Луч Бредберы

Они не знали, где быть. Но их не смущало отсутствие пункта пребывания, напротив, они были вполне счастливы. Но в какой-то определенный момент им показалось слишком неглубоко, и они решили погрузиться глубже. Но как это сделать, у них не было ни малейшего представления, только нечеткие алгоритмы. Они не чувствовали себя какими-то специальными, уникальными, и, возможно, от этого становилось немного грустно. Как бы то ни было, стремиться было к чему. Но, скрываясь от неопознанных точек в дали грядущего, они потеряли весь смысл своих стремлений, украшенных некогда венками из бледно красных роз их необузданных сознаний. Их необузданные сознания, бывало, сливались в нечто единое, как будто это был некий симбиоз совершенного и недостижимого. Казалось, им некуда стремиться, но на горизонте всегда, но неожиданно для них, второе солнце на закате, заставлявшее их осознавать некие поворотные моменты, еще не наступившие.
Я никогда не знал, что такое полное взаимопонимание, пока не повстречал тебя. Тогда я понял, когда гармония мира не знает границ, когда появляется ощущение блаженства существования в этом бренном, по сути, мире. И мне было очень приятно это осознавать, как бы то ни было, я сам был одним из компонентов этого опьяняющего блаженства.
А теперь? Что теперь? Я снова брожу под луной в мрачных раздумьях о своей собственной судьбе, что выглядит вполне эгоистично, но мне абсолютно не до этого, я погружен в собственные проблемы.
Ничего не сподвигает меня к каким-либо действиям, напротив, все вокруг находится в каком-то непонятном литургическом сне, о каком я мог бы только мечтать. Я бреду вперед в поисках неосознанного мной бытия и, по видимому, никуда не продвигаюсь. Внезапный вопрос о том, кто я есть в глубине души, сбивает меня с привычного движения в неизвестность, и я понимаю, что задал его сам себе, от чего мне становится страшно. Что же теперь?
Теперь я уже абсолютно ничего не понимаю, теперь мое сознание отказывается мне служить, и я иду вперед в темноте. Иду куда-то, но цели определенной нет, как нет и места назначения, места отправления и маршрута следования. В общем, полная неопределенность. Ах, если бы вы знали, как меня замучила уже эта неопределенность, ее тень преследует меня везде, она ползет за мной, как будто это моя собственная тень. Меня это очень расстраивает и пугает. А покой? Когда моя обессиленная душа в последний раз ощущала покой? Этого теперь не вспомнит даже застывший в углу моей угрюмой коморки истлевший и наполовину призрачный сундук, в котором я храню осколки своей памяти, своей прошлой жизни.
Меня не смущает то, что все, кого я знал прежде и с кем дружил, отвернулись от меня теперь и при случайной встрече делают вид, что не замечают меня или не узнают. Меня не смущает то, что некогда, та кого я любил, теперь уже может счастлива с другим или мертва, впрочем, меня это интересует мало.
Я не хожу никуда, сижу в своей запыленной коморке и читаю. Читаю все подряд, что удается отыскать, и это мое единственное утешение в этой бренной жизни. И, чем больше я читаю, тем больше понимаю, насколько я глуп, и что мне никогда не удастся хотя бы на тысячу километров приблизиться к этим шедеврам, написав какое-нибудь произведение, которое вряд ли можно будет отнести к литературным.
Мой день начинается с того, что я просыпаюсь под своим старым непонятного цвета одеялом и смотрю, который час. Когда я наконец начинаю осознавать, что проспал неприлично долго в который раз, то делаю усилие над собой, чтобы подняться и пойти умыться. Каждый новый день это получается у меня с переменным успехом, и иногда, как сегодня, я не могу заставить себя дойти до ванной комнаты. Меня это не настолько огорчает, чтобы вдруг горестно зарыдать, но неприятный осадок может остаться на целый день.
Однако, сегодня мое настроение было подпорчено по другой причине – у меня закончились непрочтенные книги, я был вынужден бездельничать, но это получалось у меня недолго, и я решился выйти наружу, дабы найти себе еще один плод для размышлений в виде кучи бумажек с буквами, называемой книгой.
Закрывая за собой дверь, я в очередной раз подумал о бессмысленности этого действия, ибо красть кроме моего ужасающего сундука у меня было совершенно нечего, но все же, повинуясь старой неискоренимой, такой же как курение, привычке я довел этот процесс до логического завершения. Вытаскивая ключ из замочной скважины, я огляделся, дав себе понять, что я так давно не был на улице, что все в округ уже столько раз поменялось, что вернулось в первоначальное состояние, но меня это нисколько не стесняло в действиях, и я продолжил свой бесцельный путь.
Бесцельность привела меня к месту, именуемому книжным магазином, но мне оставалось только смотреть туда только через окно, так как я был слишком стеснен в средствах, чтобы позволять себе покупать книги. И все-таки довольно странным было того, что я все еще помнил дорогу к книжному магазину, в котором я раньше был постоянным клиентом, и где теперь мне было абсолютно нечего делать, хотя если каждый день туда приходить, можно за месяц прочесть не очень толстый роман. «Раньше я читал книги, а теперь я их жгу» - пронеслось у меня молнией в голове, и, действительно, я был недалек от такого ужасного вандализма, коим мне представлялось сожжение собственной, хоть и довольно скудной, но все же дорогой сердцу библиотеки, но скоро зима, а жить мне всегда хотелось больше, чем читать.
А она не знала, что такое жить. Ее всегда интересовали только деньги, и сам бы убил ее, если бы успел дойти до такого состояния, в котором мне было бы уже все равно. Ее дорогие одежды, купленные некогда мной ей в подарок, она унесла с собой, а, если быть точным - на себе, еще захватив с собой все мое ценное имущество. «Даже фортепьяно, и то утащила… Интересно, а если бы у меня был свой собственный орган на подобии тех, что бывают обыкновенно в церквях и консерваториях, она бы тоже его демонтировала и изъяла?» - я был в неистовом бешенстве, когда все это происходило, и это была, пожалуй, самая приличная моя мысль из всех, приходящих мне в голову в тот переломный момент. Хотя впоследствии я понял, что мог бы сам все отдать только ради ее окончательного исчезновения из моей жизни и успокоился, и ни о чем более не жалел.
Стоя у окна книжного магазина, я почувствовал чей-то взгляд на себе. Это было так удивительно приятно, что я невольно начал оборачиваться кругом в поисках субъекта этой деятельности, на меня направленной. Но, так и не выяснив, кто бы это мог быть, я отправился дальше в свое маленькое импровизированное бесцельное путешествие. Пройдя всего несколько километров, я снова почувствовал этот странный взгляд на себе, и он совершенно непонятным для меня образом притягивал меня к себе, но, так как я не нашел его источник, ощущения становили еще страннее, и меня стало разрывать на части в психологическом смысле этой фразы.
Тем не менее, это было сопряжено с некой радостью от того, что кто-то все же смотрит на меня, и пусть даже он хочет ради забавы поиздеваться надо мной и убить. Я все был равно рад своей нужности кому-то, ведь этого так давно не было…
В тот момент я понял, что встретил тебя, именно тебя, а не кого-то другого, желающего под тебя замаскироваться. И пусть я тебя не видел, я тебя ощущал, и это было важнее, чем простое зрительное восприятие. Я всегда знал, что я встречу тебя, но не догадывался, при каких обстоятельствах это произойдет. В моем воображении живо нарисовался стальной обруч, и я никак не мог понять, что бы это могло значить.
Ты – тот, возможно, единственный человек, которого я всегда ждал, тот, кто всегда теперь будет рядом со мной, тот, кто меня понимает. И теперь только я почувствовал, что обрел истинное счастье, которое дало мне возможность обрести любовь.
Если вдуматься и поверить словам одного, несомненно, умного человека, то можно понять, что любовь есть эгоистичное чувство, так как, если вдруг оказывается, что тот, кого любим мы, любит совсем не нас, то в большинстве случаев начинаются всяческие расстройства на нервной почве в виде ревности, беспричинной ненависти и других в том же духе. И любовь тут же перестает существовать, уступая место тоске и несчастности, и даже зависти. Истинная же любовь допускает отсутствие взаимности как таковой, хотя и приветствует ее наличие, ведь, если по-настоящему любишь человека, главной целью является его благополучия, и суть не в том, что оно достигнуто с кем-то другим. Настоящая любовь умеет преодолевать такие трудности и не рассыпаться в прах.
Я понял, что меня посетило настоящее светлое чувство, и меня даже не остановило то, что я тебя ни разу не видел.
Я пришел домой в твердой уверенности изменить свою жизнь. Меня так достало мое жалкое существование, что хотелось выбросить всю комнату целиком в окно.
Я заснул в блаженстве.
Во сне я, конечно же видел тебя и осознал, что ты являешься самым прекрасным существом в этом дряхлом мире. Мне подумалось, что ты не из этого мира, так ты была не похожа на всех его других обитателей. Я не уставал восхищаться твоим совершенством, открывая для себя его все новые и новые грани.
Проснулся я, неожиданно для себя, раньше обычного, не забыл привести себя в порядок, насколько это было возможно, и отправился обратно к магазину, чтобы еще раз почувствовать на себе твой взгляд, повергавший меня в блаженство. В этом состоянии мне не хотелось думать ни о ком и ни о чем, кроме тебя. Ты заполняешь мое сознание собой, как вода заполняет сосуд. Это было так решительно и смело с моей стороны, но я начал пытаться тебя искать.
В результате своих поисков я пришел, к выводу, что ты существуешь исключительно внутри моего воображения, и книжный магазин тут совершенно ни при чем. Мне было так жаль, что тебя не существует, что я начал в этом сомневаться и допускать мысль, что ты есть, но где-то очень далеко, и эта мысль меня не обманула.
Придя в очередной раз домой от окна книжного магазина – места, где я узнал тебя, я был настолько обессилен возобновившимися мною поисками, но теперь уже в глубинах моего собственного сознания, я присел на свой призрачно истлевший сундук, в груди что-то приятно кольнуло, и я погрузился в завораживающий своей красотой сон.
Сон этот был бесконечно долог, в нем я встретил тебя, и мы больше никогда не расставались.

Эпилог
Меня нашли мои вечно пьяные соседи, доложили в полицию о моей безвременной кончине, и похоронили меня на углу кладбища в самой дешевой могиле с самой невзрачной церемонией. Но мне было абсолютно все равно – это был уже не я, а всего лишь моя одежда или оболочка, или как еще угодно вам это называть, меня это совершенно не волнует. Я уже был в другом, более дружелюбном и вообще прекрасном мире с тобой, тем, кто навсегда останется со мной, даже если вдруг захочет уйти и никогда не возвращаться…