Неотвратимость

Ранняя весна за окном угнетала тяжелой серостью. Снег уже сошел (да его толком и не было в эту зиму), но еще ни листочка, ни травинки не показалось. Обнаженные деревья сиротливо тянулись ввысь, надеясь погреться под нежным весенним солнышком. Но утреннее, еще мглистое небо предвещало глухую облачность. Было безлюдно. Виктор стоял у кухонного окна, прижавшись лбом к ледяному стеклу, и безучастно оглядывал окрестности. Он не спал всю ночь, терзаемый мучительными сомнениями, и теперь был очень изможден. Он хотел, чтобы все поскорей закончилось.

Прошло уже полчаса, а Виктор не чувствовал ничего необычного. Даже ни разу не заурчало в животе. Он заподозрил, что средство могло оказаться поддельным.

Сейчас, затягиваясь бессчетной за последние сутки сигаретой, ощущая горечь и жжение во рту от горячего смолистого дыма, он вдруг подумал о снеге. Остро, почти физически ощутимо ему захотелось прищуриться от мерцающего снежного блеска, почувствовать, как снег сухо хрустит под ногами, будто крахмал. И только сейчас Виктор неожиданно, впервые в жизни осознал смысл слова НИКОГДА. Да так испугался, что перехватило дыхание, и сердце повисло в щемящей пустоте. «Никогда… Никогда…» – гулко отзывалось в голове. Он затушил окурок, поежился от холода, включил все конфорки на плите, чтоб немного согреться, и сел за стол.

Очень тихо. Тихо и скучно. Ожидание затянулось. Секундная стрелка настенных часов издевалась над Виктором. Казалось, что, когда он отводит взгляд, она начинает двигаться в обратную сторону. Прошло сорок минут… В голове как будто роились мысли, и в тоже время было абсолютно пусто. Какой смысл теперь о чем-то думать? Теперь надо ждать. Но сколько еще? А может, еще можно что-то исправить?

Вдруг к горлу подступила невыносимая тошнота. И тут же перед глазами запрыгали ярко-черные пятна. Он резко вскочил и дернулся к раковине, но не успел – его вырвало на клетчатый линолеум. Рот наполнился кислой горечью, защипало в носу, навернулись слезы. Виктор стоял посреди кухни, согнувшись пополам от рези в желудке, и смотрел, как растекается по полу ядовито-оранжевая лужа. Он удивился ее необычному цвету – ведь ничего оранжевого и не ел вовсе.

Тем временем в воздухе налились и задвигались радужные мыльные пузыри. Он повертел головой, в поисках их источника. Судя по всему, они прилетали из коридора. Не разгибаясь, Виктор шагнул в ту сторону. Оступился, зацепился ногой за ногу. Падал медленно, как будто кто-то очень сильный заботливо придерживал его и аккуратно опускал на пол. За это время Виктор все-все понял. Вот оно! Началось! Он вспомнил свои ощущения, когда впервые решил прокатиться на американских горках. Тогда тележки дернулись, лениво лязгнули и, грохоча, стали неумолимо набирать скорость. Назад дороги не было. Оставалось только зажмуриться и дождаться конца аттракциона. «Но я не хочу!!! Мне страшно! Это не Диснейленд! Это моя жизнь! И она нужна мне!» – кричал Виктор, не открывая рта.
 
Сейчас он бы многое отдал - да почти все, - только б вернуться на час назад и высыпать порошок в раковину, долго смывать его водой, не оставляя ни единого кристаллика и ни малейшего соблазна.

Дышать становилось все труднее. Что-то теплое и пенистое поднималось из глубины и лилось и лилось, заполняя рот Виктора, заставляя его кашлять и всхлипывать. Утереть бы рот, но тело не слушалось. Одну руку он очень неудобно подмял под себя, пока падал, но изменить положение уже не удавалось. Виктор как будто весь одеревенел. Только внутренности сжимались, выталкивая наружу едкую пену. Мысли, желания, сомнения – все покинуло Виктора, оставив только боль и страх. К счастью, совсем ненадолго. Продавец не обманул – ЯД оказался хорош, даже весьма гуманен. Виктор почти не мучался.