Насквозь

«Что это было? Пронеслось и скрылось.
Но сердце в груди так и осталось стоять.
И так, с остановившимся сердцем, неся
его в себе, как тяжкую чашу, я двинулся
дальше.»

И.А. Бунин. Поздний час

Тверь, Советская улица, 27 августа, 19:23

- И что, действительно старая дорога? – спросил мужик. Девушка, стоя в грязи в половину резиновых сапог, обернулась:
- Да. Чрезвычайно интересно. Видите, как сложены бревнышки? Кто знал, что под слоем асфальта скрыто такое чудо?
- Думаю, кто рыл, тот знал, - сказал мужик, погружая свои лакированные туфли в жижу рядом с девушкой. - Все-таки Путевой дворец рядом.
- А Вы историк? – с уважением посмотрела на него она.
- Можно сказать… любитель. Ведь умеют строить, когда для императрицы. – Он с любопытством оглядывал изнутри искусно подобранную поленницу и, пользуясь моментом, смерил глазами девушку с ног до головы. – Совсем не дурно. Впрочем, автомобилистам теперь не сладко придется.
- Почему же?
- Налетят всякие археологи, защитники культурных ценностей, ис-то-ри-ки – и пока они не разберутся, что к чему, улицу обратно не заасфальтируют. Но, в общем, не важно, - задумался мужик и добавил: - А где здесь Волга?
- Я Вас провожу.
Он ловко прыгнул обратно на бордюр, а потом помог девушке подняться из грязи. Больше они не проронили ни слова. Мужик спустился к реке и принялся купать ботинки и чистить забрызганные брюки. Девушка наблюдала за ним с возвышения и чему-то про себя улыбалась.
Они еще немного погуляли по Волге до ростры памятника Афанасию Никитину.
- Ну что ж, спасибо Вам, - прощался мужик. – Если что, моя визитная карточка, - протянул он белый листок девушке, которая его немедленно скомкала в кулаке.
- До встречи, - просияла девушка, и они развернулись в разные стороны.

Ганновер, самолет, 6 сентября, 10:11

«Уважаемые пассажиры! Наш самолёт приземлился в аэропорту города Ганновер. Просьба оставаться всем на своих местах до полной остановки самолёта. Благодарим за полёт на борту нашей авиакомпании. Всего Вам доброго!»

Мужик очнулся от сна длиною в рейс и невольно вздрогнул, но скоро забыл об этом. Он отстегнул ремень, забрал портфель из верхнего отсека и быстрым шагом одним из первых направился к выходу. Стюардессы с дежурными лицами посылали пассажиров до свидания. Мужик также что-то пробормотал – и застыл на месте.
- Здравствуйте, - поздоровался он с девушкой.
- Доброе утро.
Из салона недовольно напирали попутчики. Мужик, пропуская их, прислонился к стене:
- Вы летаете?
- Как угодно.
- Хорошо, хорошо…
- А я Вас сразу заметила, но не хотела обнаруживаться. Ждала, когда Вы сами...
- А я проспал, - засмеялся он. – Значит, будем так встречаться?
- Значит, будем. Я сейчас обратно, а Вам приятного дня в городе.
- Да ну что Вы! Дела, дела, дела…
- Тогда приятного бизнеса.
- Благодарю.
Внизу трапа мужику уже сигналили. Он вдохнул полной грудью прелый воздух и поспешно забарабанил по ступенькам. Автобус неумолимо удалялся от махавшей ему в проеме девушки. Он в ответ расправил свою ладонь по стеклу.

Рига, бар гостиницы «Даугава», 14 сентября, 21:46

Девушка сидела за барной стойкой. Она смотрела на исчезающую пивную пену в нетронутом бокале и периодически окольцовывала его указательным и большим пальцем снизу вверх и обратно. От леденящего ощущения становилось тепло, а напиток больше не скрывался за запотевшим стеклом. Она отпила из бокала, что невыносимо захотелось курить. Она достала из пачки легкую сигарету: справа зажегся огонь. Она ничуть не удивилась, глубоко затянулась и, дождавшись пододвинутой пепельницы, спросила:
- Опять дела?
- Да нет, просто решил Вас увидеть, - ответил мужик и заказал коньяку.
- И как же Вы меня нашли?
- Пара пустяков, когда известно место работы.
- Да, они болтливые…
- …и щедрые: такой отель напротив центра. Я люблю Ригу.
- Отличное место для встречи.
- Составите мне компанию?
- Конечно.
Она потушила сигарету, сделала еще один мизерный глоток, пока он оставлял деньги. Они были уже далеко, когда бармен налил коньяк. Они устроились на берегу, любуясь через водную преграду Святым Петерисом.
- Я улетаю рано утром. Снова, - выдавила она.
- У нас очень мало времени, - заметил он в пустоту.
Они помолчали, потом как будто отправились к Вантовому мосту, но тут же осеклись и вернулись в гостиницу.

Кадакес, съемная квартира, 20 сентября, 15:34

Мужик размазывал по хлебу морского ежа и с невольным пренебрежением выглядывал из окна на купающихся там, где вчера он наткнулся на теперь поглощаемого им обитателя местной фауны. Постепенно он переключился на венчающий лагуну утес, последний форпост перед открытым Средиземьем. В дверь раздался звонок. Он не отрываясь крикнул: «Obert!» - и продолжил мечтать. Сзади приближались шаги.
- Как ты просил, - констатировала радостная девушка.
- А я думал, что Шави что-то опять забыл, - обернулся мужик. – Располагайся. Правда, ничего, кроме морского ежа, предложить тебе не смогу.
- Я люблю морских ежей.
- Здорово.
Она вынимала из чемодана многочисленные вещи. Он делал новый бутерброд.
- Я абсолютно счастливая, - сказала она с полным ртом.
- Иначе здесь не бывает. Как такси?
- Прямо из Эль-Прата. Он говорил-говорил-говорил.
- Тяжко. Никогда не путешествовал по Америке: по мне и крайней Европы достаточно.
- Жарко, - легла она.
- Для сентября достижение, - довольно согласился он и лег рядом. – К Дали не поедем сегодня: рана от этой твари болит. Достаточно памятника.
- Вполне, - зевнула она.
- Спи!
Мужик резко прогрохотал по лестнице в машину. Через несколько минут он выруливал на стоянку в Порт-Льигате.

Минск, станция метро «Кастрычнiцкая», 28 сентября, 13:07

Девушка обняла колени и увлеченно наблюдала за шлепавшими по скамейке сандалиями. Мимо недовольно пробурчала старушка, и девушка расхохоталась, утопив звук в шуме одновременно заезжающих на станцию поездов. Из чрева сначала одного, потом другого состава вываливались сосредоточенно странные пассажиры. На мгновение поезда скрылись за разноцветной массой – и только голоса дикторов и лязг закрывающихся дверей предвосхитили разлуку поездов в пустоту противоположных тоннелей. Когда буйство красок рассеялось, воздух сотрясал лишь стук удаляющихся колес.
Мужик опустился на обезлюдевшую скамейку, так же задрал ноги и прислонился спиной к девушке. Они потерлись затылками и успокоились на плече друг у друга.
- А я гадала, с какой стороны ты появишься… - прошептала она.
  - И как? – выпустил на выдохе ее запах мужик.
- Я не заметила.
- Я с «Московской».
- Понятно. А знаешь, что я еще думала?
- Что?
- Что ты проследуешь без остановки… - Девушка постепенно срывалась на крик: очередной поезд выруливал на станцию. – …как уже было много раз.
- В Берлине. Там дежурили офицеры Штази с автоматами.
- А западный немец любил восточную немку.
- Поезд замедлился для фотовспышек.
- А он воспользовался моментом и разбил стекло.
- На платформе его схватили.
- Но это другая история.
- Это другая история. Пора наверх.
- Пора.
Они взялись за руки и растворились в разноцветной массе.

Брешиа, пиццерия рядом с промышленной зоной, 5 октября, 12:39

Мужик записывал в ноутбук тезисы встречи. Девушка пыталась разобраться в его каракулях. Иногда он просил у нее листок, ухмылялся, строчил и снова протягивал его. Все повторялось по жизненному кругу. Остальные посетители – по преимуществу рабочие – галдели о зарплате, политике, футболе, попутно так же неистово орудуя вилкой и ножом.
Официант принес пиццу и налил вина. Мужик взглянул на часы, наспех чокнулся с девушкой, разорвал, наконец, сырное соединение своего куска с цельной пиццей и, не переставая левой рукой набирать текст, правой набивал рот.
- Тебе нельзя перенапрягаться, - сочувствовала девушка.
- Тебе тоже, - согласился мужик.
- У меня отец совсем сгорел: инфаркт – и потеря самостоятельности.
- Причина в твоей матери, а не… Женщины сталкивают в карьеру, хотят больше и лучше, а потом сокрушаются.
- Мы расставляем приоритеты, без которых мужчины не сориентируются правильно.
- Одно другому не мешает.
- Значит, я не исключение?
- Безусловно.
- Кстати, мы устаем не меньше и подвержены тем же болезням и стрессам.
- Поэтому я тебе и говорю не перенапрягаться.
Он поставил звонкую точку и, прослушав мелодию завершения, захлопнул ноутбук. Дальнейшая трапеза протекала ровно. На прощание они раскланялись с хозяином. Мужик нажал на брелок: они пошли на зов откликнувшейся машины.

Антверпен, фойе театра «Бурла», 11 октября, 22:02

Мужика с девушкой сразу же окружили восторженные провинциалы, безуспешно пытавшиеся сломать язык. Мужик недовольно поморщился, девушка равнодушно глядела по сторонам, стараясь отвлечься. Он подал ей пальто, и они, обогнув театр, очутились на рыночной площади.
- Не понимаю, - поежилась она.
- По-фламандски, - щелкнул он ее по носу.
- Я не об этом. Хотя для пластического театра не требуется никакого знания, кроме зрительной памяти.
- В том-то и проблема, что мы видели непластический театр. И все-таки… - Он набрал в легкие воздух и резко выпалил: - Merde!
Эхо прокатилось по соседним домам и отбросило к одному из них вставшего на пути припозднившегося прохожего.
- Не пугай их, - попросила его девушка. - Они не виноваты… в нас.
- Какая разница!
- Ты ведь чувствуешь? – добавила она чуть погодя.
- Ерунда! Мимолетная слабость – и все вернется.
- Как будто кто-то запрограммировал нас – и мы себе не принадлежим: когда игра закончится, герои умирают.
- Хеппи-энд. Ты никогда не думала, что остаться в живых – самое трудное испытание?
- Прекрати свои банальности! – рассердилась девушка.
- Ладно-ладно, - освободился от нее мужик и продефилировал вперед.
Она догнала его и бросилась ему сзади на шею, стукнувшись подбородком об левую лопатку.

Тампере, музей Ленина, 19 октября, 11:55

Мужик настойчиво листал том из собрания сочинений: «Первой задачей всякой партии будущего является – убедить большинство народа в правильности ее программы и тактики». Он не на шутку задумался. Девушка возникла рядом с ним. Она весело держала холщовую сумку с изображением вождя. Не отрываясь от мыслей и заложив пальцем нужную страницу, мужик последовал за ней на кассу.
На улице девушка прыгала по бульвару с развевающейся по ветру сумкой. Мужик смотрел на нее с восхищением и, улучив момент, закончил абзац. Он захлопнул книгу и бросил ее в сумку.
- Ну вот, а ты боялась, - обнял он девушку за плечо.
- Боялась, боялась, боялась! – снова ускользнула из-под него девушка, отдала ему сумку и продолжила прыжками пробираться к ближайшему озеру.
- Кстати, - поймал ее мужик, – у нас на шоссе Революции одна старушка заблудилась в открытом ею лабиринте Смольного.
- Как так, открытом? – не унималась девушка, тяжело дыша.
- Она слишком увлеклась душеспасительными беседами с Лениным и не смогла найти дорогу обратно.
- А тебе кто пересказал?
- Никто. Просто я там был вместе с ней.
- Ты бредишь.
Девушка испустила еще несколько надрывных смешков, согнулась, схватившись за живот, и - задрожала.

Краков, Казимеж, 27 октября, 19:23

Девушка и мужик бесцельно шатались по залитому по щиколотку пустынному еврейскому кварталу, попеременно натыкаясь на синагоги, лавки и ресторанчики, выглядевшие не менее необитаемыми, чем окружающий город. Впрочем, они не хотели нигде оказаться.
- История повторяется, - наконец, пронзила пространство девушка.
- И да, и нет, - облегченно отреагировал мужик. – Им удобнее собираться в гетто.
- Ты опять за свое! Их сюда переселили, а остальным до лампочки – и раньше, и сейчас.
- Поляки ничем не лучше немцев…
- …или русских…
- …или других народов… Но они сами не пускают чужаков к себе.
- Иногда мне кажется, что ты поверхностный идиот.
- А кем ты мне временами кажешься, лучше тебе не знать.
Девушка выдернула локоть из клещей мужика. Ее волосы быстро намокли без зонта. Она сузила на продолжавшего идти вразвалочку мужика глаза и заплакала. Он так же неторопливо настиг ее и спрятал под зонт.
- Будет тебе, будет, - гладил он ее холодной ладонью.
- Не будет, - всхлипывала она.
Он довел ее до отеля:
- До встречи!
- Не верю, - успокоилась она.

Киев, Мариинский парк, 3 ноября, 23:48

Девушка откинула книгу в сторону. «Все-таки интересно», - подумала она. – «Пастернак замечательно воспринимается в Москве и абсолютно неуместен в Петербурге». Она подошла к безмолвному фонтану, присела на край его обода и поежилась. Она внимательно посмотрела на скамейку, где ветер перелистывал стихотворения. «Вот и в Киеве он ничего», - пожала она плечами. Она направилась в глубь парка и остановилась на распутье. Под фонарем слышался громкий смех и звонкий мат. На мгновение компания притихла, заметив девушку, но та, не проявляя себя, проследовала дальше к раскидистому дереву. Она прислонилась к стволу, закрыла глаза и принялась мечтать. Ее состояние нарушил подбежавший парень.
- Пиво будешь? – спросил он.
- Нет, так все и должно случаться, - ласково ответила ему она.
- А сигарету?
- Не знаю… Как бы я себя повела, если бы он вдруг процитировал Пастернака?
Парень сунул ей в зубы сигарету и предложил огня. Девушка натужно вдохнула:
- Впрочем, все одно и то же. – Ее рот выронил сигарету. Она закашлялась.
- Больная! – махнул рукой парень и поспешил к друзьям, встретившим его очередной накатывающей волной смеха.
Девушка решила вернуться. Вокруг фонаря вновь образовалась тишина. На скамейке продолжал лежать Пастернак Фонтан так же не работал. Она мимолетно взглянула на здание рады. «Странно, что мир вообще существует», - удивленным шепотом воскликнула она и вытянула правую руку над проезжей частью. За ней, шатаясь, пытался угнаться парень, но, увидев книгу, поднял ее и начал читать.

Вьенн, римские развалины, 3 ноября, 23:48

Довольный мужик со знанием дела шастал по древности, время от времени прикладываясь к бутылке коллекционного коньяка. «А какие у них гениальные были пиры!» - прополоскал он горло и сплюнул на камни. – «Непременно надо устроить себе праздник, когда, наконец, все устаканится». Он улегся на кладку и наблюдал за звездами. Внезапно одна из них стремительно двинулась вниз – и исчезла. Мужик нахмурился и приподнялся на локте. Потом глотнул лишнего и поперхнулся. «Да римское общество было создано целиком для наслаждения!» - отрыгнув, крикнул он. – «Для наслаждения и только. И я, между прочим, его великий прапрапрапрапрапрапра… тьфу… прасын. Имею право!»
Мужика заставил замолчать ослепительный свет. Сторож прицельно направлял луч прямо в глаза.
- Ты что творишь? – обалдел мужик от хамства.
Сторож быстро лепетал по-французски, но, убедившись, что его не понимают, ловко вырвал у мужика бутылку, аккуратно поставил ее на землю и, наткнувшись на сопротивление мужика, после недолгой борьбы скрутил ему руки и перевязал веревкой. Мужик повиновался.
- Вот и я о том же! – объяснял мужик ведшему его охраннику. – Если б она хотела, она тоже пила бы коньяк…
Сторож нетерпеливо чертыхался по-своему и только подталкивал мужика вперед.
- Ничего особенного… Главное – не привыкнуть… - заливался тот. – Отпустить сейчас…
Они дошагали до входа, где сторож передал мужика полицейским.
- Ну вот, в очередной раз, - расклеился мужик и безвольно опустился на заднее кресло.
Сторож с порога наблюдал за удалявшейся машиной и похлебывал коньяк.

Санкт-Петербург, март-май 2008