Литературные чтения профессора Репочесателя

Профессор Репочесатель стоял посредине овальной малагитовой пещеры, именуемой не иначе как "зал литературного чтения земных талантливых писателей" Он нараспев, тремя шершавыми языками, фальцетом, басом и контральто, читал Шекспира на Хрюмлеанском языке. Языке универсальном как эсперанто на земле.
Аудитория, как обычно состояла из полутора десятков слушателей студентов междупланетников, что и в предыдущей части, где профессор читал лекции физиомолекулярной философии.

И как обычно, Рупогрылый Квазигрыг, распластавшись, спал на задней парте, накрывшись сборником сочинений Гоголя.
Включая кстати и тот ненаписанный роман, что автор сжег в камине.
Его единственный фиолетовый глаз на попе, заменявшей ему голову, добросовестно следил за происходящим. Но на самом деле он просто спал. И три обмедненно вольфрамовых горба вздымались и опадали в такт дыханию.
Четыре мозолистые лапы свисали по бокам и подергивались во сне.
Перед ним ерзал на пятой точке Пердакрылый Уникум и скабрезно хихикал в самых неподходящих местах. И тогда профессор приостанавливал чтение и скорбно опускал глаза долу.
А Квазигрыг приоткрывал один из своих пяти разноцветных глаз и гулко стукал длиннючей лапой
по кумполу Уникуму. Тот ненадолго затыкался, но через пару минут все возобновлялось.
Профессор, почесав головогрудь клешней, вновь обладал собой и продолжал читать.
- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете... - тут профессор смахнул накатившие три зеленые слезинки на своих фиолетовых глазах и трубно высморкался в платок.

Хулиган Тэзмонийски дьявол Тэз, как обычно сидевший на первой парте и кривлялся, пользуясь близорукостью профессора.
Он умудрялся показывать язык Хоботолобому Рыксусу и плеваться через трубочку жеваной бумагой в птеродактилеобразного Крылопсуса.
Тот в ответ грозил увесистым кулаком.
Кряч, смирно спавший подле ноги Тэза, вдруг встрепенулся и куснул его за филейную часть.
Тез от неожиданности дернул ногой и пнул по крячу.
Кряч кстати предназначен для игры в лапобол, но основная проблема в этой игре, это попасть по крячу лапой. Вот это то само трудное, кряч предпочитает летать самостоятельно и часто меняет траекторию полета.
И вылетев из-под стола, розовый и пушистый кряч помчался по касательной, отрикошетив от сиреневой малагитовой стены и попал в профессорский Шмуцл - Друцл, спокойно тикавший на столе.
Понятное дело, что зеркальный Шмуцл разлетелся десятком разноцветных деталек и перестал дергаться.
Кряч, спохватившись, понял, что натворил и решил сдрыснуть куда подальше, протиснувшись в щель под ромбической дверью выхода из зала.
Тэз вскочил и стал извиняться. Мол, дескать мой кряч, меня и казните. А Шмуцл - Друцл я вам новый принесу, еще лучше прежнего.

Профессор махнул клешней, требуя, что бы Тэз захлопнул пасть и сел за парту.
История Ромео и Джульетты подходила к концу.
В поэме Ромео выпил яд, и профессор остановился передохнуть и побулькать хоботом в стакане с ортофосфорной кислотой.
И тут ерзавший Пердакрылый Уникум ни к селу, ни к городу снова заржал, но скоро снова заткнулся, получив сзади увесистого леща от Рупогрылого Квазигрыка.
- Что совой об пенек, что пеньком об сову, - проворчал Квазигрык.