Песчаные Ступени. Глава 9. Сердце Реки

       Янеку снился чужой сон.
       Почему чужой?
       Просто этот сон он видеть не мог. По крайней мере сейчас. Мальчик знал это твёрдо и держался во сне за эту мысль, как за спасение. Иначе невозможно было бы жить.
       Ему снились отблески огня, озаряющие дороги, по которым он путешествовал со своими друзьями. Снилась вода, отразившая огонь. Обрывки фраз и такие моменты, в которые он должен был догадаться о чём – то.
       Янеку снилась Яночка, маленькая – маленькая, только родившаяся, и не тронувшая своим рождением ничьего сердца.
       И вот она же, едва научившаяся ходить, играет с огнём, и отблески пляшут по её щекам. Крикнуть бы ей: «Глупая, ты что делаешь?!» - но огонь не причиняет ей вреда. Он – её защита.
       От чего?
       От коварства Фе, от ужасов Тайной Дороги, от злобы Штефана, от равнодушия родных, от одиночества и страха. От гибели на Забытой Скале.
       Огонь маленький, но яркий и горячий. Его хватает на всех, кто когда – либо протягивал к нему замёрзшие руки, где бы они сейчас ни находились.
       Тот, кто давно – давно видел этот сон, как теперь видел его Янек, знал, чем окончится эта история.
       Чужой почерк, чужие строки чужого письма…
       Ещё не конца стряхнув с себя сон, Янек потянулся туда, где Куг - Ги хранил свои рисовальные принадлежности. В слабом свете занимающегося утра он принялся водить карандашом по бумаге.
       «Я не знаю, когда ты родишься, девочка, которой по силам всё исправить. Может, сегодня, а, может, через тысячу лет. Тогда сойдутся все пути и встретятся те, кому суждено защитить Иллен от коварства Сердца Реки.
       Тебя назовут моим именем, потому что ты – дитя равнодушия. Оно будет вокруг тебя долго, пока ты сама не раскроешь окна и двери, пока не распахнёшь душу дружбе и любви. А значит, и страху за тех, кто принесёт тебе это.
       В последнее время я часто вижу тебя во сне. Я пишу потому, что боюсь за тебя. Жизнь маленькой девочки хрупка, детям свойственны страхи, они могут принять чужие желания за свои, могут ошибаться. Кто будет с тобой?
       Мне снится огонь… Ты знаешь сказку о непотушенном огне? Один человек был в лесу и всю ночь любовался пламенем костра, и решил, что нет ничего прекрасней. Он пожалел тушить огонь и ушёл. Но пламя перекинулось на траву и на деревья. Сгорел лес и дом того человека. Хорош прирученный огонь в печи и камине, но и тут нужна осторожность.
       Мне снится огонь у тебя в ладонях и вспоминается эта сказка.
       Живое пламя, владеющее собственной душой, несомненно, тот, кто поведёт тебя к цели. Не знаю, кто это: эльф ли, человек ли, или, может, житель Лесного Края, но ты доверься ему. Ибо истинным Сердцем Реки я назову прекрасное это существо…»
       И дальше Янек, на одном дыхании, вывел весь следующий текст. Тот, что был записан на половинке листа шестисотлетней давности.
       - Вот так, - сказал себе Янек. – Существо. Не камень, а суще – ство. Эльф или человек. Ха! Мой предок беспросветный далдон! Натворил делов, потом кинулся каяться.
       Мальчик посмотрел на мирно спящую Тхаа, на Тогу, в беспокойстве болтающегося по поляне, вышел из палатки и протянул руку с листком к огню. И отдёрнул: а вдруг пригодится?
       Странная траектория болтающего эльфа приводила Янека в недоумение и ужасно раздражала.
       - Тогу, кончай носиться, иди сюда, - позвал мальчик.
       - Чего тебе?
       - Смотри, что мне приснилось. Только это не мой сон. – Мальчик протянул листок.
       Бывший лейтенант уставился на писанину, как баран на новые ворота.
       - И что? Я ничего не понимаю, Янек. Отстань, не до этого.
       - Брешешь ты, Тогу. Всё ты понял уже давно. В день первой битвы и победы над Фе. Когда мы переходили Золотую Реку. Ты не хотел, чтобы Яночка догадалась, я помню. Как можно жить с этим?
       Тогу сжал кулаки.
       - Как можно жить с ЭТИМ? – он потряс бумажкой перед носом мальчишки. – Видеть якобы чужие сны, записывать якобы чужие слова, и вот это…
       - Нет! Не делай этого! – заорал Янек, потому что его друг сделал такое движение, будто собирался сорвать оберег с шеи. Мальчик даже обе руки вперёд протянул, словно пытаясь остановить. – Тогу, миленький! Не делай этого так! Можешь считать меня кем угодно, что угодно про меня думай, но не срывай эту штуку в гневе. Иначе быть беде. Я не хочу! Приедешь домой, успокоишься, аккуратненько снимешь и уберёшь. Или подаришь кому.
       Испугавшийся собственных слов, Тогу смотрел во все глаза.
       - Да я что? Я ничего, - пробормотал он. – Кому ж я подарю? Да никогда. Прости, я не в себе немного. Прости.
       Он сел рядом и закрыл лицо руками. Бедный перепуганный Янек привалился к его плечу.
       - Чего орёте – то? – спросила Тхаа, появляясь на поляне. – И где Куг-Ги?
       На неё посмотрели, как на ненормальную. Глаза девчонки становились всё больше и больше, дыхание перехватило, голос осип.
       - Чего сидите – то? – выдавила она. – Бежим!
       - Зачем? – спросил Тогу.
       - Скорее!
       Подчиняясь её воле, ребята встали и, сначала поплелись, а затем помчались в сторону Песчаных Ступеней.
       И с налёту наткнулись на Влажную Стену, протянувшуюся по холмам, но не затронувшую Реку. Над реками Влажную Стену не строят - они сильно обижаются на это.
       Своеобразный салют на прощание.
       Кто бы сомневался, что эксцентричный Куг-Ги решит уйти красиво.
       Ребята с благоговением глядели на тончайшее и прочнейшее мерцающее достижение одного из величайших волшебников. Потом опустились на землю, прижались друг к другу и стали просто ждать.

* * *

       - Не дадим им опомниться! – крикнул Энойр. – Вперёд!
       Войско Н’дэра, Анорры и Северных Земель явилось по Тайной Дороге на помощь Синему Городу. Конница трёх стран врезалась в стройные серебристые ряды, посеяв смятение и неразбериху.
       Недди смотрел, как бесконечно долго открываются ворота. Он видел улыбки: его соратники шли в бой с надеждой. Правитель косился на Эжена, который делал вид, что для него раз плюнуть удержаться на Дружке. «Всё – таки это Хранительские штучки» - рассуждал Недди, не понимая своей роли в рождении этой надежды.
       - Останься, - снова попросил он Эжена. – Здесь, на стене, ты принесёшь больше пользы.
       Хранитель покачал головой. Значит, они видятся в последний раз. Значит, надо смириться. Его друг умирает, но хочет, чтобы это произошло на поле боя. Это легко понять. Недди сказал только:
       - Держись, Эжен. Я буду рядом.
       Западные ворота открылись, пропуская его разношёрстное войско.
 
* * *

       Фе был счастлив и доволен настолько, что насвистывал дурацкую песенку провинции Крэис «Весёлый Глеб на сеновале».
       Он оставил войско на Элиота. Генерал завоюет для него сегодня Синий Город и убьёт младшего Хранителя, если тот не сдохнет сам. Завладев Сердцем Реки, Фе обеспечит Нору Брасону лёгкую победу над Столицей, а себе – над этим и другими мирами.
       - Вот как славно, вот как прекрасно, турум – бурум – пам – пам! – мурлыкал диктатор.
       Он вёз с собой на повозке лодку. Кое – кто должен помочь ему переправиться через Золотую Реку. Лодка тянула на небольшую яхту – иначе ей не выдержать вес Фе. Председатель ехал и рассуждал про себя.
       Совсем на рассвете девчонки вставать не любят. Даже в дни великих событий, они найдут тысячу причин, чтобы поваляться подольше. Но всё же стоит поспешить. Эта Яночка – особа непредсказуемая. Как он станет управлять ею, когда окажет ей честь, позволив быть своей рабыней?
       Эх, надо было, уезжая, всё – таки разобраться с Илоу. Надо было его повесить на виду всего войска. Смута и открытые бунты в его замечательном тупом войске – из–за него и его братца. Что это? Выкрутасы Хранителя? Или может, бесконечно бунтарскому духу Илоу удалось самостоятельно скинуть чары с себя и прочих негодяев? Чего удивляться – парень сам изобрёл способ их наложения. Фе скрипнул зубами, вспоминая об уступках, на которые пришлось пойти под давлением очухавшихся ничтожеств. «Надо было угробить братцев Натано ещё тогда, в Доме Мудрости. Какого беса я придумал им эту кару? Ну да я ведь скоро вернусь...».
       Так размышляя, Фе двигался к своей цели. И вот уже Песчаные Ступени видны во всей красе за Рекой.
       - Ну, где ты, Куг-Ги? – пробормотал диктатор. – Теперь я тебя не боюсь. Теперь я жду не дождусь нашей встречи.

* * *

       Куг–Ги стоял и ждал, пока Клавдий окончит молитву и спустится вниз. Надо же, как не повезло! Хранитель Кораблей хотел уберечь от лишних переживаний Янека, Тхаа и Тогу, а тут, гляди – ка, этот далеко не совершеннолетний Ниго. Так уж был устроен маленький домовой, что принимался заботиться и переживать о каждом, кто младше его хотя бы на полчаса.
       Вот парнишка начал спускаться, и Куг-Ги отступил за камень. Может, он сейчас уйдёт? Как бы не так.
       Время шло. Терпение кончалось. Клавдий торчал на Песчаных Ступенях, как пенёк на опушке. Пришлось окликнуть:
       - Капитан!
       Мальчишка аж подпрыгнул. Кто другой мог бы и скончаться с перепугу.
       - Куг-Ги! – завопил чудак и бросился обниматься. – Ух ты! Где все? Как вы? Что вы делали без нас? Что ты делаешь здесь? Ох, как я рад! Как рад!
       - Ха! – возмутился домовой. – Это что вы делали без нас? И как ты вообще тут оказался? Отвечай быстро и чётко. Ты первый спросил, но я старше.
       Клавдий, посмеиваясь, поведал о странном поручении правителя. Чем дольше он говорил, тем становился грустнее. И, наконец, пришло понимание.
       - Это Забытая Скала, Куг-Ги? Никто не знал, где Ян Лаэнса вдохнул жизнь в Сердце Реки, оттого и говорили: Забытая Скала? Но ведь, если подумать, это то самое место и есть. Сегодня Яна уничтожит Камень и все поймут, что с его помощью действительно вершились судьбы Иллена?
       - Получается, что так, Клатти. Только сюда припрётся Фе с целью помешать и заполучить. Не только Сердце Реки, но и Яночку.
       - Или он убьёт её. Но ничего. Мы помешаем.
       - Не мы, а я. Ты не думаешь, капитан, что тебе надо срочно двигать к Столице? Рискуешь пропустить великую битву.
       - Знаешь, Куг-Ги, - задумчиво произнёс Клавдий, ковыряя сапогом песок. – Никуда я не пойду. Останусь с тобой. С вами. Ты что – то сделал, чтобы ребята не попали сюда? Видишь, хорошо, что я был уже тут.
       - Ещё один на мою голову!
       - Кстати, где мой провожатый?
       - Какой?
       - Ну, один призрак. Очень на тебя похож. Правитель говорит, это ваш предок. Он туда отправился. - Капитан махнул рукой на холмы.
       - А там Влажная Стена. Наверное, остался снаружи. Стоит вас одних оставить, сразу связываетесь с неподходящей компанией. Призраки какие-то у вас...
       - Видишь, куда ж я без провожатого, под землёй – то?
       - Не придуривайся. Шуруй вдоль этого берега на юг.
       - Я останусь. Я слышал, что говорил Фе, - вдруг выкрикнул парень. – Я останусь с тобой и с Яной, и всё тут. Не спорь.
       И Куг-Ги почувствовал облегчение. Ну пусть. Пусть остаётся, а то очень страшно.
       В это время кто – то вышел из леса с южной стороны долины и начал спускаться к Песчаным Ступеням. Куг-Ги снова не повезло. Он надеялся, что сумеет что – то сделать с Фе, пока Яночка остаётся за Влажной Стеной, окружившей долину по холмам и лесу. Но её угораздило рано встать и, как всегда, отправиться бродить по окрестностям. Яна оказалась внутри мерцающего полукруга, и тут ничего не поделаешь. Предсказание Эжена сбывалось. Сейчас в руках маленькой девочки были все судьбы Иллена.
       Был ещё один человек, случайно оказавшийся по эту сторону Влажной Стены, в то время, как его головорезы бились об неё снаружи. Яночкин отец, Внедрилий – младший, посмотрел на их потуги, отвернулся и направился по лесу туда, где за деревьями угадывалось свободное пространство.
       А что же Акорс? Он был обескуражен, изумлён и потрясён внезапной и непредвиденной встречей со своим дорогим первым другом. Пусть даже и таким призрачным. Не всё ли равно? Они стояли рядом, и им так много надо было сказать друг другу, что они не знали, с чего начать.
       - Ничего, - наконец произнёс предок, чьё имя впервые за несколько веков прозвучало на Иллене. Надеюсь, у нас впереди ещё много дней, а может, даже лет. Мы наговоримся ещё.
       И Акорс кивнул, не вытирая слёз.
       Куг-Ги удержал Клавдия, готового приветственно закричать и позвать Яночку. Они затаились между камнями.
       Яночка с благоговением смотрела вокруг. Кто бы мог подумать, что Песчаные Ступени в нескольких часах пути от столицы, окажутся Забытой Скалой? Что – то намудрил дядя Эжен со своим предсказанием. Хотя, это их путешествие, как любит говорить Ссейдин, скорей всего, было для чего – нибудь нужно. Она столько узнала, столько поняла, она стала другой. Поможет ли ей это?
       Если бы она ещё знала, что надо делать и не боялась Фе!
       Но толстого негодяя нигде не было видно. Девочка направилась к высокой куче жёлто – бурых камней. На удивление сочная зелёная трава щекотала ей ноги. Насекомые жужжали и носились в пропитанном солнцем воздухе. Время от времени подавали голос степные птицы. И не скажешь, что где – то, совсем рядом, идёт великая битва. Яночка прислушалась. Никаких таких звуков не доносилось.
       Она пошла вверх по песчаной тропинке, трогала тёплые шершавые плоские глыбы, перескакивала с камня на камень. Приятное место. Красивое и душевное. Яна сразу поняла его назначение.
       На ветках цепких маленьких кустиков трепыхались лоскутки и ленточки. Каждая тряпочка – просьба. Обращение… Неважно к кому. Смотрите – ка, вот зелёная ленточка, точь–в–точь такая, как те, что купил для неё Тогу в Кирпичном Мосту. Одна у неё и сейчас есть, а вторая пропала. А вот… Не может быть! Оранжевая с серебром лента, связанная посередине узелком. Она едва держалась на какой – то колючке. Эта узкая полоска осталась в храме Раззы, привязанная к низенькой ограде.
       Дини была здесь? Молилась за неё и Куг-Ги? Её милая Дини помнит о ней! Яна машинально протянула руку, но ветер сорвал ленточку с колючки и унёс за торчащую вертикально плиту.
       А вот пупсик, которого таскала в своём рюкзаке Тхаа. Как он сюда попал, да ещё в двойном экземпляре? Её подруга осталась далеко – далеко. Или нет? Яночка оглянулась. Увы, всё тихо и пусто, только за рекой у рощи что – то маячит. Она не обратила внимания, разглядывая всё это. Ленточки. Сухие цветы. Записочки. Детские игрушки. Ещё какие – то предметы.
       Желания…
       Все желания этого мира.
       Сейчас они были просты.
       Дождаться тех, кто ушёл.
       Защитить своё дитя.
       Накормить его досыта.
       Выжить.
       Вернуться домой.
       Сейчас все взоры этого мира были обращены в сторону Синего Города.
       Победить.
       Были ещё и те, кто думал о Яне и желал ей удачи.
       Она достала и зажала в кулаке Сердце Реки, а сама отвернулась.
       Нельзя смотреть. Нельзя думать о тех, кто помнит о ней. Никого сейчас не волнуют её чувства и мысли. Яна изгнала их из своей головы за ненадобностью. Она вслушивалась в звуки и Голоса Иллена, сознавая, что в нужный миг придёт понимание. Она – проводник. Она – судья, который должен быть беспристрастным.
       Она должна набраться смелости, чтобы объявить своё решение ЕДИНСТВЕННО ВЕРНЫМ.
       Но как понять для себя самой, что это так?
       Яна вздрогнула.
       Один из Голосов был голосом Фе. Он говорил с ней… Он насмехался над ней. В эту минуту Яна думала о Хранителе Эжене, она взывала к нему, умоляя надоумить. Но он не отозвался – и догадка о судьбе дорогого человека заставила её пошатнуться и застонать от горя. А Фе посмеялся над этой трагедией.
       «Всё кончено, Яна, разожми ладонь и просто взгляни…»
       Обойдётся. Яну Арода не так–то легко запугать. Тем более вдруг что–то вмешалось – и Яна перестала слышать слова.
       Фе на том берегу недоумевал. Слова имеют огромную силу, они должны были напугать малявку до полуобморока, оскорбить, унизить, размазать по камню, свести с ума, заставить действовать так, как нужно ему. Девчонка же отмахнулась от них, как от мухи, а его враг мысленно спросил: «Что, съел?»
       Фе не знал, что Яночка получила великолепную прививку, ежедневно по нескольку часов находясь под ливнем воплей Алины. Что ей после этого комариное попискивание председателя?
       Что – то вмешалось – и стало легче. Яночка вспомнила, что говорил ей дядя Эжен. Где бы он ни был, он будет рад уничтожению фамильной реликвии. Девочка заставила скорбь убираться. Ещё будет время горевать, но сейчас не до этого.
       Огромным усилием воли разленившийся волшебник выгрузил яхту из повозки и двинул её по песчаному пляжу к Реке.
       Не замеченный отвернувшейся Яной, маленький Хранитель Кораблей вышел на берег, навстречу своей судьбе.

* * *

       Далеко – далеко, на Синем Берегу, злоба вдруг разгулявшихся духов Сплошной Пустыни разворотила камни одного из покинутых городов. Великая Мать Морского Народа весьма удачно обнаружила там замечательный винный погреб. Довольно долго она праздновала начало новой жизни и допраздновалась до того, что пришлось заливать горе и тоску. Старое вино было превосходно!
       Между делом Вэ–Эм размышляла, отчего это демоны не возвращаются и зачем они вообще сорвались с места. Почему она не догадалась раньше пошуровать среди развалин? Что поделывает без неё эта милая крошка, Владычица Морей? Не сходить ли к ней в гости – кажется, её приглашали?
       Вэ–Эм решила, что не стоит откладывать. Чем этот день хуже для хождения в гости, чем любой другой?
       Большая женщина покрутилась на месте, растоптав при этом две – три уцелевшие постройки. Потом вышла прямо через кусок городской стены, хотя рядом её давно уже не было. Так, пешком, она дотопала до побережья. Там Вэ–Эм обнаружила, что держит под мышкой бочонок с вином. Естественно, ей захотелось его оприходовать. Она икнула и попыталась откусить затычку. И тут вспомнила, куда, собственно, направляется.
       В Нетум, угостить замечательным напитком Владычицу Морей.
       Ухватила бочонок поудобнее и пешком поплелась через океан, к Синему Городу.
       Там несчастная Элоиза, сжавшись на стене как воробышек, наблюдала за битвой. Ей хотелось не смотреть, но там был её папа, дядя Эжен и все друзья.
       Настя тоже была на стене, рядом с Марысей. Порой Элоиза бросала на них взгляд. Ей казалось, что женщины очень уязвимы, что сейчас между зубцами пролетит какая – нибудь штука, и…
       Но Марыся – превосходная волшебница, а Настя, она – не очень, но тем не менее. Так что Дини, в конце концов, подтащила Элоизу к ним – так безопасней. Девушка была сейчас для наследницы чем – то вроде телохранителя. Потому что соображала быстрей. Они вместе кричали от радости, когда эльфийская конница разметала ряды закованных в латы солдат. Они с тревогой следили, как вступили в битву отряды Нетума, и отец Элоизы разогнал целую кучу серебристых. И ещё они видели, что по сравнению с войском пришельцев, воинов Иллена слишком мало.
       Дини смотрела, что вытворял Элиот. Даже отсюда она чувствовала лютую злобу этого подлеца. Почему? Как он стал таким?
       Элиот бился, как порой показывают в хороших фильмах: ловкие точные движения, невероятная быстрота. Он был словно заговоренным. Ни мечи, ни стрелы, ни заклятия – ничего его не брало. Только правитель Недди Арода мог бы стать ему достойным противником. Но Элиот искал Эжена.
       Хранитель, свернувший в сторону, чтобы не дать побратиму повода рисковать собой ради него, выронил меч. Умный зверь Дружок приостановился, но хозяин даже не сообразил, для чего. Мимо его лица пролетел тускло блеснувший клинок. Ещё шаг – и он прервал бы жизнь Хранителя. Но Эжен и так был уже словно не здесь. Он устал. Он с благодарностью принимал темноту и тишину.
       У него осталась только одна зацепка за этот мир. Хранитель думать забыл об Элиоте и Узах Мести. Он щурился на блестящую воду Золотой Реки.
       «Куг-Ги, братик, - мысленно звал он, понимая, что не услышит ответа: слишком слаб был его призыв. – Куг-Ги, я думал, что всё напрасно, но наш Недди дал нам надежду. Он не сказал, что сделал, но я стал верить. Он говорил, что уцелеет Река и ты останешься жив. Как же мне уйти? Конечно, это шутка, но вдруг это правда? Вдруг у нас одна душа на двоих, и моя половинка утянет за собой твою? Я обещал подождать. Я буду смотреть на воду. Я не посмею уйти раньше… Раньше чего?»
       Эжен смотрел на Реку и не мог догадаться. Никто из Лаэнса не смог за всю шестисотлетнюю историю Сердца Реки.
       Со стороны Реки к нему приближался кто – то знакомый. Кто – то, кто мог помешать выполнить обещание, данное Куг-Ги.
       С другой стороны, здесь что угодно могло помешать этому. Эжен не мог понять, где его меч, не мог сообразить, как защититься от всего, что происходило вокруг, и как он связан с тем, кто с восторгом пробирается к нему, чтобы убить. Он даже был не в состоянии откликнуться на отчаянную Яночкину мольбу о помощи. Он почти ничего не понимал и не видел.
       Зато со стены за ним следила Дини. Она прекрасно понимала, в каком состоянии Хранитель и что произойдёт, едва Элиот пробьётся к нему.
       Девушка мигом слетела со стены и бросилась к воротам. Её выпустили без звука. А она сразу же поймала чью–то лошадь – и уже мчалась к Эжену. На скаку она свесилась с седла и выдернула воткнувшийся в землю меч Хранителя. Когда же Дини выпрямилась и подняла глаза, то увидела Элиота. Он нёсся на Эжена, без зазрения совести пользуясь его беспомощностью.
       - Ага! – завопила Дини. Она выхватила газовый пистолет и, тоже без зазрения совести, нацелилась в прорезь шлема.
       Элиот с криком схватился за глаза, а Дини изо всех сил плашмя ударила его мечом. Генерал свалился на землю.
       - Вот так – то! – гордо сказала Дини. Она схватила Дружка за
уздечку и повела к городу.
       Но Элиот удивительно быстро пришёл в себя. Девушка и оглянуться не успела, как он уже скакал следом, уворачиваясь от мельтешащего оружия. И снова Дини оказалась перед ним.
       Чего она никак не ожидала, так это что Элиот кинет в неё какой – то тяжёлой штукой. Пистолет выпал, а у Дини на минуту перехватило дыхание. Генерал приставил к её груди копьё.
       - Только гляньте, какая героиня! – насмешливо воскликнул он. – Подруга детства.

* * *

       Фе сказал пару слов и что – то такое сделал руками. Противная зверушка на том берегу нагло расхохоталась. Было слишком далеко, но волшебники отлично слышали друг друга.
       - Ты, видно, спятил, Фе. Что мне может сделать твоя магия?
       - Но и мне не страшна твоя, - похвалился диктатор. – Твой личный дар для меня теперь – тьфу! Я принял кое – какие меры.
       - Чем займёмся? – продолжал потешаться Куг-Ги. – Покидаемся огненными шариками? Пионербол?
       - Есть предложение получше. Встретиться в честном поединке. На мечах. – Сказал очень большой человек очень маленькому домовому.
       - С тобой – и в честном?
       - Ты не владеешь мечом. Ты боишься, Куг-Ги. Ты попал в переделку. Можешь убить меня, погибнуть сам и погубить Золотую Реку. А можешь выполнить только два последних пункта. Это если я разделаюсь с тобой. Беги отсюда без оглядки.
       - Обязательно. Тогда последний пункт ты выполнишь сам.
       - Значит, выход один – сражаться.
       Был ещё один выход: тянуть время, пока Яночка не догадается.
       - Извини, - крикнул Куг-Ги, - забыл дома свой бластер.
       Фе отчаянно нужно было на ту сторону: успеть, пока Яна ещё думает, что делать с Сердцем Реки, не упустить такой прекрасный момент, такой накал, всплеск энергий всего Иллена.
       Куг-Ги размышлял, что лодка, которую приволок с собой Фе, здесь неспроста. Бывали случаи, когда сильным волшебникам при помощи хитрости или силы удавалось перебраться через Реку во время действия Запрета Хранителей.
       Так вышло и на этот раз. Фе засунул свою тушу в свой крейсер.
       - Вот, - крикнул он, - лодка! Вели Реке не трогать меня. Говорят, она обладает собственной душой, значит, почти человек. Она погибнет, если вздумает убить меня. Почему? Кажется, я объяснил.
       И Куг-Ги Лаэнса, Хранитель Вод, понял, что проиграл.
       Лодка пересекала потемневшую Реку, а Яна из–за камня не видевшая дядю и Клавдия, заметила её.
       - Ой! – сказала она. – Ой–ой–ой! Что делать?
       По её щекам потекли слёзы. Девочка решила, что не успеет.
       «Держи себя в руках, Яна, - внезапно вмешался Акорс. – Ты обещала. И, чёрт возьми, оглянись вокруг!»
       Яночка подняла глаза. Перед ней в неистовом хороводе кружились тряпочки и ленточки, забавные мордочки детских игрушек.
       Все желания этого мира…
       Девочка догадалась.
       Среди желаний этого мира не хватало одного. Её собственного.
       Но каким оно будет?
       Она поняла, но ей не хватало уверенности, девочка привыкла сомневаться в своих решениях, что бы она ни сделала, у Алины выходило, что Яна не права. Как бы она ни поступила, наградой ей были упрёки. Сейчас всё было слишком серьёзно. Она не имела права ошибиться. Надо было подумать ещё хоть немного.

* * *

       Воины Иллена держались из последних сил. Настал момент, когда Недди решил отводить свои отряды за стены города. Вслед за этим непременно начнётся штурм. Страшно подумать, чем он закончится. Почему он, дурак, не согласился, чтобы Элоизу увезли из города?
       «Может, ещё немного?» - думал он, оглядываясь в надежде увидеть Эжена. Но особо не пооглядываешься. Его занесло в самую кучу серебристых – и они с воплями радости замельтешили вокруг. Но за это лето Недди Арода навострился сражаться не хуже прославленных героев прошлого. Пусть лезут, - он покажет им, кто хозяин этой земли и этого города!
       Откуда ни возьмись, явилась подмога. Тим привёл своих молодцов на выручку.
       - Государь! Нельзя же так! Одному! – заорал встревоженный парень, дико глядя на количество поверженных врагов. – Зачем всё время лезть на рожон?
       - Судьба у меня такая. Спасибо, Тим. Всё нормально, - прохрипел Недди. – Где Эжен?
       - Не знаю, государь. Не видел.
       - Что ж, Тим, мы отступаем.
       - Нет.
       - Да.
       - Нет, господин, - смеясь, снова возразил парень и показал на Реку. – Смотри, Морской Народ!
       - А какого ему?..
       - Они на помощь пришли, не ясно разве? На помощь Владыке и Владычице Морей.
       - А это кто? – опешил Недди.
       - Ты и Элоиза.
       Люди закричали. Новая напасть лезла на них из воды. Морской Народ, который в этом году постигли неслыханные бедствия и разрушения, не смог прислать воинов больше, чем прислал, но и это небольшое количество впечатляло.
       Сразу же стало ясно, на чьей стороне вновь прибывшие – и серебристые пришельцы дрогнули. Но чуть позже оказалось, что жители Лесного Края безумно боятся Морской Народ. Недди направил коня в ту сторону, чтобы придать им мужества своим присутствием.
       Разнёсся слух, что король Эжен погиб.
       - Что ж, - смахнув слёзы, крикнул Алеш, - отомстим за него!
       «Не может быть! – не смел отпустить от себя надежду Недди. – Такого друга, как Эжен, у меня не было никогда. Я бы почувствовал. О Разза! Дай мне шанс помочь ему!»

* * *

       Молодой король покачнулся в седле и закрыл глаза. Больше не было сил. Где – то здесь он найдёт тёплую реку, которая понесёт его к маме и папе. Они ждут его. Куг-Ги не осудит за то, что Эжен уйдёт первым. Он пожалеет и поймёт. А Виктор… Он где – то так близко, но они не увидятся. Жаль.
       Эжен вздохнул, понимая, что всё ещё видит Золотую Реку. Этот мир слишком хорош, чтобы оставить его, просто закрыв глаза.
       Между ним и Рекой, на фоне широкого разлива, что – то происходило. Пришло воспоминание: это Элиот, и он клялся убить негодяя.
       Эжен, король лесного Края и младший из Хранителей Лаэнса собрался умереть, не выполнив одного обещания и забыв про второе. Неслыханная слабость духа! Такого с ним быть не может. Если это случится, он опозорит своё имя навек.
       Эжен широко раскрыл глаза. Он стал смотреть, с трудом понимая, что видит. Он пытался сообразить и никак не мог: как же он убьёт Элиота, если при нём нет оружия? Эжена едва удерживала на грани жизни и смерти необходимость выполнить обещание. Но тёплая река уже подхватила его, уже уносила за грань, на ту сторону, откуда не возвращаются.
       
* * *

       - Я тебе не подруга, - со злостью сказала Дини.
       - Жаль, моя радость. Но ты хоть знаешь, из – за чего всё это? – Элиот показал туда, где шёл бой и убивали друг друга несчастные люди. – Это из–за тебя.
       - Вот как? Совсем спятил.
       - Это из–за тебя, - повторил Элиот. – Вспомни, было время, я тебя любил, я говорил тебе об этом, но ты смеялась надо мной. А почему? Потому что тебе, видите ли, приглянулось это ничтожество, приёмыш Лаэнса.
       - Мы уже говорили об этом, Элиот, - произнесла девушка, как можно более миролюбиво. Именно так надо говорить с сумасшедшими. – Сердцу не прикажешь. К тому же ты посмотри на меня. Ну как мы могли бы быть вместе?
       - Девочка моя, - проворковал Элиот, нежно поводя остриём копья возле её груди, - я же ведь знаю, какая ты настоящая. И были же случаи…
       - Были, - подтвердила Дини. – Сплошь и рядом. Сколько угодно. Только я настоящая как раз такая.
       Он хохотнул.
       - Это от любви–с. Не к тому–с. Но как я красиво осуществил свою месть! Сколько я обдумывал этот план, от чего отказался, как втирался в доверие, обманывал, убеждал, рисковал! И вот смотри: это кульминация. Это результат моей мести за твою большую любовь.
       Элиот аж задёргался от смеха. Столько лет он мечтал сказать это в лицо гордячке!
       Дини трясло. Нелепое обвинение свалилось на её голову и она приняла его. Но пусть все переживания, что с этим связаны, одолеют её потом. Сейчас она должна спасти Эжена. Она будет тянуть время сколько возможно. Может, подоспеет помощь или Яночка успеет, и тогда… Что тогда, Дини не знала.
       - Видишь ли, Элиот, - сказала она, - я спешу. Мы уже всё выяснили, так что пока.
       - Пока, Дини, пока. Теперь ты меня не интересуешь. Тебя прикончит кто – нибудь, когда город падёт.
       Элиот двинулся к Эжену.
       - Ты что? Ты убьёшь безоружного, беззащитного человека? Он и так умрёт, без твоей помощи.
       - Так чего тянуть? Дини, ты ведь знаешь, что такое проклятие Тэин? Эльфийская царица лишь повторила слова несчастных женщин твоего народа. Матерей, из чьих рук вырывали младенцев, чтобы убить. Представь, какая сила! Ты тоже к этому причастна. Ты кругом виновата, Дини. Проклятие Маленького Народа – это страшно. Хороший товарищ давно избавил бы его от этого, раз наш Эжен не желает воспользоваться Сердцем Реки.
       - Ты, значит, хороший товарищ? Оставь его в покое! – Дини снова оказалась между Элиотом и Эженом. Генерал сделал такое движение, что она невольно заслонилась рукой: девушке показалось, что он проткнёт её насквозь. Но Элиот сказал:
       - С любовью мы разобрались, теперь поговорим о дружбе?
       Он понёс обычный бред злобы и зависти. Нелепые претензии, детские обиды… Всё сводилось к тому, что Элиот вечно хотел, но не мог быть лучше Эжена. Его не любили так, как Эжена. Он не имел того, что имел Эжен. Что же это такое? Ведь явно не материальные ценности, которых маленький принц долго был лишён, как и все беглецы в Поющем Доме, а скорее душевные качества. Кто ж ему мешал их иметь? Опять же он, Эжен.
       Дини слушала вполуха генерала, забывшего свой долг и обязанности ради болтовни с ней. Пусть треплется подольше. Хуже, что бой переместился в их сторону. Девушка поняла, что это. Последние минуты перед отступлением. Вокруг, вопя и стуча мечами, носились разъярённые мужчины. Где – то рядом подвывали от отвращения ко всему происходящему представители Морского Народа. Чья – то кровь брызнула на Дини.
       Она заплакала: жестокость несовместима с природой Хозяев Садов, Хранителей Кораблей и Жилищ.

* * *

       Клавдий подошёл и встал рядом, и заглянул в глаза Куг-Ги.
       - Не бойся, сказал он. Ты здесь ради этого. Ты уже решился. А Золотая Река – это символ. Её русло наполнят воды других рек.
       - Какая же… Какой же символ? Ты посмотри на неё. Она такая красивая и живая. Вдруг я и вправду её погублю? Ох, нет!
       - Но вот Фе, который иначе угробит Яночку и заберёт Сердце Реки.
       - Да – да! – весело подтвердил из лодки председатель, особо не
отвлекаясь на разговоры. Если Куг-Ги тратил свои силы на поддержание Влажной Стены и на то, чтобы не дать прорваться Голосу Фе к сознанию девочки, то он – как раз на то, чтобы эту защиту пробить.
       Единственный результат этой борьбы – сумбур в голове Яночки. Что – то её всё время отвлекало, не давая сосредоточиться. Она упала на колени и обхватила голову руками.
       - Угроблю ваше солнышко. Или даже что – нибудь похуже, - хихикал диктатор. Лодка была совсем близко.
       Куг-Ги стоял, как вкопанный.
       - Просто вели Реке утопить его, - подсказал Клавдий.
       - Зря я взялся за это, - прошептал маленький домовой. – Я не смогу никого убить. Даже Фе. Даже, если очень нужно. Даже из мести. Даже чужими руками... волнами. Не могу.
       Рука Клавдия инстинктивно потянулась к мечу. Но её обожгла нестерпимая боль, и мальчишка с криком отдёрнул руку.
       - Никто не сможет, кроме меня, - Куг-Ги взял юного капитана за запястье – и всё прошло.
       - Ну так скорей. На берегу будет ещё сложнее, Куг-Ги.
       - Не могу.
       Осуждать или убеждать было бесполезно. Это была самая сущность Хранителя Кораблей.
       «Всё пропало!» - подумал Клавдий. Но вдруг его посетила догадка. Очень умная и очень жестокая мысль. Сейчас он выскажет её, но сам жить после этого не сможет.
       - Куг-Ги, - тихо сказал он. – Помнишь, мы хотели плавать по Реке и морям? Все вместе.
       Он грустно улыбнулся и кивнул.
       - Ну, мы с Дини не смогли бы быть с вами так часто, как хотелось бы. Ты знаешь: свадьба таких, как мы значит, что мы готовы завести детей, а дети в море… Что ты хотел сказать, Клатти?
       - Ты прости меня, ладно?
       - Говори.
       - Куг-Ги. Ты же волшебник. Если ваши с Фе жизни связаны… Если ты погибнешь от того, что убьёшь его… Сделай наоборот. Понимаешь? Наоборот.
       Он понял сразу. Не возмутился. Не осудил. Просто стал размышлять, как это технически возможно.
       И Куг-Ги обратился к Фе, его лодка уже стояла на пляже. Домовой произнёс Слова, древние, как мир, связывая себя и председателя Узами Мести.
       Диктатор расхохотался:
       - Зря стараешься, Лаэнса. Раз такой расклад – я пальцем тебя не трону.
       Не обращая больше внимания на двух друзей, Фе поспешил на Песчаные Ступени.
       - Клавдий, - схватив его за руку, прошептал Куг-Ги. – А ты? Ты сможешь это сделать? Сможешь убить меня?
       Мальчик отшатнулся. Он уже сделал это.
       - Прости, прости, Клатти, - горячо зашептал домовой. – Прости,
как можно на тебя это вешать?!
       Куг-Ги обернулся к девочке.
       - Встань с колен, Яна Арода! – велел он. – На коленях стоят рабы, но ты ещё не рабыня, хотя вот – вот можешь ею стать.
       «Да никогда, Куг-Ги! Куг-Ги? Где ты?»
       Ей было не видно за камнем.
       - Посмотри лучше, какой у тебя гость. Решайся, Яна, только ты можешь себе помочь. Я не могу.
       - Разожми руку, Яна, - прорвался к ней голос Фе. – Разожми руку и посмотри в Сердце Реки. Может, в этом твоё спасение?
       Он был уже очень близко. Он бы уже схватил её, если б не был так толст и неповоротлив. Он пытался вскарабкаться на последний валун, разделяющий их. Он опасался, что вредный домовой всё – таки сможет ему помешать.
       - Яна, - твёрдо сказал Куг-Ги, - или ты решаешься хоть на что–то, или тебе придётся иметь дело с Фе. На что бы ты не решилась, я не буду ругать. Я скажу тебе: спасибо, солнышко. Я очень тебя люблю.
       И Яночка встала с колен и даже отряхнула их от песка.
       На чём мы остановились?
       Как там было сказано?
       Все желания этого мира?
       Очень хорошо.
       В воздухе мелькнула оранжевая ленточка, уносимая ветром в сторону Золотой Реки. Да, Дини тоже говорила, что надо быть смелей и во – время решаться. И ведь уже было такое тогда, у Алоны, когда Яна сунула руку с оберегом в пасть дымного древнего чудища, и никто её не ругал. И ещё…
       Фе пыхтел уже совсем рядом. Но девочка проследила взглядом за оранжевой ленточкой и ахнула: на берегу стоял Куг-Ги и смотрел на неё. Ленточка упала ему на лицо, но всеобщему дяде было не до того. Он просто сгрёб её рукой и зажал в кулаке, не понимая, что держит.
       Глаза у дяди серые, наивные и любопытные, как у неё. Жаль, отсюда не видно. Он улыбался ей через долину. Как же она соскучилась!
       Яна, забыв, куда надо смотреть, и, улыбаясь тоже, сказала громко и радостно:
       - Все желания этого мира пусть сбудутся!!! Сейчас.
       Она топнула ногой и разжала протянутую к Реке руку.
       И в этот миг она поняла, что натворила.
       Сердце Реки, зеленоватое, блестящее, полупрозрачное, стало кучкой беловатой пыли, которую ветер уносил в сторону берега.
       «Тогу, братик, что мы наделали?! Ты не позволил мне догадаться раньше. Я бы умерла в тот же миг, как поняла это. Как сейчас».
       И Яночка без сил, без чувств опустилась на тёплую песчаную плиту.
       Рядом, на валуне, распластался мёртвый диктатор Фе. Яна закрыла глаза, чтобы не видеть его.
       Чтобы не знать, не помнить, что она сама убила Куг-Ги.
       А он сказал ей: «Спасибо, Айре».

* * *

       Виктор до сих пор не смел думать ни о чём. Он не имел права лезть в судьбу Сердца Реки. Он дал слово – и не лез. Он боялся словом или даже мыслью нарушить ход событий. Он ничего не говорил, ни о чём не думал, но он должен был знать, что происходит на Забытой Скале, хотя бы так быть с Куг-Ги в его последние минуты.
       Старший Лаэнса слишком сильно любил своих братьев. Это то, в чём действительно мог упрекнуть его Элиот или любой другой. С того дня, когда он в один и тот же час увидел два пищащих существа, Виктор был предан им всей душой.
       В тот момент, когда до синего Города оставалось всего ничего, волна отчаяния захлестнула Хранителя. Он бросился к воде, он видел всё, что происходило у Песчаных Ступеней, он смотрел, как Куг-Ги, с искажённым от муки лицом, повалился на руки рыдающему Клавдию.
       Виктор не смел назвать имени брата, не смел дать волю слезам, пока не увидел Яночку, медленно оседающую на одну из плит Песчаных Ступеней, прямо рядом с Фе. Правая рука девочки разжалась и то, что осталось от проклятой зелёной стекляшки, смешалось с песком и землёй. На запястье Яны поблёскивал тонкий золотой браслет.
       Из леса выскочили перепуганные, исцарапанные и несчастные Янек, Тхаа и Тогу. Они подбежали к его брату, гладили его руки, звали по имени.
       Виктор закрыл глаза.
       Он долго лежал на берегу, он плакал, он не имел сил смотреть дальше.
       Разза дала ему надежду, но её больше не было.
       Виктор поднялся. Умный Стриж, сочувствуя хозяину, стоял рядом, тыкался мордой.
       - Зачем я еду в Синий Город? – шепнул ему Хранитель. – Я не спасу Эжена. Я не знаю, что делать. Разве что просто увидеть его живым. В последний раз. Поехали, Стрижик. До заката ещё много дел, сказала Разза. А что потом? Я останусь один.
       Он мчался вперёд, глотая слёзы, и мысленно взывал к Эжену, умоляя его дождаться.
       От горя Виктор даже не осознал тот факт, что Золотая Река осталась прежней. Она ни капли не изменилась.

* * *

       Медленно – медленно Эжен приходил в себя. Он узнал Дини. Он вспомнил, как она его защищала, о чём говорила с его врагом.
       И вдруг воспоминания и все переживания, что с ними связаны, вернулись на свои места. Туда, откуда были вытеснены чем – то большим, чем дела и заботы живущих.
       Эжен был ещё слаб, но едва пошевелившись, понял, что владеет своим телом.
       «Боги, что со мной было?!» - ужаснулся он.
       Хранитель сразу узнал себя прежнего, пока ещё поганка Тэин не обрушила на него свою злобу.
       При нём была его смекалка, поэтому он сейчас слушал Элиота, не меняя положения. Он ждал, когда силы вернутся к нему.
       Элиот говорил страшные вещи. Будто бы их Куг-Ги изначально был обречён. Будто бы они, взрослые люди, заставили девочку Яну совершить убийство, да не кого – нибудь, а того, к кому она так привязалась. Будто бы так уж сошлись обстоятельства, что Сердце Реки может быть уничтожено при нынешнем поколении Хранителей. Но как – то уж так получалось, что разрушение Камня означало гибель Куг-Ги. Элиот уверял, что видел древнюю запись, что основательно изучал этот вопрос. Негодяй говорил это Дини, которая слышала выступление Фе и с ужасом ждала этого дня. Представить то, что испытывала сейчас бедная женщина было немыслимо.
       А что испытывал он сам?
       Из – под полуопущенных век Эжен пытался оглядеть поле боя. Он искал Недди, но не видел его. Хранитель подозревал, что случилось невероятное, и Сердце Реки уничтожено. Это как – то способствовало тому, что проклятие Тэин куда – то улетучилось. Само по себе такое невозможно. Значит, здесь приложил руку Недди, одержимый идеей помочь побратиму любой ценой. Эжен боялся за правителя.
       А как же Куг-Ги?
       Если бы он погиб, младший брат обязательно бы почувствовал. Если бы он погиб, это отразилось бы на Золотой Реке. Пусть говорят, что угодно. Эжен не поверит. Он тысячу раз скажет, что Куг-Ги жив,и будет ждать его. И дождётся.
       Эжен отобрал у Дини свой меч и показал его Элиоту.
       - Привет, друг детства. Теперь поговори со мной. Примерно так же.

* * *

       Настя видела страшные вещи.
       Сначала – Морской Народ. Это же ужас! Впитавшая в себя традиции Лесного Края, эльфийка боялась волосатых оглоедов до дрожи. Но правитель Недди, как всегда, оказался на высоте и помог её соотечественникам победить страх. Настя немного успокоилась и стала искать глазами убежавшую куда – то Дини.
       Она обнаружила подругу в компании Элиота и Эжена, на поле битвы, и поразилась тому, что её названные брат и сестра ещё живы. Мало того, подлая генеральская морда мирно беседует с Дини уже довольно долго. Ну, то есть относительно мирно. Нельзя сказать, чтобы он в очередной раз объяснялся ей в любви. В такой момент в любимых копьями не тычут.
       - Я пойду разберусь, - пихнула она в бок Марысю.
       - Угу, - ответила та. На неё из – за стены выскочил примитивнейший огненный шар. Марыся вздохнула и только устало отмахнулась. Шар заскворчал и струйкой потёк вниз, погаснув у земли. Волшебники Фе выдохлись, но и Марыся была на пределе. Здесь, на стене, они уцелели с Настей вдвоём. Остальных волшебников уже не было в живых. Погиб элегантный Луи. От Армыдры не осталось даже волшебной палочки. Где – то на поле был ещё Алеш, а Эжен…
       - Иди разберись, - сказала Марыся Насте. – Только, пожалуйста, не одна.
       - Само собой, - ответила та, да так и застыла с открытым ртом. У всех, кто был на стене, тоже челюсти отвалились. Такого они ещё не видели.
       - Офигеть, - сказала Элоиза и с ней согласились все поголовно.
       Ни с того ни с сего примерно треть войска серебристых исчезла неизвестно куда. Вон тот человек – это Пафнутий из Замостья. Он замахнулся топором, а его противник раз – и исчез. Куда это он? Хозяин постоялого двора смешно озирался и топтался на месте. Как и другие такие же.
       До Насти дошло.
       - «Домой!» Это шоу «Домой!» - пропела она. – Граждане Иллена! Мы присутствуем при историческом моменте: на Забытой Скале разрушено Сердце Реки. Это событие, о котором так долго талдычили все подряд, свершилось. Ура, товарищи!
       - Э? – спросила Элоиза в то время, как окружающие подхватили победный клич, а на поле боя наметилось отрадное оживление в наших рядах, и шансы на победу увеличились многократно.
       - Не знаю, - мудро изрекла Настя. – Реликвии настал капут, но она сослужила нам добрую службу на прощание. Наверное, эти люди сильно хотели убраться с Иллена. Сердце Реки выполняет желания.
       - Но как? Они же тупые. Без мозгов и чувств, - заморгала глазами Элоиза.
       - Вот дурочка, - возмутилась Марыся, потирая перевязанную ногу. – Наш Эжен даром что ли на стене торчал? К тому же есть ещё какие – то братья Натано. Интересно, чего они хотели? Наверное, чтобы вся эта орда наконец прочухалась. Вот она прочухалась и того и гляди сдастся вся целиком.
       Серебристые и вправду сдавались пачками. Особенно Морскому Народу, который загонял солдат к стенам города, изымал оружие и там же охранял. В войске пришельцев действительно чувствовалась какая – то руководящая и направляющая сила.

* * *

       Тали Стани рубился рядом с Алешем Кэло. За время осады он был уже дважды обязан жизнью этому жителю Лесного Края, но всё ещё не было случая отдать долг. Алеш никогда не смотрел в его сторону, вообще, казалось, не замечал, а вот поди ж ты, дважды отвёл смерть от павшего духом Стани.
       Алеш бился мастерски и был отличным полководцем. Тали ловил себя на мысли, что восхищается этим… кем бы то ни было. Он напоминал эльфу старшего сына, которого тот не видел больше двух лет. Ему хотелось бы, чтоб Тогу стал таким. Да он, наверное, таков и есть. Его мальчик, конечно же, очень изменился. Тали в сотый раз давал себе слово: когда он встретится с Тогу, то не будет с ним так суров, как прежде. Сколько Лодда его бранила, сколько пыталась втолковать: его первенец ещё ребёнок и обращаться с ним надо соответственно. Эти двое понимали друг друга прекрасно, а вот ему тогда не было дано найти с сыном общий язык. Но, может, теперь всё изменится? Пусть не сразу, со временем? Тогу теперь старше, а Тали умнее.
       Так размышлял Стани, когда вдруг стало не с кем сражаться. Он в недоумении обводил взглядом относительно свободное пространство, только что забитое под завязку серебристыми. Оставшиеся казались растерянными, удивлёнными и испуганными.
       - Сдавайтесь уже! – крикнул кто – то сзади удивительно знакомым голосом. – Правитель Недди добрый. Отправит вас домой – да и все дела.
       Ох, Тали мог поклясться, этот голос принадлежал не мужчине, а одной глупой взбалмошной эльфийке, за которую Лодда ему просто всю плешь проела, как говорят люди. Она его просто достала и расстались супруги в ссоре и в обиде. Жена утверждала, что в жестоком обращении с сестрой, Тали превзошёл самого себя, что она ему не простит ссылки подруги в столицу Гаро, что он чурбан, каких мало, ничего не понимает, и вообще, бесчувственный вислоухий осёл. Где она набралась таких выражений – вот вопрос. Глупый маленький Тогу был всецело на стороне тётки, а друг Арейн перед отъездом на войну хлопнул дверью и, выйдя в ночь, покинул замок Стани в чём был и больше не вернулся. Вот такие дела.
       Алеш между тем изменился в лице.
       - Таля, - тихо произнёс он. И вдруг закричал: - Таля! Таля! Я здесь! Я как раз думал о тебе!
       Вредная девчонка сбежала в Нетум, прикинувшись командиром войска Н’дэра. Да нет, какое там, прикинулась! Она и была им, разве Тали не видел, как бьётся его сестра?
       - Как ты посмела? - зашипел он на неё на виду у тех, кого она привела с собой. – Кто разрешил?
       - Акорс разрешил, Тали. Акорс и Виктор Лаэнса, - смеясь, ответила она. – Разрешили и помогли, в отличие от тебя, родного брата.
       Она соскочила с седла прямо в руки Алеша. Они обнялись и принялись самозабвенно целоваться у него на виду. На виду вообще у всех. И друзья, и враги таращились, ободряли и одобряли.
       - А ты, значит, суровый брат? – тихо спросил его беленький и худенький парнишка в серебристом. – У меня тоже есть брат. Я боюсь за него – ведь жизнь так хрупка. Я бы сделал для него всё, что бы он ни попросил.
       - А ты, инопланетянин, с какой стати даёшь мне советы? – взвился Тали. – Ваше дело драпать или сдаваться.
       - Вот уж нет. Лично со мной вам придётся считаться. И пойти на некоторые уступки. Хочешь победить – спроси меня, как.
       Тали ощутил острое лезвие у своей поясницы.
       - Скажи мне спасибо, - усмехнулся паренёк. – Теперь ты с чистой совестью можешь дать своё согласие. Под принуждением. Угроза жизни – не шутка. Тали Стани, я слышал о тебе. Ты упрям, как сто тысяч вислоухих бесчувственных ослов.
       - Что?!
       - Просто согласись – и станет легче. Быстрей. Я спешу, а сам ты не снесёшься.
       - А… Э… - промямлил эльф.
       Между тем Таля и Алеш оторвались друг от друга. Народ ликовал, кричал, свистел и хлопал.
       - Если ты не дашь благословения, - продолжал парень, - она просто уйдёт. Как Тогу. Как Арейн. Как потом уйдут твоя жена и твои младшие дети. Я забочусь о тебе, пойми.
       - С какой стати?
       - Как говорит один мой друг, я чувствительный. Ты ничего не должен жениху?
       - Какому?
       - Алешу.
       Тали вспомнил, что да, должен. И что Алеш, в общем – то, не худший вариант, и даже наоборот. А нож у талии – лучшее утешение для раненного самолюбия. А сестра ведь не будет вечно стоять так, глядя на него снизу вверх молящими глазами. Вот – вот развернётся и уйдёт навсегда, без его благословения.
       - Убери железяку, бес тебя побери, - процедил сквозь зубы Стани. – Я согласен.
       Он спрыгнул на землю и обнял упёртую девчонку. Он сказал, сначала ей, а потом им двоим то, что они так хотели услышать. Таля расцеловала брата. Алеш благодарно улыбнулся. Улыбался и Дрэйт. Может, сердце мальчика оттает когда – нибудь?
       Впервые Тали подумал: может, идти на уступки и время от времени делать вид, что проявляешь слабость, не так уж позорно? Вон как вокруг заходятся в восторге и свои, и пришельцы.
       - Алеш Кэло, - сказал белобрысый хулиган их полководцу, - я –
Оли Натано. Если мы будем действовать вместе, дело пойдёт быстрее.
       - Несомненно, - согласился Алеш.

* * *
       - Папочка, - шептала бедная Элоиза. – Папочка, миленький, где же ты? Марыся, почему его нигде не видно? Марыся, он ведь вернётся ко мне? Папочка, вернись ко мне живым!
       Девушка обняла Элоизу. Несчастный ребёнок изводил её этим до, во время и после. Злость поднялась в душе Марыси. Имея такую дочь, как можно без конца рисковать собой? Как можно не думать о том, что будет с ней, если не станет его?
       Да нет, тут же поправила себя ведьмочка. Никто не может упрекнуть Недди Ароду, что он плохой отец, равнодушный к девочке. Каждый знает, как он любит её и заботится о ней. Марыся знает в первую очередь. Просто он такой, правитель Недди Арода. Он везде, его хватает на всех. Он был таким всю жизнь.
       Всегда.
       Её гордость. Её любовь.
       Но где он?

* * *

       Это налетело, как буря. Единственное, что успел сделать Недди – убрать в ножны фамильный меч. Ему не хотелось, чтобы он упал и потерялся.
       В следующее мгновение правитель сам оказался на земле. Неприятное ощущение. Снизу, среди мельтешащих ног и копыт, среди взвизгивающего и грохочущего над ним оружия, среди ржания и криков, Недди тупо смотрел на картины боя.
       Если раньше правитель как – то держался, как – то мог выносить такие ужасы, теперь это казалось невозможным. Обострились все чувства. Зрение стало улавливать то, что не заметно простому человеку. Со слухом, вообще, творилось что – то странное. Недди слышал от Эжена о Голосах. Теперь он понял, что это такое. И перво – наперво до него донеслась мольба его дочери. Это повергло правителя в смятение. Его девочка страдает. Ей страшно. Но он не может пойти к ней. Что делать? Нельзя же оставить войско! Такая проблема никогда бы не поставила в тупик прежнего Недди. Но теперь было всё не так, а проблем прибавлялось.
       Ярость, жестокость, гнев, злоба, отвращение, отчаяние, страх и боль витали здесь. Они поднимали в его душе глубоко запрятанные на время битвы жалость, желание немедленно всё прекратить, уберечь, утешить.
       Правитель слышал даже страх насекомых, затаившихся под сухими былинками. Страх, что сейчас растопчут, оборвут маленькую жизнь.
       Стало жаль пройтись по траве, страшно поднять на кого – нибудь руку. Тревога за близких приобрела невозможные формы. Она слепила его и лишала разума. Страшная картина, которой всё время пугал Фе, заставила прижать ладони к глазам.
       «Как они живут, эти Хранители? – думал Недди. – Так жить нельзя».
       «Кто ты? – спросили его. – Назови своё имя».
       Он медлил, потому что не знал, чья душа заключена теперь в его теле.
       «Я – Виктор Лаэнса, а кто ты, несчастный? Как тебя сюда занесло?»
       «Я – Недди. Правитель Внедрилий. Со мной что – то случилось. Я стал видеть мир, как видят его Хранители».
       «Мы видим его как–то не так?»
       «Как–то очень не так».
       «Ещё и это на мою голову! Если это как–то отличается, то ты ведь не умеешь так жить».
       «В том–то и дело».
       «Почему это с тобой?»
       «Не знаю».
       «Ну подожди, я уже близко. Разберёмся».
       «Пожалуйста. Я боюсь».
       «Чего?»
       «Проклятия Тэин».
       Виктор говорил ещё что–то, но оно уже налетело, многократно усилив всё, что свалилось на правителя. На какое–то время он даже потерял сознание. А когда очнулся, увидел впереди свет.
       То сияла под солнцем и манила к себе его тёзка, Золотая Река.
       О Боги! Как просто!
       На грани не то смерти, не то безумия, правитель Нетума додумался до того, до чего не было дано додуматься поколениям Хранителей.
       Опираясь на копьё, торчащее прямо перед ним, он поднялся. Почти ничего не видя и тратя все силы на то, чтобы передвигать ноги, он добрёл до берега Реки. Он чудом остался цел среди боя, который ещё вовсю продолжался здесь.
       У воды Недди упал на колени.
       - Я ношу твоё имя, - с трудом переводя дыхание, сказал он Реке. – Ты знаешь, кто я. Это моя земля. Если я погибну, кто вернёт ей былую славу и красоту? Прошу помощи для себя и прощения для Хранителей Лаэнса. Прости их ради меня. В моих жилах теперь их кровь. Судьба Эжена теперь – моя судьба. Я сделал свой выбор. А ты сделай свой. Я прошу прощения от их имени. За глупость их предка. За Маленький Народ. Прости.
       Блестящие волны выплеснулись на берег. Они завладели руками Недди и, отступая, потянули их за собой. Потеряв точку опоры, он растянулся на песке. Через его ладони уходило и утекало с водой всё страшное, чуждое, тёмное. Недди сам чувствовал себя рекой. Возвращение собственной души было так приятно, что он медлил открыть глаза и подняться, даже когда Река отпустила его запястья.
       Вот и всё. Не нужно было никакого Сердца Реки, чтобы избавиться от проклятия Маленького Народа. Зачем было пользоваться стекляшкой, если нужно было всего лишь выполнить три условия: не брать грех на душу, выполняя жестокий Закон Яна Лаэнса, набраться смелости и отменить его, и просто попросить прощения у Золотой Реки, души Иллена, матери его рек. Как мать, она бы простила.
       Разза права. Порой надо просто подумать.
       «И послушаться своего сердца, - добавил Недди. – Слышишь, Виктор, своим спасением Иллен обязан тебе».
       Наверное, старший Хранитель не услышит, ведь Недди больше не принадлежит их компании. Но он отозвался, повергнув правителя в изумление.
       «Знаешь, Недди, даже не представляю, что тут можно сказать».
       - Эй, парень, - услышал правитель весёлый голос. Кто – то здорово его встряхнул. – Эй, ты не ранен?
       - Нет – нет, - тихо сообщил Недди, не открывая глаз. Борьба с проклятым проклятием, даже такая недолгая, измотала его до предела.
       - Понятно. Значит, контужен.
       - Сам ты контужен, - возмутился он, всё ещё не видя собеседника.
       - Значит, спишь.
       - С ума сошёл? – Недди, наконец, приоткрыл глаза. Над ним склонялся ухмыляющийся незнакомый эльф. Он сказал:
       - Я всё наблюдал за тобой. Ты просто чудеса творишь.
       - Я не волшебник, - ляпнул обалдевший правитель.
       Эльф расхохотался.
       - А кто ты? Такое большое сонное животное с Синего Берега? Дрыхнешь у Реки в разгар нашей славной победы.
       - Победы? – он резко сел. – О, незнакомец, ты сказал, победы?!!
       - Наместник Энойр, - сообщил эльф.
       - Правитель Недди.
       - Рад знакомству.
       Они пожали друг другу руки.
       Энойр помог Недди подняться и они вместе стали смотреть на то, что происходит.
       - Река, - вдруг сказал правитель. – Какое чудо: Золотая Река всё такая же. С ней ничего не случилось!
       - А что с ней может случиться, если она принадлежит тем, кому должна принадлежать? Ты ради этого и отдал её Хранителям.
       - Да, конечно, - кивнул Недди и вдруг рассмеялся. – Только знаешь, Хранителей так много, очень большое разнообразие. Даже я, получается, тоже немножечко Хранитель.
       Недди вглядывался в воду. Не будет ли ему позволено увидеть Куг-Ги? Где он, что с ним? А Яночка?
       «Помнишь, братик, мы говорили о том, что у нас впереди много – много времени, чтобы узнать друг друга. Где же вы? Если кто–то хочет сказать, что ты, Куг-Ги, погиб, я не поверю, пусть он молчит».
       И Виктор промолчал.
       У дальнего берега вставал туман. Золотистый, похожий на сияние. Такое явление видели в последний раз лет двести тому назад.
       Одобрение речной души тому, что делают люди.
       Сквозь золотистую дымку Виктор Лаэнса уже видел Мост и нездоровое оживление на нём. Его беспокойство возросло многократно.
       - Скорее, Стриж! – крикнул он. – Там мой Эжен!

* * *

       - Клатти спросил, помню ли я, что хотел плавать с ними по Реке. А я ответил, что конечно, помню, только теперь у меня будет семья. Дини. Это надо учитывать. Твои пирожки, бабушка, такие же вкусные.
       - Я ведь тебя ждала. Старалась. Но ты такой грустный, малыш. Грустный – грустный. Оно и понятно. Дини. И все они.
       - И Яночка. Моё солнышко. Странно. Когда я был маленьким, ты говорила: «Куг-Ги, забери свою дудку и иди в лес, не нервируй меня». А теперь дудочка звучит и звучит. И ты не ругаешься.
       - Это ветер над водой Золотой Реки. Это тебя зовут назад.
       - Назад? Нет. Мне нельзя. Я оборвал все нити.
       - Тебя зовут, и ты должен идти. Ты боишься, малыш?
       - Нет. Но нельзя нарушать договор.
       - Выходит, ты там ещё очень нужен. И я рада. Я горжусь.
       - Чем? Тем, что я – непотушенный костёр и от меня может начаться пожар? Так было предсказано, но я не хочу. И видишь, всё как удачно вышло. Теперь пожара не случится.
       - Случится. Но без тебя всё будет очень плохо. Ты слушай меня, я знаю. Ты – участник следующей истории. И даже не одной. Ты – Сердце Реки.
       - Час от часу не легче.
       - Не пугайся. Это в хорошем смысле.
       - Но Эжен? Мой Эжен?!
       - А его здесь не ждут. Но он ждёт тебя на закате.
       - Да?
       - Вот видишь, как хорошо! Я так люблю, когда в твоих глазах счастье. Иди же к нему. Иди к Дини.
       - А мама и папа? Они должны знать, что я ни в чём не виноват. Я должен увидеть их и сказать…
       - Они знают. Конечно, ты увидишь их. Потом. Когда – нибудь.
       - Уже можно идти?
       - Конечно.
       - Но бабушка, как такое стало возможным?
       - Иди. Да благословят тебя Боги, в которых ты веришь…
       …Ребята, сидевшие в лодке, удивлённо оглядывались. Звуки Реки, шуршание листьев, крик одинокой птицы – всё это сливалось в мелодию. Странную, диковатую, задевающую что – то глубоко внутри.
       Под эту мелодию Яночка тревожно металась на дне лодки. Янек держал её за руку. Другой рукой он сжимал крохотную лапку Куг-Ги. Когда ребята начали свой путь вниз по реке, сердце маленького домового всё ещё билось.
       Потому что среди жизней и желаний этого мира был ещё Клавдий Ниго, был Тогу, были Тхаа и Янек, и были их Желания.
       Только капитан помнил страшную, невыносимо долгую минуту, когда Куг-Ги лежал у него на руках, не дыша, а Клавдий хотел и не мог услышать биения его сердца.
       Далеко не шестнадцатилетний Ниго до сих пор испуганно жался к Тогу. Ему показалось, что прикосновение и голос эльфа вернули всеобщего дядю к жизни. Маленькая Тхаа прильнула к своему непостижимому соплеменнику с другой стороны.
       На мордочке Куг-Ги появилась улыбка. Ребята сидели тихо – тихо, боясь поверить своему счастью.