Мечта

Савельев пил третий день! Пил много и основательно, прерываясь на кратковременный сон да многоминутные монологи, которые понимающе выслушивал Синичкин, его друг, товарищ и просто хороший мужик.
Как всякий порядочный человек пить Савельев начал культурно, зайдя в ресторан и потребовав себе бутылку коньяку и что-нибудь закусить. Презрительно поглядывая на всех женщин присутствующих в тот вечер в ресторане и для себя решив что все они сволочи и твари, он очень скоро физически ощутил жгучее одиночество. Захотелось компании, общества, умных разговоров и плакать, но вместо всего перечислено, расправившись с коньяком он отправился домой, где так и не успев заплакать уснул в не разобранной постели.
На второй день вставать было лень, болела голова и подташнивало. Савельев позвонил Синичкину и не вдаваясь в подробности объявил.
- Шесть пива, две водки и пулей ко мне! Есть повод!
Повод действительно был. Ого-го какой это был повод. Поводище, а не повод. От Савельева ушла жена! Вот так вот, в один миг вернулся ничего не подозревающий муж к любимой жене, а она ему все, что накопилось после одиннадцати лет совместной жизни не разбавляя прямо в лицо. Прихватила кое-какие вещички, дочь и к матери, любезной теще.
Синичкин, друг надежнее алмаза, не стал вдаваться в подробности, в точности исполнил полученное поручение и через полчаса стучался в дверь осиротевшей квартиры Савельева.
Пиво, водка и день закончились одновременно, а тоска все никак не отпускала. Видя такое критическое самочувствие друга, Синичкин что бы не искушать судьбу сбегал в соседний подъезд за самогонкой. До круглосуточного супермаркета идти две остановки, и встречаться с ментами не было никакого желания.
- Я эту гадость пить не буду, - задрав нос заартачился было Савельев отодвигая стакан с мутной вонючей жидкостью, - водки хочу.
- Хочешь? – пожал плечами более покладистый и менее разборчивый Синичкин и опростав полстакана самогонки добавил, - так беги!
Бежать не хотелось. И поломав комедию еще минуты две, Савельев выпив самогонку выдохнул обдавая терпким сивушным запахом друга с ног до головы, словно змей-Горыныч.
- Ты понимаешь, - закурив сигарету и закинув ногу за ногу, в очередной раз попытался Савельев достучатся до чувств друга, - не то обидно что ушла. Пусть валит, скатертью дорога! Обидно то, что оказывается это я испортил ей жизнь. На меня она потратила свои лучшие годы. Что это я дикарь. Понимаешь, одиннадцать лет все то же самое я думал про нее, и даже хотел ей это все высказать в один прекрасный день. Сам с собой разговаривал, и все-все ей это говорил. А она видимо подслушала. Вот только как, когда? Ума не приложу!
- Бабы они такие, - хрустя огурцом соглашающее поддержал друга Синичкин, - откуда что знают? Я подозреваю, мы мужики во сне болтаем много. А они все наши секреты и выведывают. Вот возьми мою к примеру! Всех любовниц по имени знает. Вопрос – откуда? Только во сне, иначе и не объяснишь!
- Думаешь во сне? – недоверчиво переспросил Савельев
- А то как же, не сам же ты ей все рассказал?
- Ну да, - неохотно согласился под грузом железных аргументов Савельев.
- Дурак ты Савельев, - неожиданно констатировал Синичкин, - сидишь вот тут, самогонку жрешь, и счастья своего не понимаешь. У тебя ж такие перспективы открываются, аж дух захватывает. Мне бы на твое место!
- Ну да! Открываются, - опять согласился Савельев, но для верности решил все же уточнить, - а какие?
- Да огромные, ты ж теперь человек свободный ото всего. Хочешь баб в дом води, хочешь не води!
- Я с бабами вообще дел больше иметь не хочу, - категорично заявил Савельев и потянулся к ополовиненной бутылке с самогоном.
- Ты подожди, - опешил Синичкин отнимая бутылку с самогонкой у друга, - то есть как? Ты что? Этим… заделаться хочешь?
- Не, - замахал рукой Савельев, - не в том смысле. Не хочу я баб.
- Как это не хочешь? – опять не понял Синичкин, и на всякий случай переспросил, - ты импотент? И давно это с тобой.
- Да что ты примотался, - рассердился Савельев, - не в том смысле, что не хочу, а в том смысле, что не хочу сейчас. Все они сволочи и гады.
- А-а-а, - понимающе кивнул головой Синичкин и облегченно вздохнул, - в этом смысле. А то я уж было подумал… Согласен! Все сволочи и гады, но встречаются среди них и настоящие женщины. Это просто нам с тобой таки достались. Надо было жениться на мечте.
- Что еще за мечта? – нахмурил брови Савельев, - на мечте не женятся, о мечте мечтают. А иначе какая же это мечта?
- Вот! Вот! – встрепенулся Синичкин, - типичное заблуждение. Помнишь я в восьмом классе в Любку Петрову влюбился? Она теперь замужем за Вадиком со второй парты. Живут душа в душу, она его во всем слушает, помогает и не пилит как нас с тобой наши благоверные. Ну, то есть теперь только меня. Потому что она – мечта! Вот женился бы я тогда на мечте, и жил бы сейчас как Вадик со второй парты. А у тебе, что за мечта?
- Да ну, - отмахнулся Савельев, - бред какой-то несешь. Нет у меня мечты!
- А вот и не бред, не бред. И у тебя есть мечта, ты только о ней забыл или не помнишь. Ну? Что за мечта то?
- Нет у меня мечты, нет, - упорствовал Савельев, но уже не столь категорично.
- Колись, колись, - подбадривал друга Синичкин, - я же тебе рассказал про свою.
- Ну… Это… - нерешительно начал Савельев, - я тогда в девятом был, помнишь мы на конкурс ездили. А там девчонка одна выступала. Темная…
- Так ты что? Брюнеток что ли любишь? - сообразил Синичкин припоминая, что жена у Савельева крашенная блондинка, и сочувственно добавил, - как же ты жил то все это время, горемычный?
- Да какие брюнетки, я ж говорю – темная.
Синичкин задумался и минуты две пытался переварить информацию. Брюнетки по его разумению были темными, по мнению Савельева темными были другие. Так и не найдя решения он вопросительно посмотрел на друга.
- Ну темная, темная как ночь, - злясь на непонятливость друга эмоционально взмахнул руками Савельев.
- Негра что ли? – обрадовался догадливый Синичкин.
Савельев посмотрел осуждающе на друга, а затем перевел взгляд в пол тихо, проникновенно прошептал.
- Они не любят когда их так называют!
- Ну хорошо, темная так темная, - не стал спорить Синичкин соглашаясь, и неожиданно хлопнул себя по лбу не в силах сдержать эмоции, - слушай, так тебе надо на твоей мечте жениться и будешь счастлив.
- Совсем спятил, - сочувственно посмотрел Савельев на друга и поднеся указательный палец к виску сотворил известный жест.
- Ну не хочешь жениться, не женись, - неожиданно согласился Синичкин, но узнать-то ты можешь какова она – мечта? Так сказать почувствовать ее изнутри. Черт, вот повезло человеку! Да выпади у меня такой шанс, я бы горы свернул. Так меня ж Любка Петрова с восьмого класса на дух не переносит. А здесь все само в руки идет, а он дурак отказывается.
- Ты о чем говоришь то? – не понял Савельев, - чего несешь то? Где ее взять мечту то? Как будто бы их полон город.
- Да вот где. Вот! - ткнул пальцем в разложенную на столе газету Синичкин.

«Эскорт. Любые девушки в любое время на любой вкус. Цены умеренные».

Далее приводился длинный перечень телефонов, по которым следовало звонить, и адрес где находилось это чудо-агентство.
- Бери телефон и звони, - предложил Синичкин. Но телефон неожиданно зазвонил сам.
- Да? - ответил Савельев и испуганно посмотрел на Синичкина, - передаю.
Синичкин удивленно принял трубку из рук Савельева и нервно улыбаясь сладким голосом стал отвечать.
- Да любовь моя! Да мы тут, ничем не занимаемся. Сидим чай пьем. Сколько пить еще будем? Да ни сколько! Уже бегу моя ласточка. Целую, солнышко!
Положив трубку Синичкин презрительно хмыкнул.
- Ишь, мегера, моя звонила. Волнуется, она видите ли! Когда захочу, тогда и приду. Хотя, правда, мы засиделись, домой пора. Ну, ты идешь за мечтой-то?
- А что, вот возьму и пойду, - разлив остатки самогонки поровну в два стакана, разохотился Савельев.
Друзья выпили и Савельев быстро исчез в спальне. Он появился минут через десять в костюме тройке и при галстуке поспешно засовывая в карман пиджака скрученные в аккуратный столбик стодолларовые купюры перетянутые черной резинкой.
- Хрен ей, а не шубу, - расхрабрился он, - мечты должны в жизнь претворяться, а иначе жить незачем. Пошли. Мечтать, так мечтать!
В ярко освещенный вестибюль, где располагалась фирма предоставляющая эскорт Савельев вошел в одиночестве. Синичкин, сославшись на неожиданную слабость в ногах и как оказалось близко расположенный родной домом, отбыл под крылышко к жене.
- Вас что то интересует? – поинтересовалась толстая баба восседая за стойкой, словно дежурная в гостинице.
- Эскорт! – гордо произнес Савельев и презрительно посмотрел на бабу.
- А деньги то у тебя есть? У нас цены выше рыночных, - попыталась сбить гонор с клиента толстуха.
- С деньгами все в порядке, - ответил Савельев и вытащив из кармана заветный столбик повертел им перед носом дежурной.
- Ой, у нас такой большой выбор. Вы не пожалеете что обратились именно к нам, - залебезила баба как и полагается порядочному менеджеру перед потенциальным клиентом, - вот пожалуйста. Выбирайте.
Она положила на стол внушительный альбом с фотографиями девушек. Савельев для порядка пролистал нехотя несколько страниц. Ничего похожего на девушку-ночь не было.
- Вы ищите что-то особенное? – участливо поинтересовалась баба.
- Мне бы… темных, - нехотя произнес Савельев.
- Ой, у нас очень богатый выбор темных, - сообщила она и протянула менее объемную папку Савельеву.
Тот пролистал и эту папку, напичканную сплошь фотографиями брюнеток. Настоящих темных девушек в ней тоже не было.
- А еще темнее есть? – растеряв остатки смелости едва слышно поинтересовался Савельев.
- Негры что ли? – догадалась дежурная, - ну так бы сразу и сказал. Это вот здесь у нас. Смотрите!
И она подала третью, совсем тоненькую папку, открыв которую Савельев увидел только одну фотографию темнокожей девушки с подписью внизу «Аэлита».
- Да, эта подходит, - обрадовался Савельев.
- Ой, шельмец! Ой, шельмец, - засмеялась баба и погрозила зачем-то Савельеву пальцем, - ну что оформляем?
- Оформляем.
Тетка склонилась над журналом и принялась что-то записывать. Она писал долго, а Савельев от нечего делать разглядывал стены, сплошь увешенные портретами девушек различных возрастов, цветов и комплекций.
- С интимом или без? – неожиданно спросила тетка и посмотрела на Савельева.
- С интимом, - тихо произнес тот и сделался красным.
- Угу, - понимающе-одобрительно кивнула тетка и снова склонилась над журналом продолжая писать и подсчитывать на калькуляторе.
- Ну вот, - минут через десять сообщила она закончив подсчеты и подавая Савельеву квитанцию, - 490 долларов в час включая налоги. На сколько берете?
Савельев растеряно и непонимающе посмотрел на бабу.
- Что? – переспросила та, - дорого? Так милый мой, это ж экзотика. Ты, поди вон в дальние страны съезди. Да и потом цены они нынче на все кусаются. Ну, так заказ оплачиваем или передумал?
- Оплачиваем. На все. На час. - выпалил Савельев и передав зеленый столбик нахальной бабе повернулся и хотел было уйти.
- Клиент, - крикнула ему тетка в спину и положила на стол мятый американский червонец, - сдачу возьми. Аллочка будет через час, смотри не опаздывай. Время пошло, беги готовься.
- Почему Аллочка, когда она Аэлита, - думал Савельев спеша домой.
Темнокожая Аллочка-Аэлита прибыла к нему через полтора часа, сообщив что по дороге у нее сломалась машина, и что это так называемые форс-мажорные обстоятельства, за которые она не несет ответственности. Она тут же поинтересовалась, где находиться ванная комната, а узнав поспешила скрыться в ней. Минут через пятнадцать она появилась закутанная в полотенце и нетерпеливо взглянув на часы сообщила, что у Савельева есть еще десять минут, так как время ее одевания к сожалению входит в стоимость. И что она советует Савельеву поспешить, если он хочет получить удовольствие.
Через десять минут старающегося спешить Савельева Аллочка легко отпихнула от себя и извиняюще улыбаясь сообщила, что ей очень жаль, но время вышло. Что она и рада бы чем-нибудь помочь, но не может, не имеет право разбазаривать понапрасну свое рабочее время. Разве что еще клиент оплатит час?
Настала очередь Савельева виновато развести руками и попытаться в знак благодарности и щедрости сунуть на прощание Аллочки в ладонь мятый американский червонец. Девушка засмеялась, и вернула деньги, чем еще больше смутила Савельева. После ее ухода он лежал и смотрел в окно. Бесконечная, полная приключений и неожиданностей ночь закончилась и наступало утро. Серое, тяжелое, похмельное.
Савельев лежал и пытался понять сбылась ли его мечта, или это было что-то другое. С девятого класса он мечтал о девушке-ночи и казалось, что никогда эта мечта не воплотиться в жизнь. И вот все это случилось, но радости почему-то не было. Он как астронавт залетел на обратную сторону луны, надеясь увидеть там невиданные чудеса, а увидел все ту же пустыню. Странные были чувства. Обманутость, разочарование и прозрение.
Когда окончательно рассвело, Савельев сделал тщательную уборку в квартире. Вытер пыль, пропылесосил ковер и даже помыл посуду, что с ним крайне редко случалось. А затем, снова облачившись в костюм тройку и затянув потуже галстук вышел на улицу. В ближайшем цветочном киоске купил на оставшийся мятый американский червонец букет цветов и отправился к теще мириться с женой.