Maksim 15

С занятий я пришла рано. В первый день работать никто особо не стремился, семинар по психологии и вовсе отменили (наш любимый профессор укатил на симпозиум, а мы и не расстраивались, помахав ему ручкой и пожелав симпозиуму затянуться.) Тем более, что именно от этой лекции толку было мало. Наш милый, не совсем состоявшийся ученый витал в облаках, рассказывая нам возвышенным тоном немыслимые вещи, а мы тихо подремывали, или потихоньку разгадывали под партой кроссворды. Записывать всю эту чушь не имело смысла – на экзамене все равно не понадобится. На сессии придется обложиться книгами и надеяться, что именно в этом издании написано то, что нужно профессору. А так, судя по рассказам высших курсов, случалось редко.
Дома я выпила чаю, пытаясь выгнать из всего тела засевший там холод, посмотрела на двери ванной, но решила, что не стоит, оделась как на северный полюс, и села за компьютер. В комнате было около 15 градусов. Называется, топят! Вспомнив, сколько с меня за это дело берут, я закусила губу и бросилась на клавиши, как будто виноваты во всем именно они.

“Я стояла рядом с проснувшейся Анлериной и удивлялась туману в ее синих глазах. Опухшие, едва раскрывавшиеся веки говорили о проведенной в слезах ночи, а медленные движения о том, что она продолжает переживать и сейчас. Окунувшись в прохладный бассейн, расположенный в соседних покоях, девушка едва успела прийти в себя и одеться, как вошедшая Хлоя доложила о желании Хамала навестить свою невесту. Девушка, скорчив недовольную гримасу, разрешила впустить ожидающего жениха.
Хамал был, в отличие от невесты, свеж как огурчик. Его тонкую фигуру обвивали нежно-голубые ткани, что делало юношу еще более хрупким и нереально красивым. Голубые глаза, по их моде, были слегка подведены синей краской, светлые волосы придерживал серебренный обруч, являвшийся единственным украшением, а маленькие ножки обнимали мягкие синие сапожки из изумительно тонкой ткани, от которой его плавная, танцующая походка была еще более пленительной, а шаги – мягкими и пружинистыми.
– Вы расстроены, моя дорогая, – начал он, пронзив девушку долгим, сочувствующим взглядом. – Из-за нашего вчерашнего разговора? Не стоит. Ваш брат не так уж и безнадежен, как может показаться на первый взгляд. Выход есть.
– Что-то не увидела я в вашем рассказе этого выхода, – прошептала Анлерина. – Вы же сами сказали, что мой брат в любое время может стать чудовищем!
– Есть выход, – прошептал Хамал, а я поняла наконец-то, что такое гипнотический взгляд! Его глаза источали мед, и против такого потока сладости устоять не смог бы никто. Но больше всего привлекало к себе внимание ненавязчивое поигрывание тонких, ухоженных рук с маленькой статуэткой, висящей на его шее. – Надо вынуть из Вареона дьявольское семя. А это может сделать маг, очень сильный маг. Такие есть в клане змей, и они помогут, если с Вареоном пойду я!
– Вы пожертвуете собой ради моего брата? – подозрительно улыбнулась девушка, – но это окончательно рассорит вас с матерью.
– Только не надо понимать меня так превратно, моя милая, – ответил Хамал обволакивающим голосом. – Когда-нибудь мне все равно придется пойти на конфликт с матерью, и если это случится ради вашего брата, я буду только рад.
– Одним словом, одно другому не мешает, – иронично ответила Анлерина, с виду полностью приходя в себя. Молодец, девочка, я бы точно так не смогла бы!
– Вы осуждаете меня за откровенность? – не меняя ровного тона, приподнял брови Хамал. Боже мой, сколько в нем обаяния! Вот он, роковой мужчина, тот самый непризнанный гений, который так часто губит нас, женщин! – Но позвольте, друг мой, я мог бы рассыпаться в уверениях своей верности трону, и облить вас горячим желанием помочь наследному принцу! – тон голоса Хамала стал отдавать едва ощутимой горечью. – Вместо этого, отдавая дань вашему уму и проницательности, я раскрываю вам истинные причины своих поступков. Не знал, что лесть так приятна вашему уху, но впредь это учту.
– Вы совершенно правы! – воскликнула Анлерина, схватив жениха за руку. – Простите меня!
– Разве можно на вас сердиться, – мягко ответил Хамал, сжав ее ладонь в своих столь же маленьких и нежных ладонях. – Смотря на вас, я иногда сомневаюсь в правильности своего выбора. Если бы я встретил вас раньше...
– Не надо, Хамал, – девушка, смутившись, вырвала свою ладонь из не слишком цепких объятий и отошла к окну. – Не надо таких слов, прошу вас.
– Но вы и в самом деле прекрасны, душа моя! – воскликнул Хамал. – Прекрасны так, что это становится опасно! Я же не слепой, и вижу зависть в глазах моей матери. Я боюсь, что она поддастся искушению и отравит вас до нашей свадьбы. Моя мать не терпит рядом с собой соперниц, и до вас у нее их не было... Кроме моей несчастной сестры, но она надежно заперта в замке.
– Вы ошибаетесь, Хамал, думая, что на меня так просто одолеет, – ответила девушка, посмотрев на жениха жестким взглядом. – У меня есть кое-какое оружие помимо моей красоты. Я – сестра своих братьев, носительница крови гордого рода и не позволю какой-то выскочке заморочить голову моему отцу, – внезапно спохватившись, девушка осеклась. – Простите, она же ваша мать...
– Она – тот близкий человек, которого я не выбирал, – холодно ответил юноша. – Но я не считаю, что ей должен. Воспитывая меня, она отдавала свой долг родителям, воспитывающим ее. Этот же долг я отдал бы своим детям, если бы не принял служение, а теперь отдам людям, которым призван помогать. Таков порядок в этом мире и не нам его менять. Моя мать разорвала узы нашей любви еще в моем детстве, других уз у нас не образовалось. Она всего лишь для меня жена моего отца.
– А ваш отец? – осторожно спросила Анлерина.
– Я любил его, – после некоторой паузы ответил юноша, несколько помрачнев. – И я подозреваю, что именно моя мать отправила его в тот мир. Поэтому я прошу вас быть осторожнее...
– Она не посмеет! – воскликнула Анлерина.
– Не знаю, – честно ответил юноша, поднимая на девушку мягкий взгляд голубых глаз. – Власть развращает, а она дорвалась до власти. Поэтому я прошу вас более не играть с Манрадом. Моя мать испытывает к советнику... определенную слабость. И уже кидала мне намеки, что вы недостойно ведете себя в присутствии некоторых мужчин. Успокойтесь! – Хамал легким жестом остановил готовые сорваться с губ Анлерины слова. – Я не осуждаю вас, даже в мыслях не было! Но я предупреждаю – Сарадна очень остро относится к любому посягательству на свой авторитет, а вы сейчас занимаетесь именно этим. Простите меня, я знаю, прекрасно знаю, что не мне вас учить. Вы умная девушка, в некоторых вещах гораздо умнее меня, но я боюсь за вас, боюсь последствий вашего бесстрашия! Я чувствую, что вы и в самом деле ненавидите Манрада, я понимаю, почему, знаю, что вы играете с ним, чтобы досадить моей матери.
– Много на себя берете, Хамал, – ледяным тоном сказала девушка.
– Мне сложно быть откровенным, – ответил ей жених. – Я не привык говорить правду без прикрас, без того, чтобы мягко подыгрывать собеседнику, его честолюбию. Я всегда добивался своего так ловко, что часто люди этого не замечали. Но с вами я не могу играть в эти игры. Я ваш друг, и всегда буду говорить вам правду, даже если она вам не нравится. Хотите досадить моей матери? Делайте это немного хитрее...
– Как? – заинтересовалась девушка, и мне на мгновение показалось, что она запуталась в паутине. А пауком был Хамал.”

Я замерзла так, что начала дрожать. Выключив компьютер и подув на ледяные руки, я направилась на кухню за очередной порцией горячего чая. На чай примчался и Максим, с порога крикнув мне:
– Привет!
– Привет, – прошептала я, целуя Максима в холодную щеку. – Зима началась!
– Ритусь, пошли на санках кататься!
Я чуть не поперхнулась чаем:
– Максим, э... мы, как это, ну... уже из этого возраста выросли...
– Плевать я хотел, из чего мы там выросли! – ответил Максим, обнимая меня за талию. – Ритка, не будь ханжой! Скоро уже стемнеет, чего нам бояться!
Я сглотнула и... согласилась. Кстати, не пожалела! Санок у нас не было, но вполне сошел кулек из соседнего супермаркета...
Мой вам совет, если вам даже девяносто, берите за шкирку своих родных и вперед на горку. Не пожалеете!