Что-то другое. совместно с Николаем Савиновым

Екатерина Андросова
Николай Савинов
Что-то другое.
(по идее Максима Полякова)
1
Полдень. По шоссе на бешеной скорости несется автомобиль  пролетает мимо указателя «Смоленск …км Минск …км» В машине, кроме водителя, увлеченного дорогой, еще трое: двое молодых людей и девушка.
Впереди, рядом с водителем, сидит, откинувшись на спинку кресла, режиссер МАКС. Вид у него чрезвычайно важный и несколько нагловатый. Он курит сигариллу.
На заднем сиденье - щуплый парень – оператор ОЛЕГ (любая девушка такой худобе позавидует), высунувшись в окно, снимает окрестные лесные пейзажи на камеру мобильного телефона и комментирует съемку.
Олег.
- Сейчас мы подъезжаем к одному из самых таинственных местечек нашей родины. К деревне, блин (роняет и поднимает телефон), Александровке. Величайшее множество легенд разного толка ходит об этой деревне и о лесе, который растет рядом с ней. Этот лес в народе даже прозвали проклятым. Не знаю как мои соратники – кстати, представлю вам их - Макс. Ма-акс! (когда режиссёр оборачивается назад, переводит камеру на Макса) – наш режиссёр, это Саня, он наш водитель (переводит камеру на Саню), не знаю как они, а лично я (старается перевести камеру на себя) готов к встрече с потусторонним. (по интонации ясно, что он не просто готов, а прямо-таки жаждет этой встречи) Да, чуть не забыл…
 поворачивает камеру на девушку, сидящую рядом с ним - наштукатуренное личико, глазки в ярких фиолетовых брызгах – клубная кукла барби. Девушка увлеченно разговаривает по сотовому телефону.
ОЛЕГ
- Наша пока не состоявшаяся звезда кино - Натали.
Наташа (поворачиваясь к камере и, прикрывая телефон рукой)
- Олег, отвали. Я по делу говорю.
Лицо парня приобретает обиженное детское выражение. Он вообще очень напоминает избалованного ребенка, который очень раним, и которого очень просто обидеть. Расстроенный Олег перестает комментировать съемку и поворачивает камеру к окну. Наташа, не обращая на его реакцию никакого внимания, продолжает прерванный разговор.
Наташа (по телефону):
- Освобожусь? Ну, не знаю… К вечеру, наверное. Сам знаешь, как в кино работают… Что в каком? Аааа, так, один сериал… да, да... Смогу, конечно. В клубе и встретимся… А какая роль? Ну… Надо подумать. Во сколько? Алло!
 Неожиданно девушка резко хлопает крышкой мобильника – раскладушки, Она раздосадована.
Наташа.
- Паршивая связь! Макс! Ты в какую глушь нас завез?
Макс.
- Куда надо, туда и завёз. Зато я теперь великую тайну знаю: мы оказывается сериал снимаем, а я-то думал – передачу из цикла «Загадки и тайны России». Наташ, если тебе чего не нравится – отказывалась бы сразу.
Олег.
- Нет, она не может. Ей же по всем каналам зазвездиться надо. (с видом гуру) Это всё гордыня. Вот если бы шаман…
Наташа.
- (Олегу) Заткнись, Хари Кришна. (Сане) Эй, Шумахер, разворачивай свою таратайку, будем сеть ловить.
Девушка сильно раздражена. Мужчины в машине, все до единого, ее откровенно бесят.
Машина продолжает нестись вперед. Наташа рассерженно колотит кулаком по сидению водителя.
Наташа.
- Тебе что сказано? Срочно-обморочно повернул за сетью.
Олег обиженно молчит. Макс молчит величественно. Саня молчит сосредоточенно.
 Машина едет еще быстрее. Саня невозмутимо давит на газ. Ему плевать на капризы избалованной девчонки. Стрелка спидометра переваливает за сто сорок.
Саня.
- Давай, прыгай за своей сетью.
Наташа.
- Мудак, (и шепотом, почти про себя) – Ничего, ничего, ты у меня дождешься еще. Шумахер.
Саня делает вид, что не слышал и включает магнитолу. Какое-то время едут под музыку молча.
Макс.
- Смотри-ка, пацан какой-то голосует. Местный, наверное. (обернувшись к Сане) Может, подберем? Интервью возьмем, узнаем, как тут живут.
Саня.
- А то никто не знает, как тут живут. Да ему же лет семь от силы. Чего он расскажет-то? Если только бабло клянчить будет.
 На обочине и правда стоит взъерошенный мальчишка в рваных серых от грязи штанах. Но, похоже, голосовать он и не думал. Кажется, будто он и не заметил машину.
Машина продолжает ехать по шоссе и проносится мимо ребенка на бешеной скорости.
Олег, с грустью, тихо
- Эх, дети – радуги Божьи.
Девушка оборачивается назад и смотрит на мальчика. Какое-то время он стоит, глядя вслед машине, а потом мгновенно исчезает. Девушка растерянно смотрит на пустую обочину. Поворачивается к Олегу, но тот смотрит вперед. В этот момент оживает мобильный телефон Натальи. Девушка бросает взгляд на экран телефона.
Наташа.
- Моя роль звонит. (Открыв телефон, совершенно другим томно-сексуальным голосом) – Я слушаю. Во сколько?
2
Машина останавливается у околицы заброшенной Александровки. Всё вокруг заросло травой выше колена. Полуразваленные, серые дома подслеповато глядят на дальний лес. Но и машина после долгой дороги смотрится вполне аутентично. Группа начинает выгружаться. Саня достаёт бутылку с водой, тряпку, начинает протирать заляпанное насекомыми лобовое стекло.
Макс, вылезая из машины и оглядываясь.
- Какая натура! (неожиданно поёжившись, остальным) Сейчас отснимем вводный, потом – быстренько пройдёмся по ландшафту, перекусим и назад. Я думаю, всю мистику мы в студии пропишем. А? (смотрит на остальных, ища поддержки)
Наташа.
- Потрясающая дыра! (смотрит на телефон, есть ли сеть) Вот чёрт!
Олег.
- Не поминай его всуе. ОН и так слышит, они все под землей слушают, слушают и смеются.
Макс испуганно смотрит на него.
Олег.
- А давайте здесь заночуем?
Саня.
- Заночуем? Тут? (снова принимается за стекло).
Олег
- Или может МНЕ тут на ночь остаться? Я бы тут поснимал… (на лице – хищное выражение охотника) Есть тут… Что-то….
Саня.
- Ну, ты и псих…
Наташа.
- Аааа, обоссался, Шумахер? (Максу, раздельно) Я тут ночевать не намерена. У меня вечером встреча! Важная.
Олег.
- На всю ночь?
Наташа.
- Слушай, ты, шаман хренов..!
Макс.
- Стоп! Отставить! Работаем в темпе! Пока свет не ушёл!
Неожиданно со стороны деревни раздаётся пронзительный скрип, переходящий в негромкий глухой грохот. Похоже, где-то в одном из домов провалилась крыша. Все молча смотрят в сторону шума. Все, кроме оператора, испугано. Олег – улыбаясь.

3
На фоне рассыпающейся от старости деревеньки съемочная группа смотрится нелепо. Тем более, что всем немного не по себе. Макс, стараясь придать себе вид большого кинохудожника, с очередной сигариллой в зубах ревностно наблюдает за тем, как Олег отстранённо устанавливает камеру (возьми чуть правее, чтобы дома попали в кадр! Работаем!). Остервенело вцепившись в микрофон, девушка, налепив на лицо вместо выражения непроницаемой тоски и некоторого испуга радостную улыбку, начинает говорить так, словно рассказывает о детском новогоднем утреннике:
 - Мы находимся в одном из самых таинственных мест Смоленской области, в проклятой деревне Александровка. Деревня, названная в честь Александра Второго, была основана в начале 19 века, после отмены крепостного права. Едва деревня была основана, как в ней стали происходить странные мистические вещи. Неизвестные болезни косили скот, плодородная на первый взгляд почва не давала урожай. По легенде, когда крестьяне только начинали обживать деревню, к поселенцам пришёл седой старик с мальчиком и напророчил: «Построите деревню - хана вам настанет, гиблое это место».
Макс.
- Стоп, стоп.
 Макс, спотыкаясь то ли о кочку, то ли о какой-то обломок, приближается к Наташе.
Макс.
- Лапушка моя, какая хана? Какой мальчик? Ты текст читала? Почему начало 19 века?
Макс вытаскивает из кармана стильных, узких штанов сложенную вчетверо бумажку и трясет перед лицом заскучавшей Наташи. – Читала?
Олег (из-за камеры)
- Макс, не волнуйся, у нас потом все нарежут как надо. Они и не такое смонтируют.
Макс (разошелся и не может остановиться)
- И что это за мальчик? Откуда мальчик? Его вообще в тексте не было.
Наталья.
- Но на самом деле он был! (После этих слов Наташа словно осекается и какое-то время молчит) – И правда, какой мальчик?
Макс.
- Давай снова про старца. И, ПОЖАЛУЙСТА, по тексту.
Он возвращается на свое место, рядом с оператором.
Наташа в камеру (теперь она больше не улыбается, взор у нее абсолютно отсутствующий, словно девушка где-то витает).
- Легенда гласит, что едва крестьяне начали обживаться, как в одну лунную ночь к ним явился старец, Он заглядывал в каждый дом, стучался в окошки и пророчествовал, что не будет крестьянам жизни на этой проклятой земле. Так бродил старик всю ночь предупреждал жителей деревни, а утром исчез. Крестьяне ему не поверили и остались. Но с каждым годом жизнь в деревне становилась все хуже, по ночам начали бродить призраки, поговаривали, что все неуспокоенные души избрали деревню местом своего пристанища. А во время Великой Отечественной войны деревня была полностью стерта с лица земли. Неподалёку в сорок первом году около шестисот тысяч наших солдат попало в окружение и погибло. И осталось без захоронения. Сначала, понятно, не до того было – не будешь же под минометным огнем противника думать о захоронении павших. Ну а после войны… Страна оправлялась от военных ран, разрушенные города отстраивались заново. Природа тем временем закрывала следы войны медленно и осторожно – молодой травой, осенними листьями, ветками… Слишком медленно… Но ужасов, захороненных в этой земле скрыть так и не смогла: стоило копнуть землю, и кости, кости... (вдруг замолкает и пошатывается)
Макс (раздражённо, но и слегка испуганно)
- Мы это когда-нибудь снимем, или нет? Ну, что еще с тобой?
Наташа.
- Да… Что-то… Как будто по лицу провели…
Олег (многозначительно из-за камеры)
- Я же говорил!
Наташа (неожиданно с силой)
- Говорил? А теперь заткнись! (Максу) Работаем?
Макс (немного ошарашено)
- Работаем. С того же места!
Наташа.
 Прошло время, и
 Александровку тоже стали восстанавливать. Да вот только через некоторое время у новоиспеченных жителей деревни начались странные видения: то парень в драной военной форме воды напиться попросит, а потом в воздухе растворится, то звуки падающих бомб посреди ночи послышатся. Хуже всего приходилось жителям по ночам – возгласы «Ура», словно кричала рота солдат, собравшихся в атаку, предсмертные крики. Многие жители считали их вестниками смерти. Потому что, как услышат в избе крик, так обязательно через пару дней умрет кто-то из семьи. Постепенно деревня начала пустеть. Вскоре осталось лишь несколько семей, которые утверждали, что ничего необычного в Александровке не происходит. Только через некоторое время стали они слышать вой волков из леса, начали пропадать домашние животные. А потом постепенно куда-то сгинули и сами жители.
В настоящее время деревня пустует. А из окрестных деревень народ боится сюда ходить, даже если скот забредает в лес рядом с деревней – его не ищут. Боятся. Про лес этот тоже странные вещи поговаривают. Будто птицы в нем не живут и приведения бродят. Ну, а мы отважились посетить это место и хотим выяснить, что же здесь творится на самом деле. Пустые ли это байки неграмотного деревенского народа или действительно нечто необъяснимое. То, что принято называть аномальными феноменами. Правда, пока что, к сожалению, ничего кроме сгнивших домов не обнаружили.
Макс.
- Стоп, снято. Про аномальные феномены – это ты наумничала, конечно, но в целом – нормально. А теперь, Олег, пойдём, поснимаем окрестности, может, чего интересного и найдётся. (внимательно смотрит на Наташу, Олегу) Знаешь, что? Иди-ка ты вперёд, присмотри парочку планов, а я тебя догоню.
Олег.
- Класс, именно об этом я и мечтал, а вот если тут на ночь остаться… (как будто напевает) Это – не простые хрономиражи, это… - Олег странно улыбается и уходит с камерой.
Макс (Наташе).
- Как тебе местечко?
Наташа (весь ее вид демонстрирует презрение к этому месту, за которым прячется страх)
- Болото, именно поэтому отсюда все сбежали. А не из-за каких-то проклятий.
Макс смеется.
- Хорошо, что тебя наш оператор не слышит.
Наташа.
- А что?
Макс.
- Проповедь бы устроил. Он же этими местами бредит. Сначала вместо него другой оператор должен был ехать. Так он ходил ко мне, ходил к продюсеру, умолял взять его. Тащится он по всякой аномальной ахинее. А перед самой поездкой оператор, который должен был снимать, ну, Вовка, загрипповал, вот и пришлось вызвать вместо него Олега.
Наташа.
- Понятненько, в наших рядах шизик. Пойду, что ли, водилу нашего проведаю, вдруг на него что-то аномальное напало. (в глазах Натальи зажигаются недобрые огоньки.)
Макс.
- Да что там тебе делать-то? Машину ему мыть поможешь? Давай с тобой побродим, вон тот коттедж, (кивает в сторону ближайшего сарайчика) кажется, ещё вполне ничего. Зайдем внутрь, посмотрим, а?
Наташа.
- Нет, пожалуй, прогуляюсь я все-таки до машины. И прогуляюсь одна! - Наташа уходит мимо руин в сторону машины…
3
 Наташа стоит около автомобиля, недавно вымытого до блеска. Рядом с его передними колесами стоят две пустые пятилитровые баклажки из-под воды. Саши нигде не видно. Девушка откидывается на бампер машины, облокачиваясь на него руками и пятой точкой, принимает эффектную позу. На ее губах включается таинственная улыбка. Из-за зарослей кустарника выходит Саша. По случаю жары и приведения в порядок авто, он снял рубашку и умылся по пояс. Он видит Наташу и несколько смущается, словно его застали за чем-то неприглядным. Улыбка на ее губах становится еще таинственней, девушка отталкивается руками от бампера и походкой от бедра приближается к Саше. Подходит близко, кладет обе руки на его плечи.
Наташа (почти шепотом)
- Ты устал? Расслабься.
 У Саши вид растерянный, он словно усиленно думает о чем-то, опустив глаза, Вид у Натальи торжествующий - то-то же, будет теперь слушаться, пол перед ней подметать будет. Но неожиданно он отстраняется от девушки и …кричит.
- Что же вы, твари, наделали? (оббегает машину кругом, смотрит на колеса) - чувствовал... как знал. Поссать отойти не дают, золотая, бля, молодежь.
Наташа (раздосадовано)
- Да что стряслось-то с твоей единственной любовью? – (Наташа подходит к машине.) – Лично я ничего с твоей железной кобылкой не делала.
- Вот! Полюбуйся, - (Саша указывает на колесо).
Наташа.
- Ну…
Саша.
- Что это?
Наташа.
- Колесо.
Саша.
- Я вижу что колесо.
Наташа.
- А чего тогда спрашиваешь?
Саша.
- Я спрашиваю, что с колесом?
Наташа (огрызается)
- Откуда я знаю? ты у нас Шумахер.
Саша.
- ДУРА! Все четыре колеса спущены.
Наташа.
- Да? (обходит кругом машину) Напоролись на что-то? Что ж как ездишь неаккуратно, Шумахер?
Саша.
- НАПОРОЛИСЬ? Ты хочешь сказать, что это я наехал на что-то и пропорол колеса моей тачке? Все четыре сразу?! – (голос срывается на крик) Саша хватает Наталью за плечи и начинает ее трясти, - Хочешь сказать, что это я свою красавицу изуродовал? Детки-мажоры колеса прокололи, шаманы хреновы, под землёй у них смеются, а теперь из меня лоха последнего делаете. Не выйдет.
Наташа.
- Быстро убрал от меня руки. Не трогала я твою машину Ты, что не мужик? Колесо поменять не сможешь? Пиджак мне кто от твоих лапищ отстирывать будет? – Саша отпускает Наталью. Девушка ревностно оглядывает модную шмотку, которую теперь украшают разводы от неотмываемых промасленных пальчиков.
Саша (обреченно, вроде как он успокоился и принял неизбежность ситуации).
- Все четыре колеса мы не поменяем. (поочередно осматривает каждое колесо и траву вокруг машины) – По ходу, вот этим пропороли. (Показывает Наташе деревяшку, в которую вбит длинный гвоздь, ножка гвоздя высовывается из доски на несколько сантиметров.) Словно специально кто-то сделал.
Наташа не обращает никакого внимания на то, что ей показывает Саша. Она полностью занята пятнами на пиджаке.
Наташа.
- Ты, мудак, ты хоть знаешь сколько пиджак такой стоит.
Саша (неожиданно тихо, садится, привалившись спиной к машине)
- Дура. Если мы сгнием тут, пиджак тебе уже ни к чему будет.
Наташа, не слушая, в ярости.
- Да ты хоть понимаешь, сколько я за него денег отвалила? Он же в единственном экземпляре от Иры Пластилининой. Да я тебе сейчас твою железную любовь так разукрашу…
Наташа выдирает доску с гвоздем из рук Саши, который совершенно не ожидал этого нападения, и замахивается, готовая нанести удар по лобовому стеклу.
Саша в последний момент вскакивает, перехватывает ее руку и скручивает ее так, что девушка роняет палку.
Саша.
- Ты что не понимаешь? Совсем отупела на своих вечеринках? Кто-то сознательно проколол шины и этот кто-то из наших. Скорее всего – этот шизик с камерой. Хочет, чтобы мы остались здесь. На спущенных колесах мы никуда не уедем. Заночуем прямо тут или пешком до деревни пойдем. А он будет духов ловить. Как тебе такая перспективка? Хочешь спать тут, а? Ни тебе ванны… ни тебе маникюра… педикюра…
Наташу словно ошпаривают кипятком, она приходит в себя.
Наташа
- Как так ночевать? У меня встреча в десять с продюсером,
Саша.
- Да очнись ты. Какой продюсер…Олег специально проколол шины, Здесь только одна доска, с одним гвоздем. Это не случайность, понимаешь? Шизик намеренно хочет оставить нас здесь, спрашивается зачем?
Наташа.
- Зачем?
Саша.
- Откуда я знаю, может, с привидениями поговорить хочет, а может – грохнуть тут нас всех .
Наташа.
- Убить хочет?
Саша.
- Не знаю… (его озаряет) А это не ты ли, а?
Наташа.
- Ну конечно, сама себе встречу с продюсером срываю? Что делать-то теперь?
Саша.(оставив эту мысль)
- Не знаю. Ты давно сюда пришла?
Наташа.
- Минуты три.
Саша.
- Я отсутствовал примерно минут на двадцать.
Наташа.
- Эк ты долго! Так…я пришла минуты три назад…. А до этого мы снимали наш вводный. Все были на месте, - (Наташа вдруг пугается), - или это ты или здесь есть кто-то еще.
3.
Рядом с машиной - Саня, Олег, Наташа и Макс. Оператор очень возбужден, глаза блестят, хотя один и подбит, он ходит туда-сюда.
Олег, нервно даже местами плаксиво.
- Это мертвые, я вам точно говорю, это мёртвые. Они не хвалят и не бранят, они просто нас избрали. Не хотят отпускать, хотят рассказать нам свою историю. У нас есть шанс это все снять. Понимаете? Мы избраны.
Саня с сомнением смотрит на Олега.
Макс.
- Похоже он шизанулся. Я не знаю, что здесь такое творится, но нужно сваливать. С чего могла сеть пропасть? Пятьсот км от Москвы. Прямо мистика какая-то. (раздосадовано смотрит на сотовый телефон.)
- Да вы не понимаете, - Олег радостно улыбается и поочередно вглядывается в лицо каждого, - Подумайте, что нам может открыться здесь, на месте столкновения жизни и смерти. Да это же дорожка! И вниз и вверх шоссе! Как лестница Иакова! Помните, как нам мальчик путь указал? Я никуда отсюда не уйду, пока все не отсниму.
Наташа.
- А пусть остается, не дай Бог этот чиканутый сделает нам что-то. Где он был, пока ты меня клеил, а Шумахер дристал?
Макс и Саня бросают на Наташу пронзительные взгляды, но молчат.
Олег, оскорблено.
- Я детей снимал!
Саня.
- Каких ещё детей?!
Олег.
- Радужных. Как пещерные люди.
Макс.
- Нефигово тебя кроет. (остальным) А может здесь маньяк какой-нибудь?
Наташа.
 – В любом случае сваливаем.
Саня.
- Я машину не брошу.
Макс (мечтательно)
- Слушайте, а ведь это бестселлер будет, если предположить, что здесь маньяк. Если мы сможем его отснять…
Наташа
- Макс, а если этот маньяк нас тут похоронит? Что мы тогда отснимем? Нам рвать отсюда нужно хоть куда-нибудь. И как можно скорей!
Олег неожиданно смеется.
- Валите, валите. Как раз к утру дойдете, а дорога через лес проклятый. Как раз ночью через него пробираться будете.
- Что же делать? – Наташа.
Саша.
- Разумнее вам здесь ночевать, а с утра выдвинуться. Пришлете потом сюда тягач. Трактор какой-нибудь.
Наташа в шоке, она представить себе не может, как можно остаться тут на ночь.
- Ночевать? Это здесь что ли?
Макс.
- Да. Видимо придется. И еще и дежурить надо … по очереди.
Олег.
- Могу я дежурить. Хоть всю ночь. Себе не прощу, если откровение пропущу.
Макс, Наташа и Саня перебрасываются озабоченными взглядами. Действительно, что с шизоидом делать? А если это – он?
Наташа.
       - Ты, если хочешь, не спи, - (осторожно, как с ненормальным), - А мы тоже подежурим, нам так поспокойнее будет.
Олег.
- А. (машет на них рукой) Делайте, что хотите, толку вам объяснять. Сами поймете, когда тоже увидите.
Макс.
- Бля, да что ж ты такое видел?
- Видел, – хвастливо улыбается Олег.
Саня.
- И что же ты видел? И когда?
Олег.
- А меня после съемок Наташки Макс поснимать немножко отправил. Вот я и видел.
Наташа.
- Что видел-то?
Олег.
- Вы мне все равно не поверите, - берёт камеру, поворачивает к разрушенным домам.
Макс.
- Ты куда собрался?
Олег.
- Пойду, поснимаю в лесу, приду скоро. Может, еще что-то мне откроется.
 Он удаляется.
Макс (кричит Олегу)
- Ты мне только попробуй камеру грохнуть!
 Ребята смотрят ему вслед, когда он уходит на такое расстояние, на котором уже не может их слышать, Наташа говорит.
- Он случайно колеса никакие не жрет?
Макс.
- Да хрен разберёт, я его и не знаю совсем… Вообще-то я и вас не знаю. - оглядывает ребят.
Наташа начинает истерически смеяться.
Наташа сквозь смех.
- А дети! Дети-то! Радужные! Они и в правду радужные! Дети, дети, как вы сюда попали? Ко мне, дети! - сгибается пополам, продолжая хохотать и одновременно раскачиваться в разные стороны. Саша разгибает девушку и начинает трясти за плечи.
Саша.
- ЭЭЭ. Прекрати истерику, слышишь.
Наташа словно не слышит, продолжает смеяться.
Макс.
- Да врежь ты ей, видишь истерика у нее. Не можешь? Давай я. – Макс подходит и привычным жестом отвешивает Наташе оплеуху. Девушка перестает смеяться и начинает тихо поскуливать. Саня берет ее в охапку, прижимает к себе и гладит всхлипывающую девушку по голове.
Саша.
- Ничего страшного пока не произошло. Никто не умер, никого не убили. Придется нам, троим, доверять друг другу, иначе с ума сойти недолго. Вот оператору нашему я бы не доверял совсем. Что хочешь говори, но это, – указывает на колёса, – его работа. Больше некому.
 Наташа постепенно успокаивается и перестает всхлипывать. Достает из маленькой сумочки, висящей на ее плече, пудреницу и начинает приводить себя в порядок. От слез макияж сильно размазался и Наташа становится похожа на зомби.
Макс.
- Я за Олега тоже не поручусь. И вообще ни за что уже не поручусь. Что-то с первой минуты мне здесь… Фу! Наташ! Ты вылитая баба-яга! Не надо, не красься, мы тобой будем привидения пугать, если они на нас нападут ночью. В общем так, ночуем здесь, а утром двинемся. Тебе помощь пришлем. Самый большой трактор, какой найдётся. (пытается взбодрить хотя бы Саню)
Наташа и Саня молчат.
А возле одного из домов стоит никем незамеченный мальчик, тот самый который стоял на обочине, когда съемочная группа еще ехала в деревню. Он внимательно смотрит на группу людей около машины. У него очень странное выражение лица.
4.
Ночь. Среди развалин деревни ярко, разбрасывая в разные стороны пылающие искорки, светится костер. У костра сидят Макс, Наташа и Олег с камерой. Макс и Наташа доедают неубедительные останки бутербродов. Олег, похоже, постится. А может, ему и не предлагали. Рядом видны очертания машины.
Макс.(сначала к ним обоим, потом – только к Наташе)
- Саня-то – перенервничал. Сразу отключился. (пауза, все молчат) Наташ, иди спать. Поздно уже.
Девушка смотрит, на танцующее в летнем ветерке пламя костра и молчит. Она боится спать в такой компании. Она не верит своим спутникам.
Макс.
- Наташ, я тебя на твое дежурство разбужу, иди спать.
Наташа (подозрительно)
- Ты так хочешь от меня избавиться? Хорошо.
Девушка встает, бросает неуверенный взгляд на Макса и Олега, уходит в темноту, туда, где виден силуэт машины.
Макс Олегу.
- Может, поделишься. Что видел?
Олег.
- Тебе не дано этого понять. Ты еще не готов.
Макс.
- Да ну? И как мне подготовиться?
Олег.
- Просто поверь и увидишь.
Макс.
- Во что?
Олег.
- Во что-то другое.
Макс начинает напряженно вглядываться в темноту. Выражение его лица меняется, он словно начинает что-то видеть. Он напуган.
Макс (шепотом)
- Нет.
Олег поворачивается по направлению взгляда Макса и тут…
Макс разражается громким хохотом.
- Что? Попался, придурок?
Олег молча встает и уходит в темноту.
5.
Ночь. Наташа спит на переднем сидении машины. Странно, что на водительском месте нет Сани…
В тишине слышен детский шёпот:
- Мама… Ма-ма… Мама.
Лицо Наташи становится беспокойным. Шёпот не умолкает. Наоборот, становится всё громче и настойчивей:
- Мааамааа, мне хооооолодноо. Согрей меня, мама… Согрей меня… Мне холодно. – постепенно шёпот перерастает в крик, приказывающий: Согрей меня! Открой! Мне холодно! – и какой-то уж совсем не детский голос произносит этот приказ.
Сон Наташи всё беспокойней. В апогее крика Наташа вскакивает. Мутными глазами оглядывается вокруг. Тихо. Совсем тихо. Нет никакого голоса.
Вдруг Наташа понимает, что нет не только голоса. ОНА ОДНА В МАШИНЕ. Она с удивлением смотрит на пустое водительское сидение. Действительно, где все?!
В этот момент что-то заставляет её обернуться. К боковому стеклу с её стороны припало улыбающееся детское личико. Лучше бы оно не улыбалось!!! Наташа кричит и, отвернувшись, зажмуривается.
Слышен стук в дверцу. Наташа инстинктивно поворачивается обратно и видит бледное улыбающееся лицо Олега
Олег.
- Мама! Мне холодно! Открой, мама! Открой!
Она отшатывается от окна и зажимает уши. Но крик продолжается. Стук по машине усиливается. Теперь в окошках с левой стороны видны лица Сани и Макса. Они такие же бледные и улыбающиеся.
Наташа сжимается в комок, зажмуривает глаза, затыкает уши, и тут детские лапки начинают гладить её по голове.
- Не плачь, мама. Это ничего, что ты меня убила. Согрей меня, мама…
В ужасе Наташа выскакивает из машины… И обнаруживает себя посреди какого-то поля. Оказывается, настал день.
По полю, повернувшись к ней спиной, прыгает ребёнок. Слышны звуки странной музыки. Плотно сжав ноги, ребёнок прыгает в ритме мелодии. Внезапно темп музыки нарастает, и ребёнок, завывая всё громче, начинает приближаться к ней. С последним аккордом он оборачивается. Лицо ребёнка такое как если бы он в десять лет стал стариком. Но губы его плотно сжаты, а вой оказывается рёвом падающей бомбы.
Разрыв. Темнота.
Наташа просыпается.
На этот раз всё и все на месте. Раннее утро. Саня лежит рядом, всем своим видом раскрывая секрет их с Наташей времяпрепровождения. С какой-то презрительной нежностью Наташа смотрит на Саню. Наверное, это – сладость мести.
На заднем сидении, откинувшись, спят мёртвым сном Макс и Олег.
Наташа чуть усмехается. Ишь, умаялись. Однако улыбка пропадает с её лица. Что-то не так. Вроде бы всё в порядке. Все тут. Все спят, как убитые. КАК УБИТЫЕ?!
Наташа прижимается ухом к груди Сани. Так и есть. Она касается его кожи и отдёргивает руку. Ледяной! И какие они все бледные!
Перегибаясь через сидение, Наташа лезет назад. Тормошит за грудки Макса. Ноль эмоций.
Ей вдруг показалось, что Олег подал признаки жизни. Подносит ладонь к его рту и носу. Дышит? Вроде бы. Осторожно подносит ухо к его груди…
Олег, не открывая глаз, жутко кричит, переходит на хрип и затихает.
Отпрыгнувшая от него Наташа из последних сил нашаривает ручку дверного замка и вываливается из машины.
Открывает глаза. Ночь.
 Она лежит на земле возле машины. Медленно, ещё не поняв, явь это или сон, Наташа поднимается на ноги. Рядом – догорающий костёр. Сообразив, наконец, что всё это был сон, она явно начала чувствовать себя увереннее. Осмотревшись ещё раз, Наташа лезет в машину за сумочкой.
Вдруг из-за спины Наташи слышится едва различимое: ШШШШШ… Наташшшш…
Она впадает в оцепенение: сон наяву!
Чья-то рука ложится ей на плечо.
Наташа уже не может кричать и только скулит.
- С ума сошла? Ты чего? (Это Саша).
Саша убирает руку с её плеча.
Наташа, всхлипывая.
-Мне снился жуткий сон. Кошмарный. Олег, мёртвый, орал… Я выпала из машины… И, кажется, сломала два ногтя.
Саня.
- По-моему, это ты орала. Я только из-за твоих воплей и вернулся.
Наташа.
- Вернулся? Тебе, что, приспичило посреди ночи?
Саня.
- Да нет… Меня Макс разбудил. Сказал, что, вроде бы, волки воют. Олега искать пошли. Он как ушёл вечером, так и с концами… Только отошли, а тут ты как заорёшь…
Наташа.
- Я не орала, пока ты, Шумахер, не пришёл.
Саня.
- Рассказывай мне тут. Иди в машину. Или хочешь у костра посидеть?

6.
Машина с включенными фарами освещает часть давно умершей земли, рисует четкую границу света, за которой простирается бесконечный мрак. В машине горит свет, в ней Саня и Наташа. Наташа кажется беззащитной, с надеждой смотрит на Саню.
Наташа.
- Ты думаешь, это был просто сон?
Саня.
- Спи. Я тебя покараулю.
Наташа.
- А тебе никогда не хотелось сделать что-нибудь странное. То, чего люди от тебя в данный момент совершенно не ожидают.
Саня.
- Например?
Наташа.
- Например, сидя в компании друзей засунуть себе ногти в глаза и начать их яростно выдирать. Или в метро, просто так, ни с того ни с сего, подойти к человеку и вцепиться ему в волосы с матерными криками. Или в офисе, при всех, вскочить на подоконник, распахнуть окно и заорать, что сейчас выбросишься. Хотелось?
Саня смотрит на Наташу. По его лицу можно прочитать – что богатые и упакованные все - абсолютные психи, не знают, чего еще им хочется в жизни, и поэтому тратят время на всякую херню.
Саня.
- Нет, никогда не хотелось.
Наташа.
- Интересно, как бы прореагировали люди.
Саня.
- Упекли бы тебя в дурку. Тебе хочется иногда так отчудить?
Наташа.
- Да… И именно сейчас. (пристально смотрит на Сашу и начинает постепенно приближать свое лицо к его. Саша в состоянии ступора, как завороженный смотрит на приближающееся лицо Наташи, на ее почти уже ненакрашенные глаза, на ее слегка приоткрытые губки. Вдруг…
 девушка резко хватает его за шею и притягивает к себе.
       7.
Макс нервно ходит вокруг снова разгоревшегося костра. Видно, что ему не по себе он нервничает. Олега он не нашёл. Периодически достает из кармана мобильный, начинает набирать цифры. Затем с досадой засовывает обратно в карман. Вдруг, на какое-то время прерывает свой бесцельный хоровод вокруг костра, стоит в раздумьях, а затем выходит из освещенной области и направляется в ту сторону, в которую ушел Олег.
Макс.
- Олег, брось. Мы тут все… один за другого должны быть. Короче, хватит обижаться.
Макс отходит все дальше и дальше от костра в темноту все ближе к развалинам деревни и лесу, теперь его лицо еле различимо.
- Олег, идем сюда. Посидим, поболтаем. Ты мне все расскажешь, и я честно все понять попытаюсь. Может, даже увижу… Все… как там ты говоришь-то? ... поверю во что-то другое.
- Олег. (Громко кричит).
Отвечает ему вой, который раздается очень близко от него. Еще Макс слышит тяжелое дыхание, совсем-совсем близко, совсем рядом с ним. Повинуясь первому импульсу, Макс бросается обратно в спасительный светлый круг от костра, он бежит, а позади ему слышатся вслед звуки падающих бомб, вой и топот, невнятные команды, ещё менее внятный колокол. Он начинает звать то Саню, то Наташу и бежит стремительно, как, наверное, еще никогда не бегал в своей жизни, вот спасительный костер совсем близок, но что это? Кажется, что огонь тоже бежит и бежит от Макса… И расстояние между ними все больше и больше. А вой и топот все ближе и ближе к Максу, и звуки падающих снарядов нарастают, теперь они словно взрываются у него под ногами. А затем.. Словно и звуки, и топот пробегают мимо Макса, бегут дальше и вот уже их и не слышно почти. И костер горит совсем рядом. В отблесках его пламени хорошо видно Олега с камерой. Макс подбегает к нему падает на землю рядом с костром, нервно дышит.
Макс.
- Олег, кажется, я тебе верю.
Олег.
- Ты о чем?
Кажется, что Олег искренне удивлен.
8.
Раннее утро. Машина на краю мёртвой деревни. Никаких звуков, даже птицы не поют, абсолютная тишина. Открывается передняя дверца машины из нее выходит Наташа, в ее руках изящная дамская сумочка, но сама Наташа сильно растрепана, тушь размазана по щекам, вид у девушки изрядно потасканный. Размазанная помада делает её похожей на вампира, насосавшегося крови. Она облокачивается на бампер машины, достает из сумочки пудреницу и начатую плитку шоколада. Наташа смотрится в зеркало, пытается привести себя в порядок и одновременно откусывает от плитки. Наташино отражение видно в зеркале, все крупнее и крупнее. Наконец виден только один ее глаз, а когда изображение опять начинает удаляться, вместо Наташиного лица видно лицо мальчика. Того самого, из сна. Наташа истерично кричит, роняет пудреницу, задевает холодный металл машины, пугается, отскакивает и раздавливает оброненный девайс.
Наташа (почти спокойно).
- Наверное, я с ума схожу.
Открывается дверь машины, из нее выходит встревоженный Саня, такой же взъерошенный и заспанный.
Саня.
- Что-то случилось?
Наташа.
- Нервы. Пройдет.
Саша подходит, пытается приобнять ее за плечи. Наташа брезгливо отмахивается от него.
Наташа.
- Не трогай меня. И только попробуй кому-нибудь взболтнуть или похвастать, тогда тебе житья не будет - обещаю.
Саня.
- Да, кому ты нужна. (Возвращается в машину)
Наталья достает из сумки сотовый, но видит, что сети по-прежнему нет и разочарованно возвращает его в сумку, идет к машине, подходит к задней двери, открывает ее и теперь видно, что на заднем сидении, примостившись друг на друге, спят Олег и Макс.
Наташа.
- Подъем. Горе-сторожа.
 Макс.
 - Ты одурела? Сколько времени?
Наташа.
- Какая разница? Рассвело уже. Валить пора. ВАЛИТЬ! СЛЫШИШЬ??? Или ты тут уже пообжился?
Олег.
- Куда валить? Тут неплохо.
Саня.
- Валите, я не брошу машину.
Макс вылезает из машины. Олег тоже вылезает, вместе с неразлучной камерой.
Олег.
- Вы идете?
Макс.
- Естественно.
Олег.
- Я провожу вас. Может в лесу чего интересное приключиться. Сниму. (осматривает камеру).
Макс.
- Пожрать ничего не осталось?
Наташа.
- Все ланчевые бутеры вчера прикончили. Может, в деревне накормят? Двинули?
Макс (зевая) Он еще не проснулся и совершенно не в этой реальности, он еще пребывает во сне.
- Аха, двинули.
Наташа, Макс и Олег поворачиваются в сторону леса, не прощаясь с Саней. Саня какое-то время сидит в машине включая-выключая дворники, брызгалки, аварийку. На его лице отражается напряженная работа мысли. Затем выходит из машины и резко хлопает дверью. Решение он принял, он идет в сторону леса, в ту сторону, где только что скрылись Макс, Олег и Наташа.
9.
Лес, причем лес очень странный, в нем не поют птицы, и, несмотря на то, что ветви деревьев не скрывают полностью небо, солнечные лучи еле-еле пробиваются и в лесу полумрак. Слышится треск сучьев, который постепенно нарастает и вот уже видно бредущих по лесу уставших Олега, Макса и Наташу. По глазам Наташи видно, что она в панике, еще чуть-чуть, и она начнет биться в истерике. Макс раздражен и видно, что он вот-вот взорвется и начнет скандалить, а вот лицо Олега заинтересованное, на губах блуждает странная ухмылка.
Наташа.
- Кто сказал. Что надо было идти прямо? Я же говорила, что налево надо брать. Вечно вы мужики считаете, что всегда правы.
Макс.
- Это я-то, по-твоему, сказал прямо? Да ты сама прямо идти советовала, сказала, по чему-то там сориентировалась.
Наташа с усмешкой.
 - Ну конечно. Конечно. Ты же у нас никогда не можешь ошибиться. О Великий.
Отвешивает ему ироничный поклон. И в этот момент они слышат отдалённый волчий вой… Который постепенно начинает приближаться. Снова раздаётся вой уже значительно ближе.
Макс. (ошалело)
- Чёрт, опять! Выходит, всё, что было ночью…
Наташа.
- А что С ТОБОЙ было?
Макс.
- Да какая разница?! Хреново было! Бежим!
Трое бросаются бежать, боятся оборачиваться назад и не видят, что никаких волков сзади нет, но вой становится все слышнее и слышнее. Воет уже не один волк, а целая стая. У Наташи подворачивается нога и она падает. Олег, бегущий рядом не обращает на нее никакого внимания и бежит дальше. Бегущий с другой стороны Макс подхватывает Наталью и помогает ей подняться. Но Наташа бежать не может, нога, по-видимому, сломана. Макс и Наташа останавливаются. Лицо Наташи скривилось от боли, она ничего не соображает, а Макс боится оглянуться назад. Вой волков нарастает, Олег убежал уже довольно далеко, видно только как мелькает его футболка среди ветвей.
Макс.
- Олег! ОЛЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕГ!
Олег продолжает окончательно скрывается среди ветвей и стволов деревьев. Макс хватает первую попавшуюся корягу и оборачивается полный решимости драться с волками, но за спиной пусто и вой постепенно начинает стихать.
Макс.
- Чертовщина. Наташ, нам придется вернуться к машине.
Наташа кивает.
И тут…
Детский пронзительный крик.
- ПОМОГИТЕ.
Макс.
- Ребенок.
Наташа.
- Ты уверен, что это ребенок? Давай-ка в противоположную сторону…
Макс.
- Мы должны помочь. Понимаешь? Мы обязаны помочь.
Наташа, не слушая, пытается тащить его в противоположную сторону.
Макс.
- Ты знаешь, где машина? Ты знаешь, куда надо идти?
Наташа.
- Выберемся как-нибудь.
Детский крик.
 - Помогите.
Наташа начинает выдираться из рук Макса.
Макс.
- Мы не можем ребенка бросить.
Наташа.
- Вот черт! Это НЕ РЕБЁНОК!
Какое-то время они тянут друг друга в противоположных направлениях. Наконец, Макс просто взваливает Наташу на себя и тащит в сторону крика.
Но тут позади слышится шорох. Они успевают только оглянуться и не успевают испугаться, как видят Саню. А крики стихли. Весь внешний вид Сани говорит о том, что он тоже долго продрался через лес.
Саня.
- Фу, едва вас догнал…
Макс.
- Погоди, ты, что же, машину свою бросил?
Саня.
 Тошно мне там стало. И за вас страшно. (замечает, что с Наташей не всё хорошо) А что стряслось?
Макс.
- Нам волки почудились. Бежали от них, у Наташи с ногой что-то, Олег убежал вперед. Потом увидели – нет волков. И крики услышали – спасите, помогите. Я хотел помочь, Наташа – нет. Говорит, не ребёнок это. Как думаешь?
Саня.
- Ребёнок – не ребёнок, не знаю, я не слышал ничего, а помочь надо! Ну-ка!
Саня подхватывает Наталью с другой стороны, вдвоем им значительно легче и передвигаются они гораздо быстрее.
Наташа.
- Ну, поймите вы! Я их ночью всех видела! И вы там были. То есть, похожие на вас. Это не ребёнок! Ребята, милые, ну, пожалуйста! Это не ребёнок!
 Они выходят на поляну, и первое что бросается в глаза - знакомая окровавленная футболка.
Саня.
- Это олегова.(испуганно) Чёрт!
Камера наезжает и теперь видно Олега, наколотого на ветку сухого осинового дерева.
Наташа кричит.
10.
Машина у развалин крайнего дома Александровки. Наташа сидит на запасном колесе, которое, как и аптечка, и всё остальное содержимое багажника, разбросано на земле. Её шикарные джинсы распороты. Саня осматривает её ногу. Наташа периодически морщится от боли, когда Саня слишком сильно сжимает больное место. Рядом стоит Макс.
Макс.
- У неё перелом?
Саня.
- А хрен его знает! Бинтом зафиксирую, а как выберемся…
Макс, начиная складывать вещи в багажник.
- Ты сколько на голых колёсах протянешь?
Саня, искоса глядя на Наташу.
- Сколько надо будет, столько и протяну. (обернувшись к Максу, видит, что тот держит в руках камеру и телефон Олега) Телефон-то его ты зачем взял?
Макс.
- Так местные на раз пригреют!
Саня.
- Какие ещё местные?
В это время телефон Олега звонит. Наташа и Саня сначала е реагируют, потом – понимают, что именно этого они и ждали последние сутки.
Макс, на автомате нажимая на ответ, сначала отрешённо, потом – взволнованно.
- Алло? А… Алло! Да! Мы где?! Мы здесь! Машина вышла из строя, у Натальи, кажется, перелом, а ещё…
Отъезд на общий-панораму с затиханием голоса.
Титры.
Параллельно с титрами возникает окно. В окне: «Кадры отснятые выездной группой телеканала «Северо-Юг» во время съёмочной экспедиции в аномальную зону «Александровка», Смоленская область».
Один за другим проходят, как бы проматываются, кадры: вот вступительное слово Наташи, вот два-три «удачных плана» аномальной зоны, вот Макс что-то рассказывает на фоне пустого дома, брак плёнки, брак плёнки, вспышка света, лицо мальчика немного наискосок, склонившегося к объективу лежащей на земле камеры, брак плёнки и вдруг – так же наискосок – Олег и мальчик, уходящие, взявшись за руки.
       КОНЕЦ