Максим 17

Четверг. День семинаров, а значит, деления на группы. На мое счастье, именно в мою группу Димка и не попал, поэтому объяснение отошло на неопределенное время. На переменах меня спасала вездесущая Катя, которая, хоть я ничего и не рассказывала, быстро смекнула, в чем дело.
Но я отлично понимала, что так долго продолжаться не может. Понимала, не отвечая на димкины звонки, понимала, бегая от него по коридорам. Понимала, но не знала, что ему сказать. Да и что толку в словах? Димка отлично знал о существовании Максима, знал, но все равно продолжал подбивать клинья. Он упрям и слова тут не помогут. И разговаривать с ним зря. Он всегда добивался своего, всегда! И это “всегда” вселило в него уверенность, что так будет и сейчас. Димка просто не знал, что такое проигрывать, и знать не хотел.
Одним словом, и в этот день мне удалось-таки избежать объяснения. Едва живая пришла я домой в часа два, поела и вновь села за компьютер – надо было до прихода Максима записать свой сон. Я уж и не заметила, как эти записи стали традицией. Если честно, то я даже не знала – читает ли написанное Максим. Наверняка читает. Однажды, проснувшись ночью, я не обнаружила его рядом и, пройдя на кухню, увидела Максима, склонившегося за компьютером. Я не стала его тревожить, вернувшись в постель. Что-то странное было на его лице и это “что-то” почему-то походило на жгучий стыд.

“Анлерина вновь куда-то собиралась и, судя по уже знакомому мне плащу, перчаткам и маске в руках, собиралась она на встречу с братом. Только вот в прошлый раз в ней ощущалась радость, а теперь на ее лице было написано смятение. Видимо, слова Хамала все же ее задели.
Встреча началась, как и в прошлый раз. С протяжным стоном бросилась Анлерина в объятия брата, чуть всхлипывая на его плече. Я ее понимала – наверняка холодно и одиноко ее сердцу в этом огромном дворце, где нет места ни дружбе, ни сочувствию, лишь соблюдению приличий и хитро сплетенным интригам. Я знала, что у Анлерины, по сути, и подруг-то не было. Может, поэтому Хамал так быстро ее очаровал? Может, поэтому она решилась, и после нескольких фраз тихонько прошептала:
– Тебе надо уходить, бежать из этой проклятой столицы! Она всем нам принесла только боль!
Слегка отстранившись, Вареон посмотрел на сестру и тихо спросил:
– Почему?
– Один человек сказал мне... что в тебе заложено черное семя, и если не выполнить определенные условия, то...
– Я знаю, что произойдет! – воскликнул Вареон слишком громко, и встревоженная Ниара попросила принца быть потише. Все же их могут услышать. Но трагедию уже было не остановить. Анлерина, попятилась назад, и упала бы вниз, если бы телохранительница не остановила ее у самого края ниши:
– Значит, это правда? – Вареон молчал. Выпрямившись, как стрела, он так и остался стоять на своем месте. – Значит, это ты?
То, что произошло потом, сложно описать, но легко почувствовать даже в темноте. Вареон, воспылав гневом, сжал кулаки так, что захрустели суставы. Видимо, он очень старался взять себя в руки, но произнесенные сквозь зубы слова выдавали его смятение:
– Я никогда не поднял бы руку на своего брата, свою любимую и родителей своего лучшего друга! Если моя сестра мне не верит, то я пришел сюда зря!
Анлерина мелко задрожала, когда ее брат развернулся и, подойдя к потайной двери, открыл черный квадрат в сплошной до этого стене. Его силуэт уже почти исчез в темноте, когда принцесса не выдержала и со стоном попросила:
– Вареон, не уходи! Прошу тебя, не уходи так!
Юноша остановился, его плечи слегка поникли, но еще шаг, и проход бесшумно закрылся за его спиной. Анлерина, словно сообразив, как сильно она обидела и без того побитого судьбой брата, отчаянно зарыдала, и Ниара, прижав ее к себе, почти силой втолкнула ее в проход.
– Может он еще вернется! – плакала принцесса. – Я дура, дура, что усомнилась в нем даже на мгновение. Вареон, прости меня, умоляю, прости!
– Он ушел, принцесса, – тихо ответила Ниара.
– Нет! – продолжала плакать девушка. – Нет!
– Он ушел, – продолжала увещевать ее Ниара, ведя по тайному проходу.
Вместе с другими телохранителями Ниара раздела дрожащую принцессу и заставила девушку выпить успокаивающий отвар. Лишь когда Анлерина заснула, телохранительницы осторожно покинули ее покои.
– Что с ней? – спросила Анела, и Хлоя взглядом поддержала вопрос подруги.
– Она виделась с братом, – ответила Ниара, подбрасывая в камин что-то плоское и черное. – Кто-то напел нашей милой Анлерине, что Вареон, под действием черной магии, и в самом деле убил своего брата. Свои подозрения девушка высказала принцу, а вы же знаете, какие антрионы гордые! Боюсь, после этого принцесса брата долго не увидит.
– Ты веришь в это? – спросила Хлоя.
– После реакции принца – нет, – правильно поняла вопрос Ниара. – Либо Вареон и в самом деле неплохо играет, либо он был сильно оскорблен словами сестры. Но нам не помочь Анлерине. Сомневаюсь, что он еще раз придет на встречу.
– Ты уверена? – спросила Анела, и вопрос повис в воздухе.
– Я ни в чем не уверена, – ответила Хлоя после некоторой паузы. – Кроме того, что так быть не должно...”

Вечером я сжалась в объятиях Максима, но не могла забыть лицо страдающей Анлерины. Эти сны и в самом деле сильно меня задели. Почему-то происшествия во снах стали казаться важнее всего, даже Димки. И вдруг у меня перед глазами все поплыло:
– Рита, Рита, услышь меня! – я задохнулась, закрыв уши ладонями, только бы не слышать голос Александра. Но он сочился через пальцы и раз за разом проникал в мой мохг:
– Рита, Рита! Ты последняя моя...
– Рита! – встревожено кричал где-то Максим. – Рита, ты что, родная!
– Максимка, мне страшно, – заплакала я, выпуская наружу дневное напряжение. – Максим, что же это!
– Рита, верни, верни его... – затихала где-то вдалеке мольба Александра. – Верни...
Я чувствовала, как тот мир начинал вертеться вокруг меня, засасывая меня в воронку. Не так, как раньше, а гораздо страшнее. Потому что это был не сон. Потому что только руки Максима удерживали меня на грани. Потому что я понимала, что-то происходит, и не могла этого остановить.