Ошибка

Когда мне было двенадцать лет, я раз в неделю ездил в симферопольский глазной центр на лечение. Зрение у меня постоянно ухудшалось, нужно было что-то предпринять, вот родители и обратились к специалистам центра. Когда ты оглядываешься назад, вспоминая о средствах лечения, ты понимаешь, что стоило бы избежать подобного мероприятия. Неприятный массаж лица, просмотр испорченного телевизора, чтение книги в странных очках - все это выглядит сейчас как неудачная покупка акций МММ, разве что в менее злостных масштабах. Как будто дома я не смотрел телевизор и не читал книг. Но тогда процедуры казались родителям весьма надежной панацеей, а я, будучи ребенком, тем более не мог подозревать об их бесполезности.

В Симферополь со мной ездила бабушка. Мы с ней закрывали дверь на ключ и неторопливо шли на вокзал, который находился в километре от дома. Нужно заметить, что жили мы в поселке, который стоял на завидном, для стороннего наблюдателя, месте. Если подойти к железнодорожному полотну и встать к нему лицом, то по правую руку в пятнадцати километрах раскинулся Симферополь, по левую руку на таком же расстоянии лежал Бахчисарай, а прямо перед тобой в тридцати километрах - Черное море. Если ты не слишком занят и терпелив, то можно за Бахчисараем разглядеть Севастополь, что в шестидесяти верстах от поселка, а накинуть еще двадцать километров и увидишь Евпаторию, которая маячит за столичным градом области. Сейчас, когда вспоминаешь о поселке, когда ты уже поездил немного по Европе, хорошо знаешь географию, тебе в голову приходит сравнение с провансальским городком, стоящим на реке, окруженном яблоневыми, грушевыми, персиковыми садами и, конечно же, виноградниками. То же яркое солнце, тот же климат, почти то же море в нескольких десятках километров от дома. Так похожи они и так отличны друг от друга!

Но давайте, все же, вернемся к нашим скромным путешествиям местного значения. Преимуществ поездок с бабушкой было, как минимум, два. Во-первых, мы обычно никуда не опаздывали, не летели и не бежали сломя голову. Во-вторых, зайдя в электричку, она предоставляла меня самому себе. У бабушки всегда отыскивались в поезде знакомые, с которыми она любила поговорить, я же с интересом рассматривал предметы за окном, как будто видел их впервые, как будто не проезжал я Тополи, Приятное Свидание, Чистенькое в сто восемьдесят третий раз. А ведь даже в этот, сто какой-то раз можно было увидеть что-то новое, незнакомое, или, наоборот, с похожим любопытством взглянуть на известный предмет и убедиться, что он не слишком изменился с прошлого путешествия.

Вот и в этот субботний полдень я внимательно разглядывал дачные домики, ряды стройных тополей, дорогу, петлявшую меж холмами. Поезд двигался медленно, с неохотой, можно было рассмотреть нашу недостроенную дачу в Приятном Свидании, желтый рейсовый автобус, вереницу машин, людей, сажающих картошку недалеко от полотна. Все снаружи двигалось, шевелилось, покачивалось, чтобы затем исчезнуть насовсем, либо до следующей скорой встречи.

Без приключений добрались мы с бабушкой до глазного центра. Процедуры как всегда были скучны и противны. Но на то ведь они и процедуры, чтобы портить людям настроение. Без них никуда. Так что вместо любимого футбола я с напряжением смотрел на линии и точки, похождения Муфты и Длинной Бороды мне заменили утомительным рассказом без начала и конца, а от массажа ныли лицевые кости. На этот раз мое пребывание в центре несколько затянулось из-за длинной очереди, а ведь нам с бабушкой нужно было успеть на шестичасовую электричку, чтобы не возвращаться домой в девять вечера.

К всеобщему спокойствию, троллейбус вовремя домчал нас к башне с вокзальными часами. Пройдя немного по перрону, мы спустились в подземный переход. Людей в нем - не протолкнуться. Мы с бабушкой тут же друг друга потеряли. Правда, ничего страшного в этом не было. Я и так прекрасно знал, на какой платформе стояла электричка. А доехать самому до поселка - чем не приключение? Поднявшись по замызганным ступенькам наверх, я оказался у дверей вагона, в который я, по-ребячьи, быстро заскочил, чтобы поудобнее расположиться у окна. За окном темно, почти ничего не видно, только неясные тени выныривают из перехода.

Вагон постепенно заполнялся. Кто-то читал книгу при тусклом свете или с карандашом в руке разгадывал кроссворд. Другие снимали верхнюю одежду, готовясь к дальней поездке. Одна женщина уже стояла в проходе, ногами прижимаясь к сумкам с продуктами, и поглядывала на часы. Я снова посмотрел в окно и на этот раз, к своему удивлению, разглядел в нем еще одну электричку. На мой вопрос, куда именно едет поезд, в котором я сижу, мне ответили сразу несколько пассажиров - в Джанкой. В Джанкое я никогда не был, разве что проездом, но твердо знал, что он находится в противоположной от моего дома стороне.

Когда ты случайно узнаёшь, что ошибся и оказался не в том поезде, у тебя есть секунд двадцать на то, чтобы осознать случившееся, выбежать из одной электрички и вбежать в другую. Это довольно нервные секунды, поскольку ты до конца не уверен, что двери одной из них не закроются в этот промежуток времени перед самым твоим носом. Шансов, что именно так и произойдет, немного. Тем не менее, в голове с невероятной скоростью прокручиваются два сценария. Сначала один, в котором ты уже едешь в незнакомый Джанкой и размышляешь над тем, каким образом будешь возвращаться назад. Затем следует второй, менее зловещий, в котором ты просто должен будешь ждать поезд несколько часов, а бабушке придется в это время пить валидол и объяснять родителям, где она тебя посеяла.

К счастью, двери не закрылись, я оказался в нужном поезде и почти сразу увидел бабушку, которая даже не подозревала, что я чуть не уехал в Джанкой. Она тихо и мирно беседовала с кем-то из знакомых, будучи уверенной в том, что я в соседнем вагоне. Я решил ни ей, ни родителям не говорить о маленьком происшествии. Однако, как это часто бывает, по прошествии нескольких месяцев, я не выдержал и рассказал маме о своем приключении - слишком уж необычным и страшным оно мне тогда казалось, чтобы держать так долго в себе. Это признание ни к чему хорошему, конечно же, не привело. Мою няню, невзирая на давность срока, отчитали за то, что не способна уследить за перемещениями своего собственного внука. Меня укорили тоже, ведь я не рассказал об этом сразу, в тот же вечер. Бабушка сильно расстроилась, а вместе с ней и я, поскольку всё это было одной небольшой, но весьма глупой ошибкой.