Мармелад

У каждого из нас свой город. Мой город – это небо, изрезанное проводами, светофоры, на которые я смотрю со странных ракурсов – они никогда не бывают прямоугольными… Мой город принадлежит другой расе, поэтому я всегда чувствую себя здесь чужой, если нахожусь среди людей. Другая раса носит пиджаки и чистые туфли-лодочки, а еще уложенные прически и лакированные сумочки. Другая раса каждый сезон меняет униформу.
Но здесь есть и я – я бы сказала, инопланетянка. Если бы не была уверена, что родилась вон в том роддоме на углу. Потерянная. Растерянная. Странная. Просто радуга патологий. Псих, короче.


1 апреля 2008
Спешила на встречу с подругами, опаздывала. Середина дня, поезда ходят редко, народа мало. Таким я люблю метро. Люблю метро так сильно, что иногда хочется потеряться в нем, стать тенью, переползать тихонько от перехода к переходу, теряться в поездах в часы пик, но так, чтобы не толкали, не пихали, не отдавливали ноги… Иногда мне хочется, чтобы в метро совсем не было людей… Но потом понимаю, что люблю людей – разглядывать, наблюдать за ними. Внимательно изучать, во что они одеты, кто они, что их беспокоит. Мне бы хотелось делать это безнаказанно. Но их взгляды в ответ – настоящее наказание. Такие психи, как я, и носят в подземке темные очки.
Стояли на платформе, кажется, бесконечно. Рядом со мной – один из этих, в черных отглаженных брюках, вельветовом пиджаке на огромных перекошенных сумкой плечах, лопоухая непропорциональная какая-то голова. Мерзкий липучий взгляд – приклеился ко мне не секунду, потом отлепился – тягуче, как жвачка.
Наконец подошел поезд, я зашла первой, села в углу – я всегда сажусь в углу. Тогда мне кажется, что не очень-то я и есть. Он зашел следом, сел напротив. Ровно напротив. И опять прилепился ко мне глазами-присосками. Не отводя взгляда, потянулся в карман за сотовым. "Ложись спать, я уже еду", – буркнул туда раздраженно. Я отгородилась книжкой. Почувствовала, как взгляд приклеился сначала к темени, потом к ногам.
Задумалась о том, что если меня кто и замечает, то только так и такие. Опять захотелось исчезнуть.
Выходили на одной станции, он хотел придержать передо мной тяжелую стеклянную дверь, но я задержалась, закопалась в сумке, поэтому дверь ухнула туда-сюда в пустоте. Он обернулся и еще раз посмотрел на меня.


Иногда, чтобы хотя бы другим показаться живой и настоящей, я хожу куда-нибудь. Например, на изостудии. Своих работ я страшно стесняюсь и приношу их редко, но исправно выполняю все задания на занятиях. Зато туда я могу приносить свои стихи и делиться ими. И даже слышать в ответ восхищение. Надо будет попробовать походить на студию литературную – поделиться там своими рисунками. Если говорить – что вы, я совсем не умею рисовать, это так, жалкие попытки… – меня обязательно похвалят. Так и здесь – я всего лишь графоманю потихоньку, говорю я, и они искренне восхищаются моими стихами.

я куплю на последние сто рублей
разноцветного мармелада
буду есть и плакать в метро
пусть глаза и лицо остаются сухими
буду есть и плакать в метро
есть без вкуса, плакать без слез


3 апреля 2008
Вчера поддалась на уговоры подруг и записалась в танцевальную группу. Неужели – я?? Да я всегда двигалась, как слон в посудной лавке, я ровно по прямой пройти не могу! Боялась ужасно, слышала, как мутузит грудную клетку сердце маленькими своими кулачками.
Но оказалось совсем не страшно и очень похоже на метро. Масса людей, и никто не смотрит на тебя. Даже если кому-нибудь приходится с тобой танцевать, ты становишься для него просто каким-то придатком, инструментом, необходимым для танца. Никто не пытается знакомиться и задавать вопросы на личные темы.
Там можно быть собой, не опасаясь, что кто-нибудь раскусит меня.


А чаще всего я просто гуляю по городу. Улицы дают гарантию незаметности и неприкасаемости. Тогда мне начинается казаться, что я действительно исчезла – и я вдруг становлюсь счастливой. Не надо разговаривать, не надо улыбаться, не надо бояться сказать что-то не то, не надо следить за собой. Можно просто шагать, шагать, шагать куда-то…


7 апреля 2008
Весной ждать трамвая одно удовольствие. Стало совсем тепло. Я сидела на лавочке на остановке и набирала текст в телефоне. Не смску – смски мне писать некому да и незачем. Так, просто заметки какие-то. И тут ко мне обратились. Голос у меня над ухом спросил: "А погоду показывает этот ваш…". Я изумленно обернулась: "Телефон?". "Да". Изумленно не потому, что мой телефон не показывает погоду, а потому, что кто-то впервые за долгое время заговорил со мной. "Нет, не показывает"… "А… А давно трамвая не было?"
Мне даже не было страшно в тот момент. Это было так неожиданно. Я почти разучилась разговаривать с людьми. Когда я начинаю говорить, это случается вдруг, как будто независимо от моих желаний и воли. Я открываю рот и уже не могу остановиться. Я говорю, говорю – нервно, агрессивно, громко. А они смотрят на меня, как на… А я понимаю, что полная дура, но никак не могу остановиться.


Часто я запираюсь дома на целый день. У меня такая работа, которую можно делать дома. Мне разрешают иногда. Оправдываюсь тем, что для некоторых вещей нужна абсолютная сосредоточенность, которой сложно достичь в офисе.
Запираюсь дома и рисую.
На изостудии мне чаще всего говорят – почему ты рисуешь только на эти темы? Выбери что-нибудь другое, нарисуй птичек, цветочки изобрази… Но разве личное творчество – это не то, от чего по ночам не спится? Разве могу я рисовать птиц, когда внутри меня только пустота, одиночество и город?
На моих рисунках – дома, провода, светофоры. Иногда абстрактные цветовые пятна – но их я тоже подглядела где-то в городе. Это мой город, и я хочу его рисовать. На моих рисунках редко встречаются люди. И они всегда – инопланетяне.


12 апреля 2008
Ехала в трамвае. Похолодало снова. Хотелось выйти – прогуляться, покурить. Проехала парк, проехала сквер, но так и не вышла. Очень уж стало холодно. Курить хотелось ужасно, поэтому я доехала до метро и встала у перехода. В тоненьких пальцах тоненькая сигаретка. На парапете парад пустых бутылок. У моих ног – помоечка. Надо мной небо такое серое, что все эти нервы сворачиваются в пушистый кошачий комок и вдруг засыпают. Меланхолия накатывает, становится все равно. Мимо идут и идут люди. Толкают, смотрят мимо, вперед, внутрь… Все вокруг серое.
Музыкантик со скрипкой в потертом чехле, вокруг шеи – разноцветный шарф. Взрезал глаза. Надо же, думаю, еще один инопланетянин. А в глазах – как в зеркале – пустота, одиночество и весь этот город.
Мой город? Наш город.


От студии до дома – три станции метро. Я привычно ныряю в переход. Первый по этой стене – киоск с орешками и мармеладом. Мне кажется, он попал сюда из какого-то другого мира. Моя меланхолия усиливается. Если выражаться точнее, мне становится все равно. Я вообще перестаю чувствовать. Не помню, когда я рисовала не в студии, дома, для собственного удовольствия. Я выложила из сумки альбом и акварель – на улице я тоже больше не рисую.
Я стала замечать странные вещи и находить на улицах всякие предметы – колечки, монетки… Недавно я нашла тетрадь – чей-то дневник. Удивительно, насколько похожие мысли раскиданы небрежным крупным почеркам по нескольким его страницам… Его начали вести недавно – записей совсем немного и даты свежие. Хотя кое-что непонятно.

я вдыхала пыль и считала птиц
я хотела раньше остановиться
но смогла перестать шагать только здесь
у киоска с цветным мармеладом
я хотела купить полезных вещей
но опять на последние сто рублей
я купила пакет с мармеладом

…Привычно ныряю в переход, где ждет меня разноцветный мармелад. Раньше я больше любила орехи, но теперь налегаю на сладенькое. Здороваюсь с продавщицей – она всегда одна и та же – и внезапно замечаю, как она смотрит на меня. Кажется, она видит меня впервые, хотя я бываю здесь часто… Она дружелюбно улыбается, протягивая мне пакет. Я скольжу по переходу вперед и вниз – к тяжелым стеклянным дверям и, словно музыкальная шкатулка, бесконечно проигрывающим полонез Огинского турникетам.
Спускаюсь по эскалатору, бесконечно долго жду поезда на платформе.
Незнакомое чувство поднимается во мне. Мне знакомы его отголоски – похожее счастье я испытывала, гуляя по улицам, но я и представить себе не могла, насколько больший можно испытывать комфорт, насколько сильнейшую, почти абсолютную внутреннюю гармонию…
Подъезжает поезд. Людей – не пропихнуться. Я спокойно захожу внутрь, похожу сквозь них и сажусь в уголок. Вагон полупустой. Я разглядываю толпу – они ругаются и толкаются – но никто не видит меня.
Тогда я начинаю смотреть на тех, кто едет в полупустом вагоне – их не больше десятка. Они смотрят на меня и улыбаются. Ни один из них не одет в костюм, ни на одном нет лодочек или лакированных туфель. Они одеты небрежно, и небрежны прически …
Я не чувствую удивления. Только счастье.


28 апреля 2008
…и тогда я внутренне сложила вагон, забитый людьми, и полупустой вагон, в котором я тихонько сидела в углу…


Другая раса, захватившая мой город, спешит по своим делам. Мне больше никуда не надо спешить. Я наконец-то исчезла. Стала тенью. Могу переползать из перехода в переход и безнаказанно разглядывать людей.