Вано Царевич и серый Вольво

Грусть велика, и я в мае пишу,
Среди сакуры цвета -
Зимние сказки...
Такэро Сакудзи
(Сборник "Цветы" 1897)

Послала мачеха в новогоднюю ночь Ванятку за елкой:
- Ступай, - говорит, - олегофрен, а то вон уж на диване дыру просидел! А дома атмосферы нету праздничной! Как и не Новый год вроде, а какой-нибудь день рыбака!
Ванятка, было, давай возражать, мол, как так? А папаня на что? Да и хоккей нынче важный. Но мачеха только глаза выпучила, точно губернатор Калифорнии в кинофильме "Вспомнить все", и зашипела:
- И не вспоминай мне про ирода того! Уж неделю, как дома нету: «квартальный отчет-квартальный отчет»! Знаем мы те отчеты: зачем спрашивается билеты в Багдад взял? Ступай, одним словом, пока я те антенну садовыми ножницами не срезала. Вздохнул Ванятка, свистнул Жучке – двухлетней кавказке, да и стал ботинки натягивать. Оделся.
- Деньги давай, - сказал он мачехе, а та еще пуще вызверилась. С деньгой, мол, каждый дурак найдет, даже я б смогла, и тебя б не спросила... Пойди в лес, али в парк какой, у Кремля, вон – тоже хорошие елки растут! Учить тебя дурака, что ли надо? Вздохнул Ванятка, взял потихоньку один из ключей от тачек, что папанька коллекционирует, бензопилу папанькину в кладовке отыскал, что с дарственной монограммой от какого-то начальника далекого колымского лагеря, да и подался, куда глаза глядят. В гараж, то есть. Длинный он у папаньки, высокий, под крышей ангелочки колонны держат, а те, что у ворот, те серп и молот друг к дружке несут: папанька их из какого-то сельского клуба стащил, когда еще совсем пацан был, без понятий то есть...
- Да... – Ванятка вздохнул. – Было время... После сел и заплакал. Он вспомнил как матушка брала его на какое-то море: не то Желтое, не то Красное... А после мачеха ворвалась в жизнь и все испортила. Папаня ее на Ваняткином выпускном балу в лицее увидел. Мачеха вышла тогда на сцену, аттестат получать, и тут у папани крыша-то и потекла, положил он, значит, на мачеху глаз... После, как танцы начались, папанька к ней подрулил: с окончанием тебя лицея, красавица, а это (медаль золотую в коробочке протягивает), чтоб окончание конкретное было, как у людей... А в другой руке новый аттестат подает. Мачеха-то вообще непонятно как до выпускного дошла: на географии рассказывала про М.Лермонтова и про то, как он с Л.Толстым хотел революцию сделать, но погиб нечаянно от руки Пушкина, а на истории, как про древнюю Грецию учили – вдруг стала теорему Пифагора доказывать, но и этого не смогла. В общем, на трояки ее как-то вытянули, чтоб престиж знаменитого лицея не портить. А тут - папанька еще до танцев подсуетился, поймал где-то в коридоре человечка из районо, и говорит, мол, вот тебе бабки – сгоняй за медалью и аттестатом. И чтоб без понтов! Медаль сам на зуб буду пробовать!
Надо же, а раньше Ванятка мачеху ни в одном коридоре не пропускал: то щипнет, то толкнет слегка, мол, хороша ты, девка! А тут нате вам: что ни день - только и слышишь: то дебил, то олегофрен, а остолоп – так это только по большим праздникам... Да... Ванятка вспомнил, как тогда матушка осерчала, когда у папаньки с мачехой амур приключился: жуть. Папанька месяца два у знакомых по подвалам хоронился, да что же тут поделать? У матушки тогда был один, генерал, которого она не иначе как мальчиком-другом называла, ну, впрочем, он и был, вроде как друг. Так вот герел тот одолжил ей на недельку десантно-штурмовую роту и персональный БТР с боекомплектом. Вот матушка с ними, папаньку-то и искала по всему городу... Много, помнится, народу тогда полегло, кто мамане под горячую руку попал... А после матушка плюнула на то, чтоб папаньку искать, обдумала момент, да из всего имущества оставила ему только Ванятку, да еще вот коллекцию ту, что в гараже, а может, просто не успела прибрать к рукам и ее тоже: документов много надо, говорят, всяких... С тем и пропала матушка где-то на теплых островах, что в морях-океанах, да вместе с генералом тем. Вот уж второй годок, как пропала, и не проявляла более интереса к Ваняткиным мучениям.
- Ай, - сплюнул Ванятка в сторону, - отыскал нужную тачку, с ладным названием «Широкий», или, ежели по-ненашему, то - "Чироки"... Запихнул Жучку на заднее сидение, да и поехал в лес.
Едет-едет, как вдруг тачка-то и заглохла... Вот те раз... Поглядел Ванятка, а бензина-то и нету... Сел Ванятка на бампер, облокотился о лебедку, да и закручинился. А кручину свою в песню положил, что на уроках пения в лицее изучил:
- Эх, I am just a poor boy, nobody loves me…- вырвался из груди стон.
Вдруг слышит голосок из-за дерева не шибко тверезый:
- Фредя, ты шоль? Ну-ка покажись, покажись, милок, а я тебе...
И тут вываливается на полянку старичок. Сам небольшой, в валенках, джинса засаленная. И спрашивает удивленно, вертя башкой плешивой:
- Фредя где ты? Вот те раз... Он же ж тока-тока пел тут... Ты Фредю не видел? – спросил мужичонка у Ванятки.
- Какой такой Фредя?- Ванятка плечом подернул, отвяжись мол.
- Дык пел только шо, Фредя, Меркурьев. Ай джаст э пур бой...Ла-ла-ла-ла, - пропел старичок гнусаво, - Я его страсть как уважаю. Все песни повыучивал. У туристов давеча, лет с десяток тому, вещь такую хорошую спер. Вставляешь такую штуку, на шоколадку похожая, и оттуда песни. Правда, все время одни и те же, Фредины то бишь. Я его учить другим песням пытался, нашинским: про валенки, там, про калинку-малинку - все без толку... Слышь, детина, а у тебя шоколадки нету?
- Здесь нету, а дома, может и есть...- пробубнил Ванятка насупившись.
- А ты принес бы, а я тебе - чего захош... А еще вот есть у тебя такие штуки? – старичок достал что-то из кармана и протянул Ванятке.
- Батарейки что ли? Ну, есть дома, наверное.
- Милок, так ты сбегай, а? А за мной не заржавеет. А то Фредю не могу слушать. А тут Новый год на носу... Тоска, одним словом.
- Не могу, - отрезал Ванятка, - бензин у меня закончился, вот, хоть помирай тут. И потом мачеха со свету сживет, если без елки припрусь. Она мне все забыть не может, как я ей пуговицу на школьном фартуке бритвой срезал, вот и измывается теперь как хочет...
- Ну, елку, это мы мигом устроим, а с бензином надо подумать - вопрос нетривиальный. Стой тута, а я щас.- И старичок вдруг обернулся зайцем, и в два прыжка скрылся за пригорком. Часа через полтора возвращается, да не один, а с девицей красной. Коса до попы, вся из себя ладная, разве что кривая на один глаз. И говорит девица:
- Мачеха твоя, это Нинка, что ли из «В» класса?
- Она самая, - ответил Ванятка, вздохнув тяжело.
- Ага...- девица кривой глаз прищурила. – Тогда так... Когда домой придешь, скажешь, что Василиска ей привет передавала, и что ежели она к Витьке мордатому шастать не перестанет, то я ей такой Везувий устрою, что она мне и на Чукотку как за счастье поедет оленей пасти. Понял?
- Понять - то я понял, только как же я домой попаду, да еще и без елки?
- А так. Я щас мобилой козырной обернусь, ты тех помощь вызовешь, они тебе бензин и привезут, а Сморчок пока что тебе елку срежет и в магазинную сетку запакует, чтоб менты по дороге не пристебались. Понял?
- Понял... Тока, а может, ты сразу мачехе Везувий сделаешь? Уж больно она мне в душу наклала за все время...
- Не... Мне повод нужен. Формальный. А так – не могу, извини.
- А то, что она меня сиротинушку одного в лес погнала среди ночи? Это не повод тебе?
- Не... Это я все сама так подстроила. Чтоб привет ей передать. Вот передашь, а там и поглядим.- и с этими словами, девица вспыхнула вся синим пламенем, точно фантасмагория какая в глазах приключилась, и глядит Ванятка – нету девицы, а лежит на капоте мобила, красоты сказочной: вся в каменьях, и с загадочным таким отливом. И блажит при том что есть мочи, какой-то сурьезной музыкой. Рахманинов, кажись то был, увертюра к седьмому концерту для фортепиано с оркестром.
Ванятка взял робея мобилу, и «ОК» нажал:
- Эй, ты техпомощь звал? – заорал кто-то в трубке.
- Я...- растерялся Ванятка.
- Куды тебе бензин-то везти?
- В лесу я, - ответил Ванятка, шмыгнув носом.
- А-а-а, так бы сразу и сказал... – Ответили на том конце, смягчаясь - Тогда погоди минут двадцать, а мы мигом.
- Ладно, - ответил Ванятка, дивясь чуду такому. Он хотел еще сказать «спасибо», но пока язык на непривычное слово налаживался, в трубке уже наступила тишина.
Ванятка бережно положил мобилу на капот:
- Все, позвонил уже... – сказал обращаясь к ней, но мобила лежала без движения и девицей назад не обращалась.
- Эй, - сказал Ванятка погромче, и тронул мобилу пальцем - все уже... Мерси вам душевное...
Молчание. Испугался Ванятка, что девица та, что мобилой прикинулась замерзнет так на капоте, да и сунул мобилу за пазуху. Ждет... Вдруг слышит: колокольцы звенят.
- Неужто техпомощь нынче так ездит? Может, сервис такой? Еще листать за колокольцы заставят, а денег то, сами понимаете... Ой, не дай бог: мачеха совсем изведет. Она, такая, что за копейку удавится, а уж за зеленые, не говоря уж про евро, так и в Конго очередной переворот устроит, и глазом не моргнет: скупая она больно.
Не успел Ванятка свою мысль неторопливую додумать, как из-за леска выезжает тройка и в ней дед сидит в красной шубе. Ванятка подумал, что это папаня, и даже повеселел. Папаня-то, бывало не раз, как накушается под Новый Год у себя в офисе шампаского, да коньячка, да пива, и, обыкновенно, до полного остекленения, так и приходит домой в красной шубе, шапке на бобрах, в белой бороде из горностаев и с мешком. Только матушка, бывало, за скалку возьмется, так папанька ей мешок и протянет из последних сил, да тотчас по стенке на пол и отъезжает, а оттуда, практически уже с пола – в мир грез. Откроет матушка мешок тот, бывало, и ахнет: скалку долой, запустит обе руки, а там шуба какая-то серая, да искрится вся, или же коробка красная со стекляшками али еще какой товар бабский... Да... Были времена. Однако, в тройке оказался не папанька, а какой-то другой мужик, но тоже накушавшийся изрядно.
- Ты, это... – начал было мужик, останавливая тройку. – Ты чего?..
- Ничего, - буркнул Ванятка. – техпомощь жду...
- О! А я вот заблудился... Дед Мороз я. Слыхал, небось? - изо всех сил ворочая языком пробубнил мужик.
- Из фирмы «Подснежник»?- уточнил Ванятка.
- Дурак ты! – обиделся Дед Мороз, - ни из какой не фирмы. Всамделишний я. Понял? Вон, подарки везу... Завез уже в домов сто... Везде наливают, сам понимаешь... А в одном даже курнуть заставили... Вот и заблудился я... Выведешь меня, а? В город мне надо...
- Не могу. Бензин привезут, тогда - ладно...
- А когда привезут-то?- спросил Дед Мороз, пытаясь изо всех сил привести в соответствие текущему моменту мимические мышцы лица.
- Когда привезут – тогда привезут, - буркнул Ванятка, - самому небось тут сидеть не шибко весело, когда такой хоккей сегодня...
- Какой? – оживился мужик.
- Ну как это? Ты что, мужик, прикалываешься?
- Да не... темен я просто по спортивной части, - поглаживая бороду ответил дед с некоторой тоской в голосе.
- Ну, этот... Нижневартовский «Бульдозерист» с Ямайским «Автопогрузчиком»... За золото будут биться. Золота им мой папанька, кстати, на тумбочку выкатил, аж пять кило! Не хухры-мухры тебе. Вот. Махач тот еще будет, отвечаю! Папанька новые правила на этот сезон придумал. Все приемы почти что разрешил, кроме стрельбы длинными очередями!
- Чего? – опешил дед. – Это где ж в хоккее стрельба-то? Это уже биатлон получается?
- Ничего не биатлон! В биатлоне папанька из РПГ стрелять разрешает, и мишени там – ментовские уазики, списанные правда. А тут – нет – дело другое. Ледяной городок у каждой команды есть, и рубятся, либо пока льдинки на льдинке на поле не останется – окапываться нельзя, кстати - либо до последнего игрока. Вот так. Да, вот, забыл еще - гранаты тоже нельзя кидать – за это удаление в ментовский карцер на полчаса. А это сам понимаешь... лучше уж на поле...
- Хм... А твой папанька-то кто?
- Ну, известно кто... раньше он по нефти и алюминию был главный специалист страны, а теперь в шоу-бизнес подался. Надоело, говорит, по северам мотаться. Так и вся жизнь пройдет. Лучше уж, говорит, среди козлов в тепле, чем среди оленей в холоде. Умный он, папанька-то мой.
- Да... – прокашливаясь сказал дед, - мужчина, видать, солидный.
- А то!..
Тут из-за поворота показался грузовик с краном и резанув фарами, стал приближаться. Поравнявшись с санями, грузовик шумно выдохнув, остановился. Из кабины, чуть не по пояс высунулся чумазый мужик в телогрейке, и пытаясь перекрыть рев мотора заорал:
- Тебе бинзин что ли нужен?
- Ему, ему! - надсаживаясь, закричал вместо Ванятки дед, - давай, милок, быстрее!
Водила вылез из кабины и направился к Ванятке. В руках у него была 25-литровая канистра:
- На вот, держи! Оплачено уже! – и с этими словами чумазый водила уже собрался - было уходить, как вдруг дед вцепился ему в рукав:
- Погоди, мил человек, возьми вот подарочек! Новый год все же... – и он протянул водиле новенькую балалайку.
- Зачем это? – удивился водила. И вдруг, как бы догадываясь чему-то, стал умильно улыбаться – Это взятка что ли, при исполнении? Мне? Правда?
- Подарок, тебе говорят! Я ж Дед Мороз! Али не признал? Хорошего человека почему не порадовать? А вещь-то ценная – Страдивари!
- Да ну тя! – изумился водила. – Страдивари ж... кажись барабаны делал?
- Это он для лохов барабаны делал, - ловко парировал дед, - а для нормальных пацанов – балалайки, и только в подарочном исполнении. Вишь инкрустацию? – дед ткнул пальцем в балалаечную деку.
- А... тогда дело другое, - смягчился водила. – Тогда, данке шон, вам.. Зер бин фантастиш!... – продолжал умиляться водила, поглаживая балалайку, и смахивая умильную слезу. Но через секунду он уже сунул инструмент под телогрейку, и щелкнув каблуками, помпезно, почему-то в сторону деда произнес:
- Поеду я, пожалуй! Недосуг! А вам, уважаемый – доброго здравия и дальнейших повышений по службе!
Мотор гигантского грузовика взвыл, и водила, как-то по-каскадерски развернувшись на узкой дороге, разорвав фарами лесную тьму, быстро скрылся за поворотом.
Ванятка залил бензин, закрыл лючок на ключ и оглянулся. Сзади стоял Сморчек с запакованной в сетку елкой и всем своим видом показывая, что только и ждет дальнейших распоряжений.
- Спасибо, - слегка картавя с непривычки проговорил Ванятка, - так тебе куда батарейки-то привезти?
- А сюда, - ответил Сморчек. – Сюда на камень положи, а я заберу, не боись.
Ванятка сел в тачку – таким вот звучным словом называл папанька все предметы своей обширной коллекции. Впрочем, папаньке виднее как чего называть, он, как верно заметил дед – мужчина солидный. Да и нет уже другого слова, чтоб сказать, как папанькины тачки зовутся. Давно нету, с тех пор, как папанька на спор с пацанами свой собственный букварь издал и через своего министра во всех школах распространил. Ну, а с другой стороны, оно и ладно, слово как слово – звучное, словно бы дверца закрывается: «тач-ка...тач-ка»
Нажал Ванятка на газ, да и тронулся, помахав из окна деду, мол, за мной давай, не отставай. Тот кивнул и, натянув вожжи, сделал значительное выражение лица.
Долго ли, коротко ли, но доехал Ванятка до дому, и при том ни один мент не пытался ему предложить купить полосатую палочку, похожую на мечту всякой зебровой кобылы.
Когда прибыли к дому, Ванятка загнал тачку в гараж и вышел проститься с дедом, а может, что более желательно - и на чаек пригласить. Дед поотпирался из деликатности, но после все же уговорить себя дал: ладно, чаек много времени не возьмет.
- Ты это... – Ванятка замялся, - помочь мне можешь? Я ж тебя все-таки из лесу вывел?
- А чего желаешь? – дед с готовностью полез в мешок.
- Не-не-не... – замахал руками Ванятка. – У меня нужда другого рода. Мне надо Мачеху к Витьке Мордатому свезти.
- К Витьке? – удивился дед, - Зачем это? Он уже, поди, в оливье отдыхает...
- Ничего. Надо, раз прошу. Сделаешь? А не то Жучку щас позову...
- Да сделать-то оно можно, но вот ежели она не захочет, то я ей руки крутить не стану! Я тебе не Сароман какой-нибудь.
- Ну, то моя забота... Вот только, пошаруди у себя в мешке, не найдется ли у тебя кольца какого завалящего, карата так, хотя бы на четыре?
- Ну, как не быть? Женщины, они ж как дети – все блестящее любят. А знаешь их сколько у меня по всему свету – от Занзибара до Рейкъявика? Тьма... Поселок Мирный вместе с Кемберли едва поспевают из земли те стекляшки выколупывать. Так-то!
Дед пошарил в мешке и достал бархатную коробочку:
- Это сгодится?
Ванятка открыл и ахнул: на него сверкнул алмаз зеленой воды, величиной с добрую фасолину.
- Годится! Айда - в дом! И смотри, чтоб она от Витьки назад не попросилась! Ты, как довезешь – сразу в сани – и дуй в свой Занзибар зеркальца да бусы раздавать! Понял?
- Ну, как не понять? Я и так уж тут засиделся.
- То-то.
Они вошли в гостиную, и мачеха недобро окинула взглядом Ванятку и деда.
- Это еще кто? – холодно осведомилась она.
- Я тут... эта... Витьку мордатого встретил...- переминаясь с ноги на ногу пробубнил Ванятка.
Мачеха насторожилась
- Он тебе коробочку передал и сказал, что ежели сегодня к нему приедешь, да на санях, да с дед Морозом, он тебе еще чего-то даст... шиншиловое манто, кажись... а, может.. ментоловое шанто... не помню...
- На санях? Сдурел он что ли? Где я сани возьму посреди ночи-то, да еще с дедом?
- А вот, - Ванятка указал на деда, - он и довезет. Я его в лесу встретил. Хороший мужик, хоть и не шибко трезвый...
- Да ладно те.... – возмутился дед.
- А то нет! – заспорил Ванятка – положительный ты мужик, слов нету.
Мачеха выглянула в окно и увидев сани тотчас выскочила в гардеробную и, накинув первую попавшуюся соболью шубу, схватила деда за рукав и поволокла к двери. Дед вяло сопротивлялся и как-то настойчиво кричал Ванятке:
- Краба-то, краба хоть дай на прощание!..
Но Ванятка, пошарудев в морозилке, и не обнаружив никакого краба, только помахал деду, которого мачеха, уже почти волоком тащила за шиворот к саням.

Ванятка прошелся по гостинной: сто шагов вдоль одной стены, столько же вдоль другой... Как вдруг услышал приглушенный стук, будто упало что–то . Оглянулся и увидел козырную мобилу, которой давеча Василисска прикинулась. Выпала она из-за Ваняткиной пазухи и шлепнулась прямо на шкуру леопарда, которого папанька года два как застрелил в зоопарке города Тайбея. Папанька-то вообще любитель безопасной охоты и экстремального секса... или нет, кажись наоборот... Васятка махнул рукой: где он тот папанька? На каком пляже он нынче валяется кверху брюхом, весь похожий на удава, отобедавшего слоном. Нет... Кажись, он говорил, что собирается организовать гонки на гаубицах по старой части древнего города Багдада. Восток, одним словом. Ванятка подошел к окну и снова пригорюнился: новый год скоро, а ему хоть бы кто, ну хоть бы что подарил.
- Вот скейтборд, скажем...- мечтательно задумался он.
Тут сзади кто-то положил ему руки на плечи, и Ванятка облился холодным потом. Он мгновенно, как учили, отпрыгнул в сторону, выхватив из кобур подмышками обе Береты 38-го калибра. От неожиданности он чуть не выстрелил: перед ним стояла Василиска. Вот только куда-то делся кривой глаз и вообще, что-то в ней сильно изменилось. Прежняя шуба, явно купленная на вьетнамском рынке куда-то подевалась: теперь Василиска стояла в длинном платье и полонтине снежного барса, нос ее приобрел едва заметную Ахматовскую горбинку, а волосы стали совсем черными, и были повязаны красным шелком...
- Вот те раз... – плюхнулся на пол Ванятка.
- Вот те – два, - сказала Василиска с легким изящным акцентом, с которым говорил много веков назад Шота Руставелли. И точас протянула руку.
Ванятка встал и взяв руку Василиски, стал ее разглядывать. Ванятка когда-то давно от тоски сделался хиромантом-любителем и теперь у всех искал линию ума и линию жизни. Линия ума у Василиски выглядела неправдоподобно мощно, а линия жизни была такой длинной, что Ванятка сразу сообразил, что Василисска будет жить очень долго, и даже, вполне возможно, доживет до глубокого маразма.
- Ты как это? – спросил Ванятка и стал делать круговые движения руками вокруг своего туловища.
- А вот так... – улыбалась красавица.- Витька мордатый – на самом деле колдун злой, хоть и пишет в афишах, что белый маг и экстрасенс с посвящением от самого Джавахарлала Неру. Он меня и превратил в Василиску Придурковатую, а на самом деле я – Тамарка, которая царица. Слыхал?...- Ванятка замотал головой, - Нет. Я так и знала... Ну да ладно, не везет мне, милок, а потому - пора...
- Ты, это... не того... – Ванятка изо всех сил подбирал слова.
- Чего?
- Ну, это... останься. А я чайку смастерю... али кофе, если хочешь?
- Нет, для кофе мы еще недостаточно знакомы, извини. Я все ж царица, а не лимита мосгорстроевская.
- А может потом... это...- Ванятка стал махать рукой куда-то вдаль.
- Чего это ты еще придумал, бесстыдник? – улыбнулась Тамарка.
- Та нет, я это.. в город поедем? Салют, там будет. Я салют страсть как люблю. Особенно поорать. Знаш как весело?
- Так ты меня погорланить что ли приглашаешь?
- Ну... можно просто позырить...
- А потом?
- Что?
- Ну потом что?
- Ну, что хош. Можно в какое-то культурное место пойти: в паб, например... Можно на вокзал – там пиво дешевле, да и вообще веселее.
- М-да... Понятно... Нет, пойду я... Ежели ее везет, так уж тотально...
- Стой! - Заорал Ванятка Не уходи! Ну пошли куды хош.. я ж это... того... не знаю что даже...
- Что не знаешь?
- Ну не знаю... что-то в башке... я тебя как-то уж очень конкретно уважаю... раньше не знал, что так бывает.
- Ах вот что... Ну так бы и сказал... Тогда дело другое... Тогда и кофе можно...
- Кофе хочешь?
- Ну можно, только смотри: в постели не курить!
- А я еще спать не хочу и не курю я. Спортивный режим. Я ж в папанькиной элитной команде по спортивному торпедированию и канатоходному боксу.
- Понятно, - с некоторым отчаянием сказала Тамара, - ну что ж... Тогда завтра – в ЗАГС. Понял?
- Куда?
- В ЗАГС, говорю. Мужик ты видный, небедный, как я вижу... А что и как – я тебе после покажу. Понравится - отвечаю!
- Что?
- Потом узнаешь. Но надо ж и подарками обменяться... Новый год сегодня и свадьба у нас завтра...
- Что ж тебе подарить-то?- Ванятка наморщил ум. – Во! Я знаю!
С этими словами он умчался вверх по лестнице на четверный этаж. Вернулся он, держа что-то за спиной, и загадочно улыбаясь. Вот:
Он протянул изумленной Тамарке богато украшенный золотой насечкой и инкрустациями Зауэр с вертикальными стволами:
- Ты че? - Изумилась Тамарка.
- Че-че... – передразнил Ванятка, - Деревня! А еще царица называется! Это ствол из коллекции самого Герринга! Знаешь сколько я за ним гонялся? Но для тебя – ничего не жалко. Могу еще кинжал Бубы Кикабидзе подарить? Хочешь?
- Хорошо хоть не барабан Фрунзика Мкртчяна... – процедила сквозь зубы Тамарка.- Ты че, совсем дурак что ли? Не знаешь как с дамой обходиться надо?
- А что? – обиделся Ванятка, - знаешь какая вещь? Мне Саакашвили за кинжал Бубы свою тачку предлагал, чтоб ты знала... А за Зауэр этот... У меня канадский премьер в ногах валялся, предлагал подводную лодку. А я не отдал.
- Вот как...- засомневалась Тамарка, - ну давай тогда... Тут дело другое...
- Только чур! К аукциону Собейс с ними не подходить ближе, чем на 2.5 километра. Идет?
- Ну... ладно, идет, - вздохнула Тамарка явно разочарованно.
- Чего ж тебе подарить-то, Вано-царевич? Я тебя Вано звать буду – так по-нашему Ванятка будет.
- Скейтборд мне надо... А то папанька мне подарил, так я его с трудом поднять-то мог, а после и вовсе спер его кто-то... Кому понадобился – не знаю. Дерьмовый был скейтборд.
- Как так?
- Ну так... папанька его из литого иридия с платиной и палладием сделал, а чтоб ноги не скользили, он камней туда всяких насовал, каратов по пять. Вот и получилась тяжелая штуковина. Разгонишься – хрен затормозишь... Но, все равно сперли лохи какие-то.
- Понятно...- протянула Тамарка. – Где ж таких как ты нынче-то делают?... – сказала она уже ласковее, запустив пальцы в Ваняткину шевелюру.
Ванятка закрыл глаза:
- Щас драть волосья будет, - подумал он, - точь-в-точь как мачеха...
Но ничего этого не произошло. Тамарка лишь погладила его ласково, как когда-то это делала маманя.
- А твой подарок будет - «Volvo», под тебя заказанное. Я замеры еще в лесу сделала. На глаз, правда, но он у меня – алмаз. Крышу репой чесать не будешь, отвечаю. Небось, у папаньки нет такого?
- Какая-то вольва есть, но не заказная, это точно..
- Да знаю я твою вольву, - сморщилась Тамарка. – Фуфло это тайваньское, да еще и перепродажное. Папаньке-то людям в глаза смотреть не совестно? М-м? Твоя - серая будет, - продолжала Тамарка.
- А я, может камуфляж хочу!- заортачился-было Ванятка.
- Ты, милок, теперь меня слушай. Я тебя в люди выведу, и человеком сделаю. Серый цвет – это для имиджу полезно. Это - середина между черным и белым. А черный и белый – это цвета совершенства. Firchstein zi? А камуфляжный – я тебе джип подарю, на день рождения. Идет?
- Ага! – сверкнул глазенками Ванятка, и зажмурился от удовольствия, - спрашиваешь...
- Ну да ладно... а пока что... – держи ключи и поехали-ка мы в тридевятое царство.
- Куда это?
- Ну, в Италию, куда ж еще?
- А почему в тридевятое?
- Ну код там телефонный 39, не знал что ли?
- Нет...
- А там – в Геную, тридесятое государство, то есть, код у них – 10, это чтоб ты глупых вопросов больше не задавал. Понял? Вилла у меня там.
Ну что умолк?
- Тока мне еще надо в лес заскочить – Сморчку батарейки завезти... – радостно ответил Ванятка, и схватив Тамарку в охапку, потащил ее к серой Вольве, неведомо откуда взявшейся во дворе.

Оттава, Май 2008