминания имени девушка поняла, о ком идёт речь.
Олег уже отбросил баскетбольный мяч прочь – так резко и стремительно, словно тот внезапно превратился в раскалённый докрасна кусок железа. Парень пятился, спиной к ним, отталкивая сотоварищей по классу, тщетно пытающихся его остановить.
-Романов! – крикнула учительница, также заметившая неладное. – Прекрати придуриваться! Я серьёзно сейчас завуча приведу!
Олег её не слышал. Он продолжал пятится, всё быстрее, и, не удержавшись, упал, столкнувшись с кем-то из одноклассников. В тишине, что воцарилась в зале, ясно был слышен его короткий то ли стон, то ли крик.
«Что я делаю? – Саша, не отрываясь, смотрела на неподвижно лежащую на полу спортивного зала фигуру. – Что я, чёрт возьми, делаю?!»
Что именно он сейчас видел – она и сама не могла сказать точно. Она встретила однажды в мире Гордия таких странных существ... или сама придумала их, доведённая до отчаяния его бесконечными изматывающими тренировками?.. У них не было никакого материального тела, для себя Саша прозвала их «теми-что-приходят-из-тумана». Клубы дыма, фантомы, с чёрными блестящими глазами без зрачков и длинными, неимоверно длинными руками и огненными посохами в них... Олег, конечно, наблюдал сейчас не самих «Приходящих из тумана», а лишь Сашино о них воспоминание. Но и этого, вероятно, вполне достаточно для простого человека...
Она шевельнула рукой – почти непроизвольно, стряхивая с себя жуткое оцепенение. Очень глубоко вдохнула отчего-то холодный воздух, и мысленно произнесла лишь одно-единственное слово:
«Прочь!».
Олег больше не видел своих «лже-фурий». Его вынесли, взяв под руки, Иван и Миша – парень дрожал с ног до головы.
-Урок окончен, - окидывая сумрачным взглядом класс, сообщила физручка.

4
-Слушай, ну чего ты такая, а? – в который раз вопрошала встревоженная Мила. – Ты из-за Олега так, что ли? Так с ним уже всё в порядке... да и поделом! Сволочь же редкостная.
-В порядке, - кивнула Саша. – Да-а...
Какое же она чудовище, Господи... К чему была эта глупая, никому не нужная месть? Демонстрация собственной силы – притом, что он никогда не сможет ответить ей чем-либо подобным...

...И корень так горек.
Ветров пьяных оргий -
Бесчислены сотни.
Распахнуты створки,
И корень так горек.
А очи так зорки,
Звездою на сколе,
Осадок озябнувшей боли
Белеет на ночи подоле...

...А знаешь, у меня, оказывается, сосед такой интересный! Снизу который, помнишь?
-Это который рокер? – спросила Саша.
-Ну, да, - часто закивала подруга. – Только он не рокер, это я так... Знаешь, он добрый такой. Только странный...
-Как познакомились? – со вздохом спросила девушка, понимая, что разговор затянется надолго.
-Да банально, - рассмеялась Мила. – Так получилось, что мы их затопили... ну, как обычно всё. Знаешь, он меня сегодня на чай пригласил!
-На чай? – поморщившись, переспросила Саша. – Зайчик, ты, конечно, извини, но это как-то... подозрительно. Как его зовут хоть?
-Ваня, кажется, - пробормотала Мила, смешно наморщив лоб: это у неё означало серьёзную мыслительную деятельность. – Или, может, Коля... не помню.
-Ну, ты даёшь! – возмутилась Саша. – Идёшь к парню домой, и даже не знаешь, как его зовут?!
-Не знаю, - виновато улыбнулась девушка. – А... мы... давай, ты со мной пойдёшь?
-С тобой? – Саша только-то и могла, что удивлённо хлопать глазами, глядя на подругу. – Слушай, ну это уже вообще... я там зачем?
-Затем! – Мила значительно подняла вверх правую руку с оттопыренным указательным пальцем. – Вдвоём не так страшно, да и вообще... мне кажется, вы найдёте общий язык. Есть у вас что-то общее.
-Да иди ты в пень! – воскликнула Саша. – Не собираюсь я никуда идти! Пятым колесом быть... обойдёшься.
-Не обойдусь, - хитро усмехаясь, покачала головой Мила. – Ох, как не обойдусь, подруга...

5
Квартира оказалась на удивление большой.
Духа старших родственников не наблюдалось и в помине, повсюду царил эдакий «интеллигентный холостяцкий беспорядок», который хозяин, судя по всему, пытался ликвидировать, но ничего у него не получилось.
На вид «соседу снизу» можно было дать лет 20 – 25. Высокий, зеленоглазый, худой, с длинными, ниже плеч, каштановыми волосами, ныне перевязанными кожаным ремешком. Красивый, и... чем-то до боли похожий на Павла. Чёрт.
-День добрый, - произнёс он, впуская их в свою квартиру. – Рад видеть вас... обеих. Проходите, гостиная – там, - он махнул рукой, показывая, где «там» находится.
Кухня была симпатичной. Ничего особо технологического и мультифункционального, но - вот. Тёплые бежевые тона, мягкий свет, сочащийся из простенькой люстры...
Саша обернулась, (парень шёл следом за ними) и с удивлением заметила несколько знаков, начертанных над дверью. «Знаки» были смутно знакомы. Откуда, интересно?..
-Что ж, давайте знакомиться, - провозгласил парень. – Перед тобой, Мила, уже нет нужды представляться, но вот твоя подруга... меня зовут Алексей, - он вежливо поклонился (Саша бросила короткий, но многозначительный взгляд в сторону подруги). – Можно, конечно, называть и просто Лёшей... даже желательно. Хоть я и не люблю этого имени.
-А я – Саша, - Саша улыбнулась, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка получилась как можно более благожелательной. – А... м-м-м... почему ты не любишь своего имени?
-Потому что оно... мне не подходит, - с лёгкой заминкой ответил парень, - Родители ведь дают имена, не зная, что у них вырастет... – он умудрялся говорить, не отводя от неё пристального взгляда, и в то же время продолжал преспокойно разливать кипяток по чашкам, лить заварку и сыпать сахар... Н-да. Экий... ловкач.
-Для определённого круга людей меня зовут Гилтин, - совершенно спокойно закончил он.
Саша вздрогнула от такой неожиданности.
-Гилтин? – тихо, чуть ли не шёпотом, переспросила она. – Ну, что ж, в таком случае, я – Анариэль...

6
Наверное, хуже всего чувствовала себя именно Мила – она-то наверняка не поняла практически ничего из сказанного. И Саше было жаль её, но она не могла, никак не могла, пускаться сейчас в объяснения, теряя драгоценные минуты общения с НИМ. Она просто не имела на это права! А подруге можно объяснить всё потом...
Кажется, Гилтин был рад такому повороту событий не меньше самой Саши.
-А-на-ри-эль, - по слогам повторил он её имя. – Красиво... – и, очнувшись, перевёл взгляд на Милу: - Так вы обе наши?..
-Нет, не обе, - замотала головой Саша, не дожидаясь ответа подруги. – Только я, и, честно говоря... я ничейная. Сама по себе. Я не член фэндома.
Гилтин с секунду молча смотрел на неё, а потом неожиданно рассмеялся:
-Ну, да, конечно... конечно! Я знал бы тебя раньше, если... Так значит, «Анариэль»? «Солнечная»?
-Почти так, - улыбнувшись, кивнула Саша. – И, э-э-э... Гилтин? «Звёздная пыль»... или искра? Я слышала что-то такое у Хольгера. Кажется.
Улыбка на лице Гилтина стала ещё шире. Саша тоже так улыбалась, когда встречала человека, по-настоящему близкого себе.
-Ага, давайте пить чай, - спохватился парень, заметив растерянное выражение лица Милы. – Смотри, вон там, вроде, варенье стояло...
Беседа возобновилась, и побежала вперёд так стремительно, словно это было не скромное чаепитие, а... нет, даже сравнений никаких в голову не приходило!
Саша видела, как блестят глаза её собеседника, и подозревала, что и сама смотрит на него точно так же. Мила молчала, слушая их, подперев голову рукой. Саша не представляла себе, что она вообще может из этого понять, но остановиться уже не могла. Она нашла! Нашла! Нашла?..
Гилтин был одним из тех, о ком она так безуспешно желала написать научную работу этой осенью: толкиенистом. Человек, читавший «Сильмариллион»... Господи! Неужели всё это происходит на самом деле?!..
-Значит, ты никогда с нашими не общалась?
-Никогда. Страшновато как-то самой... да я уже и привыкла, в общем. А... много вас здесь?
-Достаточно. Человек тридцать... нет, больше.
Они помолчали с минуту, со странными улыбками глядя друг на друга.
-У тебя есть квэнта? – внезапно спросил Гилтин.
Саша медленно опустила глаза вниз: квэнта... ну, как же... «средиземская биография», «Та-кем-я-была-в-прошлой-жизни»...
-Нет, - наконец, ответила она. – У меня нет квэнты.
-Ты не умеешь Видеть? – голос у него был искренне встревоженным. – Да?
-Не знаю, - покачала головой девушка. – Я никем себя ТАМ не вижу. И не хочу видеть. Я – просто человек. Не эльф – нолдор, не ваниа, не тэлери, не синдар... Не майя. Просто человек.
-Может, ты из Аданов? – с мягкой улыбкой спросил Гилтин.
-Может, - усмехнувшись, кивнула Саша. – Но вряд ли.
-А кто такие Аданы? – внезапно спросила Мила, доселе молчавшая.
Гилтин, он же Лёша, охотно пустился в объяснения:
-Это люди, из Трёх Домов друзей эльфов...

Засиделись они, как и следовало ожидать, допоздна. Разговор всё длился и длился, и, казалось, они могли бы говорить так всю предстоящую ночь...
Но в мире всё ещё существовали родители, да и школу назавтра никто не отменял. Так что, примерно в девять часов вечера они всё же начали собираться «по домам». Под руку Саше каким-то совершенно загадочным образом попался лист бумаги и ручка – правильно истолковав намёк, она быстро написала номер своего телефона (к счастью, втайне от Милы).
-До свидания, - Гилтин всё так же благосклонно улыбался, открывая им входную дверь. – Мила, и... Анариэль. Надеюсь, ещё увидимся.
«Я тоже надеюсь» - подумала Саша.
7
-А теперь объясни мне всё в мельчайших подробностях! – воскликнула Мила, лишь только за ними захлопнулась дверь.
-Ну, это не так уж просто, - Саша изо всех сил старалась придать лицу серьёзное выражение, но губы так и норовили растянуться в улыбку, и она бросила это заведомо бессмысленное занятие. – Он, ну... в общем, он толкиенист.
-Которые в эльфов верят? – догадалась Мила. – Ну-у... надо же. Вот не думала, так не думала...
-Ты не обижаешься на меня? – запоздало спохватилась Саша. – Это же ты к нему шла... ты извини, но я просто...
-Да Бога ради! – рассмеявшись, взмахнула рукой девушка. – На кой мне этот... как его там?
-Гилтин.
-Ну вот! Блин, ну где ж эти нормальные мужики-то, а?!
-Н-да, - Саша покачала головой (они уже вышли из подъезда Милы – подруга согласилась немного её проводить). – Такое чаепитие... безумное. Прямо как у Кэрролла. И... – она осеклась. Совсем недавно в мире существовал человек, самым непосредственным образом относившийся к роботам этого модерниста – авангардиста, или кто там он был. Паша... её первый Учитель.
-Эй, ты чего? – Мила удивлённо дёрнула подругу за руку. – Что, замёрзла?
-Да, - рассеянно кивнула Саша. – Вспомнилось...

Глава 2
1
Вода наполнила следы,
Оставленные мной,
И вот стремлением домой,
Предчувствием беды,
Как чаша, полнится душа -
Но некуда идти.
Я здесь, страдая и дыша.
Мой Валинор, прости.

День начался с нового SMS.
С секунду Саша удивлённо смотрела на цифры неизвестного номера, высветившиеся на дисплее, и лишь затем сообразила, кто это. Какой интересный парень этот Лёша... или всё-таки правильнее будет называть его Гилтином? Весь её прошлый опыт подобных «знакомств» (впрочем, подобных этому ещё не было) говорил о том, что, даже если симпатичный молодой человек и взял у тебя номер телефона, позвонит он по этому номеру минимум, дня через три. Максимум, как вы понимаете, и вовсе не ограничен.
А вот этот «знакомый», вероятно, оказался счастливым исключением из правил. Вздохнув, Саша нажала кнопку «прочитать».
«Ясного утра тебе, Анариэль».
И всё. Всё?..
Просто удивительный экземпляр.
Плохо гнущимися пальцами Саша набрала:
«И тебе, Лёша». Потом передумала, и изменила «Лёша» на «Гилтин». Обидится ещё, как же...
Далее день продолжился, как обычно: встреча с Милой, совместный путь к школе, уроки, перемены, уроки, перемены...
На третьем перерыве ей позвонили – вот только это был уже совсем не Гилтин.
-Сегодня в пять часов вечера, - она узнала голос Юрия и без представления. – Приходи, мы будем тебя ждать. Ты же помнишь, что нужно взять?
-Помню, - подтвердила Саша, и тут прозвенел звонок. – Всё, до свидания.
Гилтин (давайте уж называть его так) объявился на следующей перемене.
-Привет, - голос у него был слегка смущённый. – Я вот... хотел попозже позвонить, но не выдержал. Ты чем-то занята сегодня?
-Соглашайся!!! – зашипела Мила, догадавшись, кто это, и для верности крепко схватила подругу за запястье.
-Ну, в общем-то, да... – замямлила та, лихорадочно соображая, что же всё-таки делать дальше. – Хотя... вот, в восемь, наверное, уже буду свободна.
-Замечательно. Встретимся... ну, где тебе удобно.
-Возле памятника Ленину, - произнесла Саша, и Мила довольно рассмеялась, прикрыв рот рукой. – Пока.

2
Унылое серое здание. Высокие потолки...
Саша вспомнила, как вышла сюда в первый раз – и усмехнулась. Чего здесь бояться? Просто вмеру запылённые коридоры, да десятилетиями не мытые окна. Всё, как обычно. Ничего особенного.
Стучаться она не стала. В конце концов, не в первый раз здесь.
-Здравствуй, - поприветствовал её Юрий. – Садись, ещё не все пришли.
Комната вновь изменилась, превратившись в эдакую готическую залу средневекового рыцаря. Гобеленов на стенах, впрочем, не было – только куски алого бархата на стенах, и стилизированные по факелы светильники. Странные у Юрия перепады фантазии...
Саша села в кресло, быстрым взглядом окидывая уже присутствующих. Молодой парнишка, почти её ровесник, в кресле напротив – это Леонид. Странный какой-то парнишка, если честно говорить... здоровается, не поднимая глаз, словно не замечает, но, стоит лишь отойти, непременно начинает пялиться. Вот и сейчас: когда Саша посмотрела на него, он быстро отвёл взгляд в сторону, хотя, наверное, уже успел изучить её с головы до ног. Н-да... просто детский сад какой-то. А вот рядом с Леонидом сидел – ха-ха! какая неожиданность! – Гордий. Пламенно-рыжие волосы и неизменно красный свитер отчего-то делали его в глазах Саши похожим на своеобразную морковину – переросток. Девушка прижала ладонь ко рту, делая вид, что борется с приступом кашля, хотя на самом деле ей просто стало смешно: как это она раньше не замечала столь явной схожести своего Учителя с овощем?
Далее следовало два пустых места (кресла были расставлены буквой «П», посредине сидел Юрий), и уже рядом с Сашей сидел темноволосый мужчина средних лет, в очках, придававших ему весьма интеллигентный вид – Дмитрий, насколько она могла помнить из рассказов Юрия. Следующие два места тоже пустовали.
-П-привет.
Саша вздрогнула, и резко подняла голову вверх, испугавшись от неожиданности.
-А-а, привет, - проговорила она, глядя в светло-серые глаза Леонида. – Я... э-э-э... задумалась.
-Да, я так и понял, - подтвердил парень, немного более резким, чем требовалось бы, движением, откидывая прядь русых волос с лица. – Я подумал, мы теперь часто встречаться будем. Надо бы... познакомиться.
-Надо бы, - улыбнулась девушка, краем глаза отмечая, что за их «беседой» наблюдают сейчас все, здесь присутствующие, только с разной степенью бдительности. Гордий, к примеру, не стеснялся открыто пялиться, Юрий – изредка поглядывал; позицию Дмитрия ей было трудно разглядеть самостоятельно.
-Если я сяду рядом, ты не против? – внезапно спросил Леонид (ей-богу, думать о нём, как о «Лёне» почему-то не получалось).
-Нет, конечно, - Саша заставила себя ещё раз улыбнуться. Впрочем, улыбка получилась рассеянной.
В течение следующих десяти минут они обменивались между собой короткими и по большей части бессмысленными фразами. Леонид мучительно пытался завязать разговор, но Саша отнюдь не была расположена к этому.
Затем к ним присоединились ещё трое: смутно напоминающий гражданина великой страны Грузии Тимофей, уже достигший третьего десятка, и чем-то смахивающие на москальских «Иванушек – дурачков» Степан и Кирилл – братья, неуловимо похожие друг на друга. Единственная разница состояла в том, что Степан был чуть крупнее своего родственника, и предпочитал цвета серый и хаки; Кирилл же зачастую ходил в чёрном.
Тимофей сел рядом с Леонидом, Степан и Кирилл – рядом с Гордием. Пустовать осталось только одно место. Саша тяжело вздохнула, вспомнив, кому оно принадлежало. Паша, Паша...
-Ну, что ж, начнём, - провозгласил Юрий. – Сегодня с нами впервые зачитывает свои произведения Александра. Вероятно, вы знаете о её проблемах с Учителями... Сегодня мы будем решать, хорошо ли она подготовлена к самостоятельному существованию, оставаясь, впрочем, подотчётной нам...
Саша не удержалась, и всё-таки посмотрела на Гордия – без вызова, просто ради интереса. Бывший Учитель смотрел на неё с неприкрытой неприязнью, граничащей с ненавистью. Встретившись с ним взглядом, девушка невольно содрогнулась: за что... такое?! Они же, по сути, мирно разошлись...
-Итак, Саша, ты будешь читать первой, или послушаешь других?
-Нет уж, лучше я первой прочитаю, - вымученно улыбнувшись, покачала головой девушка. – А то послушаю вас сейчас, и окончательно в себе разочаруюсь. Только вот, - она быстро вытянула согнутый вдовое альбомный лист из сумки – на нём был напечатан текст. У меня только стих один. Небольшой. Это нормально?
-Нормально, - со вздохом кивнул Юрий. – Читай.
Саша опустила глаза вниз, к тексту; вздохнула, и начала читать:

-Я – человек. Я в центре мира...
И мир во мне – но пустота.
И скорбь моя – мой крест из грубой древесины,
Судьба и рок – рок и судьба...

Они слушали. Не то, чтобы настороженно, но как-то... очень внимательно, что ли. Саша подавила в себе приступ страха, и продолжила читать дальше.

-Мой белый конь – надежда, вера, счастье,
Мой дикий зверь – ненависть и любовь.
И птица белая, как голубь или чайка –
Моя мечта, мой ненаписанный герой.
Я – человек. Я в этом мире частью
Предстать готова, я – в его корнях.
Но это небо
не имеет столько власти
Чтобы послать для древа влагу, в смерти жизнь принять.
Я человек...
И частью или целым, я буду здесь –
Я буду продолжать
Всё то, что начато другими, но не мною.
Всё то, что было птицей для кого-то – не меня.
Я – человек! Как гордо и притворно
Звучат слова чужих комедий или драм.
Мой конь хромает, говорят, он потерял свою подкову.
И в скором времени оставит вновь меня.
Я – человек? Где истина зарыта...
Мне надоело в сотый раз искать её.
Я видела так много, и так сильно
Страдает зверь во мне, ему больней всего.
Ведь он способен лишь любить и ненавидеть.
Из края в край... да, он – максималист.
И он уйдёт теперь, я знаю, прочь из мира,
Чтобы вернуться вновь – а, впрочем, что о том?..

Я – человек.
Ко мне вернётся птица.
Я – человек.
Ко мне вернётся конь.
Я – человек...
И только зверя не увижу.
Ведь я же только человек...
А он – совсем иной.

...Молчание. Саша медленно подняла голову вверх. Смотрела она, впрочем, только на Юрия – наверное, потому, что исключительно его мнение её интересовало.
Однако, глава клуба «Вторичный Мир» молчал. Вот тут-то Саше стало по-настоящему страшно:
-Что, настолько... плохо? – тихо спросила она.
Кто-то рассмеялся – необидно, просто из-за затянувшейся паузы; Саша не стала оборачиваться. Кажется, это был Тимофей.
-Это не плохо, - медленно проговорил Юрий, глядя ей в глаза. – Это даже... очень неплохо для твоего возраста и уровня подготовки, - он вновь умолк.
-Что же тогда мешает вам сказать, что это – хорошо? – не в силах выдержать вновь воцарившееся молчание, спросила Саша.
-Гордость, - усмехнувшись, ответил мужчина. – Нет, не заблуждайся... я имею ввиду твою гордость. Ну, а теперь, - Юрий вновь заговорил громко, обращаясь ко всем. – Продолжим, Леонид?
Леонид читал прозу.
Саша изо всех сил старалась заставить себя слушать внимательно, но это не ахти как получалось: душу переполняли радостные чувства, и даже усидеть на месте было трудно.
Через полтора часа (к тому времени они успели послушать также Кирилла и Степана) был объявлен перерыв: чтобы не слишком утруждать друг друга. Все разбрелись кто куда, в зале остались только Юрий, Саша да Леонид – последний, кажется, надеялся вновь завести разговор, но этому не суждено было сбыться.
Не дожидаясь его слов, девушка поднялась и, быстрым шагом пересеча зал, подошла к Юрию.
-Вы так и не объявили о своём решении, - сказала она. – Я могу теперь существовать... отдельно?
Юрий поднял голову, посмотрев ей в глаза. На миг Саше показалось, что она не сдержится, и убежит сейчас, куда глаза глядят, прочь от этого его пронзительного взгляда...
-Можешь, - сказал он, и наваждение исчезло. – Только вот... ты должна понимать, с какими опасностями это сопряжено. Занимаясь собственным миром без посторонней помощи, ты, в сущности, бродишь в тёмной комнате, вытянув руки...
-И с завязанными глазами? – растянув плохо слушающиеся губы в улыбку, спросила Саша.
-Нет, - покачал головой Юрий. – Глаза тебе мы открыли, об этом не беспокойся. Я лишь пытаюсь объяснить тебе, что это сложно. Реальности очень тонки, и если ходить по ним без определённого опыта, можно попасть не туда. Ты должна быть готова к этому.
-Тоесть... и альтернативы никакой нет? – она изо всех сил старалась выглядеть и говорить спокойно, но страх, закрадывающийся в душу, наверное, невозможно было скрыть.
-Нет, - покачал головой Юрий. – Видишь ли, не в наших интересах сейчас приукрашивать действительность. Скорее всего, ты «провалишься» в другой мир; будем надеяться, что не более одного раза. Повторяю, ты должна быть готова.
-К чему готова? – раздражённо спросила Саша. – Что, везде таскать с собой походной рюкзак и десять банок тушёнки?
-Ну, уж нет, не так радикально, - рассмеялся Юрий. – Понимаешь ли, если Вторичный Творец попадает в чужой мир, это, что называется, «кому-нибудь нужно». Не пугайся так, я думаю, ты справишься.
-Ну, спасибо, - пробормотала девушка. – За доверие. И что, это всё?
-Всё, - кивнул он. – Больше я тебе не могу сказать. Всё зависит только от тебя. Ты ведь сама этого хотела?
-Да, - подтвердила Саша. – Ну... я пойду.
-Ты не останешься? – удивился мужчина. – Мы вообще-то только на пол часа разошлись.
-Да нет, - покачала головой Саша, разворачиваясь. – Пойду... я.

3
Лишь только подойдя практически вплотную к своему дома, Саша вспомнила о том, кто ждёт её этим вечером у памятника вождю Революции. Гилтин! Он же Лёша...
-Ч-чёрт... – прошипела девушка, взглянув на часы: 2025. А ведь идти туда не меньше получаса... и мобильный разрядился, собака... Господи! Ну почему всё в её жизни происходит вот так?! Почему?..
Саша шла, нет, даже почти бежала, думая, в сущности, лишь об одном: если он уйдёт, не дождавшись её, она себе этого не простит. Нет, ну как так можно, а?! Найти наконец-то человека, хоть сколько-нибудь разделяющего её интересы, и – вот так...
На глаза наворачивались слёзы. Часы показывали уже почти пятьдесят минут десятого. Нет, он не ждёт. Это раньше всякие рыцари своих дам по три часа дожидались, а сейчас – Ира рассказывала – и пол часа подождать не могут. ...а вот и памятник Ленину. Саша тихо всхлипнула, невольно замедляя шаг: площадь была пустой, только несколько прохожих, спеша по своим делам, прошли мимо, даже не взглянув на неё. И никого, никого, Господи... ну почему?
Она шла дальше уже просто по инерции, не в силах развернуться, и пойти домой, глотая злые слёзы. Ещё один шаг, ещё и ещё... ну, может, он всё-таки здесь, может, она просто не заметила...
Саша сделала ещё несколько шагов, и остановилась, удивлённая и обрадованная одновременно: её всё-таки ждали.
-П-привет, - тихо сказала она, подходя к стоящему у памятника парню: он стоял в его тени и, к тому же, был одет во всё чёрное – потому она его сразу и не заметила.
-Suilad le , - сказал он, и внезапно улыбнулся. – Suilad le, Anariel.
-Чего? – растерянно спросила девушка.
-Я приветствую тебя, - пояснил самопровозглашённый Гилтин. – На синдарине. Ты его не учила никогда?
-Ну... учила. Немного, - проговорила всё ещё растерянная Саша. – Ты извини, ради Бога, я не хотела так опаздывать, правда... Ты замёрз, да?
-Да, - усмехнувшись, не стал отрицать парень. Его длинные волосы, ныне ничем не сдерживаемые, вольно рассыпались по плечам, отчего-то не спутавшись от ветра. – Но это ничего, не оправдывайся. Давай лучше... пойдём куда-нибудь, а? А то и ты тоже замёрзнешь.
-Я ненадолго, - быстро предупредила его Саша. – Только до десяти...
-Ну, тогда пошли к твоему дому, - пожал плечами Гилтин. – Поговорим по пути... согласна?
-Mae , - наконец-то улыбнулась Саша.
Тому, что он взял её под руку («Так ведь теплее, правда?») она уже почти не удивилась.

4
-Ты работаешь где-нибудь? – спросила Саша, большей частью просто для того, чтобы спросить хоть что-то: пауза затягивалась.
-Да, - подтвердил Гилтин. – Отец устроил меня в свою фирму, рекламный бизнес, сейчас отпуск... хотя вообще-то я дизайнер. Или, если уж совсем честно говорить, художник. Но этим, сама понимаешь, в наше время не слишком-то можно заработать. А ты? Кем... собираешься работать?
-Не знаю, - пробормотала девушка, поправляя воротник на куртке. – Раньше хотела выбрать что-то, близкое к литературе... а теперь не знаю. Возможно, пойду на историка. Или на филолога.
-Есть ещё экономисты и физики, - рассмеялся парень. – О них ты не думала?
-Нет, нет, что ты, - она энергично замотала головой. – Я же гуманитарий... наверное. Так что, Боже упаси!
-Н-да, я тебя понимаю, - Гилтин мимолётно скользнул взглядом по витрине какого-то магазина, мимо которого они шли. – Итак... скажи, а ты не хочешь познакомиться с... остальными? Там много интересных людей, да и вообще...
-Извини, но я, наверное, ещё не готова к этому, - пробормотала девушка, разом утрачивая всю свою весёлость. – Я привыкла существовать в одиночестве, и... честно говоря, я этого не хочу совершенно. Я боюсь.
-Но чего ты боишься? – удивился он. – Ведь мы же... вполне нормальные люди! То, что в газетах пишут – ерунда полнейшая. Да ты и сама, по-моему, прекрасно понимаешь...
-Понимаю, - перебивая его, заговорила Саша. – Только боюсь я совершенно иного. Вы в немного другую степь пошли, знаешь ли... Что ни говори, но фэндом – это, прежде всего коллектив, тусовка, вырваться из которой очень трудно. С тобой мне интересно и приятно общаться, но остальные... я ещё не готова, если хочешь. Может быть, просто пока.
-Н-да, - Гилтин вздохнул, посмотрев на неё. – Так ты действительно не имеешь квэнты, или просто не захотела говорить при подруге?
-Действительно не имею, - ответила Саша. – Это так важно – то, что я не вижу себя никем в Арде?
-Или в Арте, - усмехнулся парень. – Ну, конечно, это важно. Впрочем, ты ведь взяла себе имя. Что мешает тебе точно так же найти квэнту?
-А кто его знает, - пожала плечами девушка. – Я никогда раньше даже не задумывалась над чем-то подобным. А когда ты вчера спросил... я, честно говоря, растерялась. Для меня даже выбрать одну из рас – и то проблематично. Вот ты, я так понимаю, эльф?
-Tancave , - подтвердил Гилтин.
-И, наверное, Нолдор, - продолжила Саша. – Если брать во внимание тексты Хольгера...
-La , - тут же перебил он её. – Всё немного сложнее. Хольгера можешь больше не трогать: всё, что я взял у него – это имя, не больше. По квэнте я синдар, из тех, что звались Эглат...
-Перворожденный, что ли? – воскликнула она, невольно останавливаясь: ей нужно было сейчас посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что этот человек действительно говорит ей правду.
-Именно, - кивнул Гилтин. Его глаза не лгали. – Ты не думай, я не гордый, просто по-иному я себя не вижу. В последующие века, как ты понимаешь, жил в Дориате... Был убит в Менегроте, во время нападения нолдоров.
«Уж не самим ли Келегормом?» - подумала девушка, а в слух произнесла, неспеша, пытаясь унять бушующие внутри чувства:
-Интересная у тебя квэнта... Так, значит... Гилтин?
Внутри вновь шевельнулась полузабытая, неисчезающая боль, заставляя сжать руки в кулаки, и ещё пристальней вглядеться в лицо этого человека, считающего себя... кем?

Расскажи, перворождённый эльф...

У кого же она читала когда-то эти стихи? У некой Луннель, кажется...

...О земле, на которой живём.
И о звёздах в ночной тиши,
И о камнях в расщелинах гор...

Это было чем-то родни заклинанию. Перед мысленным взором Саши всплывали картины мира, в котором она так и не решилась «прописать себя»: Куйвиэнен, прекрасный в своей первозданной свежести, и звёзды над ним – такие близкие и такие чистые... дивные чащи Нан-Эльмота, где соловьи поют, наученные песнями самой Мелиан... «зелёно – седой» Дориат, величественные залы Менегрота, и так далёко ещё до всех тех печалей и трагедий, которым суждено произойти здесь...

Расскажи, как играли звёзды,
Отражаясь в морской волне.
Как встречали вы первое солнце,
Как рассвет шагал по земле...

Она всё стояла и смотрела, не отрываясь, прямо ему в глаза, а стихотворные строки уносили разум куда-то далеко, так невообразимо далеко отсюда, что это даже описать было невозможно.
...а мир вокруг, ещё секунду назад вполне обычный и прозаический, менялся – вначале едва заметно, но затем всё сильнее и сильнее.

Расскажи, как из гаваней светлых
Уплывали навек корабли
Как разбитых, но непокорённых
Собирали войска у реки...

Хотелось заплакать. И не важно, что он сейчас стоит рядом, и всё видит... это неважно. Вот только слёз – не было.
С небывалой яркостью вспыхнуло над ними небо, очистившись от тёмных туч, засияли звёзды: совсем не здешние, пусть даже и очень похожие...
Sen nin ardhon .
Нет. Нет, увы... это не мой мир. Пусть и очень любимый мною, но – не мой.
Стих закончился.
Гилтин тихо ахнул, наконец заметив то, что теперь было МИРОМ. По выражению его глаз Саша поняла: он догадался. И, в отличие от неё, он даже может здесь остаться. Когда-нибудь. Возможно. Впрочем – не сейчас...
Она тихо вздохнула, и сказка рассеялась.
Парень вновь посмотрел на неё – вначале испуганно, а потом внезапно рассмеялся, и, схватив девушку в охапку, закружил её, смеясь и плача одновременно.
-Что ты делаешь? – воскликнула Саша, плохо понимая, что твориться вокруг. – Эй, что ты...
-Так ты, значит, волшебница? – одним движением подхватывая её на руки, спросил Гилтин, и вновь рассмеялся – так весело и безудержно, что Саша не удержалась, и начала смеяться вместе с ним. – Нет, ты не Анариэль, - продолжал говорить он. – Я назвал бы тебя Лютиэн , но это не то... Пусть ты будешь просто Волшебницей. Для меня. Согласна?
-Волшебница и Гилтин... – прошептала Саша. – Ну, что ж, пусть так...

5
-Эй, ты слышишь меня? Саша! У тебя что, небывало глубокая степень задумчивости? – Ира для верности потрясла подругу за плечо.
Саша подняла голову, устало взглянув на подругу.
-Ну, зачем ты трогаешь меня? – кисло спросила она. – Я, может, уже почти заснула.
-Нет, ну ты видела это?! – возмутилась девушка. – Ты общаться с нами пришла, а не спать, вообще-то!
-Тихо, тихо, - рассмеялась Мила. – У нашей девушки вчера был тяжёлый день, а, точнее, вечер...
-Неужто суженного себе нашла? – догадалась Ира. – Та-ак, ну-ка, колись! Чё за субъект такой? Или опять будешь нам наваливать, что никого у тебя нет?
-Ну, есть, - вздохнула Саша. – Лёшей зовут. Удовлетворена?
Воспоминания о вчерашнем дне раз от разу жгли огнём душу, и Саша уже устала пинать себя за то, что произошло: всё равно ведь изменить ничего уже нельзя.
«Волшебница Анариэль и Гилтин», нет, ну надо же так умудриться...
-А где голливудская улыбка? – скорчив ехидную гримасу, спросила Ира. – Давай-давай, порадуй нас!
Саша изобразила на своём лице нечто, отдалённо напоминающее пресловутый «голливудский зубоскал». Но, с другой стороны... почему бы и не радоваться тому, что у неё есть Гилтин, и именно ему первому открылась её тайна? Ведь... какой другой человек смог бы отреагировать на произошедшее... ТАК? Не испугаться, не побежать в милицию, не завопить о нашествии НЛО, не обозвать ведьмой...
«Так ты, значит, Волшебница?»
Quita , Гилтин.
-Он у неё не просто парень, - мечтательно улыбаясь, протянула Мила. – Он у неё – эльф...
-Синдар, - хмыкнула Саша. – Ага.
-Кто, кто? – воскликнула, заинтересованная, Ира. – Какой ещё эльф?
-А вот такой, - хихикнула подруга. – Непродвинутая ты какая-то, мать. Вот нарожают себе всяких полуэльфов, будешь знать!
-Да о чём вы? – окончательно растерялась Ира. – Саш, она чё, пила?
-Обижаешь! – картинно возмутилась Мила. – Слышь, Саш, она реально не догоняет! У вас же... не, так и, правда, дети этими, как их...
-Эльфинитами, - отозвалась Саша.
-Во, эльфинитами будут!
-Са-аш, - Ира переводила удивлённый взгляд с одной подруги на другую. – Психбольница тут недалеко, вдвоём дотащим!
-Тогда тащить будешь двоих, - усмехнулась Саша. – И это...
Она внезапно замолчала. Невдалеке, меньше, чем в десяти метрах от их лавочки, стоял сейчас Юрий. Стоял, и молча глядел на неё.
-Та-ак, - произнесла девушка, поднимаясь. – Подождите меня, я сейчас вернусь.

-Привет, - сказал мужчина. Он был одет в тёплую коричневую дублёнку, и у горла виднелся белый воротничок рубашки: глава «Вторичного Мира», вероятно, как всегда был одет в строгий деловой костюм – это подтверждали и брюки. – Я пришёл спросить... у тебя всё нормально?
-А с чего вы взяли, что у меня что-то может быть ненормально? – куда более резко, чем ей того хотелось, спросила Саша. Юрий посмотрел на неё удивлённо. – И откуда вы вообще узнали, где я нахожусь? – всё в том же тоне продолжила она, не сумев сдержаться.
-Я не слежу за тобой, если ты это имеешь ввиду, - мягко, но с незнакомым «металлическим» оттенком в голосе ответил он. – Я просто тебя чувствую. Со временем научишься. А это, - Юрий повернул голову, посмотрев мимо девушки, - Твои подруги?
-Да, - кивнула она, поборов желание оглянуться. – Но какое это имеет отношение...
-Прямое, - перебил её он. – В твоих интересах свести общение с ними до минимума.
-Что?- Саша дёрнулась, как от резкого удара или пощёчины. – Тоесть... я не понимаю!
Юрий промолчал, отведя взгляд.
-Вчера ты чуть было не провалилась в чужой мир, - наконец, медленно произнёс он. – И, пусть даже всё обошлось, ты не должна быть такой... легкомысленной. Я заеду за тобой завтра, а шесть часов вечера. Это нормально?
-Нормально, - девушка медленно взъерошила рукой свои волосы (шапки она гордо презирала). – Я...
Но Юрий уже развернулся, и пошёл прочь.

-Кто это был? – Ира, занявшая Сашино место на скамейке, выглядела совершенно растерянной и до крайности обескураженной. – Что, тоже – эльф?
-Нет, - пробормотала Саша, садясь рядом с ней. – Это... – она вздохнула. Кажется, привычка Гилтина добавлять в речь эльфийские слова была заразной. Вот только ей больше нравился квенья, нежели синдарин...
-Sina na tyelde … - безнадёжно прошептала она.

6
-В четыре ветер налетел,
Колокола он раскачал.
Меж смертью вознося и жизнью
Здесь – в царстве призрачной смерти...

Урок зарубежной литературы. Томас Стернз Элиот. Рассказ стиха напамять.
Катя, местный гот – рокер – эмо, рассказывая стих, не скрывала радости за себя: наконец-то она нашла нечто подходящее собственному имиджу. Саша помнила конец этого стиха: «И всадники Ада с мечами в руках...». Ну вот:

-По ту сторону чёрной реки
Вижу врагов с мечами в руках.
За истинной смерти рекой
Всадники Ада с мечами в руках.

-Садись, одиннадцать, - кивнула ей учительница, молоденькая Валентина Игоревна, для большинства – просто «Валя». – Та-ак, - она быстро просмотрела список. – Стеклова, Саша. Выучила?
-Выучила, - подтвердила Саша, поднимаясь со своего места.
-Читай, - лихо откинувшись на своём довольно-таки хлипком стульчике, велела Валя.

-Очи, что видел в слезах,
Как в тумане –
Здесь, в призрачном царстве смерти
Виденьем явились эти глаза,
Но мне не видна ни одна слеза –
Это моё наказанье.

Она выбрала этот стих сразу, лишь только увидев впервые в сборнике. Что-то было здесь... что-то такое, что Саша очень высоко ценила как в поэзии, так и в литературе. Что-то, что позволило бы сказать: да, это – моё, это – я...

-Это моё наказанье –
Глаз не увижу сих,
Твёрдого взгляда их
Глаз не увижу до
Входа в царство истинной смерти,
Где так же, как здесь,
Вспыхнут глаза на миг,
На мгновенье сверкнёт слеза
Чтобы нас предать осмеянью...

-Садись, девять.
Саша удивлённо подняла голову:
-Почему – девять? Я же ни разу не запнулась.
-Выражения маловато, - непререкаемым тоном заявил учительница. – Всё, садись.
Девушке не оставалось ничего иного, кроме как послушаться.
Ну, что ж, ту выходку Павла ещё долго будут помнить... и напоминать об этом ей.
-Вот крыса, - прошептала ей на ухо Мила. – Катьке вон все одиннадцать...
-Ничего, - так же тихо ответила Саша. – Девять – тоже оценка.
Честно говоря, после вчерашний фразы Юрия о том, что ей, якобы, следует сократить все контакты с друзьями, проблема оценок отошла если на последнюю, то на предпоследнюю позицию – точно. Она не знала, стоит ли думать об этом именно сейчас, или, быть может, разумнее будет дождаться вечера, когда он обещал за ней заехать – и уже тогда задуматься, получив ответы на свои вопросы?..
Вероятнее всего, последний вариант был самым разумным. К чему травить себе душу невнятными подозрениями? Да, это правильно...
Саша боялась лишь одного: что тогда уже поздно будет задумываться о чём бы то ни было.
Как всё это странно... Юрий не желает ей зла, конечно же. Он искренне желает помочь молодому Вторичному Творцу построить собственный мир. Но – может ли его благо обернуться чем-то совершенно противоположным для неё, Саши? Может ли случиться так, что... Нет, об этом даже подумать было страшно!
Завибрировал мобильный, спрятанный в карман брюк: пришло новое SMS. Девушка осторожно, так, чтобы не обратить на себя внимание учительницы, достала телефон из кармана. Как оказалось, SMSок было целых две, видимо, «приход» первой она не заметила.
Итак: Гилтин и Юрий, какая неудачная компания... Эльфу Саша бы ещё обрадовалась, но вот Юрий был здесь совершенно ни к чему. Что ему требуется? Вчера ведь обо всём условились!
«Я заеду за тобой после школы, - писал досточтимый глава клуба Вторичный Мир. – Не пугайся, когда увидишь мою машину...».
Что?..
Саша растерянно перечитала его послание. Это что, шутка такая – неудачная? На кой чёрт он приезжает сюда, как будто специально желая покрасоваться перед её одноклассниками, и так уже взявшими привычку бесконечно её обсуждать?!
Но писать отказ было, наверное, уже слишком поздно. Это был последний урок, и до конца его оставалось уже не больше пятнадцати минут. Вот ч-чёрт...
Вздохнув, Саша открыла второе SMS:
«Привет тебе, Волшебница. Предлагаю встретиться сегодня. Назначай время ты, но хотя бы на час раньше, чем при нашей прошлой с тобой встрече. Хотелось бы общаться с тобой больше одного часа в сутки. Гилтин».
-Эльф? – улыбнувшись, шепотом спросила Мила.
-Ага, - Саша тоже не удержалась от улыбки. – Гулять приглашает.
-А ты – согласилась?
-Не знаю. Я ещё подумаю.

7
... переступить черту.
Саша прерывисто вздохнула, проходя Стену: совсем лёгкую, несущественную, но – настроенную специально под неё. Сразу видно руку профессионала. Хорошо хоть, Гордий успел научить её преодолевать подобные препятствия. И, к слову сказать, его Стены проходить было куда тяжелее, и... больнее.
-Здрасте, - поздоровалась Саша с Юрием, стоящим у своей машины. Одноклассники, проходящие мимо, глазели с плохо скрываемой завистью. Мила тоже была среди них. – Вы что, проверить меня решили?
-Что-то вроде того, - кивнул он. – Когда сталкиваются две фантазии, нужно знать... как от этого защититься, и как себя вести.
-Зачем – защищаться? – не поняла Саша. – У нас же вроде бы войны никакой нет... нет же?
-Нет, - улыбнулся Юрий, открывая ей дверцу машины и делая приглашающий жест: садись, мол. – Это ты всё поняла. Залазь.
Машина – шикарное серебристое не то «Вольво», не то «BMW», мягко тронулась с места.
-А у тебя любознательные одноклассники, - заметил Юрий, оглядываясь назад. – Надо же, стоят и смотрят... ну, ладно, не о том речь. Я хотел поговорить с тобой. Серьёзно. Касательно твоего будущего в нашем... сообществе.
-Даже так? – удивилась девушка. – Ну, давайте... а меня, что, выгоняют?
-Нет, тебя не выгоняют, - ловко обходя чёрную «Хонду», ответил он. – Об этом можешь не беспокоиться. Скажи, пожалуйста, Павел ведь рассказывал тебе обо мне?
-Рассказывал, - подтвердила Саша. – Когда был жив... однажды. Он сказал тогда, что вы немец, но долго жили в Чехии, вступили там в подобный нашему клуб... а потом зачем-то переехали к нам, на Украину. Честно говоря, я не могу выстроить никакого логического объяснения для вашего поступка. Неужели в Праге со всеми разругались?
-Не разругался, - пробормотал Юрий, с сильно преувеличенным вниманием наблюдая за дорогой. – А просто решил существовать отдельно ото всех них. Не веришь? Ну, можешь считать, что мне понравилась ваша природа.
-Ага, хмыкнула она. – Чернобыль – в особенности?
-Прекрати вести себя, как циник, - Юрий бросил в сторону девушки укоризненный взгляд. – Тебе это совершенно не идёт... Пусть мотивы моих поступков останутся со мной, я не о том хотел поговорить с тобой. Направь уж лучше свой интеллект в иное русло: Павел стал твоим Учителем на четвёртом году обучения, будучи уже практически самостоятельной...
-Возьмите в пример кого-то другого, - перебила его Саша. – Мне неприятно говорить о Паше... в таком тоне.
-Хорошо, - согласился Юрий. – Ну, тогда – Гордий. Он у нас уже три года. Ещё пару лет, и он окончательно достроит свой мир.
-Не завидую тем, кто будет жить в его «творении», - пробормотала Саша.
-Ты не улавливаешь моей мысли, - они остановились, в ожидании, когда на ближестоящем светофоре зажжётся красный, и Юрий повернулся, прямо посмотрев на неё. – Обучение длиться не больше пяти или шести лет, потом Творец уходит. Сколько, по-твоему, я нахожусь в клубе?
-В каком смысле? – Саша изумлённо посмотрела на него. – Но... я не понимаю. Если вы основали клуб, то...
-То я здесь уже больше двадцати лет, - закончил за неё Юрий. – Это не считая Праги. Напрашивается какой-нибудь вывод?
Девушка молчала, растерянно моргая.
-Вы хорошо сохранились, - наконец, пробормотала она. Юрий хихикнул, и вновь завёл машину – прохожие замерли по разным сторонам дороги: на светофоре зажёгся красный.
-Нет, ну а что ещё я могу сказать? – встрепенулась девушка. – Вы же не объясняете мне ничего...
-Я отказался от своего мира, - просто ответил мужчина, разом утрачивая всю свою весёлость. – Я могу многое... но не могу главного. Так что не смотри больше так восторженно на меня после очередной метаморфозы занавесок в кабинете. Только такая ерунда мне и осталась – теперь.
-Но... почему? – Саша посмотрела на него с жалостью. – Я всё ещё не совсем хорошо понимаю, что значит «творить собственный мир», но отказываться от этого я, наверное, уже сейчас не смогла бы. Зачем вы пошли на это?
-Скажи мне, милая девочка, - отчего-то зло заговорил Юрий, всё так же не глядя на неё. – Если бы я не основал «Вторичный Мир», если бы мы не нашли тебя – что бы ты делала? Додумалась бы самостоятельно до того, чему мы тебя научили?
-Я поняла, - пробормотала Саша, опуская голову вниз. – Вы решили пожертвовать собой. Но...
-Что – но? – поторопил её он. – Договаривай.
-Ничего, - покачала головой девушка. – Просто... ведь... если бы Паша не пришёл в клуб, он сейчас был бы жив. Я об этом подумала.
Юрий вздохнул, и покрепче сжал руками руль.
-Я всё думаю, зачем он пошёл на это? – тихо заговорила Саша вновь. – Ведь это же он специально сделал... со своим миром. И... почему? Он не был похож на самоубийцу.
-Возможно, - сказал Юрий. – Или тебе так кажется. Павел потерял и родителей, и друзей... думаешь, этого мало, чтобы решиться свети счёты с жизнью?
Саша повернула голову к окну: за ним мелькали заснеженные улицы, смазанные силуэты прохожих... а родители ведь волноваться будут. Интересно, он им хоть позвонил? Скорее всего – да. Предусмотрительный наш... куда он вообще её везёт? Что-то подозрительно долго... и разговор этот...
-Я не знаю, - вслух ответила она. – Никогда ещё, знаете ли, не сходила с ума. Но... стойте, вы на что намекали сейчас? Они, что, у него, все одновременно умерли? Я не понимаю!
-Не одновременно, - пробормотал Юрий. – Но примерно в течение одного года. Собственно говоря, обо всём этом я и хотел поговорить с тобой.
Машина резко затормозила. Саша качнулась вперёд, тихо ахнув.
-Вылезай, - велел он.

Глава 3
1
Простите мне все, о всесильные боги -
Взорвала алмазные неба дороги.
Над пропастью - пастью кружилась вороной,
Серебряным кругом да звездной короной.

Относительно того, куда Юрий привёз её, у Саши сомнений не оставалось: это, несомненно, был его дом. Именно дом, не квартира – изящный двухэтажный коттедж на окраине города. Нет, ну надо же...
-Садись на диван, я сейчас чай приготовлю, - сказал он ей. – Тебе какой: черный, зелёный, белый? Чай какой страны предпочитаете вы в это время суток?
-Чёрный, - ответила Саша, не задумываясь.
Всё было готово за считанные минуты. Саша осторожно взяла красивую фарфоровую чашку в руки, но притронуться к жидкости и не подумала, выжидающе глядя на Юрия, севшего рядом.
Интересно, ну, сколько же ему всё-таки лет? Сорок – это как-то маловато, а на пятьдесят он не выглядит. Или внешность – это такая же иллюзия, как и его фокусы с перепланировкой комнат? Но это очень сложно... да и вряд ли возможно вообще. Использовать такой дар для корректировки морщин на собственном лице... нет уж, увольте, это даже не смешно.
-Я не всё рассказал тебе тогда, когда ты вступила в наше сообщество, - негромко заговорил Юрий, глядя куда-то в сторону книжных полок у противоположной стены. – Ты можешь... да нет, ты просто обязана ненавидеть, проклинать, не знаю, что ещё, меня после этого. Я и вправду виноват перед тобой. У меня так всегда в жизни получается, что я кругом и перед всеми виноват... Но это неважно. Я не мог сказать тебе всё и сразу. Иначе ничего не получилось бы. Мне очень жаль.
-О чём вы говорите? – Саша невольно привстала, глядя на него. – Юрий, чего вы мне не сказали?!
-Мы учимся не более семи лет, - он повернулся к ней, и взгляд его серых глаз стал каким-то уж совершенно ледяным. – Потом мы уходим – в мир, который сами же и построили. Но прежде чем уйти... у тебя ведь есть родители, друзья, просто близкие люди? Тебе, несомненно, будет жаль расставаться с ними – навсегда. Ведь взять ТУДА с собой никого нельзя. Можно лишь воплотить всех их – ТАМ. Но, знаешь, истина такова, что воплощением пренебрегают, и срываются в последний момент: мол, да нет, извините, я передумал... Тоесть, срывались бы. На самом деле, мы избавлены от тягот выбора. Всё решает судьба. За нас.
-Каким образом? – с трудом шевеля губами, спросила девушка.
-Они умрут, - глядя прямо ей в глаза, ответил Юрий.
-Что-о?! – Саша вскочила со своего места, чашка с чаем выпала у неё из рук – коричневая жидкость уродливым пятном расплылась на дорогом серебристом ковре. – Я... вы... – она охнула, и закрыла лицо руками.
-Успокойся, - Юрий встал и, осторожно взяв её за запястья, заставил опустить руки вниз. – Ничего не поделаешь. С этим нужно просто смириться.
-Мои родители... мои друзья... – девушка говорила, глядя куда-то мимо него. – Все, кто мне дорог... умрут? Да? – лишь на последнем вопросе Саша посмотрела на него, и голос её дрогнул. – А я... буду Творцом? Сотворю свой мир... на их костях?!
-Ты сотворишь свой мир во имя их, - тихо ответил Юрий. – И воплотишь всех их – там.
-Вы лжёте, - прошептала девушка. – Я воплощу только своё воспоминание. Не больше...
-Ты воплотишь их, - он посильнее сжал её руки, как будто боясь, что у неё сейчас начнётся истерика. – Успокойся.
-Мы – убийцы, - сказала девушка. – И я... зачем вы втянули меня в это? Зачем... я вас ненавижу! – она с силой толкнула Юрия, и тот, не ожидавший подобного, невольно отпустил её руки.
Саша обернулась назад, к выходу – хотелось сбежать... нет, не сбежать даже, а просто уйти – навсегда и ото всех, никогда больше не видеть ни Милу, ни Иру, ни маму с папой... никогда не стать причиной их гибели. Просто сделать один широкий шаг в пространство с моста, и – всё. Лучше выбрать меньшую из зол...
-Саша, - окликнул её Юрий. – Я тебе не враг. Успокойся.
-Правда? – спросила она, переводя взгляд на журнальный столик, стоящий меньше, чем в полуметре от неё. На его поверхности стояла небольшая ваза, где лежало несколько фруктов, и... нож. Не раздумывая, девушка взяла последний предмет в правую руку, на миг залюбовавшись отлично заточенным лезвием. – А кто же вы, если не враг?
-Это глупо, - тон Юрия оставался на удивление спокойным. – Положи нож, пожалуйста, я не собираюсь устраивать поединок с тобой. Положи нож.
-А с чего вы взяли, что я собираюсь нападать на вас? – рассмеялась Саша. – Что мне толку от вашей смерти – теперь? Гораздо проще лишить жизни себя саму...
-Ты. Глупый. Ребёнок, - чётко, с расстановкой произнёс он, приближаясь практически вплотную к ней. – Ты не сделаешь этого – по крайней мере, сейчас. Ты слишком сильно ненавидишь меня, чтобы совершить самоубийство. Ну, что ж. Можешь меня ударить, если хочешь. Препятствовать тебе я не собираюсь.
-Вы хотите, чтобы я вас убила? – Саша подняла руку с зажатым в ней ножом вверх. Наверное, она здорово походила сейчас на Павла, как тогда, в галерее... – Вам надоело жить, дорогой Учитель – а на самоубийство силы воли не хватает... И вы решили, что я это сделаю я?
-Немного нужно силы воли для того, чтобы перерезать себе вены, - сквозь зубы проговорил Юрий, продолжая всё так же холодно смотреть на неё.
-Теперь я понимаю, почему Паша сошёл с ума, - поднося лезвие ножа к его шее, сказала Саша. – Да... хорошо понимаю.
Наверное, она чересчур сильно надавила на рукоять: из-под лезвия на шее Юрия выступило несколько капель крови. Интересно, сколько десятков людей вот так же желали перерезать ему горло? Много, наверное.
-Ну? – только и спросил мужчина. – Чего замерла?
Саша вздохнула, и резким движением отбросила нож прочь.
-Идите вы к ч ёрту, Юрий, - произнесла она, разворачиваясь и направляясь вон из комнаты.
-Стой, - он схватил её за плечо, с силой развернул к себе. – Куда ты собираешься идти? Отсюда очень далеко до города, и тебе нужно успокоиться... – кажется, Юрий и сам не слишком хорошо понимал, что говорит.
-У вас рубашка испачкалась, - глядя на его некогда белый, а ныне заляпанный кровью воротник рубашки, сказала Саша. – А я спокойна. Отпустите.
-Ты не доберёшься домой отсюда, - упрямо возразил мужчина. – Тут слишком далеко.
-Доберусь, - высвобождаясь от его рук, девушка изо сил сдерживала вновь подкатывающую к разуму волну всеразрушающей ненависти. - Мне не пять лет. Оставьте меня в покое! Я вас видеть не могу!..
 
2
Этот мост был воздвигнут всего пару лет назад – Саша помнила ещё, как он только строился, как возводились широченные и очень высокие крепления из цементных плит, как плавали по реке какие-то баржи со строителями, и пассажирские катера, прежде являвшие собой главный вид транспорта для жаждущих перебраться с одного берега реки на другой. Теперь количество катеров значительно уменьшилось, и исполняли они своё предназначение, исключительно перевозя туристов и им подобных то вверх, то вниз по реке. Город стремительно приближался к «светлому европейскому будущему».
Холодный ветер нещадно трепал её волосы, время от времени полностью загораживая ими кругозор. Саша стояла, опершись о железный бортик моста, и рассеянно наблюдая за рекой, кое-где уже покрывшейся тонкой корочкой льда. В полуметре от неё, за узкой пешеходной зоной, неслись по мосту вереницы машин – на такой скорости, что невольно захватывало дух.
Никого больше на мосту (я имею ввиду пешеходов) не наблюдалось. Девушка тихо вздохнула, и медленно расстегнула замок на своей куртке.
Всё, происходившее вокруг неё последний месяц, внезапно предстало в другом свете. Все эти люди... Юрий обмолвился как-то, что несколько членов клуба, кажется, Гордий и Тимофей, детдомовцы. Повезло им. В каком-то смысле... А остальные? Знает ли Леонид, что его родители, друзья и любимая девушка не доживут даже до его двадцатилетия? А Кирилл и Степан? А Дмитрий? Они ведь осознанно сделали выбор... скорее всего. Всё по тем же обмолвкам Юрия – им оставалось обучаться не более полугода.
Как это возможно – жить паразитом, за счёт жизней других? Как это возможно – так лицемерно рассуждать о возможности воплощения, ведь это не ты же, в конце концов, творил их всех, чтобы теперь решать, кому жить, а кому нет! Как... как?
Саша окинула взглядом бортик: ерунда, перепрыгнуть ничего не стоит. Нужно только снять с себя всё это отягощающее сезонное барахло, потому что с ним будет сложнее.
Застёжки на сапогах поддавались с трудом. Куртка уже давно валялась рядом, на грязном асфальте. Сама не понимая, зачем, она сняла и кислотно-синие носки, оставив их лежать где-то рядом с обувью.
Ну, вот, кажется, и всё. Голые ступни уже начали замерзать, да и вообще, стоять вот так – в одном свитере и джинсах, под напором ледяного ветра, было неудобно. Раз решилась, то не стоит долго церемониться.
Саша в последний раз обернулась на дорогу: машины неслись мимо, как будто и не замечая её. Странно. Как странно... Раньше она всегда презирала самоубийц. Ведь... это грех – лишить жизни самого себя. А вот теперь и сама решилась на это.
-Надеюсь, ты мне это простишь, - прошептала девушка, мельком взглянув в хмурое серое небо. – Когда-нибудь.
Она быстро подошла к бортику, ухватилась за перила, перепрыгнула...
...а ведь где-то там есть её мир. Где-то там, далеко, всё ещё существует её любимая сказка. И, Господи, как же хочется оказаться там, вновь, как же хочется жить...
...свист ветра в ушах. Стремительное падение, запоздалое удивление от ощущения отсутствия почвы под ногами...
...жить... ТАМ. Но так трудно сосредоточится, так трудно собраться сейчас, ведь она падает, и вот уже почти ощутима ледяная вода реки...
Саша рванулась – не разбирая дороге, в безумном, почти животном страхе за собственную жизнь, за её окончание.
Ощущение было непривычное: она никогда не переносилась в свой мир так. Свист в ушах на миг стих, настала полнейшая тишина, и...
Вероятно, Юрий был прав. Она совершенно не годится на роль самоубийцы.

3
Падение кончилось внезапно.
Саша охнула, и упала на колени, не сумев удержаться на ногах.
В глазах всё ещё плясали какие-то непонятные чёрные точки, но даже на ощупь, ладонями, которыми она упёрлась в пол, Саша поняла: это – отнюдь не мягкая трава того мира, где она планировала оказаться... Это камень. Обтёсанный, хорошо исхоженный камень. О-о, Господи...
Что там она говорила относительно тушёнки?
С тихим стоном, цепляясь за стену рукой, девушка поднялась. Ноги были босые, и уже начали замерзать. Так, нужно найти выход – любым путём. Иначе... нет, это совершенно невозможно...
Позади послышались торопливые шаги. Саша обернулась какраз вовремя, что встретиться лицом к лицу с женщиной средних лет, несущей в руках небольшую чёрную шкатулку
-Ох! – женщина отпрянула назад, словно бы привидение увидев. Шкатулка выпала из её рук, и по полу рассыпался жемчуг, хранившийся в ней: очень крупные бусины. – Кто ты?!
-Я... здесь случайно, - Саша нагнулась, чтобы подобрать рассыпавшиеся драгоценности. – Это... не пугайтесь...
-Не трогай жемчуг! – ещё громче воскликнула женщина.
Девушка покорно поднялась, задним умом соображая, что одета совсем не по-здешнему (женщина была в длинном алом платье, спадающем ей практически до щиколоток), и стоит надеяться, чтобы в ней распознали женский пол.
-Э-э-э, - протянула девушка, мучительно пытаясь найти выход из ситуации. – Я... ну, это... я пришла с миром...
-Мара! – закричала внезапно женщина, так громко и пронзительно, что у Саши сразу исчезли все надежды на то, что проблему получится решить как-то по-тихому. – Здесь – Мара! Скорее! На помощь!
Девушка обернулась: с другого конца длинного коридора, увешанного по стенам какими-то странными светильниками, к ним спешило сразу несколько мужчин. Освещение здесь было тусклым, и, за отсутствием окон, рассмотреть их лица было проблематично.
-Мара! – в последний раз воскликнула женщина, и умолкла.
Саша, чувствуя себя гаже некуда, обернулась к новоприбывшим.
-Это – Мара? – спросил один из мужчин. Одет он был в широкую рубаху и некоторое подобие брюк. Девушка успела почувствовать скользнувшую в его вопросе неуверенность. – Ода, она... как здесь оказалась?
-Откуда мне знать? – Ода, чуть ли не вжимаясь в стену и смешно пятясь, перешла из-за спины Саши к «своим». – Наверное, перенеслась из-за гор к нам...
«Почему они разговаривают... на русском? – подумала Саша. – Или, я просто их так понимаю?».
-Она немая? – другой мужчина, в чёрной мантии, с подозрением взглянул на неё. – Это нехарактерно для Мары.
-Она говорила! – разозлилась Ода. – Да схватите же её, в конце концов! По одной только одежде понятно, что она не наша.
-Я бы сказал, что она больше похожа на юношу, - хихикнул первый мужчина, светловолосый, как, наконец, смогла определить Саша. – Одеждой. А может, она глухая? Что ж, доставай сеть...
-Не нужно никаких сетей! – воскликнула Саша, смешно взмахнув руками. – Я... не та, кем вы меня называете. Я случайно здесь. И я не глухая!
-Отведём её к Орвину, - изрёк второй, в чёрной мантии. – Он ещё вчера просил приводить к нему всех странных личностей, появляющихся в замке.
-Ну-с, милая... девушка, - блондин протянул руку Саше, улыбаясь, однако улыбка была принужденной, он отчаянно трусил: даже пальцы едва заметно подрагивали. – Позвольте отвести вас пред очи Правителя Орвина. Ведь вы не против?
Саша была не против. Она и сама дрожала с головы до ног (впрочем, это скорее объяснялось холодом, царившим здесь), и совершенно растерялась. Применить свою силу?.. Но насколько это оправданно? Переход из мира в мир требует времени, а его у неё нет – пока. К тому же... впрочем, об этом можно будет подумать и позже...
-Я не против, - прошептала девушка, но за руку его брать не стала. Вон, и так уже трясётся, как осиновый лист, а то и вовсе в обморок упадёт... нет, ну, всё-таки, за кого её здесь принимают?..
-Жемчуг собери, - бросил оставшейся стоять на том же месте Оде, черноволосый Второй. – Госпожа гневаться будет.

4
Идти предстояло далеко.
Саша даже не дрожала уже, а буквально тряслась от холода: зубы стучали всё громче и громче, а ног она не чувствовала.
Витые лестницы, зигзагом уходящие ввысь, грубые каменные ступени: выше, выше... Куда её ведут, чёрт побери? Их Правитель заседает на шпиле башни?!
Да, стоит сказать также, что это был именно замок: во время «перехода» им кое-где попадались густо зарешёченные окна, сквозь которые порывами врывался стылый морозный воздух, а за окном виднелась одна лишь бесконечная заснеженная равнина.
-Ну, вот мы и пришли, - когда Саша уже отчаялась дожить до конца пути, объявил светловолосый Первый, вздохнув с явным облегчением. – Прошу вас... девушка.
Зал был небольшой, но куда лучше освещённый, нежели сумрачные коридоры замка. Саша слегка щурилась, ступая окоченевшими ногами по доскам пола (почему-то здесь их предпочли камню).
В глубине зала стоял стол. Рядом с ним, в высоком кресле, обитом бархатом, сидел мужчина.
Одет он был в мантию, подобную той, что носили Второй с Первым, но не чёрного, а белого цвета, тканую серебром. Рукава и подол её были украшены красивым витиеватым узором, вышитым чёрными нитями. По ворону тоже шла вышивка – но куда более плотная и с небольшим количеством деталей.
В первую секунду Саше показалось, что он спит. Но нет: мужчина поднял голову, посмотрев на них. Руки, лежащие на коленях, и скрытые широкими рукавами, не шевельнулись.
-Зачем вы пришли?
Голос у него был необычный: глубокий, сильный, но с какой-то хрипотой, как будто он уже однажды сорвал его, но было это давно.
-Вы приказывали отводить к вам людей, без позволения являющихся в замок. Эту девушку встретила Ода, прислуга...
Второй всё говорил и говорил, но Саша его почти не слушала, молча и неотрывно глядя на Правителя. Этот Орвин был чем-то новым для неё, во всех смыслах. Что-то было в нём, что-то непонятное – и пронзительное.
Он сидел в своём кресле очень ровно, по-королевски гордо вскинув голову, но в этом жесте не было никакого тщеславия – только дань долгу. Длинные, светло-русые волосы его спадали гораздо ниже плеч, ничем не сдерживаемые, а голову Орвина охватывал тонкий венец из какого-то чёрного металла. И, чем дольше Саша смотрела на него, тем сильнее ощущала в этом человеке (ведь человеке же?..) какой-то странный излом, надрыв, сильнейшее отчаяние, усмирённое, но не побеждённое волей. О том же говорило и его лицо: печально опущенные вниз уголки тонких губ, едва заметно впалые щёки, морщины у глаз, и сами глаза – в них пресловутый излом читался наиболее ясно. Саша и без слов поняла: Правитель Орвин кого-то потерял. Кого-то очень и очень ему дорогого.
-Вы считаете, что она – Мара? – вопрос был задан спокойным тоном, но Саша заметила, как сразу напряглись и Первый, и Второй.
-Так сказала Ода, государь, - уклончиво ответил Второй. – А мы не сведущи в колдовстве, дабы самим проверять это.
-Что ты сама скажешь о себе, Гостья? – обратился Орвин к Саше. – Мои мудрые подданные пренебрегли возможностью связать тебя, так что ныне мы все в твоей власти – если ты действительно Мара. Отвечай же, кто ты?
-Я не Мара, - с лёгкой заминкой ответила девушка. Пронзительный взгляд Правителя заставил её дрожать куда сильнее, нежели холод.
-Хорошо, - сказал Орвин. – Предположим, я тебе верю. Оденьте её, - эти слова были обращены уже к «подданным». – Во что-нибудь потеплее. А потом приводите ко мне, - ещё один пронзительный взгляд в сторону Саши. – Мы не договорили.

5
-Ты согрелась?
«Одели» Сашу в тяжёлое платье зелёного цвета, и, судя по тому, как оно на ней сидело, ранее одежда эта принадлежала довольно габаритной женщине с, по меньшей мере, третьим размером груди. Но ведь – даренному коню в зубы не смотрят?
-Да... Правитель, - ответила она. – Большое спасибо.
Разговаривать вот так – с сидящим на троне (это ведь трон?..) человеком, то и дело окидывающим тебя взглядом сверху вниз, было несколько непривычно. Ну, что ж, придётся потерпеть. К тому же, он ведь всё же позаботился о ней, в меру своих возможностей.
Так что теперь можно и постоять.
-Как твоё имя? – Орвин задавал вопросы сухо и чётко. Чем-то всё это напоминало допрос. Впрочем, почему бы и нет?
-А... – Саша хотела было сказать «Александра», но запнулась. В голове у неё внезапно мелькнула странная мысль: а что, если... Ведь её так никто никогда... ну, кроме Гилтина... не называл. Почему бы и нет? – Анариэль, - сказала девушка. – Да, так меня зовут.
-Анариэль? – Орвин посмотрел на неё удивлённо. – В наших странах так не называют людей.
-Я не Мара, - быстро сказала Саша, уже жалея об этой «шутке». – Тоесть... я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Вот. Я вообще не отсюда.
-Я знаю, что ты не Мара. Ты не похожа на подобное... существо, - по лицу Правителя словно скользнула тень улыбки. – И, тем не менее, ты владеешь чарами?
-Ну-у, э-э-э... – Саша не знала, что ответить. Как бы не вляпаться ещё хуже, чем раньше. – Я-а... ну, да. В общем.
-Хорошо, - Орвин поднялся. Он оказался выше, чем думала Саша, и... однорук. Теперь стало понятным назначение этих его широких рукавов.
Наверное, взгляд у неё был чересчур красноречивым.
-Да, - сказал Орвин. – Левой нет, по локоть. А теперь пошли со мной. Мне кажется, я знаю, откуда ты.

6
На сей раз, идти предстояло недалеко.
Судя по всему, это были какие-то внутренние покои Орвина – не слишком большие и без претензий на роскошь, и всё же, королевские.
-Ты голодна? – Орвин обернулся на ходу, окинув её быстрым взглядом. – Тебя вообще кормили там, откуда ты пришла?
-Кормили, - Саша удивлённо кивнула, хотя он этого не видел. – Ну... да, конечно. Вы не думайте, у меня семья нормальная.
-Даже семья? – Орвин вновь обернулся к ней. – Замечательно... Худая ты просто. Ну, а сейчас – есть хочешь?
-Нет, - Саша по привычке помотала головой. – А как вы догадались, откуда я?
-Сядем – объясню, - лаконично ответил он.
Они вошли в небольшой зал, посредине которого стоял прямоугольный стол, а рядом – несколько стульев.
-Ты всё-таки поешь, - Орвин указал правой рукой на соседний шкаф, где, по-видимому, лежала еда. – Мне ещё нужно решить кое-какие проблемы. Надеюсь, ты не будешь пытаться бежать?
-Не буду.
-Вот и хорошо.
Оставшись одна, Саша села на стул и попыталась собраться с мыслями: по большому счёту, сейчас ей представился реальный шанс вернуться обратно. Главное – быстро собраться, и сделать всё правильно. Жаль, конечно, уходить отсюда, так и не познакомившись со всем этим миром, но – что поделаешь.
Так... предстать себе... свою комнату дома? Или свой мир?
-Стоп, - прошептала Саша –Daro …
«Что я делаю? Ведь я же сама хотела уйти. И мне позволили сделать это. Ведь я же пообещала только что – не уходить... Зачем? Зачем возвращаться туда, где суждено сотворить столько горестей?..»
И всё же, и всё же... может, всё-таки стоит попробовать? Ведь совершенно же непонятно, что её здесь ожидает.
Девушка медленно закрыла глаза, сосредоточив всё своё естество на том, чтобы увидеть – мир, всё ещё остающийся её.
Прошло всего несколько секунд, и - Саша внезапно вскрикнула, и чуть было не упала со стула. Она... не могла увидеть! И вернуться – тоже не могла! Там, где ранее в её воображении находился «дом», ныне была стена. Высокая и непробиваемая. Доигралась, идиотка... Господи, да что же это?! Она потеряла свою силу? Она никогда не вернётся? Навсегда останется здесь?!
Девушка рывком поднялась со стула, заметалась по комнате. Это... но, как... о-о-о, спасите-помогите!
Внезапно она остановилась, чуть не «влетев» в шкаф. Подняла руку вверх, щёлкнула пальцами – и шкаф из деревянного сделался железным. Та-ак, и что из всего этого следует?
Саша развернулась обратно, прошлась к столу, и вновь села на стул.
Значит, она ничего не потеряла. Её просто не пускают обратно. Почему? Ну, кто же знает... наверное, не стоило махать ножом перед мордой Юрия...
-Ох, - пробормотала Саша, вздыхая. – Нет, ну это же надо было так...
-Ты с кем разговариваешь? – голос Орвина внезапно раздался прямо позади неё. Девушка чуть было не подпрыгнула от неожиданности, и быстро обернулась.
-С... собой, - пробормотала она с ноткой растерянности в голосе.
Свой венец Правитель, по-видимому, уже снял, равно как и роскошную мантию: вместо неё на нём была длинная туника с всё такими же широкими рукавами, и штаны. Всё – из обычной ткани, без каких-либо украшений. Разве что только на вороте его красовалось шитьё, теперь – серебром.
-С собой лучше не разговаривать, - рассудительно заметил Орвин. – Опасно для здравия. Ну, ладно, я с тобой о другом говорить собирался.
Он тоже сел – напротив неё. Стол теперь был между ними.
Взглянув на шкаф (Правитель его метаморфозы ещё, к счастью, не заметил), Саша тихо щёлкнула пальцами ещё раз – и тот вновь возвратился к своему первоначальному облику.
-Итак, - сказал Орвин. – Ты прибыла по своей воле?
-Да, - Саша кивнула.
-И без спросу Старших?
-Ну... – на сей раз вопрос был сложнее. – Вообще-то, я не обязана их спрашивать.
-Даже так? – Орвин удивлённо воззрился на неё. – Не думал, что у вас там всё так быстро меняется. Но тогда ты, Анариэль, должно быть, знаешь, что Терисей погиб. Или вас о таких вещах не уведомляют?
-Терисей? – пришёл черёд Саши удивляться. – Я не знаю, кто это... о чём вы? Вы меня с кем-то путаете!
-Терисей – это мой сын, - ледяным голосом произнёс Орвин, и девушка испугалась той ярости, что вспыхнула в его глазах. – А ты – его невеста. Или ты хочешь сказать, что я обознался?

Глава 4
1
...Ты всегда недолюбливал море
Я – любила, и знаешь, солдат,
Есть единое море судеб
Реки воды туда стремят.
Может, это неправда – о розни?
Ведь у нас одинакова кровь.
Ярко-алая... Боже, как больно...
Но не в пламени эта боль...

-Я... ничего не знала о вашем сыне, - с заминкой ответила Саша. – Извините, я не хотела, но... вы меня и правда с кем-то путаете.
-Ни с кем я тебя не путаю, - правая рука Орвина, лежащая на столе, сжалась во внушительный кулак. – Ты прибыла из-за Гор, верно? Ты – принцесса?
-Нет, - испуганно замотала головой Саша.
-Так что же ты говорила мне, что владеешь магией?!
-Я... и, правда, владею.
Орвин откинулся на спинку стула, окинув её испепеляющим взглядом.
-Колдуй, - сквозь зубы приказал он.
Саша растерялась. «Колдуй?..» Очень интересно...
-Хорошо, - она легонько стукнула ладонью по столу. Под ногами, вместо выструганных из дерева досок возник симпатичной расцветки линолеум.
Орвин хмыкнул, совсем не удивившись, и всё-таки улыбнулся.
-Это иллюзия?
-Не совсем. Если я захочу, то будет держаться ещё очень долго, - она вновь стукнула ладонью по столу, и линолеум исчез.
Правитель вздохнул, и поднялся. Спросил, с какой-то странной тоской взглянув на неё:
-Сколько тебе лет?
-Семнадцать, - ответила Саша, глядя на него всё ещё с некоторой опаской.
-Ребёнок совсем, - негромко пробормотал Орвин. – Столько же, что и... ладно. Так, если я налью тебе бокал вина, ты сильно захмелеешь?
-Сомневаюсь, - Саша невольно улыбнулась, вспоминая празднование дня своего рождения, и количество выпитых тогда «бокалов вина». – Может, вам помочь? – она с сомнением наблюдала за тем, как он одной рукой достаёт довольно внушительный кувшин из шкафа.
-Не беспокойся, я справлюсь и сам, - отозвался он.
Уже через минуту вино было разлито по бокалам, и они вновь сидели друг напротив друга.
-Значит, ты пришла к нам не из-за Гор, - продолжая прерванный разговор, сказал Орвин. – Тогда – откуда? И почему именно в мой замок?
-Честно говоря, это произошло случайно, - Саша пригубила вино – оно всё-таки оказалось довольно крепким – и отставила бокал. – Я из совсем другого мира. Там я... что-то вроде мага-подмастерья. Я необдуманно применила свою силу, и, в результате, оказалась здесь. Уж не знаю, почему именно.
-А вернуться назад ты, по-видимому, не можешь? – сделал проницательный вывод Орвин.
-Не могу, - вздохнула девушка, и, вновь поднеся бокал к губам, сделала довольно внушительный глоток. – Я думаю, что, возможно я должна чем-то вам помочь. Вам, или вашей стране... и тогда я вернусь домой. Впрочем, я в этом не уверена.
-Нашей страны вот уже несколько десятилетий, как не существует в природе, - глухо произнёс Орвин. – Война длилась всегда, однако сейчас особенно тяжёлое время. И я – давно уже не Король, а только Правитель, хоть и не правлю так, как то делал мой отец, и отец моего отца... чем ты можешь помочь нам, Анариэль? Ты даже воином быть не можешь.
-Ну, не знаю, - Саша отставила полупустой бокал прочь, и, подперев отчего-то потяжелевшую голову рукой, посмотрела на Орвина. - Я ведь маг... Нет, не так: «Вторичный Творец»... впрочем, я даже не знаю, хочу ли вернуться обратно. Там, откуда я ушла, моё присутствие принесёт лишь горе.
-Ты, кажется, говорила, что попала сюда по ошибке, - напомнил ей Орвин.
-Так и есть. Я, знаете ли, - Саша невольно отвела взгляд. – Собиралась с собой покончить. Вот только передумала в последний момент.
-Почему ты считаешь, что принесешь горе? – он смотрел на неё сейчас очень внимательно, куда внимательней, быть может, чем раньше, но девушка этого не замечала: усталость и тоска последних дней практически взяли над ней верх.
-Потому что так и есть, - она вновь вздохнула. – И вы... зря меня не казнили сразу, как... Мару, да? Что это вообще такое?
-Марами называют один из видов нечисти. Это девушки, являющиеся воинам в разных странных одеждах, а чаще и вовсе без них, соблазняющие, а затем убивающие этих самых воинов, - ответил Орвин. – Говорят, это могущественные колдуньи...
-Ну, вот, и казнили бы меня, - перебивая его, вновь заговорила Саша. – Сразу... как колдунью... и делов-то...
-Мы никого никогда не казним сразу, - жёстко возразил ей Правитель. – Мне удивительно, что ты говоришь о подобном.
-Вы умрёте, - прошептала девушка. – Из-за меня.
-Так, всё, достаточно, - Орвин поднялся, и, обогнув стол, подошёл к ней. – Всё-таки вино было для тебя лишним.
-Это не вино, - горько усмехнулась Саша. – К сожалению. Я чуть было не убила человека сегодня, - в памяти всплыл образ Юрия с приставленным к его горлу ножом, – А скольких убью ещё... Я не хочу жить убийцей, – она посмотрела на Орвина, склонив голову к левому плечу.
-Тебе нужно отдохнуть, - сказал он.
-Да, - Саша тихо рассмеялась. – Да, конечно...
Она поднялась, всё ещё смеясь: Орвин оказался на голову выше её. Спросила внезапно, прямо посмотрев ему в глаза.
-Хотите, я верну вам руку?

2
Орвин с секунду удивлённо смотрел на неё, а затем отрицательно покачал головой:
-Нет, не надо.
-Почему? – Саша была искренне удивлена таким его ответом.
-Потому что это – моё наказание, - ответил он. – За всё, что я сделал... и не сделал.
-За что именно – такое жестокое наказание? – Саша и сама дивилась своей наглости, а может быть, смелости.
Правитель посмотрел ей в глаза: явное несказанное «не лезь не в своё дело, девочка». Однако ответил он иное:
-Тебе нужно отдохнуть. Я расскажу тебе как-нибудь потом... возможно. Пойдём, - он осторожно взял её под руку, потянул за собой.
-Нет, ну, скажите, чем я могу вам помочь? – зевая, спросила Саша. – Я-то ведь многое умею... и куда вы меня ведёте?
-В покои, предназначенные королевской семье, - ответил Орвин. – Для всех в этом замке ты – моя несостоявшаяся невестка.
-Это ещё почему? – удивилась девушка.
-Потому что иначе тебя объявят шпионом, - он открыл дверь (они вышли в некое подобие коридора). – А я вот почему-то верю, что ты ничем подобным не являешься. Проходи.
Комната оказалась небольшой: здесь едва-едва помещались кровать и стол; окон не было. На столе стоял внушительных размеров подсвечник.
-Темноты боишься? – правильно отгадав её мысли, спросил он.
-Боюсь, - ответила Саша.
-Ну, тогда наколдуй что-нибудь, - по лицу Орвина промелькнула уже знакомая девушке тень улыбки. Странно, но он всегда улыбался именно так – только на миг; словно в следующую секунду тотчас же вспоминая нечто такое, от чего вся радость тут же исчезала. – У тебя это хорошо получается. Хотя свечи хорошие, должны простоять долго... если хочешь, я прикажу принести ещё.
– Ну да, - она словно не услышала его последних слов, - Что-то комната, извините, маловата... здесь слуги жили? Я сейчас не в том положении, чтобы качать права, но не усомнятся ли ваши подданные в истинности моего... гм... положения?
-Не усомнятся, - усмехнувшись, ответил Орвин. – Все остальные комнаты на этом уровне практически непригодны для жилья... Я ведь единственный представитель королевского рода. Пока что поживёшь здесь. Так свечи ещё нужны, или нет?
-Нет, не нужны, - Саша зевнула, прикрыв рот рукой. – Я же всё-таки обладаю некоторыми... силами. И, в общем, я вам очень благодарна. Вы, - тут она на миг умолкла, заглядевшись на то, как пляшут тени от пламени свечей на стенах.
-Что – я? – спросил Орвин.
-Очень добрый, - ответила девушка, переведя взгляд на него. – Спасибо.
-Ну, - он, кажется, искренне растерялся от такого ответа. – И тебе спасибо. И... отдыхай, в общем. Я зайду за тобой утром.
Орвин развернулся и вышел. Лишь только захлопнулась дверь, как Саша тут же, не раздеваясь, упала на постель и крепко уснула.

3
- Под луной - трава -
Высока - по грудь,
Первоцвет сорвав,
Очертила круг...

Слова казались чем-то осязаемым в непроглядной тьме, залившей всю крохотную комнатку. Саша лежала, не шевелясь, шепча когда-то зачем-то заученные строки.

- Ветер - вороном,
Звезды - искрами,
Пьяно - солоно -
И неистово...

Ей было страшно сейчас. Вот только страх таился не в темноте, вовсе нет – девушке просто лень было сотворить новые свечи. Страшно было по другому поводу: она проспала, наверное, не меньше восьми часов; и если прибавить к этому прошедший день, то получается нечто невероятное и ужасающее одновременное. Что сейчас происходит с родителями? Что с ними будет, когда они узнают о её одежде, оставленной на мосту?!.. что скажет Юрий? До какого вранья додумается на сей раз?..
Она рывком села на постели, обхватив голову руками. Господи... как же всё кошмарно получается...
-Нужно что-то делать, - прошептала Саша. Взмахнула, не глядя, рукой – истаявшие свечи появились вновь. – Сейчас же.
Дверь была не заперта. Девушка торопливо осмотрев себя: платье даже не помялось, надо же. Коридор по непонятной причине показался ей несколько более длинным, нежели вчера.
-Орвин? – Саша остановилась в дверях.
-Проходи, - не оборачиваясь, сказал мужчина. – Еда на столе, вино в кувшине... впрочем, вино лучше не пей... Мне тут надо ещё кое с чем разобраться.
Он сидел за столом, спиной к ней, и, низко склонившись, видимо, что-то читал. Саше не понравился его голос – чересчур напряжённый. Так говорил когда-то отец, когда его уволили с работы.
-Что-то случилось? – обходя стол, спросила девушка.
-Случилось, - кивнул Орвин. Он всё-таки поднял голову, посмотрев на неё. – Завтра будет битва. Возможно, наша последняя битва. Ты очень невовремя попала к нам, Анариэль.
Саша села на стул, ещё не осознавая всего, что он только что сказал.
-И вы... – тихо начала она.
-И я тоже там буду, - кивнул Орвин. – Да. Я ведь Правитель.
-Но у вас руки нет, - девушка непонимающе глядела на него. – Как же это... а щит?
-Мне щит не положен, - резко ответил он. – И ты, дорогая моя невестка, не вздумай ни с кем обсуждать это. Я постараюсь устроить твоё пребывание здесь, но, если мы проиграем... сама понимаешь.
-Понимаю, - Саша вздохнула, и, набравшись храбрости, заговорила вновь: - Послушайте, Орвин, я, конечно, вам совершенно чужой человек, но я слишком многого не понимаю. То, почему вы называете меня невесткой, я ещё могу уразуметь – в принципе. В таком... большом-большом принципе. Я понимаю, что вам очень больно было потерять сына. Но вы ведь потеряли не только его, верно?
Орвин ответил не сразу. Девушка вся сжалась внутри от его невероятно пронзительного взгляда, ожидая наихудшего.
Однако ответил он спокойным голосом.
-Короли не женятся на простых смертных. Так уж заведено. Нашими жёнами становятся девушки из-за Гор – это абстрактное выражение, не думай. Много тысяч лет назад был заключён этот договор, и уж не знаю, сколько ещё будет существовать. Когда принц достигает восемнадцатилетия, в его замок приходит некая загадочная молодая особа, обладающая магическими способностями. Терисею месяц назад должно было исполниться восемнадцать – и вот появилась ты. После версии, связанной с Марами, это – самая приемлемая трактовка того, что совершилось. Я ответил на твой вопрос?
-Я спрашивала немного не о том, - пробормотала Саша. – Впрочем, пусть так, я спрошу иначе... что за невеста досталась вам?
По резко окаменевшему взгляду Орвина она догадалась, что попала в точку. На сей раз Правитель молчал гораздо дольше, однако всё же ответил – когда она уже практически потеряла надежду на это.
-У меня была замечательная невеста, - негромко произнёс Орвин. – Очень красивая, и... – девушка заметила, как резко сжалась его правая рука. – Очень добрая. С одним-единственным недостатком: она была самым обычным человеком. Таким же, как я сам... впрочем, нет, она была гораздо лучше. А теперь представь себе реакцию народа на подобное известие – с учётом, что раньше именно силы королев решали все наши войны.
Саша молчала, не зная, что вообще можно ответить на подобное.
-Это была трагедия, - продолжил Орвин. – По крайней мере, так всем нам казалось тогда. Подумать только, я всегда мечтал стать лучшим из королей, и тут – вот такое. Я был разочарован, очень. Как и все остальные. Мой отец погиб в одной из битв, я стал королём – но народ этого, кажется, даже не заметил. У нас принято принимать царство не ранее, чем с сорока лет... Я, в свои двадцать, был слишком, непозволительно молод для этого. Потом родился Терисей. Это была радость, конечно, и он сдружил нас, в определённом смысле. Но она всё равно оставалась всё такой же печальной молчаливой, как раньше. Впрочем, в нашем королевстве мало чему можно было радоваться.
-Как её звали? – тихо спросила Саша. – Вы не разу не назвали имени.
-Фрейя, - ответил Орвин, и девушка невольно вздрогнула, услышав это. – Она говорила, что её назвали так в честь какой-то богини.
-Это... правда, - с заминкой произнесла она. – Такая богиня была, ну, тоесть, в неё верили... некоторые люди из моего мира.
«О Господи, Фрейя?! – мысленно воскликнула Саша. – Скандинавская мифология, Эдда, сестра Фрейра, божество природы... просто безумие какое-то!».
-Твой мир? – взгляд Орвина сразу стал внимательным, цепким. – Ты хочешь сказать, что она была из твоего мира?
-Нет, я лишь только хочу сказать, что богиня Фрейя принадлежит к мифологии моего мира, - как можно более мягко возразила Саша. – Было там у нас такое верование... что якобы всё слои бытия находятся на одном большом дереве, и наш мир – посредине.
-Дерево? – Орвин не удержался от смеха. – Как-то странно.
-Ничего странного, - чувствуя себя несколько задетой, ответила Саша. – Ясень Иггдрасиль. Земля – Митгард, обиталище богов – Асгард, обиталище зла – Утгард, Хель.
-И где была Фрейя?
-В Асгарде, конечно!
-Ну, да.
Орвин молча уставился куда-то в середину стола.
-Извините, что перебила, - пробормотала Саша негромко. – У вас родился сын, и...
Правитель посмотрел на неё, подняв голову:
-И – ничего. Мы продолжали жить, сражаться, писать стихи и петь песни. С «неправильностью» Фрейи все уже, кажется, смирились – кроме неё самой. О том, что с ней происходило, я могу лишь догадываться. Она просто таяла, как свечка. И, когда Терисею исполнилось три, Фрейя... – он умолк, вновь вперив взгляд в серые доски стола.
-Я поняла, - произнесла Саша негромко. – Можете не договаривать.
-Я всегда хотел быть лучшим из королей, - тихо сказал Орвин. – И я мог бы им стать, потому что войны решает не магия, но человеческая храбрость и человеческий разум. Нам не нужна была помощь королевы из-за Гор – тогда. Мы были достаточно сильны, чтобы разбить врагов. Но мы испугались ответственности. И я тоже испугался. И всё потерял.
-Это было очень сложная задача, - тщательно подбирая слова, проговорила девушка. – Вы не должны винить себя в... том, что случилось. Быть может, кто-то другой на вашем месте поступил бы ещё хуже.
-Я – король, - покачал головой Орвин. – К чему эти фантазии? «Кто-то на моём месте»... я не собираюсь скрывать своих ошибок. Это был я. Я совершил всё это. И я не оправдываюсь сейчас. Я просто рассказываю... Ну, так вот... а затем, это было не так уж и давно, снова началась Война. Терисею было, как и тебе сейчас, семнадцать. Я не хотел, чтобы он шёл, но – мальчишка... Потомки Властолюбца вновь обернули против нас свои мечи...
-Терисей погиб? – спросила Саша.
-Да, погиб, - кивнул он. – Я хотел вытащить его тело... негоже, королевскому сыну, на поле брани... я бы, наверное, и вытащил, но их было слишком много. И Фрикс этот проклятый, их военачальник... Словом, мне обрубали руку, которой я держал Терисея, в бою. Мне даже кажется, что он был тогда ещё жив... Но у потомков Властолюбца теперь один закон: «Всё, что пало – наше». Как же...
-И это – ваше наказание? – с жалостью глядя на него, спросила девушка.
-Нет, - Орвин тихо вздохнул. – Моё наказание – в том, что я был слепцом по собственной воле, и тем самым разрушил всё, что имел. Только это, Анариэль. Как вечное напоминание о том, что я мог сделать, но не сделал. Вот. Я всё рассказал тебе.
-Орвин, - медленно произнесла Саша. – Могу я... говорить откровенно?
-Говори, - равнодушно подал плечами он, но всё же чуть подобрался, внимательней посмотрев на неё.
-Я поняла далеко не всё, - продолжила девушка. – Но и этого, в общем-то, хватило... Мне жаль вас, Орвин. Нет, не мрачнейте. Это не та жалость, синонимом которой есть презрение. Я говорила уже, что вы очень добрый; я и сейчас так считаю. И... почему вы думаете, что всё – закончилось? Вы ещё живы, народ ваш жив, и надежда – в моём мире говорят, что она умирает последней. Зачем вы хороните себя? Быть может, вы истолковали знаки судьбы неверно? Быть может, только не сочтите это грубостью, от вас хотели совсем иного?
-Иного? – удивлённо переспросил Орвин. – Чего именно?
-Вы хотели стать лучшим королём, - ответила Саша. – Вы и сейчас можете стать им. Вам нужно только действительно захотеть этого. Самую глубокую скорбь можно обратить в мудрость. Самую сильную печаль – в надежду. Не смотрите на меня так, я не самостоятельно придумала это. Так написано в одной из моих самых любимых книг.
-Хорошая книга, - сказал Орвин. – Наверное, ты всё же не зря сюда попала. Если бы Терисей был жив... я был бы рад такой невестке, как ты.
Саша посмотрела на него, ощущая, что невольно заливается краской от этих его слов.
Правитель тем временем поднял голову вверх, к кое-где потрескавшемуся каменному потолку.
-И всё-таки завтра будет бой, - произнёс он. – Потомки Властолюбца вновь желают нашей крови... посмотрим, что они получат в итоге. Ты остаёшься здесь на попечении Одена.
-Одена? – встрепенувшись, переспросила девушка. – Тоесть... а не Одина?
-Одена, - покачал головой Орвин. – Что, это имя – тоже из твоего мира? Фрейя так назвала его когда-то...
-Да, из моего мира, - кивнула Саша. – Это... ох, кажется, я с ума схожу. Только у нас был не Оден, а Один. Предводитель небесного воинства Асгарда. А Фенриров, Торов у вас нет?
-Нет, - улыбнулся Орвин.
-И то хорошо, - вздохнула девушка. – Вы всё так же отказываетесь от моей помощи?
-Да, - взгляд Правителя вновь стал твёрдым, но уже без прошлой доли отчаяния. – Если я выживу – значит, боги простили меня. Если нет... что ж, я искуплю свою вину кровью.
-Лучше возвращайтесь, - покачала головой Саша. – Я буду ждать. Вас. Обязательно.

4
Оден оказался седовласым старцем, на голову выше Саши, и одетым в длинную чёрную мантию с серебряной фибулой в виде... да, действительно, ворона.
«Замечательно, - мрачно подумала девушка. – Как там, у Бунина: «Чёрный ворон Хугин, скорбной памяти детище, у него на плече »».
-Доброго дня тебе, юная госпожа, - первым поприветствовал её он. – Правитель поручил тебя моим заботам. Согласна ли ты с его решением?
-Я? Конечно, согласна, - Саша попыталась сделать улыбку на лице как можно более дружелюбной. – Очень рада... м-м-м... познакомиться. С вами.
-Садись, госпожа, - он кивнул ей на кресло у камина, и сам сел в такое же, напротив. Саша оценила всю предусмотрительность этого жеста: Оден заставил её занять идеально освещённое место, сам же остался в тени. Н-да... отнюдь не блестящий расклад.
-Правитель Орвин рассказал мне о твоей истинной родине, - продолжил старец. – Так что от меня, госпожа, ты можешь не таиться.
-Не называйте меня «госпожой», - негромко произнесла девушка. – Вы же знаете, что я Орвину никакая не невестка.
-Мой господин уважает тебя, - возразил Оден. – И мой долг – оказывать почтение тебе, госпожа Анариэль.
Саша не нашлась, что возразить.
-Хорошо, - она вяло улыбнулась. – Скажите, а... там, на войне, ведь не всё так безнадёжно, правда?
-Не знаю, - Оден покачал головой. – Война всегда была непредсказуемой. Как и всякое братоубийство.
-Братоубийство? – быстро переспросила девушка. – В каком смысле?
-В прямом. Ты разве не знаешь ничего? – Оден выглядел сейчас искренне удивлённым. – Бродяга, Властолюбец и Менестрель... Орвин не рассказывал тебе? Нет?
-Нет, - только и сказала девушка, отрицательно покачав головой.
-Ну, стало быть, просвещать тебя – мне? – старик усмехнулся уголками рта. – Ну, хорошо, слушай... В общем, некогда земли, ведущие ныне меж собой кровопролитную войну, были единым государством. И был у этого государства король, а у короля – трое сыновей. Имён их история не сохранила, остались лишь прозвища: старший – Бродяга, средний – Властолюбец, и младший – Менестрель. Бродяга слыл в народе храбрецом и великим путешественником. Из своих далёких странствий он привозил много диковинных вещей, а ещё больше – чужеземных наук, изучать которые перепоручалось чужеземным мудрецам. Но однажды Бродяга услышал о несметных сокровищах, скрытых в Северных горах. Говорят, много тысяч лет назад в тех горах жил великий народ мастеров, обладавший секретами создания дивных вещей, ныне утерянных. Однако, прослышав о богатстве мастеров, в те горы пришли драконы, и великий народ творивших погиб в их гибельном пламени. За драконами пришли герои, желавшие обрести счастье с принцессой в обмен на хвост дракона. А за героями, доблестно истребившими всех драконов, пришли искатели приключений, а, точнее сказать, искатели дивных творений древних мастеров, которые были без надобности героям, и которые так и не сумели забрать в мир иной драконы. Следует добавить также, моя юная госпожа, что, из всего наследия горных мастеров превыше всего ценились их самоцветы. То были камни, сами по себе бесцветные, однако способные на время принимать тот цвет, что представлял собой суть их хозяина. В руке слабовольного, не могущего справиться с их могуществом, самоцветы серели, в руке человека храброго и в меру умного – приобретали алый оттенок. И, наконец, в руке человека храброго, но и мудрого одновременно, самоцветы оставались самими собой, только много ярче: прозрачными камнями, вместилищем света душ своих создателей.
Искатели сокровищ, побывавшие в Северных горах, не нашли там ни одного Самоцвета. Мастера создавали их в глубочайших пещерах, а с приходом драконов наложили на камни заклятие: найти их отныне мог лишь человек доблестного и благородного сердца. Увы, ни первым, ни вторым качеством искатели приключений не обладали... герои же, могущие претендовать хотя бы на доблесть, мало интересовались древними кладами; куда интересней им были юные принцессы...
По преданиям, Самоцветы должен был добыть человек, достаточно храбрый, чтобы дойти до Северных гор, и достаточно мудрый, чтобы не польститься на все остальные сокровища, а идти именно за Самоцветами, и идти до конца. Именно таким человеком желал стать Бродяга.
-Ему это удалось? – спросила Саша.
-Да, - кивнул Оден. – Самоцветы Северных гор всегда считались чем-то вроде наивысшего богатства, и обладать ими значило обладать миром... почти в прямом смысле.
-Тогда неудивительно, что старший брат так желал этого, - хмыкнула девушка. – И что же дальше?
-Бродяга очень долго отсутствовал в королевстве, - старик поджал тонкие бледные губы, на миг умолкнув. – Примерно три, или четыре года. Король был уже не молод, его часто одолевали разные хвори... И вот однажды, когда Правитель вновь почувствовал недомогание, к нему пришёл средний сын, Властолюбец. «Отец, - сказал он. – Твой старший сын, презрев долг перед королевством и родственные узы, вновь ушёл в свои странствия. Меж тем я вижу, как трудно тебе становиться управлять страной. Позволь же мне, отец, помочь тебе: переложи бремя власти и ответственности на меня, покуда твой сын и мой брат, не вернулся». Старый король был рад тому, что его средний сын вырос столь заботливым и чутким, и, подумав несколько дней, согласился.
Прошло ещё около двух лет. Властолюбец уже всеми почитался, как король. Бродягу же, по молчаливому согласию всех, мысленно похоронили, ибо никогда прежде его странствия не были такими долгими, и ни одной вести не послал принц своим родным, дабы уведомить их о том хотя бы, что жив. К концу второго года тихо умер старый Правитель, и его младший сын, Менестрель, сложил об умершем отце поминальную песнь. Он был лучшим певцом, - тут Оден печально вздохнул. – Из всех. Наших.
-Вероятно, Бродяга всё-таки вернулся, - заметила Саша.
-Да, вернулся. Сама понимаешь, Властолюбец отнюдь не обрадовался его возвращению. Он тогда уже окончательно утвердился у власти, и отдавать правление в руки старшего брата ему совершенно не хотелось. Бродяге была предложена небольшая область, но он отказался от этой, как он выразился, «жалкой обглоданной кости, брошенной голодному псу» - и исчез. На несколько лет. А потом вернулся обратно, уже со своей армией.
-Армией? – удивлённо переспросила Саша. – Но... откуда? Большое наследство?
-Нет, - покачал головой Оден. – Самоцветы Северных Гор. Несколькими из них ему всё же пришлось пожертвовать. Их цена очень велика. Как если бы кто-то стал продавать звёзды с неба.
-Какой ужас... – произнесла девушка, невольно поднося ладонь ко рту.
Странно. Прежде она слышала предостаточно сказок с примерно таким же сюжетом – и они нисколько её не трогали. Но когда сказка внезапно стала былью, всё начало восприниматься совершенно по-иному. Ведь они действительно когда-то были, эти три брата. И произошедшее тогда – реальная история этого мира. И Орвин сейчас, быть может, уже... нет, нет, не может этого быть!
-А... что же младший брат? – тихо спросила Саша, наконец.
-Менестрель? – зачем-то переспросил Оден. – Он никогда не стремился к власти. Он был просто менестрелем, этим всё сказано. Мне кажется, он стал бы лучшим королём из всех троих братьев, если бы только судьба распорядилась по-иному. Но – увы... Он не вставал на сторону ни одного из братьев. Он просто слишком любил их обоих, чтобы сейчас выбирать кого-то одного. Менестрель желал лишь помирить братьев. И, когда две армии: королевская – Властолюбца, и наёмная – Бродяги, сошлись на поле брани, он встал посредине, и призвал братьев, дабы они подошли к нему. Братья послушались. «Оставьте свои распри, - говорил он им. – Ведь мы же родичи! Или ослепли вы, в своей безумной жажде власти? Ты, - он взглянул на Властолюбца. – Поступил не по совести, забрав себе то, что по праву принадлежит старшему сыну. Однако и ты, - сказал он Бродяге, - виновен в том, что в своих скитаниях забыл сыновий и королевский долг! Понимаете ли вы, что сотворили, и творите поныне? Ведь вы же разрываете страну, братья!». «Что же ты предложишь нам?» – спросил Бродяга. «Какой выход?» - добавил Властолюбец. «Разделите страну поровну, - ответил тогда Менестрель. – И правьте каждый в своей половине. Я отказываюсь от власти».
-И они – согласились? – Саша боялась смотреть Одену в глаза. Казалось, он пронизывал её взглядом насквозь.
-Да, - старик криво усмехнулся. – Это и вправду был единственно возможный выход. Вот только... представь себе эту картину: две армии на поле боя; в каждой из них – люди, уже приготовившие себя к тому, что сегодня им суждено убивать, и – или, быть убитыми. К тому же, когда Менестрель предложил переговоры, и Бродяга, и Властолюбец – оба ожидали подвоха как друг от друга, так и от третьего брата. А потому с каждой стороны было около двух десятков лучников, наблюдающих за беседой принцев, и готовых в любой миг отпустить тетиву. И вот, когда переговоры были уже почти завершены, когда братья обнялись в знак примирения – произошло то самое событие, что предшествует всем нашим сегодняшним бедам. У ног королевичей, в траве, невесть откуда появилась ядовитая змея. Властолюбец первый заметил её, и отскочил в сторону; Бродяга отшатнулся назад на миг позже, увлекая за собой третьего брата. А теперь, Анариэль, представь, что увидели, каждый со своей стороны, лучники обоих войск. И как они на это отреагировали.
Саша покорно представила.
-Они... их всех убили? – тихо спросила она.
-Нет, - Оден с грустью посмотрел на неё. – Не всех. Только одного. Менестреля. Стрелой в горло.
Повисла тишина...
Саше показалось на миг, что слова старика стали материальны, и повисли в воздухе – картинами давно минувшего. Она взглянула на Одена – тот сидел в своём кресле очень прямо, крепко обхватив ладонями подлокотники, и смотрел как-то мимо неё, думая о своём.
-Война была отложена, как ты понимаешь, - внезапно вновь заговорил он, заставив девушку вздрогнуть. – Бродяга и Властолюбец очень скорбели о своём брате. Кроме того, оба чувствовали себя виновными в его гибели, ведь так и не удалось выяснить, чей воин выпустил ту злополучную стрелу. К тому же, стрел было множество, и то, что эти два брата выжили, отделавшись лишь пустяковыми царапинами, также подливало масла в огонь, о котором, впрочем, старшие королевичи ещё даже не подозревали. Дело в том, что у погибшего Менестреля было двое сыновей, и нравом своим они были вовсе не схожи с отцом. Над его могилой они поклялись отомстить «убийцам». Их не тронули даже Самоцветы, которые Бродяга хотел отдать им, как уплату этого заранее невосполнимого долга. И вот тогда война началась по-настоящему, и длится по сей день. Я ответил на твой вопрос, Анариэль?
-Да, - прошептала Саша. – Только, могу я задать вам последний вопрос?
Оден молча кивнул.
-Я хотела спросить, на какой стороне Орвин?
Старик улыбнулся, хотя улыбка всё равно получилась печальной.
-Он потомок Менестреля, - ответил он. – И, как по мне, унаследовал наилучшие черты всех троих братьев... Только, прошу, не обсуждай всё то, что я только что рассказал тебе, с кем бы то ни было в этом замке. Ради твоей же безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока не вернётся Орвин.
-А он скоро вернётся? – спросила Саша.
-Надейся, - развёл руками старик.

5
«Надейся»... хорошо сказано. В теории. Но вот на практике...
Косметику с лица пришлось смыть. Оден немало удивился тому, что в мире «госпожи Анариэль», оказывается, умеют так искусно наносить краску. Саша в ответ только вздохнула: хотя бы Орвин по возвращении узнал. А то ведь... угольком, что ли, глаза подводить?
От последней мысли ей стало смешно. Странная это, наверное, была картина: молодая девушка сидит на постели, обхватив плечи руками, и вся трясётся от беззвучного смеха.
Одежда тоже была проблемой. Что ни говори, но платья, которые ей, как «королевской невестке», полагалось носить, особым удобством не отличались. А джинсы и свитер, увы, никуда не годились – здесь. Такая вот загогулина, понимаешь...
Шёл уже третий день её пребывания здесь, и второй день отсутствия Орвина. Оден упорно молчал о положении дел на фронте, и Саша, ни с кем здесь больше не общавшаяся, пребывала в неком «информационном вакууме». Единственным прогрессом было лишь то, что девушка уже успела кое-как изучить замок. Как оказалось, он имел целых пять ярусов: четыре нижних – для слуг и чиновников, а пятый – верхний – исключительно для особ королевской крови и их приближённых.
К слову сказать, относились к ней теперь на удивление уважительно, хотя и несколько настороженно. Часто Саша слышала за своей спиной что-то вроде «ну наконец-то нормальная королева у нас появилась! Жаль, что вдова...». Вероятно, Орвин не посчитал нужным держать втайне её «магические» способности.
Впрочем, даже это Саша готова была простить этому странному однорукому потомку несчастного Менестреля – только бы он вернулся. И дело, в сущности, было даже не в том, что ей так уж хотелось вернуться домой с его помощью – не хотелось, отнюдь. К чему возвращаться туда, где, так или иначе, станешь причиной смерти родных и близких... На данный момент Саше просто хотелось вновь увидеть Орвина. Живым. И хотя бы относительно здоровым...
Услышанная накануне история Бродяги, Властолюбца и Менестреля всё ещё «бродила» в душе, не давая спокойно существовать. Чем она может помочь – здесь? Всего только несколько дней назад она была заурядной школьницей, и не мечтавшей о таких вот замках и чужих мирах... Нет, враньё, конечно. Мечтать-то она всегда мечтала. Но так влипнуть – это уже как-то чересчур!
В одночасье превратиться не то в невестку, не то во вдову погибшего королевского сына, в мире, веками ведущем кровопролитную войну, да ещё и с перспективой остаться здесь навсегда, да ещё и с обязательством чем-то всем им (здесь живущим) помочь... Повезло, что называется.
На четвёртый день отсутствия Орвина до Саши всё же дошли кое-какие вести: уже произошло несколько боёв, все – с переменным успехом. Потомки Властолюбца, прежде грозившиеся разнести замок Орвина по камешкам, ныне на порядок уменьшили свои амбиции, и боролись с молчаливой злобой – кто бы ответил, что страшнее?
На шестой день Оден без стука вошёл в комнату Саши: она сидела, как всегда, на своей постели, проводя полуосмысленные манипуляции со свечой: та то увеличивалась до невероятных размеров, то уменьшалась до маленького огарка.
-Госпожа Анариэль, - тихо позвал старик, широко распахнутыми глазами глядя на неё. Девушка обернулась. – Нам требуется твоя помощь, - справившись с собой, произнёс Оден. – Пойдём со мной.
Впервые за всё это время Саше позволили выйти из замка. На ней была надета невообразимая по размерам шуба, и всё равно холод пробирал девушку до костей; волосы, ничем не покрытые (треклятое презрение к шапкам) разметались по рыжему (беличьему? лисьему?) меху. Везде, куда только мог достать её взгляд, простиралась бесконечная белая равнина – до самого горизонта. Саша обернулась к Одену, стоящему позади неё, безмолвно спрашивая: что? Зачем ты привёл меня сюда? Что я должна сделать?
-Раньше здесь был земляной вал, - ответил старик. – Очень-очень много лет назад. Кое-где ещё заметно.
Саша пригляделась, и, действительно, увидела кое-где небольшие бугорки, возвышение под снегом.
-Возведи там, на его месте, стену, - продолжал говорить Оден, и девушка не услышала, скорей почувствовала: его голос дрогнул. – Не меньше пятнадцати метров. Каменную. Отвесную. С вратами, но такими, чтобы нелегко было пробить...
Саша медленно вдохнула и выдохнула стылый зимний воздух. Возвести стену... неужели они – проиграли? Неужели Орвин мёртв?!..
-Госпожа Анариэль? – Оден осторожно тронул её за плечо.
-Я всё сделаю, - сказала Саша. – Отойди подальше. И... погоди. Вот, возьми, - она быстро стянула с себя шубу, отдала её в руки старику. – Теперь можешь идти.
Холод больше не пугал. Девушка закатила рукава платья до локтей: голую кожу рук словно опалило пламенем. Она не обратила на это внимания.
Пришла пора ожесточить своё сердце. Они проиграли. Орвин мёртв. Как там он говорил: «Я искуплю свою вину кровью»?.. Господи...
-Навсегда, - прошептала Саша. – На-все-гда...
Она не могла объяснить, почему её так горько сейчас. Собственно говоря, она и не задумывалась над этим особенно. Итак...
Резкий синхронный взмах рук – вверх, к бездонно-холодному небу чужого мира. Резко взвившийся ветер, скользящий сквозь пальцы: подожди, постой, помоги мне... Есть. Теперь материя: услышать мелодию, где-то очень-очень глубоко, под толстым слоем снега; услышать – и заставить своё сердце биться в унисон этой музыке...
И, третьим элементом, собственная сила: пламя творения, свет, бурная река, наполняющая собой новые, непознанные берега...
Творить было трудно. Казалось бы, такая пустяковая вещь, стена – по сравнению с собственным миром. И тем не менее... Силы этого мира сопротивлялись ей, брыкаясь, словно дикие кони, не желающие носить на себе седока. Они не хотели служить ей добровольно, приходилось заставлять, что доставляло Саше довольно сильную физическую боль. Она не привыкла созидать – так. Может быть, это была только её личная особенность, так как ни один из Учителей не давал девушке относительно этого никаких рекомендаций, но Саша всегда очень трепетно относилась к силам, с которыми работала. Ей немыслимой казалось возможность поработить Духов, подчинить своей воле. Возможно, потому, что она подсознательно ощущала тех, кто стоит над ними. Тех, кому она может быть ровней. А может и не быть...
Отвесная каменная стена высотой с добротный девятиэтажный дом была готова через пол часа. Собственных сил у Саши оставалось совсем немного, и она не удержавшись, неловко упала на колени – руки по локоть погрязли в снегу. Подбежавший Оден одним движением поднял её на ноги, быстро закутал в уже успевшую остыть шубу.
-Она... – Саша закашлялась от недостатка воздуха. – Она продержится около двух недель. Или даже больше. Возможно.
-Этого вполне достаточно, - старик мягко развернул её и повёл, держа за руку, обратно в замок.
-Скажите, - тихо произнесла девушка (голос её ныне был, как будто сорван). – Скажите, Оден... он погиб?
-Мы не знаем, - отведя взгляд в сторону, покачала головой старик. – Тебе... нужно отдохнуть, госпожа. Пойдём.

6
Насколько Саша могла себе представить (при отсутствии календарей и центрального телевидения) со дня отъезда Орвина прошла уже почти неделя.
Сейчас девушка лежала на постели в своей крохотной комнатке. Свеча горела на столе вот уже почти полтора дня: она наконец нашла способ держать её высотой в десять сантиметров на протяжении неограниченного времени. Семь дней, Господи...
А сколько ещё впереди? Сколько ещё ждать – ответа, который сам собой подразумевается?!..
Бесшумно отворив дверь, вошёл Оден. Саша молча посмотрела на него, и отвела взгляд. Старик сел на краешек её кровати.
-Это одежда твоего мира? – спросил он, имея ввиду, вероятно, Сашины джинсы и футболку, которые девушка одела, решив пренебречь обычаями.
-Не совсем, - пробормотала она. – У нас там много одежды. Разной. Просто так получилось, что я к вам попала... вот такой.
-У вас принято ходить босиком? – Оден, кажется, решил всерьёз изучить их менталитет.
-Нет, - ощущая лёгкое раздражение, всё же ответила Саша. – Так получилось.
-Сегодня утром пришло известие, - произнёс он. – Они возвращаются.
-Возвращаются?! – Саша вскочила с постели. – Так Орвин – жив? Жив?!
-Не знаю, - покачал головой старик. – Одевайся, госпожа. Думаю, не лишним будет и тебе встретить их.

7
Судя по всему, температура на улице, в сравнении с позавчерашним днём, опустилась ещё градусов на пять вниз. Саша изо всех сил куталась в свою шубу, но согреться всё равно не могла.
Единственным, что радовало, была созданная ею стена, и красивые, в пять метров шириной и три метра высотой, ворота из литого железа. Ну и ещё, наверное, уважительные взгляды со стороны всех жителей замка.
«Ну когда же они приедут? – переступая с ноги на ногу, чтобы не дать ступням окончательно замёрзнуть, размышляла девушка. – Как же надоела, Господи, вся эта бесконечная неопределённость...».
Внезапно глухо пропели трубы. Врата, прежде закрытые, распахнулись. По рядам ожидавших пронёсся дружный вздох облегчения и радости, когда они увидели тех, кто вернулся.
Саша стояла, замерев, не в силах вымолвить ни слова. Орвин был жив...
Он ехал во главе войска, и вымученно улыбался им, ожидавшим, правой рукой придерживая перед собой нечто, напоминающее небольшой ларец.
-Их вернулось намного меньше, - произнёс стоящий рядом Оден. Он, единственный из всех присутствующих, не присоединялся к всеобщему ликованию по поводу возвращения королевского войска. – Намного, Анариэль. Это очень плохо.
Саша, которая и сама понимала, что это плохо, только молча кивнула.
«Намного меньше» - это насколько? На сотню? На тысячу? Она же ведь не видела, сколько их приходило.
-Привет, - Орвин, ловко соскочив со своего коня, кивнул ей. – Пойдёмте со мной. И шире улыбайся, невестка! Неужели ты не рада нашему возвращению? – последние слова были сказаны полушёпотом.
-Рада, - пробормотала Саша. – Только...
-Потом, - он вручил ей ларец. – Держи крепче. Это наиценнейшее сокровище за все годы войны.
-Это... – начал было Оден, и сам же умок.
Саша подумала про себя, что, кажется, догадывается о содержании ларца. Вот только говорить об этом вслух и здесь действительно ненужно...

Глава 5
1
Пустота – на душе, и в сердце.
И любовь: невозможная, горькая.
Подари мне частицу неба.
Подари мне осколок солнца...

Самоцветы... Честно говоря, Саша, слушая рассказ Одена о них, даже не задумывалась о том, удастся ли когда-нибудь увидеть эти камни воочию. Но – удалось. Кажется.
-Их уже брали в руки, - тихо произнесла она, глядя на пугающей величины рубины, лежащие в ларце. – Потомки Бродяги, вероятно?
-Нет, Властолюбца, - покачал головой Орвин. – Они отвоевали их у Бродяг около пятидесяти лет назад. Теперь Самоцветы отдали нам, как выкуп.
-Так вы – победили?! – воскликнула, очнувшись от своих размышлений, Саша.
-Ну, конечно, - развернувшись к ней, подтвердил он. – А разве наше триумфальное возвращение тебя в этом не убедило?
-Я... ну, знаете, я за последнее время уже столько разговоров относительно этого слышала, - замялась Саша. – Пессимистичных прогнозов...
-Каких? – не понял Орвин. – Песси... чего?
-Ну, в смысле, плохих...
-Господин, я принёс, - в комнату вошёл Оден, держав руках небольшую железную шкатулку, гораздо меньше по размерам, нежели привезённый Правителем ларец. – Вы ведь об этом говорили?
-Да, да, об этом, - кивнул Орвин. – Ставь на стол.
-Что вы собираетесь делать? – спросила Саша. – Я, честно говоря, мало что понимаю. Зачем вам Самоцветы?
-Для общего развития: камни даруют тем, кто обладает ими, мудрость и долголетие, - заметил Орвин.
-Что-то я не замечаю этих качеств у потомков Властолюбца, - возразила девушка.
-Они не владели ими, - откликнулся Орвин. – Чтобы владеть, нужно носить их на себе, ну, скажем, в короне... У Бродяги такая корона была, некоторое время. Но потом её разбил Властолюбец, вместе с камнем. А потом камни вообще никто не носил, их просто хранили в сокровищницах. Но я собираюсь использовать их в несколько иных целях.
-В каких? – спросила Саша. – Ну, договаривайте же!
-Через пять дней, - сказал Орвин с каким-то совершенно несвойственным ему, торжественным тоном, - Всё потомки Трёх Принцев соберутся здесь, в этом замке, и мы будем решать, кто из нас станет королём вновь объединённого государства.
-Королём?! – воскликнула Саша.
-Объединённого государства?! – воскликнул Одн.
-Да, - кивнул Орвин. – Нас будет пятеро, и каждый возьмёт в руки по камню. Тот, у кого он станет...
-Прозрачным, и будет королём, - договорила за него Саша. – Понятно.
-Ты не рада этому? – спросил Правитель, посмотрев на неё: девушка выглядела испуганной и подавленной.
-Я, м-м-м, - она вздохнула и поджала губы. – Знаете, Орвин, мне нужно с вами поговорить. Сегодня вечером, если это удобно.
-Хорошо, - медленно кивнул тот. – Если ты так хочешь... конечно, я согласен.
Саша развернулась, собираясь покинуть комнату, но краем глаза всё же заметила странный взгляд, которым обменялись Оден и Орвином...

2
-Вы многих потеряли в этой битве?
Этой комнаты Саша прежде не видела: обстановка многим напоминала гостиную, вот только какие гостиные могут быть в замках?
-Не слишком. Около трёх сотен человек, в общем числе. Мы могли бы провести ещё несколько таких битв, я думаю...
Орвин неспеша поднёс кубок ко рту, отпил тёмно-красное вино, и решительно отставил кубок на стол, застеленный мягким синим сукном.
-У нас с вами был уговор, - негромко заметила Саша. – Если вы выиграете битву, я возвращаю вам руку. Помните?
-Помню, - Орвин криво усмехнулся. – Знаешь, я удивлён. Неужели тебя так сильно коробит то, что я – калека?
Саша вздрогнула от неожиданно резких слов.
-Я, - она медленно подняла голову, всмотревшись в его светло-серые, стального цвета, глаза. – Я ведь не из-за этого. Мне просто кажется, что королю было бы лучше иметь две руки.
-Я ещё не король, - всё тем же тоном возразил Орвин. – И у меня равные шансы со всеми остальными...
-Вы лучше их, - произнесла Саша.
-С чего это? Ты никого из них не знаешь...
-Да какая разница?! – взорвалась, в конце концов, девушка. – Я знаю историю этого мира, знаю, почему и зачем вы воюете. Не знаю только, почему вы сейчас так разговариваете со мной, Орвин! Я чем-то заслужила такое ваше отношение?
Орвин долго молчал, глядя ей в глаза – как будто раздумывая, стоит говорить ей что-либо вообще, или нет.
-У Лорая, - сказал он, наконец. – Потомка Властолюбца, есть сын, Иллай. На этой битве против нас вышли именно они, если ты помнишь. Иллай возглавлял войско, так как Лорай стар. И с Иллаем была девушка, Елена. Ваши силы очень похожи.
-Мы, кажется, уже определились с тем, что я к Марам не принадлежу, - огрызнулась Саша. – Или я не доказала этого своим поведением?
-Она, как и ты, не из нашего мира, - словно не слыша её, продолжил говорить Орвин, и, кажется, только слепой мог не заметить жуткий огонь ненависти, разгоравшийся с каждым новым словом в глазах Правителя. – И она не пришла Из-за Гор. Она умеет создавать ужасные вещи, эта Елена. Там, в битве, ей просто нравилось сминать наших воинов огромными, возникающими из ниоткуда, каменными валунами, напускать на нас своих чудовищ-фантомов... ты ведь тоже можешь это, Анариэль?
-Я? – девушка потрясённо смотрела на него. – Неужели вы думаете, что я могу совершить подобное? Орвин, я не понимаю. Я ведь искренне хочу помочь вам. Я не в родстве с этой Еленой, могу поклясться... да на чём угодно! Почему вы отказываетесь от моей помощи? Почему вы так разговариваете со мной? Разве я сделала вам хоть что-нибудь плохое?!
Орвин опустил глаза, и покачал головой.
-Тебя прочат в новые Королевы, - негромко произнёс он уже совершенно иным тоном. – Ты знала это?
-Меня? – удивилась Саша. – Тоесть, это... как? Ведь здесь король – вы...
-А вот очень просто, - всё так же, не глядя на неё, он вновь отпил немного вина из кубка. – Вроде как, не пропадать же «Пришедшей Из-за Гор»... Ты говорила, что можешь вернуться обратно, в свой мир. Думаю, сейчас самое время. Я не хочу принуждать тебя к чему бы то ни было.
-Я смогу вернуться обратно только тогда, когда помогу вам, - Сашин голос слегка дрожал, когда она заговорила вновь. – И я думала остаться ещё хотя бы на пару недель, я ведь могу помочь вам... если бы только знать, как именно...
-У меня есть идея, - Орвин резко поднялся со своего места и быстрым шагом направился к сундуку, стоящему в дальнем углу комнаты.
-Куда вы? Зачем? – обернувшись к нему, спросила Саша.
-Нам отдали шесть камней, - ответил, доставая уже знакомую девушке шкатулку, Правитель. – Нужны только пять – нас ведь пятеро, наследников. Я так думаю, что одним Самоцветом наше будущее королевство может и пожертвовать. Впрочем, это даже не жертва... ну, не важно.
Он вернулся к ней, и поставил на стол перед Сашей шкатулку.
-Бери, - велел ей Орвин. – Один из камней.
-Зачем это? – испуганно глядя на него, спросила девушка. – У вас и так рубинов полно... если я вообще достаточно храбрая для рубина...
-Не в том дело, - мотнул головой Орвин. – Для тех, кто обладает магией, Самоцветы являются не только и не столько простыми украшениями... Они позволяют видеть будущее. По крайней мере, если ты обладаешь достаточно сильной волей.
-А вы не переоцениваете меня?
-Анариэль, - Орвин устало посмотрел на неё. – Прошу, просто возьми камень в руку. Я тебя не переоцениваю, нет.
-Знаете, - Саша, кажется, ещё больше испугалась. – Меня не Анариэлью зовут, вообще-то. Я...
-Потом, - оборвал её он. – Бери камень.
Отговорки кончились, и девушке пришлось повиноваться.
Дрожащей рукой Саша коснулась огромного алмаза, который алмазом, по сути, не являлся. Камень, который, по логике, должен был быть холодным, обжёг её руку, подобно калёному железу. Сжав зубы, чтобы не закричать от боли, она ещё сильнее обхватила алмаз ладонью. Орвин, который, конечно же, заметил неладное, с тревогой смотрел на неё.
Камень становился всё горячей. Девушка застонала сквозь зубы, и – в ослепительной вспышке боли – наконец увидела.
-Что? Что там было? – воскликнул, рывком приблизившись к ней, Орвин.
-Больно, - прошептала Саша. Самоцвет, выпав из её ослабевшей ладони, откатился куда-то прочь. – Как... вы... я н-не хочу...
Она медленно поднялась и, пошатнувшись, чуть было не упала – Орвин вовремя подхватил её.
-Вы будете королём, - прошептала, едва слышно, Саша, глядя ему в глаза. - Через пять дней... Позвольте мне остаться. Позвольте мне помочь вам. Потом я уйду, а вы будете править. Пожалуйста. Вы не справитесь без меня.
-И ты ничего не желаешь взамен? – спросил он.
-Ничего, - Саша улыбнулась. – Только, вы должны пообещать, что послушаетесь одного моего совета... и отдадите мне этот Самоцвет.
-Хорошо, - Орвин кивнул. Обернулся, ища взглядом Самоцвет.
-Вон там, в правом углу, - подсказала девушка.
-Сейчас я его принесу. Ты сядь, - он поднял камень, и, вернувшись, протянул Самоцвет ей. Камень был...
-Прозрачный, - тихо сказала Саша. – Он... он ещё не успел изменить цвет?
-Не думаю, - усмехнулся Орвин.
Девушка протянула руку, чтобы взять Самоцвет, но Правитель не отпустил его, и только крепко сжал её ладонь в своей:
-Так как тебя на самом деле зовут?
-А... Александра.
Рука Орвина обжигала сейчас своим прикосновением не хуже Самоцвета. Вот только камень – она чувствовала это – был ныне холоден.
-Но это, наверное, ненастоящее моё имя, - Саша вздохнула. – Я не хочу, чтобы вы так меня звали. Я уже почти привыкла быть Анариэлью... но не хочу вас обманывать. Вот. Вы... вы что, не хотите отдавать мне камень?
-Нет, что ты, - Орвин тут же отпустил её руку. – Скажи, так что ты сейчас видела?
Саша помолчала, вертя в руке Самоцвет.
-Вам не нужно этого знать, - наконец ответила она. – Так будет правильнее, и, знаете, - тут она всё-таки улыбнулась, хоть и грустно, - Я в вас не ошиблась. Вы будете очень хорошим королём.

3
-Лёд крошится, и тает снег в руках,
На белом поле красное разлито.
Со звёздами в серебряных венцах
Мы вышли на охоту – гордо и открыто.

Певец задумчиво водил пальцами по струнам арфы, касаясь их только едва-едва. Длинные чёрные волосы скрывали большую часть его лица, и он не замечал никого вокруг – кроме себя и своей песни.

-В полночном небе кружатся огни,
Как будто пламя, что намедни было.
Стоящий рядом, чашу подними,
В ней осени вино печальное налито...

Это был Зал Совета, насколько помнила Саша.
Посредине, как водится, заседал Орвин со всякими князьями и советниками, а здесь, в углу у своеобразного «чёрного входа», сидел этот странный певец, прикованный за левую руку тяжёлой цепью к железному кольцу в стене. Как он при этом умудрялся играть, едва дотягиваясь пальцами до струн, для Саши оставалось загадкой.

-...И мы клянёмся на своих мечах,
В безумии, и в скорби, и в надежде.
И мы идём, презрев огонь и мрак.
Мой брат, ты знаешь, так не было прежде...
Но прочь слова – охоты нынче час!
Вперёд гони коня немилосердно.
Уверуй же: о нас споют не раз
В дворцах и замках песни менестрели...

Певец умолк, в последний раз тронув струну арфы. Поднял голову, посмотрел на Сашу:
-Что вам угодно от Вольного Певца, принцесса Анариэль?
Девушка вздрогнула, в очередной раз услышав этот свой новопридуманный «титул» - да ещё и из таких уст.
-Я не принцесса, - тихо возразила она. – Пожалуйста, не называйте меня так.
-Как? Разве вы не суженная государя здешнего, Орвина? – сощурив тёмные глаза, спросил странный пленник.
-Да, - с заминкой ответила Саша, у которой уже голова шла кругом от всё удлинявшейся цепи недоразумений. – И тем не менее. Кто – вы?
-Моё имя – Сайгон, и я пленник государя сего замка. Правитель Орвин, - тут лицо пленника искривилось в неком подобии улыбки. – Мудро приказал сковать мою левую руку, дабы я не мог играть в полную силу... Вы любите музыку, моя принцесса?
-Люблю, - кивнула Саша.
-А музыку звёзд? – продолжая криво скалиться, спросил Сайгон. – Музыку Стихий?
-Я не понимаю, о чём вы, - пробормотала девушка, ощущая замешательство. Она обернулась: Орвин продолжал что-то жарко обсуждать со своими советниками, и вмешиваться пока что, наверное, не стоило. Саша вновь повернулась к Сайгону, скользнула взглядом по обхваченной железом кисти его левой руки, по старинной арфе, по длинным спутанным чёрным волосам... И догадалась, кажется.
-Вы – маг? – спросила она.
-Я Вольный Певец, - гордо вздёрнув острый подбородок, сказал Сайгон. – И я – пленник. Я был учеником Стихий, но сей господин не чтит моего искусства. Ему легче казнить меня, нежели просто слушать.
-Знаете, его можно понять, - пробормотала Саша. – Хоть, я уверена, Орвин отнюдь не намерен лишать вас жизни.
-Вы нездешняя, - негромко произнёс Сайгон, легонько тронув струну арфы. – И вы не Из-за Гор... Я вижу в вас нечто странное, принцесса Анариэль. Я не могу этого объяснить. А ведь в скором времени я, возможно, буду звать вас королевой.
-Молчите, - Саша посмотрела в тёмные глаза певца. – Вас это не касается, Сайгон.
-Конечно, - усмехнувшись, кивнул тот. – Я ведь всего-навсего пленный менестрель. Конечно.
Затем он откинул волосы назад, и уже не глядя на неё, тихо запел вновь свою прерванную песню.

-Лёд крошится, и тает снег в руках...
На лицах – пепел, сполохи пожара.
Ну что сказать? Тернист и горек путь
Того, кто сам закрыл себе ворота рая.

Саша, уже направившаяся, было, к Орвину, застыла на месте, услышав последние слова песни.
-Рай? – спросила она, резко повернувшись. – Вы сказали, «ворота рая»?
-Да, я сказал, - вновь расплывшись в своей асимметричной улыбке, ответил Сайгон. – А вас это удивляет, принцесса Анариэль?
-Удивляет? – растерянно переспросила Саша. – Это... нет, это...
Так и не найдя, что сказать, она развернулась, и пошла к Орвину. Там совет, судя по всему, уже подошёл к концу.

4
-Он из моего мира! - Саша старалась говорить шепотом, но чувства так и рвались из неё. – Вы понимаете, что это означает?!
-Это невозможно, - возразил Орвин. – Я знал его родителей, видел его ребёнком... ты что-то перепутала. В конце концов, это всего лишь слово...
Зал Совета опустел. Сейчас здесь присутствовало лишь трое: Правитель, Саша, да пленный менестрель, продолжавший что-то тихо напевать в своём углу.
-Это не просто слово, - сделав над собой усилие, Саша заговорила тише: перспектива быть услышанной Сайгоном ей совершенно не нравилась. – Да, впрочем, дело не в этом... Орвин, вы не понимаете? Этот человек знает, или, по крайней мере, догадывается, откуда я пришла. Где вы его откопали?
-Он один из пленных войска Властолюбца, - Орвин мимолётно покосился на меланхолично перебирающего струны арфы Сайгона, и вновь перевёл взгляд на девушку. – В качестве... м-м-м... залога, скажем так. Иллай чересчур воинственен, и я решил, что это будет лучшим выходом из ситуации.
-Это каким же образом? – удивилась Саша. – Помимо всего прочего, он называет себя «Вольным Певцом». Я не могу похвалиться безупречным знанием здешних титулов, но не значит ли это, что Сайгон не принадлежит ни к одной из воинствующих сторон?
-В теории – да, - усмехнулся Орвин. – Но этот Сайгон, по всей видимости, особый случай. Вольные Певцы обычно вообще существуют отдельно от людей. Их музыка – для Стихий, для духов... они отшельники. Иногда к ним обращаются за советом. Сайгон, я думаю, попросту не доучился этому своему «ремеслу». Или, может, просто характер у него неподходящий, не важно. Он странствует из замка в замок, но нигде не останавливается дольше, чем на месяц – так, по крайней мере, было раньше. Ныне, однако, он очень крепко сдружился с той самой Еленой, о которой я рассказывал тебе. Это не совсем похвальная дружба, как по мне.
-Странно, - пробормотала Саша. – Со мной он был вежлив... хоть и ехиден. А почему он здесь, а не в темнице?
-Он сам попросил об этом, - пожал плечами Орвин. – Я не нашёл причин для отказа. Разве что в моём замке Сайгон никогда не будет играть в полную силу. Ты, возможно, и не почувствовала, но его песни не совсем обычны. При желании один такой Вольный Певец способен повести за собой многие тысячи... Что, правда, раньше они подобного никогда не предпринимали. Но времена меняются, и каждый новый день приносит сюрпризы...
Саша вздохнула, и покачала головой.
-Ты хочешь, чтобы я отпустил его? – прямо спросил мужчина.
-А вы меня послушаетесь? – усмехнулась девушка.
-Вначале я хотел бы выслушать твои доводы, - сказал Орвин.
-Ну, - Саша ещё раз вздохнула. – У него красивые песни.
-Я, кажется, только что объяснил тебе, чем эти его песни чреваты.
-Да, да, я помню, - Саша обернулась, посмотрев на Сайгона, и вновь повернулась к Орвину. – Знаете, мне кое-что вспомнилось. Помните, я говорила вам, что там, в моём мире, я училась в школе...
-Честно говоря, я забыл, что такое школа, - пробормотал он.
-Это неважно, - отмахнулась девушка. – Собственно говоря, лучше вам и не знать... Так вот, мы изучали там одну книгу, о древнем князе. Князь был хромым, и не мог снискать себе славу воина – вы понимаете, на коне хромому ездить трудно. Князь был вспыльчивым и злопамятным, но простой народ не знал этого, и искренне восхвалял своего повелителя, называя его Мудрым. А ещё у князя было девять братьев – хоть книга об этом умалчивала – и всего один престол. Догадайтесь сами, как Мудрый князь достиг его?
-Я догадался, - Орвин помрачнел. – И что же?
-Да ничего, в сущности. Просто я очень не хочу, чтобы вы повторили ошибки Бродяги или Властолюбца, их последователей. Братоубийство – страшный грех... проступок, по-вашему. Я сделаю всё, что смогу, но и вы должны быть, по меньшей мере, благоразумным. Сколько времени осталось до Испытания?
-Два дня, - ответил Орвин. – А свадьба...
-Знаю, - Саша поджала губы. – Насколько я понимаю, меня начнут готовить уже с завтрашнего дня?
-Да, - подтвердил он. – Пятидневный ритуал, так принято. Мне очень жаль, что всё так получилось, Анариэль.
-Да ладно, - девушка грустно улыбнулась. – Зато будет, что дома рассказать... Если я вообще туда вернусь.

5
О том, что в этом мире свадьбы проходят несколько иначе, нежели на Земле, Саша догадывалась и раньше. Однако отличий оказалось гораздо больше, нежели она думала.
Первым делом на руки ей одели тонкие, но, по непонятной причине, невероятно тяжёлые браслеты из металла, отдалённо напоминающего серебро. Дальше – больше: две приятные девушки переодели её в новое платье, нежно зелёного цвета, с небольшими вкраплениями золотого цвета по борту и рукавам. Лишь только одев его, Саша поняла, что королевский сан, оказывается, распространяется даже на качество одежды: платье было совсем лёгким, почти невесомым, но в то же время превосходно согревало в холодных коридорах замка, и тёплая шерстяная шаль ей была уже без надобности.
На голову ей надели тонкую витую диадему с тремя крупными изумрудами. Диадема была золотая, но являлась, по словам Орвина, «всего лишь украшением», лишний раз подчёркивающим её будущий сан. Корону ей предстояло одеть лишь на последний, пятый день свадебного ритуала.
К обеду в замок начали съезжаться участники грядущего Испытания, каждый со своей свитой. Айдон и Авлид, братья, потомки Бродяги, прибыли первыми. Это были высокие, хорошего телосложения мужчины, очень похожие друг на друга, с одним-единственным отличием: у Айдона глаза были зелёного, а у Авлида – почти как у Орвина – серого цвета. В первого из братьев Саша вглядывалась особенно долго, и тому была причина, о которой она не сказала ничего Орвину: в том предвидении, которое она получила, коснувшись Самоцвета, присутствовал именно Айдон. Причём в далеко не второстепенной роли... однако, об этом позже.
Вслед за потомками Бродяги прибыл Лорай: даже на первый взгляд очень старый седобородый мужчина не менее чем ста пятидесяти лет отроду. Он сказал лишь, что его сын и спутница сына задерживаются, и прибудут к вечеру, а затем удалился в предназначенные ему покои, сославшись на усталость. Саша проводила его тяжёлым взглядом: не смотря на то, что не было причин не верить старому Правителю, его слова насторожили её, вновь всколыхнув на время уснувшую в душе тревогу.
И вот, наконец, уже поздним вечером, когда Орвин собирался отдать приказ закрыть ворота замка, прибыли последние, и самые нежеланные здесь участники Испытания: Иллай и Елена.
Орвин никогда не описывал Саше внешности этой спутницы потомка Властолюбца, а потому девушка была весьма удивлена, узрев воочию «Кровавую Елену», как её здесь называли: среднего роста, худая, с быстрыми и резкими движениями; лицо чуть вытянутое, гордая осанка, широко расставленные тёмные глаза, пронизывающие насквозь... И, над всем этим – облако снежно-белых, отдающих даже некоторой синевой, волос, на миг взлетающих в воздух и дождём рассыпающихся по плечам после каждого нового шага хозяйки.
«Неужели это натуральный цвет? – растерянно подумала Саша. – Тоесть... ну тут же перекиси нет, верно?..».
Иллай был под стать своей спутнице: такой же надменный, резкий, с выражением несомненного превосходства в глазах.
Саша, ожидавшая увидеть несколько иную картину, на миг замешкалась с приветствием, заблудившись в собственных мыслях. Впрочем, она тут же взяла себя в руки, и, шагнув вперёд, вслед за Орвином, выдавила из себя улыбку:
-Добро пожаловать в наш дом, досточтимые родичи.
-Благодарим, - одновременно произнесли новоприбывшие. – Да будет ваш дом благосклонен к нам...
Саша мысленно вздохнула, наивно понадеявшись, что на этом ритуал знакомства будет исчерпан. Но не тут-то было! Елена внезапно расплылась в кривой улыбке, и, скользнув по девушке острым, словно бритва, взглядом, посмотрела на Орвина:
-Та это и есть твоя суженная, досточтимый Орвин? Ну что ж, ну что ж... красное платье пошло бы ей больше...
Наблюдая за искажающимся от ненависти лицом Орвина, Саша пожалела о том, что не может взять его сейчас за руку, чтобы хоть как-то успокоить: она стояла слева от него. К счастью, Правитель и сам сумел взять себя в руки. Проговорил, непринуждённо (впрочем, какраз таки принуждённо) улыбнувшись:
-Мы примем к сведению твой совет, родственница. Прими же и ты наш: гораздо больше дорожного плаща тебе пойдёт праздничное платье. Одень его поскорее.
Елена ухмыльнулась, Иллай молча кивнул – и они отправились в свои временные покои.
Саша осталась стоять рядом с Орвином.
-Неприятные личности, - пробормотала девушка. – Хорошо, что они пробудут здесь всего два дня... с вами всё в порядке?
-Со мной? Да, конечно, - Орвин потряс головой и повернулся к ней. – Знаешь... обращайся ко мне лучше на «ты». А то как-то странно звучит... И не выходи никуда сегодня из своей комнаты. Я прикажу выставить наблюдение за Еленой и Иллаем, но они у нас личности способные, так что возможно всё. Хорошо?
-Хорошо, - согласилась Саша. – Но они ничего не предпримут, я за это ручаюсь. К тому же, я ведь тоже довольно способная личность. Так что не переживайте... не переживай, я хотела сказать.
-Ну да, - вздохнул Орвин. – И тем не менее.

6
День Испытания.
Помимо диадемы, волосы девушки украсили золотыми цветами, и надели ещё по одному тяжёлому браслету на запястья. Поднимать руки теперь стало физически трудно.
«И за что мне всё это? – малодушно думала время от времени девушка. – Я ведь даже короны не одену... а может, и одену... но, впрочем, какая разница...».
Провести Испытание решили в самом большом зале Замка, находящемся в среднем ярусе. Здесь собрались сейчас все, кому позволяли присутствовать возраст и положение. А это – более трёхсот человек. У дальней стены стоял блинный дубовый стол, на нём – пять одинаковых железных ларцов, и в каждом из них по Самоцвету.
-Уже все собрались, по-моему, - взглянув на Орвина, заметила Саша.
-Ещё Лорай, - покачал головой тот. – Без него нельзя.
-К чему он здесь? – спросила девушка. – Он ведь так стар. Что измениться, если Самоцвет выберет его?
-Он потомок, и этого достаточно, - отрезал Орвин. – И, кстати, вот и он... ты помнишь, что я говорил тебе?
-Помню, - кивнула девушка. – Но, я же говорю, что мне сейчас ничего не угрожает. Главная опасность нависла над тобой. Так что, пожалуйста, будь осторожен, с Еленой – в особенности. Я ещё не поняла её до конца, но то, что она плохой человек, видно сразу... Будь острожен. Я постараюсь отвратить наихудшее.
Орвин с удивлением посмотрел на неё, но сказать уже ничего не успел – подошли остальные Потомки.
-День добрый, - поприветствовали их Айдон и Авлид.
Оба брата выглядели собранными и несколько уставшими – видимо, ночь в чужом замке прошла для них не слишком приятно. Примерно так же выглядели и Иллай с Лораем – но только не Елена. Женщина вся так и лучилась энергией, раздаривая направо и налево ослепительные улыбки.
-Ну что, родичи, готовы к Испытанию? – звонким голосом спросила она. На ней было надето красивое платье из чёрного бархата, украшенное драгоценными каменьями – белоснежные волосы составляли с ним красивый контраст. Саша с горечью подумала о том, что почти наверняка меркнет рядом с подругой Иллая.
-У меня к тебе одна просьба, Орвин, - всё тем же тоном продолжила Елена. – Точнее говоря, нам всем это нужно: дай клятву сейчас, что не прикасался и ничего не делал с вверенными тебе Самоцветами.
-Хорошо, - кивнул Орвин, холодно глядя на неё. – Я, собственно, и ожидал чего-то подобного. Но это будет не последняя клятва сегодня.
Он поднял правую руку ладонью вверх, и неспеша произнёс – присутствующие в зале люди, как показалось Саше, испуганно замерли – положенные сейчас слова:
-Я клянусь, и призываю в свидетели Стихии, что ни я, ни мои люди не прикасались к ныне лежащим здесь Самоцветам, отданными нам, как выкуп от потомков Властолюбца. Да погибну я быстрой и ужасной смертью, если произнёс сейчас ложь.
На миг в зале воцарилось абсолютное молчание. Затем Елена рассмеялась:
-Ну что, мы и не сомневались в твоей честности...
-Помолчи, родственница, - оборвал её Орвин. – Теперь – вторая клятва, и на сей раз общая. Клянитесь, что не причините вреда друг другу, и покоритесь решению Испытания. Клянитесь, что прекратите Войну, и отринете братоубийственную рознь. Клянитесь, что отныне будете служить возрождённому государству. Клянитесь в верности. Клянитесь в единстве. Клянитесь в любви. Елена, это тебя тоже касается.
-О да, - сузив тёмные глаза, ответила женщина. – Но пусть уж лучше первой будет твоя невеста.
-Клянусь, - произнесла Саша прежде, чем Орвин успел что-то возразить, и вытянула праву руку вперёд.
-Клянусь, - повторил он за ней, положив на её ладонь свою.
-Клянусь.
-Клянусь... – Айдон и Авлид.
-Клянусь, - чуть слышно. Это Лорай. Саша отметила про себя то, как сильно дрожала старческая рука.
-Клянусь, - ладонь сына накрыла отцовскую.
-Клянусь!
Ну, вот и всё. Елена произнесла заветное слово последней – и только легонько коснулась тонкими белыми пальцами кожи Иллая, прежде чем поклявшиеся опустили свои руки вниз.
-Теперь Испытание, - звучным, громким голосом произнёс Орвин, так, чтобы его голос слышали всё, находящиеся сейчас в этом зале.
-Камни ждут.
Саша на миг крепко сжала его руку – и отпустила. Сейчас она ничем не могла помочь ему.
Елена осталась стоять тут же, рядом с ней. На её худом бледном лице не было сейчас ничего, кроме напряжённой сосредоточенности. И Саша знала причины этих её чувств – вот только легче от этого не становилось. Три дня назад, прикоснувшись к шестому Самоцвету, она увидела ровно столько, чтобы понять: покой им сегодня будет только снится.
Как ни пытались участники Испытания унять свою тревогу, почти у всех них дрожали руки. Ну и ещё бы: ведь сейчас решалась судьба королевства!
Как-то совершенно некстати Саше вспомнился Сайгон, встреченный ею вчера: она случайно забрела в незнакомую часть Замка, тоже в среднем ярусе. Вольный Певец больше не был скован, и мог свободно передвигаться по сумрачным замковым коридорам – вот только уже без своей арфы. И всем людям здесь под страхом смерти было запрещено давать ему какой бы то ни было музыкальный инструмент.
То, что ему плохо – Саша поняла сразу. Сайгон сидел, подперев стену спиной, и спрятав в ладонях своё узкое некрасивое лицо. Девушка медленно приблизилась к нему, не зная, что говорить, да и стоит ли.
Услышав её шаги, Сайгон медленно поднял голову, воззрившись на Сашу:
-Это вы, принцесса Анариэль?
-Я, - она медленно кивнула. – Вы... вы больны чем-то?
-А ты не видишь? – свистящим шепотом спросил бывший менестрель...
Саша медленно вдохнула и выдохнула холодный воздух этого огромного зала. Пятеро Потомков уже держали в своих руках по Самоцвету: застывшие, неподвижные, словно каменные изваяния.
Камни пока что были прозрачны: Орвин говорил, будто это пребывание в Святилище, куда Сашу не приглашали, так повлияло на них. Девушка внезапно осознала, что понятия не имеет, каким богам здесь молятся. Вероятно, знать это она просто боялась. Пусть уж лучше всё будет, как есть... ведь из Орвина, наверное, получился бы неплохой христианин... наверное...
«Господи, - подумала девушка с отчаянием. – Ну, почему всё вот так получается? Почему он так сильно напоминает мне кого-то до боли знакомого? Почему я могу только играть в королеву? Почему я не могу ею стать?..».
Вероятно, это были не слишком подходящие мысли на данный момент. Помимо всего прочего, вряд ли всего ещё месяц Саша одобрила бы возможность выйти замуж за сорокалетнего мужчину без правой руки, и с кучей проблем как внутриличностного, так и профессионального (если можно так назвать управление страной) характера. Впрочем, месяц назад она ещё очень много не знала. Месяц назад у неё был дом. А теперь... Это ведь всё же довольно заманчиво – по-настоящему стать королевой Анариэлью... Быть навсегда включенной в хроники этого мира...
«Гордыня, - с неожиданной холодностью подумала Саша. – Всё тот же Седьмой Грех, о котором я говорила Паше когда-то. Ну, уж нет. Не буду я никакой королевой. И слава Эру...».
Внезапно по залу прокатился дружный вздох: Лорай медленно опустил руку, и разжал ладонь: медленно наливающийся алым камень тяжело прокатился по каменному полу несколько метров, и остановился. На него уже никто не обращал внимания.
Поднял вверх руку Авлид: красный камень.
-Дай мне это! – внезапно воскликнула Елена, и рванулась к Иллаю, на которого Саша ещё не успела обратить внимания.
Резким движением – Иллай, собственно говоря, и не сопротивлялся – женщина вырвала из его рук Самоцвет. И тут произошло сразу несколько вещей: Орвин с Айдоном практически одновременно вскинули руки со своими Самоцветами вверх; Елена вскрикнула, как от невыносимой боли, и уронила камень. Самоцвет, до сего момента набиравший свой пурпурный цвет неспеша, внезапно разом переменился, приняв какой-то странный цвет, напоминавший запёкшуюся кровь.
Елена со стоном упала на пол – Иллай не успел подхватить её. Левой рукой она обхватила запястье правой, ладонь которой казалась сильно обожженной.
Но Саше, как впрочем, и всем остальным, было сейчас не до этого: она смотрела на Орвина и Айдона.
Первый из них – единственный из всех участников Испытания – держал в руке алмаз. А второй... в первый миг девушка просто не поверила своим глазам: сапфир! Огромный, сверкающий, цвета синей морской волны, сапфир!
«И что это значит?» – ошарашено подумала Саша. Публика, наблюдавшая за происходящим вместе с ней, желала, судя по всему, узнать примерно то же.
-Итак, - громко произнёс Орвин, упреждая их вопросы. – Испытание свершилось. И если здесь нет слепцов, вы видите, что отныне ваш король – я. Айдон же мой прямой и первейший наместник.
-Наместник?! – незнакомый, хриплый, каркающий голос. – У тебя никогда не будет наместников, Орвин. И наследников – тоже не будет.
Саша почти не удивилась тому, что это всё-таки произошло. Так было даже лучше – теперь, по крайней мере, почти все маски были сорваны.
-Елена медленно поднялась на ноги. Резким движением откинула назад упавшие на лицо волосы; обвела замерший зал тяжёлым, испытывающим взглядом.
-Я видела только что знамение! – голос женщины взвился до истеричных нот: зал затаил дыхание. – Этот король – проклят! Он принесёт вам лишь горе и новую войну, первым нарушив клятву! У него не будет наследников!
-Ты лжёшь.
Саше показалось, что она ждала вечность, чтобы сказать эти слова.
Елена Кровавая медленно повернула своё искажённое яростью лицо. Произнесла, с насмешливыми интонациями в дрожащем голосе:
-Что ты сказала, принцесса... как там тебя?
-Я сказала, что ты лжёшь, - не обращая внимания на подколку, ответила Саша. – У тебя действительно было видение, но совсем о другом. В этом сражении ты проиграла. Имей силу принять это достойно.
-Девчонка! – с презрением крикнула ей в лицо Елена. – Ты поплатишься за свои слова! – и взмахнула рукой.
По залу словно ураган пронёсся. Саша упала, не удержавшись, на пол. Диадема выскользнула из её волос и покатилась по полу. Ну, что ж...
Юрий как-то говорил ей: мастерство приходит самостоятельно. Сегодня тебе ещё нужны эти смехотворные формулы заклятий и патетичные жесты руками, а завтра – из-за необъяснимого стечения обстоятельств – всё это отходит на второй план. Потому что Вторичному Творцу, чтобы творить, не нужна ни волшебная палочка, ни посох, ни коллекция засушенных гербариев. Потому что твоя сила – в тебе. И только ты решаешь, когда и каким образом ей проявится...
...Саша подняла голову, посмотрев на смеющуюся соперницу – и улыбка Елены угасла, лишь только они встретились взглядом. Медленно, очень медленно, женщина осела на пол: её и без того бледная кожа побелела ещё сильнее, на волосах появилось нечто наподобие изморози.
-Анариэль? – незаметно приблизившийся Орвин поднял девушку с пола. – Что ты...
-Холод, - со злой улыбкой ответила Саша. – Ей сейчас очень холодно. Что ж, пусть подрожит немного, ей это...
Она внезапно умолкла, поняв, что ошиблась. Никогда нельзя позволять себе недооценивать противника...
Елена вновь стояла, и алое пламя всё ещё танцевало у её ног.
-Ты, - голос женщины звучал гневно, но и удивлённо одновременно. – Так значит, и ты – тоже? Действительно?
Не совсем поняв вопрос, Саша всё же кивнула. Орвин крепко сжал её плечо, безмолвно предупреждая: «не двигайся дальше».
-Родственница, - неожиданно ухмыльнулась Елена. – Какая же ты, оказывается, загадочная...
Тут Саша вскрикнула, потому что Орвин резко толкнул её вперёд, пригибая к земле, а, точнее сказать, к каменному полу. Мимо, совсем рядом, просвистели, рассекая воздух, несколько предметов, рассмотреть которые ей сразу не удалось. Кто-то куда-то побежал, закричали о чём-то люди...
Саша подняла голову, и, наконец, поняла происходящее.
Почему-то она ожидала от Елены какой-то очередной магии, вроде огромных файерболов или чего-то подобного. А вот Орвин, кажется, с самого начала догадывался о том, что произойдёт – и вышло так, что не она его, а он её спас. Н-да.
Это были кинжалы – небольшие, и смертельно острые. Двое из них не достигли цели, пролетев над головами нового короля и его «невесты», но вот третий... Старый Лорай, стоявший рядом с Айдоном, в которого, собственно говоря, и целились, рухнул на пол, безуспешно пытаясь вытянуть кусок железа из груди.
Саша уже не задумывалась о том, что делает: незримая сила подбросила Елену вверх, а потом – ещё более резко – отшвырнула на каменную стену. У обычного человека после этого, вероятно, сломался бы позвоночник. Но с «ненормальностью» Елены, вероятно, уже стоило смириться.
Женщина встала. Мимолётно отряхнула платье, измазавшееся в пыли, откинула назад свои белоснежные волосы, и...
-Она УХОДИТ! – крикнула Саша. – Орвин, она не из этого мира!
Однако мешать Елене было уже поздно. Саша рванулась вперёд, просто потому, что не могла уже стоять на месте, и ей показалось – возможно, просто показалось – что женщина произнесла напоследок нечто вроде «ещё встретимся». И исчезла.
-Анариэль, - Орвин подошёл, обнял её за плечи. – Успокойся. Я думаю, она не собирается возвращаться.
-Да, - прошептала девушка. – Конечно.
Несколько мгновений стояла тишина. А потом зал внезапно взорвался криками: «Слава! Слава королю и королеве!».
Саша обернулась: люди ликовали, радостно хлопая. Для них это был триумф, конечно же. Тем более здесь, в этом замке, где Орвина всегда очень любили. Девушка перевела взгляд на Иллая: потомок Властолюбца, ныне единственный, рыдал, склонившись над убитым отцом. Молча стояли Айдон и Авлид, ещё, вероятно, не успевшие в полной мере осознать произошедшее.
Свершилось.

7
-Я ухожу сегодня, как ты помнишь, - Саша смотрела на Орвина, изо всех сил стараясь говорить ровным, спокойным голосом. – Ты уже решил, что скажешь им?
-Придётся опять упомянуть Елену, - ответил мужчина. – Знаешь... Сайгон умер. Вероятно, не стоило забирать у него арфу. Но я не думал, что так быстро...
-Понимаю, - прошептала девушка. – Это было его судьбой. Я видела. Ты не виноват.
-Твоя корона, - Орвин протянул ей ажурный венец из чёрного металла. – Одень, пожалуйста. Да, собственно, - он осторожно опустил венец ей на голову. – Вот так. Очень хорошо сидит.
Саша посмотрела на него – и отвернулась, закрыв лицо руками. Тихо всхлипнула, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
-Анариэль... – Орвин протянул руку, коснулся её плеча.
-Дай мне свою руку, - Саша вновь повернула к нему. – Правую. И... я обещала тебе сделать это. Только держи меня крепче.
Девушка крепко зажмурилась, чувствуя, как утекают прочь из тела некие духовные силы – в тело другое. У неё оставалось совсем мало теперь; возможно, этого даже не хватит на то, чтобы вернуться. Ну, что ж, будь что будет.
Возглас Орвина был подтверждением тому, что её затея удалась. Медленно, очень медленно она вновь открыла глаза.
-Ты больше не однорук, - сказала Саша. – Как видишь, я всё же что-то умею.
Орвин ошеломлённо смотрел на неё, водя по воздуху вновь возникшей левой рукой.
-Это... навсегда? – тихо спросил он.
-Навсегда, - ответила девушка, почему-то отведя взгляд в сторону. – На очень долгие годы. А теперь послушай меня внимательно, пожалуйста. Ты помнишь, что обещал мне?
-Послушаться твоего совета, - тут же ответил Орвин.
-Ну, вот, - Саша попыталась сгрести бушующие мысли в кучу. – Вот... Я больше никогда не вернусь сюда. Ты будешь королём, Орвин, и забудь то, о чём говорила Елена. Айдон и Авлид всегда будут верны тебе, опирайся на них. И, самое главное: обязательно женись. Тебе нужен, очень нужен наследник. Из-за Гор больше никто никогда не придёт – твоя жена будет человеком. Исчезнут маги, ведьмы и Мары. Только люди. Вы уже достаточно взрослые для этого.
Орвин только кивнул в ответ на всё это.
Собственно говоря, он согласился бы теперь, наверное, со всем, что бы только вздумалось сказать ей.
-Тебе ещё нужно поприветствовать наших гостей, - сказал он. – Пожалуйста, пойдём. Я ещё не готов прощаться с тобой. Пока.

Гостей было много. Саша стояла в своём тёмно-синем платье с серебряным поясом, а рядом стоял теперь уже двурукий Орвин в своей королевской мантии. И люди, люди: бесконечным потоком... Девушка отчаянно пыталась всматриваться в их лица. И слова: шелестящие, малоосмысленные «Королева Анариэль, король Орвин... досточтимые родичи...».
Внезапно в толпе мелькнуло знакомое лицо, которое Саша мигом узнала: Иллай. Прошло всего несколько дней, но мужчина изменился до неузнаваемости: посерел, осунулся, лицо приобрело скорбно-отстранённое выражение.
-Королева Анариэль, - он на миг задержал на ней взгляд, но тут же перевёл его на Орвина: - Мой король. Поздравляю.
Саше было жаль его. Иллай не походил на мерзавца, равно как и на подкаблучника. Просто та, что прежде была с ним, была сильнее этого потомка Властолюбца; или просто очень хорошо знала человеческие сердца. Саше не хотелось его винить. В конечном итоге, Иллай потерял не только любовь, но и отца...
А вот Айдон и Авлид.
Саша улыбнулась – почти без усилий. Она сказала Орвину правду об этих двоих – но не всю. Не зря её Самоцвет остался алмазом, не зря она получила предвидение...

Опрометчивой, глупой клятвой,
И заведомо лживым безумием,
Ветром диким, зеленой листвой
Жгучим солнцем, палящим безудержно.

Это было не заклинание. Просто стихи. Просто слова

Воплотить ли удастся тебя?
В том краю, где одна только я.
В том чертоге, где нет иных песен,
Кроме песни одной – Предвечной.

Да, она сказала ему не всю правду. Орвину суждено править этой землёй ещё десять лет: долгих и счастливых. Затем он умрёт.
Но у короля будет сын, и верный Айдон станет его опекуном, вырастив достойного преёмника трона Трёх Братьев. В королевстве будет мир. Очень долгий, долгий мир...

-Ну, вот и всё, - Саша сняла со своей головы чёрный венец. – Мне... пора, наверное. Ты только сделай так, как я сказала. Хорошо?
Орвин кивнул.
-Возьми.
Она не сразу поняла, что он даёт ей: небольшая резная шкатулка из красного дерева.
-Самоцвет?
-Да. Я ведь обещал его тебе.
-Спасибо...
Саша вздохнула, пытаясь заставить себя говорить спокойно.
-Знаешь, - внезапно произнес Орвин. – Мне было бы проще отпускать тебя сейчас, если бы я знал, что ты ещё когда-нибудь... ну, словом, проведаешь нас... меня.
-Нет, - покачала головой Саша. – Нет, Орвин. Но мы увидимся ещё. Очень нескоро.
-Как? – король смотрел на неё непонимающе. – Где?
-В моём мире, - ответила Саша, улыбнувшись. – В мире, который придумала я.
Орвин всё-таки понял её.
-Я буду тебя помнить? – спросил он.
-Только если сам этого захочешь.
-Ну, тогда... прощай, Анариэль?
-Нет, - вновь возразила она. – Давай уж лучше «до свидания».
Саша вздохнула, и медленно закрыла глаза, всё ещё сжимая его ладонь в своей.

Ветер шепчет, он знает ответы
В горьком воздухе осень первой.
Это будет последняя жертва –
На заре исцелённого света...

До свидания.

В качестве эпилога
Эарендиль держал в руках послание от Элронда и Элроса. Мелкие строчки знаков разбежались по желтоватой поверхности свитка.
- Значит, мы больше никогда не увидим Элроса? - спросила Эльвинг.
- Как знать, - ответил Небесный Мореход. - Возможно, в Арде Возрожденной…
Эарендиль оглянулся на автора понятия Арды Возрожденной, который стоял тут же, прислонившись к стене.
- Знаешь, лорд Финрод, - с усмешкой сказал он, - ты придумал отменную замену для понятия "никогда". Можно считать, что "никогда" уже не существует - говори "в Арде Возрожденной", и смысл будет тот же, но звучит куда веселее.
Финрод оттолкнулся от стены и выпрямился.
- "Никогда" существует по-прежнему, Эарендиль, - ответил он. - Тех, кого мы обретем там, мы не потеряем больше никогда.
[Эйлиан
«Хроники Дома Финарфина»
Хроника №5
«Король погибшей земли»
(Хроника Финрода и Амариэ)]
КОНЕЦ
12.02.08
В рассказе использованы тексты стихов Т.С. Элиота, Луннель, Lomien, Melisse, Svetiel.