Песчаные Ступени, Глава11. Костёр на том берегу

       ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ЭТО ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА РОМАНА "СЕРДЦЕ РЕКИ".
       БЛАГОДАРЮ ТЕХ, КТО ДОЧИТАЛ ДО КОНЦА. БУДУ РАДА УЗНАТЬ ВАШЕ
       МНЕНИЕ. ЕСЛИ ВЫ НЕ АВТОР "ПРОЗЫ.РУ" И НЕ МОЖЕТЕ ОСТАВИТЬ
       РЕЦЕНЗИЮ, ПОЖАЛУЙСТА, НАПИШИТЕ МНЕ: furgal44@mail.ru. ОЧЕНЬ
       ВАЖНО ЗНАТЬ ВАШЕ ОТНОШЕНИЕ К НАПИСАННОМУ, К ГЕРОЯМ РОМАНА.
       НЕТ ЛИ НЕУВЯЗОК, ЛЕГКО ЛИ ЧИТАЕТСЯ? НЕ ИНТЕРЕСНО ЛИ ПРОЧИТАТЬ
       ПРОДОЛЖЕНИЕ? ТОГДА Я СРОЧНО ЗАСЯДУ ЗА ЕГО ДОРАБОТКУ.

       СНОВА ВЫССКАЗЫВАЮ СВОЁ ВОСХИЩЕНИЕ РАБОТАМИ АВТОРОВ, ЧЬИ ФОТО
       ИСПОЛЬЗУЮ, КАК ИЛЛЮСТРАЦИИ.

       С ТЕПЛОМ И БЛАГОДАРНОСТЬЮ, ИРИНА ФУРГАЛ.
       
       
       
       * * * * * * * * * * * * * * * * * * *


       А утром началась та самая новая жизнь.
       Потекли первые мирные дни, полные забот для взрослых и почти беззаботного отдыха для детей.
       Янек, Яночка и Тхаа под руководством Элоизы и Клавдия облазили весь синий Город и его окрестности, познакомились с кучей народа и даже умудрились заложить Великие Сады.
       Случилось это так.
       Степан, Куг-Ги и Дини пропали на сутки, а потом вдруг объявились посреди двора Золотого Дворца с несколькими вязанками хвороста. Проходивший мимо Вальк Тэимар крикнул:
       - Здесь топят углём, Куг-Ги, ты не знал?
       - Какой к чёрту уголь, Вальк? Разуй глаза, - хихикнул домовой. – Ты знаешь, где дети? Зови их.
       - Мороженое принёс?
       - Кое – что поинтересней.
       - Мороженое тоже есть, - сообщила Дини.
       - Тогда зову, - улыбнулся сквозь слёзы эльф. – Мороженое ждать не будет.
       К концу дня на небольшом участке у Западных ворот каждый мог увидеть первые, посаженные участниками событий, тонкие молодые фруктовые деревца.
       - Немного не сезон, но ничего, приживутся, - пообещала Дини.
       На своей яблоньке она завязала оранжевую ленточку, спасённую Виктором из лап Фе.
       Илоу работал со всеми, не понимая, чем Натано заслужили такую честь. Он искоса поглядывал на Куг-Ги. Уму непостижимо, отчего тот не сердится, отчего по–прежнему восхищается Илоу, подвергшего его ужасному испытанию? Но средний Лаэнса сказал чётко и ясно: будем дружить. А его братья заявили, что очень рады знакомству. Значит, всё хорошо. Значит, жизнь всё – таки улыбнулась и им с Оли.
       Одна яблонька была привезена Ссейдину. Он посадил её в своём саду. Ну как он мог выйти к стенам, когда там была Тхаа, его счастье и его наказание?
       Яночка не получила яблоньки. Вернее, ей привезли нечто другое.
       - Знаю, ты не любишь яблоки. Вот тебе черешенка. Сажай, - сказал Куг-Ги. Он лично помог ей в этом деле.
       Девочка была в восторге. Её махонькое деревце показалось Яне самым красивым из всех.
       - Тхаа, - спросил Тогу, придерживая её саженец, пока девочка орудовала лопатой, - ты не в курсе, сколько Куг-Ги содрал с правителя за эти дохлые веточки?
       - В курсе. Нисколько.
       - Хм. Нисколько. Значит, я могу рассчитывать на хорошую скидку.
       Маленький домовой случайно это услышал и заявил:
       - Ты спятил, Тогу, честное слово. Мы же компаньоны, забыл? Будем закупать по оптовой цене и загонять втридорога. Вместе. Я дам тебе в долг на раскрутку.
       Услышав это, Недди расхохотался:
       - Смотри не разорись с ним, Стани.
       Эжен только фыркнул. Позволит ли он, чтобы обижали его брата?
       - Это кто с кем разорится, хотел бы я знать? С моим Куг-Ги ещё никто никогда не разорялся.
       Он наступил на грабли, прислонённые к повозке и, конечно же, получил ручкой по лбу.
       - Это чтоб шутки понимал, - усмехнулся Недди.
       Но после стольких лет тревоги за Куг-Ги, Эжен слишком болезненно воспринимал всё, что его касалось.
       Младший Лаэнса настаивал, чтобы суд над его братом состоялся как можно скорее, пока здесь чуть ли не все мужчины Иллена и государи пяти стран. Поэтому дело закрутилось с первого же утра. Детям пришлось пережить много неприятных минут, связанных с этим. Их расспрашивали и расспрашивали, а Яночку ещё и заставляли рисовать то и это. Особенно изгалялись три бородатых типа. Их Хранители приволокли из Твизы, куда быстренько смотались с целью сделать экспертизу.
       В конце концов, и, кстати, очень быстро, всеобщий брат и дядя был оправдан. Ему принесли извинения и высказали такое количество благодарностей, что маленький домовой вконец смутился и растерялся. Он спрятался за смеющегося Недди, но его попросили выйти на середину Большого зала Собрания. Его и Яночку.
       - Держись за мной, - шепнул дядя племяннице. – Если что, то я даже и не знаю…
       Яна испугалась. Они – волшебники Маленького народа, а Куг-Ги оправдали вовсе не в этом, а три типа из Твизы смотрят очень зло и всем недовольны, и если что, то она тоже не знает…
       Очень не хотелось в пропасть.
       Куг-Ги облизнул сухие губы, судорожно вздохнул и двинулся на середину зала. Яна поняла, что ему очень страшно, ведь не будет же он обороняться тут, где полно дорогих ему людей и можно причинить им вред. «Или будет?» - спросила она себя. Ведь Куг-Ги боялся за неё.
       Он не заметил того, что увидела девочка. Весёлых и хитрых улыбок на лицах его братьев, Насти, Марыси и Дини. Янек откровенно ухохатывался. Всё ясно. Вредные родственники не могли удержаться от того, чтоб не доставить обалдую парочки неприятных минут за его «сюрпризы». Яна облегчённо вздохнула. Как хорошо, что у неё есть все они!
       Вперёд вышел Клавдий Ниго. Он был очень взволнован и бледен от сознания важности возложенной на него миссии.
       Наверное, полагалось что – то сказать. Но мальчишка растерялся, запнулся, носком ботинка выковырнул из пола плитку, раздавил её, наступив каблуком и, наверное, пролетел бы в другой конец зала, если б не уцепился за Яночку.
       - Ну чего? – дрожащим голосом спросил Куг-Ги.
       Клавдий дрожащей рукой протянул ему уцелевший в огне Охранный Знак Виктора Лаэнса. Он же – Знак Рода Лишённых Имени.
       Яна смотрела во все глаза. На виду всего Иллена ей и её семье возвращали все права. Ей, Куг-Ги и её отцу позволяли быть теми, кто они есть. Их не сбросят в пропасть. Никто не осудит Виктора. Элоиза может не бояться, что её брат или сестра родятся для того, чтобы умереть в тот же день. Куг-Ги и Дини могут подумать о собственных детях. Когда Яне захочется выйти замуж, она не будет терять дар речи и пугаться до обморока, если свекровь заведёт речь о внуках. Может, она даже узнает свою истинную фамилию.
       Смущало одно. Этот самый Клавдий, который с самого начала считал Куг-Ги одним из вождей Маленького Народа.
       Вряд ли это было так.
       Яночка теперь видела скрытое ранее. Она знала, что в Нетуме тьма – тьмущая её соплеменников. Они здесь жили всегда и их вождём был Недди Арода, старший в роду.
       Но Куг-Ги принял давний подарок Виктора, прижал его к сердцу. Он вытер глаза. А потом подошёл к двоюродному брату и протянул ему цветок яблони на цепочке. Он предоставлял Недди решить, что с этим делать.
       - Это же просто подарок, Куг-Ги, - тихо сказал правитель. – Твой оберег. Пусть будет так.
       Недди надел красивый кулон на шею единственного прямого потомка мятежного предка.
       Тот, на галерее под потолком, покачал головой. Не раздул ли правитель в этот миг непотушенный костёр, не заставил ли его вспыхнуть с новой силой?
       Но все остались довольны. Тем более, что Куг-Ги решился наконец и повесил на шею заодно и Знак Рода Лаэнса.

* * *

       Только после того, как его двоюродный брат был оправдан, Недди устроил праздник в Золотом Дворце в честь победы. Он плавно перетёк в свадьбу Алеша Кэло и Тали Стани. Её племянник прочно занял, неподобающую его положению, позицию на кухне. На расспросы Тогу отвечал, что экономика должна быть экономной, а кроме него никто не сможет руководить процессом изготовления простых и как можно более дешёвых, но очень вкусных блюд.
       Тхаа крутилась поблизости. Она подозревала, что её друг старается чаще исчезать из зала, чтобы реже попадаться на глаза отцу. Что – то они никак не контачили.
       Особенно это стало заметно, когда свадьба закончилась празднованием избрания Коэла Далено правителем Н’дэра.
       - Старшего Стани удар хватит, - шепнула друзьям Элоиза, когда законный наследник трёх престолов первым принёс присягу новому сюзерену.
       Отец Тогу был просто вне себя. Скорей всего он считал, что Коэл занял место его сына. Тали не одобрял Тогу.
       Ну и как можно в такой ситуации не поддержать товарища?
       Тогу тоже поддерживал Тхаа. Нельзя ведь допустить, чтобы красивая девушка провела все праздники на кухне. Тогу всё чаще поднимался в зал, чтобы потанцевать с ней. Тогда все видели, как невероятно грациозна, прелестна и обворожительна маленькая Тхаа.
       Дочь Тэин и Акорса, которую не каждый решится пригласить на танец.
       Они очень, очень хорошие друзья, Тогу и Тхаа.
       - Я не больно – то разбираюсь, но мне кажется, ты потрясно танцуешь, - сказала Яночка Янеку.
       - Так и есть. До борьбы я занимался танцами, - не стал скромничать мальчик.
       Когда Янек держал её руки в своих, то чувствовал себя счастливым.
       Когда девочка видела, как он смотрит на неё, она казалась себе удивительной и прекрасной. И поражалась себе. Как, в сущности, мало ей надо!
       Дядя Недди отвёл её в сторонку. В который уже раз он завёл ту же песню.
       - Яночка, останься. Через два дня мы расстаёмся. Все разъезжаются. Почему бы тебе не жить со мной и Элоизой? У меня были бы две дочки. Ты ведь не думаешь, что я бы тебя мало любил? Ты не хочешь расставаться с Алиной? Мы бы взяли её сюда. Чем она там занимается? Работает в выставочном зале? Ну и здесь сидела бы где – нибудь в университете.
       - Она не захочет, - пролепетала племянница.
       - Отчего? Если ей хочется быть с тобой – она согласится. Ведь она растила тебя, как мать. Я слышал, у тебя не всё благополучно в школе. А здесь Элоиза, ты знаешь её подруг. Алина должна понять, что тебе здесь будет лучше. Ты всем нравишься, тебя уважают. Тебе помогут, если что не так. Ты изменилась здесь. Я помню, какой ты была. Это же ужас! Ты снова станешь такой. Останься!
       Он уже не в первый раз просил её об этом. Но никогда его просьба не была такой горячей. Что случилось? Конечно, осталось два дня, но дядя выглядел так, словно понёс большую потерю.
       - Уговори Алину, Яна. Ей здесь будет неплохо.
       - Она не поедет, - шепнула девочка.
       - Но почему?
       - Московская прописка… - объяснила она и заплакала. Это и ещё квартира – самое главное. Квартиру, конечно, никто не отнимет, но Алина не поедет. Она вечно талдычит о родине предков, о московской ойкумене и ауре родного двора, о культурном слое и ещё о чём – то.
       - Понятно. – Недди на удивление легко читал её мысли. Нет, пребывание в шкуре Хранителей не прошло для него даром.
       Сегодня призрачный предок рассказал ему по секрету о том, что отец Яны сказал Слова Отречения. Сказал на Песчаных Ступенях, а значит, нет пути назад.
       Недди не хотел верить, что кто – то мог отказаться от такой дочери, как Яна. Что кто – то может её не любить. Он был не в состоянии так плохо думать о родном брате. Он не мог отпустить племянницу туда, где не было его самого.
       Кто защитит от равнодушия и насмешек? Кто пожалеет в трудный час?
       Он сам скажет ей о предательстве её отца. Только он, чтобы она успела пережить это до того момента, когда кто – то посмеётся над её горем, упрекнёт: «Видишь, ты даже отцу не нужна. Даже он тебя не любит, ничтожество!» Правитель Недди покажет Яне, что на свете есть сочувствие и к ней.
       - Не плачь, дядя, - попросила она. – Не переживай. Я видела его глаза. Они пустые и холодные. Он недостоин быть твоим братом. Мне наплевать на него. Ты лучше всех.
       - Но я только второй, - улыбнулся Недди. – Мне не повезло. Не я учил тебя доверять любви и дружбе. Не я был с тобой в твоих приключениях. Хотя… Хорошо, что была Тайная Дорога и мы узнали друг друга.
       - Второй? – не совсем поняла Яна. – Как это, второй?
       - Очень просто. Кому – то повезло больше.
       Кто–то – это Куг-Ги.
       Но ему как раз не совсем повезло.
       Он не услышит от неё слов, которые Яна скажет дяде Недди. Он действительно только второй. Но Куг - Ги не узнает о том, что он первый.
       - Дядя, - тихонько начала она и протянула к нему руки. – Я девочка, но я хочу быть похожей на тебя. Я имею право выбрать себе воспитателя. Воспитатель – это второй отец. Я хочу, чтобы им был ты. То есть, если ты не против. Вы все спрашиваете, чего я хочу, но я ничего не хочу. Только это.
       И она сама обняла его, впервые не постеснялась. Поняла, что сейчас ему утешение нужно больше, чем ей.
       - Пожалуйста.
       Яна впервые в жизни просила о чём – то. Вернее, впервые с тех пор, как в пятилетнем возрасте поняла, что у Алины всегда нет денег и бесполезно выпрашивать шоколадку, куколку или юбочку. До сих пор она прекрасно обходилась безо всего, чего может хотеться девочке, но без дяди Недди она не обойдётся. Хотя, понятно, он не конфетка.
       - Большая честь, - говорил он, перебирая её волосы. – Большая честь называться чьим – то воспитателем. Особенно твоим. Спасибо. Большая честь и радость быть твоим отцом. Пусть и вторым.
       И Недди стал ей рассказывать, чтобы в том мире, куда девочка рвётся вернуться, она знала, что он есть и помнит о ней.
       - Дай мне несколько недель, Яна. Я разберусь со всем этим немного и попрошу Эжена брать меня с собой в Москву каждый раз, когда он туда отправляется. Немного освоюсь в вашем мире – и меня научат, как проделывать это самому. Говорят, плёвое дело даже для тех, кто не волшебник, если есть знания. Мы с Элоизой будем тебя навещать и писать тебе. Мы что – нибудь придумаем, чтобы и ты гостила у нас. Что бы ни было, я найду для тебя время, ведь ты меня знаешь. Может, хоть часть следующего лета ты проведёшь здесь. Договорились?
       - Да.
       - Всё будет так, как мы захотим. Мы прошли через многое.
       - Конечно.
       - Тогда иди танцуй.
       - Марыся гонит спать.
       - Но ведь праздник же!
       - А она говорит – режим.
       - Ну и дурочка. Беситесь, пока не устанете и не заснёте на коврике. Режим будет в другие дни.
       - Ты прямо как Тогу. Он тоже так сказал.
       - Потому что сам молодой.
       - А Марыся? Она говорит, детям нужно повышенное внимание. Она поругалась с Тогу! – расширила глаза девочка. Её сердце явно было на стороне названного брата, что бы он ни учудил.
       - Это, Яночка, Марысе нужно повышенное внимание.
       - В смысле, отослать её спать?
       - В смысле объяснить ей свою точку зрения на этот вопрос, - засмеялся Недди. – Знаешь, Яна, ведь осталось всего два дня.
       - Для чего? Для объяснения?
       - Вот именно.
       - Э – э – э…
       - Оставь дядю в покое, - посоветовал Янек. Он уже какое – то время стоял рядом тихо – тихо и, задрав голову, смотрел на смешного этого человека, который брался опекать племянницу аж в Москве. Как будто там нет для этого его, Янека.
       Мальчику, конечно, придётся нелегко. Родители недельку побудут с ним и отправятся на Иллен – помочь Эжену и Куг-Ги. Что поделаешь – Хранители. Их не будет месяц – полтора, хотя, конечно, они будут приезжать на пару дней. Потом они вернутся. Всё – таки у папы бизнес, наука, всякие другие дела: попробуй оставь надолго. Конечно, Янек будет скучать, но ведь это не в первый раз, он справится. Ему ещё нужно подготовиться к сдаче двух, оставшихся с лета, экзаменов в Твизе. Он как раз занимался этим, когда завертелась история с Сердцем Реки.
       Сейчас дурачок мечтал, чтобы, пока не будет родителей, на Яночку напали какие – нибудь проблемы. А он, Янек, придёт на помощь, спасёт и всё устроит. И тогда Яночка поймёт…
       Тут мальчик заметил, как она смотрит на него. Может, не надо никаких проблем? Хватит их уже для этой девочки. Может, она уже и так поняла?
       Они стояли, взявшись за руки, смотрели друг на друга и счастливо улыбались. А дядя Недди глядел на них и радовался. И медлил, чуть оттягивая момент свершения собственной надежды.
       Наконец, он сказал:
       - Ступайте – ка оба в зал. По – моему, там веселее.
       Мальчик и девочка не прореагировали вообще, только сильнее сжали руки друг друга. Тогда Недди на цыпочках удалился. Какой смысл спрашивать: «А что это вы делаете?» - когда и так всё ясно?
       Он отправился искать разгневанную Марысю, но по пути его задержали. Из – за угла вывернул юный Клавдий. Парень смотрел мрачно, потому что ожидал отказа на свою просьбу. А просил он ни много ни мало – официального разрешения ухаживать за Элоизой, дочерью правителя. Мальчишка произнёс пламенную речь и закончил обещанием всего добиться и проявить себя. Как будто он уже этого не сделал. Недди смотрел с усмешкой. Он спросил:
       - А оно тебе нужно, моё разрешение?
       - А? Что? – растерялся Клавдий и в волнении отодрал завитушку от ручки стоящего поблизости кресла.
       - Отвечай на поставленный вопрос.
       - Ну, вообще – то, не очень.
       - Вот то – то, - расхохотался правитель. – Сколько я тебя знаю, ты ухаживаешь за Элоизой безо всякого разрешения. Позволяю тебе продолжать в том же духе. С одним условием. Ты прекращаешь ломать мой несчастный дворец. А то я вышвырну тебя отсюда.
       - Да – да, хорошо, - залепетал капитан, пытаясь приставить завитушку обратно.
       - Полгода работаешь на реставрации. Безвозмездно, помимо своих прочих обязанностей. Чтоб осознал.
       - Каких обязанностей?
       - Прежних.
       - Ура! – воскликнул парень. Ему нравилось быть секретарём при правителе, но он и не надеялся, что его примут на прежнюю должность. Не слишком хорошо он себя зарекомендовал.
       - Научишься со временем, - ответил на его мысли Недди. – Жалование неплохое, накопишь на учёбу после школы.
       Клавдий загрустил. Где он станет учиться? Вряд ли на Иллене, даже в Лесном Крае, учат морскому делу.
       - Если не раздумаешь, поговорю с Эженом о том, где лучше тебя подучить. Сейчас шуруй к Элоизе. Мы ещё поговорим о ваших отношениях, когда вы оба станете старше.
       Недди удивился себе. Мало того, что он отвечал на невысказанные мысли юнца, он умудрился заглянуть в будущее. В то время, когда помимо того, что и так в крови, капитану потребуется умение быть государственным деятелем. Пусть привыкает.
       Правитель улыбнулся, похлопал Клавдия по плечу и зашагал по коридору. Он надеялся, что больше его никто не задержит.
       - Кто – нибудь видел Марысю? – спросил Недди у большой компании на террасе.
       - Она в саду, в белой беседке, очень сердитая, - хором ответили сразу несколько голосов. Несколько пар смеющихся глаз посмотрели ему вслед, когда он сбегал по ступенькам.
       - Намечается ещё одна свадьба, - сказал Виктор.
       - А не две? – Илоу показал глазами на парочку, что вот уже час бродила по дорожке перед террасой, не замечая ничего на свете.
       Настя фыркнула:
       - Они собираются пожениться каждое лето вот уже лет десять. Вряд ли соберутся и теперь.
       - Но ведь всё изменилось, - напомнил оптимистичный Оли. А Тогу моментально взвился, заподозрив наезд на Куг-Ги и Дини:
       - Не стоит фыркать, всё очень трагично. Конечно, тут подписали кучу документов об отмене запрета на почитание Раззы, о детях Маленького Народа, рождённых волшебниками, и прочее такое… Только ещё долго тут и там будут втихаря соблюдать Закон. Может, это перерастёт в какую – то, как это? В секту. В религиозный конфликт. Я слышал, на Земле такое сплошь и рядом. Общественное мнение быстро не меняется. Традиции и страх слишком сильны.
       - Выходит, ещё долго молодым родителям не будет покоя, а выжившие волшебники не будут чувствовать себя в безопасности, - подвёл итог Илоу. Везде свои проблемы.
       - Но мы будем стремиться и стараться, недаром же мы Хранители, - улыбнулся Виктор. – Не всё так мрачно, дружок. Я ещё надеюсь увидеть племянников. Таких маленьких и пушистых. Давайте – ка пойдём танцевать. А то эти влюблённые того и гляди начнут целоваться. Не будем же мы подсматривать, - и он притянул к себе Настю, госпожу Аннестенин, чтобы поцеловать её, чуть поотстав от остальных.
       Компания устремилась туда, где играла музыка и веселье шло полным ходом. По пути, догнавший друзей Виктор поведал о своём договоре с Великой Матерью Морского Народа.
       - Сейчас она выполнит наше поручение, вернётся – и я отправлю её туда, где водятся такие, как наша Вэ–Эм. Она хочет выйти замуж и завести детей.
       - Ой – ой! – схватился за голову Оли. – Много маленьких Вэ-Эмок! Они же всё разнесут!
       Настя фыркнула снова.
       - Не болтай ерунды. Они любят дальние острова в море и, когда хотят, бывают очень осторожны. Глянь хоть на Морской Народ.
       На больших людей было любо – дорого посмотреть. По какой – то причине они ещё обитали под Мостом. Рвр строго – настрого запретил соплеменникам что – либо отрывать и тем более уносить с собой. Поэтому, забредя в город, они держали руки за спиной и говорили шёпотом, чтобы не пугать жильцов верхних этажей.
       Все влюблены, все строят планы. Только не Тогу. Он давно смирился с тем, что девушки из них двоих предпочитают красавчика Дрэйта. Вот и сейчас тот в центре внимания, вокруг него смех и пёстрые платья. Тогу побродил, как неприкаянный, а потом пригласил на танец свою прелестную тётю.
       - Я останусь здесь, - сказал он ей. – Буду налаживать бизнес. Добуду для нашей семьи достойные средства.
       - Всё хочешь доказать моему брату что ты не так плох, как он думает? – рассмеялась Таля. Она просто дразнила племянника. Она восхищалась его волей и умением всегда оставаться самим собой. Но он вздохнул и сознался:
       - Возможно. Только пусть отец меня ценит таким, каков я есть. Мы с Куг-Ги многого добьёмся.
       - Опасная дружба.
       - И очень хорошая, Таля.
       Алеш танцевал с маленькой Тхаа. Он зверски смотрел на тех, кто осуждающе пялился на него. Пусть не думают, что семьи Лаэнса и Кэло дадут девочку в обиду.
       - Видишь, - улыбаясь, говорила Тхаа, - как шуршать бумажками, делать подсчёты и давать советы по восстановлению их развалин, так я хороша. Как подойти просто поболтать – нет. Я словно заразная.
       - Это пройдёт, - ободрил её Алеш. – Не обращай внимания. Теперь ты дочь Хранителей, а это чего – нибудь да стоит. Их уважают и любят. Ради них будут уважать тебя, и полюбят ради тебя самой.
       - Я от всего отказалась. Не сочтут ли это трусостью?
       - Сейчас это правильно.
       - Анэин сказала, что будет ждать меня. Энойр утверждает, что на моей стороне. Дядя Недди при всех назвал меня своей племянницей. А Коэл всё время напоминает, что Золотая Река вернулась в мой день рождения.
       - Те, кто знал тебя раньше, относятся к тебе ничуть не хуже. Всё наладится. Просто подожди. Кстати, почему тебе этого не объяснил твой папа?
       - Он объяснил. Только сейчас он у мамы.
       - Вот хитрец! Смылся на Белый Остров?
       - Ага.
       - А тебе, значит, не перед кем нудить и ты пристаёшь ко всем по порядку?
       - Ну, знаешь, у ребёнка проблемы…
       - Так повесь их на Тогу. Сейчас его очередь. А я потанцую со своей женой.
       Смеясь, они обменялись партнёрами.
       Музыка будила веселье в сердцах, заставляла двигаться, кружиться, лететь. Не смотря ни на что, Тхаа была в восторге от праздника, от собственной молодости, от прекрасного будущего, что напророчил ей папа. Она заглянула другу в глаза.
       - Что – то ты грустный, Тогу. Ничего, чуть – чуть твой бизнес наладится – и побываешь дома.
       Он молча кивнул. Она что – то щебетала, а Тогу смотрел на неё и думал, что он ещё больше загрустит, когда Тхаа уедет в Лесной Край. Очень печально расставаться с друзьями.
       - Да? Ты согласен? – требовала ответа девочка.
       - Конечно. Естественно, - сказал он, пытаясь вспомнить, с чем именно согласился.
       - Тогда не стой. Мы выбились из ритма.
       - Какой кошмар!
       Тогу велел грусти убираться куда подальше. В конце концов, есть ещё несколько дней. Они ещё всей компанией помогут Яночке навести порядок на её, брошенной на всё лето, даче. А потом он часто будет видеться с Тхаа. По делам бизнеса, конечно.
       Под ноги эльфу попалось что – то мягкое и живое. Он чуть не растянулся у всех на виду.
       - Ну, Василий!.. Учти, я с тобой потом поговорю! – сердито рявкнул Тогу на длинношёрстую каштановую таксу, болтающуюся по залу.
       В собачку превратили летающего Яночкиного динозавра. Иначе он мог растоптать сад и разрушить дворец. Он желал быть возле хозяйки, а когда его разлучали с ней, принимался активно помирать, вызывая жалость у обитателей Столицы. Пришлось ему семенить на четырёх кривых лапках и пытаться махать ушами. Васька испытывал массу неудобств, но зато всегда мог взобраться Яне на колени, похлебать из её тарелки и облизать ей лицо. Девочке просто некуда было деваться. Приходилось думать, как уговорить Алину завести собачку.
       Яночка уже позёвывала и тёрла глаза. Она бы отправилась спать, но ждала возвращения Элоизы. Узнав, что сестра попросила быть своим воспитателем её отца, а не Куг-Ги, наследница сперва лишилась дара речи, а потом унеслась уговаривать двоюродного дядю стать её воспитателем вместо Луки.
       Яна ждала, понимая, что если Куг-Ги обидится на неё, то будет прав.
       Но он и не подумал обижаться. Хранитель Кораблей вернулся в зал, сияя, как древний медный таз на даче в Грибоедово.
       - Солнышко, - сказал он виновато, - не сердись. Элоиза попросила меня быть её воспитателем, и я согласился. Ну, так уж вышло. Она ведь лишилась Луки.
       За его спиной Янек и Элоиза отчаянно жестикулировали.
       - А? Ну да. – Яна нахмурилась, пытаясь врубиться в их странные телодвижения. – Почему я должна сердиться? Я это… Я тогда попрошу дядю Недди стать моим воспитателем.
       Ребята беззвучно зааплодировали. А Яна добавила для пущего эффекта:
       - Можно?
       Куг-Ги заулыбался и закивал. А Яночка удалилась. Будто бы искать дядю, а на самом деле – в их с Элоизой комнату. Спокойно посидеть и подумать обо всём этом.
       И ещё о том, чем лично ей грозит то, что три усатых бородатых типа из Твизы смылись до начала праздников. Яна поняла, что это значит. Открылось то, что Куг-Ги волшебник и они не желали сидеть с ним за одним столом. У магов из Твизы были свои понятия. Они не очень – то прониклись проблемами западных стран.
       Зато Тогу неожиданно проникся проблемами Каиссы, единственным нормальным городом которой была Твиза. Яночка помнила, как он возмущался. Её названный брат заявил, что там полный бардак, и что школа волшебников на самом деле – замок Крэис номер два.
       - И что? – спросил тогда Виктор.
       - И ничего, - ответил Тогу.
       - Тогда не маши языком, - посоветовал Хранитель. И ему, и Яночке хотелось одного.
       Девочка заснула в кресле у окна. Ей снилась свадьба Тогу и Тхаа. И то, как они приезжают в неведомую Твизу и, разогнав весь этот магический сброд, становятся королём и королевой. Яна, конечно, с ними. Она во всём им помогает. В результате её принимают учиться в школу волшебников, а директором её становится Куг-Ги.
       Круто.
       И несбыточно.

* * *

       В темноте Эжен вернулся в Золотой Дворец. Вернее, в его сад. Он был до того счастлив, что будь у него крылья или хоть метла, как у Гарри Поттера, он бы сейчас кружил в светлеющем небе над Столицей и Золотой Рекой. Его несбыточная мечта сбылась. Он только что из дома. Он встретился с женой. Он держал на руках крохотных Тиоша и Анэин. Он даже уболтал Лелю – и теперь она рвалась срочно мириться с Коэлом. В душе девчонка давным – давно простила любимого и кочевряжилась только для виду.
       Счастье Эжена должно было как – то выплеснуться и иметь применение. Но у него не было ни крыльев, ни метлы. Оттого он спешил потанцевать, пока в зале ещё звучала музыка и праздник был в разгаре. Ведь вернулся он не один, а со своей королевой. И с теми женщинами, что бежали из Нетума в Лесной Край по Тайной Дороге.
       Они как раз проходили мимо хорошо освещённой из окон дворца белой беседки, когда Недди и Марыся в ней горячо обсуждали… Наверное, проблемы воспитания.
       - Осторожней, друг мой! – крикнул Эжен. – Характер у неё – будь здоров!
       - Иди – иди, знаток, - проворчал Недди.
       Он не любил, когда его отрывали от важных дел. Например, от первого поцелуя с Марысей.

* * *
       А утром, ближе к полудню, тех, кто ещё спал, разбудили колокола.
       - Да что такое? – спросила злая спросонья Яночка. – Вставай, Элоиза, опять что – то случилось.
       Народ со всех ног мчался к Восточным воротам, а потом дальше – к Реке. Туда же явился правитель Недди, его семья и его друзья. Они успели как раз во – время.
       Ниже по течению, со стороны Моря, из – за поворота, из – за высокого берега, показалось то, что до этого было видно только с башен.
       Это был кораблик. Тот самый, на котором спасательная экспедиция добиралась по Тихой реке и Бесконечному Морю к замку Крэис.
       Маленький, изящный, под жёлто – зелёным полосатым парусом и под синим с золотой звездой флагом Нетума. Надо же! Когда кораблик подошёл ближе, Яне показалось, что на его борту что – то написано.
       Эти оболтусы, Элоиза, Клавдий, Тим и Шоэтт, дали судёнышку название, а ей об этом не сказали! Забыли! Как можно?
       Янек пробрался сквозь толпу туда, где стояла Яночка рядом с Куг-Ги и Дини.
       - Смотрите, смотрите! – крикнул он. – У кораблика теперь есть имя!
       - Мы заметили, - смеясь, сообщил Куг-Ги. Но из его глаз лились слёзы, оставляя среди шерстинок мокрые следы. Дини спрятала счастливую мордочку на его груди.
       - Что это? Яна, он плачет? Ты что с ним сделала? Дини, ты тоже плачешь?
       Но Дини как раз смеялась.
       - Посмотрите! – восторженно воскликнула она. – Его имя! Они назвали кораблик его именем!
       И девушка снова обняла Куг-Ги и прижалась к нему.
       - Там написано «Дальний берег», - прочитала Яночка. – «Дальний берег», а вовсе не «Куг-Ги».
       - Вот дурочка! – сказал он, вытирая глаза. – Это и есть моё имя.
       Теперь было ясно, почему морские люди задержались под Мостом. Они ждали этого парада на воде. Над корабликом, словно туча, парила Вэ–Эм, за штурвалом, на палубе и в Реке виднелись её «дети». Великая Мать выполнила поручение, доставила в Нетум подарок Лесного Края, первое судно будущего флота. Клавдий, протянув вперёд руки, шёл по берегу навстречу кораблику, словно навстречу любимой.
       Вэ–Эм по – своему это истолковала и заключила парня в могучие объятья. Он, бедный, только пискнул.
       Большая женщина обратилась к своим «детям» с пламенной речью.
       - Гаврики! – возопила она. – Я о вас заботилась даже не знаю сколько тысяч лет. Так?
       Подопечные благодарно закивали.
       - Теперь у вас всё нормально. Вы даже помирились с обитателями континента. А наш дорогой мальчик, Недди Арода, позволил вам занять ваши прежние жилища у Побережья. Верно?
       «Гаврики» довольно заурчали.
       - Вижу, что у вас всё благополучно. Дружите с правителем и Владычицей Морей. Теперь они будут о вас заботиться. Ну и раз всё так замечательно, я собираюсь наладить личную жизнь и найти своё женское счастье. Лет через четыреста, когда мои будущие детки подрастут, я вас навещу, чтобы показать им Иллен.
       Морские люди тихонечко взвыли в печали. Как же можно расстаться со своей Великой Матерью? Но речи о потомстве и счастье были справедливы. У каждого оно должно быть.
       Виктор растерянно спросил:
       - Вэ–Эм, ты что, прямо сейчас?..
       - А чего тянуть? Не переживай, я не пропаду. Навещать и опекать меня не надо.
       - Ты права, Вэ–Эм, всё будет классно, - тут же напророчил Эжен.
       - Вот, слыхали? Всё, всем пока. Четыреста лет – совсем маленький срок. Даже соскучиться не успеем.
       Вэ–Эм обняла и расцеловала всех, кто ей попался, помахала ручкой Элоизе и её отцу и с весёлой улыбкой шагнула в портал, который Виктор устроил ей высоко в сияющем небе.

* * *

       Шоэтт сказал брату:
       - Алеш, мы думали, Тим потом приедет в Лесной Край, потому что у нас же есть корабли. Но теперь… Раз здесь тоже есть… Раз это наш корабль… Может, лучше я останусь в Нетуме?
       Алеш закусил губу, но сумел взять себя в руки. В конце концов не впервые их будет разделять большое расстояние, а времена наступают не такие опасные, как прежде.
       - Родителей – то хоть навестишь? – проворчал старший брат, отвернувшись.
       - Конечно. Сейчас ведь я еду со всеми.
       - Вот и славно. А там посмотрим.
       
* * *

       Рано – рано из – под стен Столицы исчезли шатры. Войско двинулось в путь и уже далеко отошло от Синего Города.
       Недди Арода всё ещё стоял среди поля.
       Они дали друг другу слово, что будут дружить и будут встречаться. Отчего же так грустно?
       Легко сказать: «Не будем грустить».
       Правитель вскочил в седло, собираясь вернуться в город. Ему предстояло ещё одно прощание. После завтрака он провожал Яночку в неведомую Москву, в холодную далёкую Россию. Она даже не отметит с ним праздник начала осени, – племяннице надо в школу.
       «Недди, Недди, что ты делаешь? Мало того, что ты отпускаешь Яночку, ты ещё отправляешь с ней собственную дочь. В какое – то Грибоедово, где, как говорят, полуразрушившийся сарай вместо нормального дома, который кошмарная женщина Алина продала в своё время. Там течёт крыша, а отводные канавы тётка приказала Яне засыпать мусором и камнями. Теперь вода не уходит, и на участке ужасная сырость и комары. Может быть, даже малярийные! Можно ли засыпать отводные канавы?! Что за голова у этой женщины?!»
       В том, что женщина именно кошмарная, Недди не сомневался. Он с ужасом вспоминал рассказы Насти и то, какой племянница впервые явилась пред его ясны оченьки. А вдруг Алина застанет там Элоизу? Она же замордует его девочку!
       «Да ладно, - утешал он себя. – Элоизку, пожалуй, замордуешь! К тому же там будут Тхаа и Тогу, Янек, Дини и Куг-Ги. Может, всем вместе им удастся справиться с Алиной, если она не вовремя вернётся и набросится на девчат? Да, они легко её свяжут».
       Недди надеялся, что поступает правильно, давая сёстрам возможность ещё немного побыть вместе.
       Правитель заметил, что всё ещё стоит, где стоял, глядя вслед уходящему войску. Он улыбнулся, представив Тихое Озеро, переправу на нём, королеву Елицу в голубом платье на пристани. И Эжена, который перемахнёт через борт на тёплые доски, к своей королеве.
       Снова у них вышла разлука. После праздничной ночи Елица быстренько умчалась к своим малышам. Вместе со своей младшей сестрой.
       Сейчас Недди мечтал о том, что, может вот так же, его самого будет встречать Марыся, когда он в будущем году приедет к ней свататься.
       Правитель тронул было поводья, но…
       Эжен вдруг развернул Дружка и помчался назад. Ему удивлённо смотрели вслед. Он остановился там, где начинались Степные Скалы и улыбнулся Недди.
       Оба одновременно обнажили клинки и отсалютовали друг другу.
       «Ты так и не спросил, откуда у меня этот меч».
       «Я знаю. Я сам вручил его тебе, когда вернул Золотую Реку. Всё могло быть иначе».
       «Не могло. Потому что ты – это ты, мой брат».
       «До свидания, Эжен. Да сохранят тебя Боги, в которых ты веришь».
       «И тебя, Недди».
       Оба они надеялись, что обнажили оружие в последний раз.

* * *

       - На Белый Остров – и никаких возражений, - сказал Куг-Ги. – Заскочим по дороге. Ведь всем же хочется увидеть этих двух молекул.
       - Кого?
       - Племянников наших с Дини. Вы забыли? Вас теперь у нас не то семь, не то девять.
       - Что значит, «не то?»
       - То ли мне считать Тогу одним дополнительным племянником, то ли считать его в тройном экземпляре. Включая его братцев.
       - Включай, - согласился Тогу. – Отчего не включить?
       Ребята тихонько хихикали. Право же, восемнадцатилетний эльф казался порой старше и серьёзнее всеобщего дяди.
       - Это на него опять от нервов болтовня напала, - шепнула Тхаа Клавдию. Тот авторитетно кивнул.
       И то правда. Впервые за пять лет Куг-Ги собирался открыто посетить Белый Остров, да ещё тогда, когда там не было ни Эжена, ни Виктора, которые только начали путь в Лесной Край.
       За него тревожились, его уговаривали повременить, но он упёрся, как мальчишка, которого пытаются оттащить от ларька с конфетами.
       И оказался прав.
       Чувствовалось, что молодая королева здорово поработала с общественным мнением.
       Когда Куг-Ги вышел на крыльцо Блестящего Дворца, к людям, которые этого требовали, собравшись на широком дворе и даже на другом берегу Тихого Озера, они замолчали и склонили перед ним головы, признавая свою вину и его преданность и отвагу.
       Те самые люди, что пять лет назад требовали от своего короля отречься от брата.
       Он с улыбкой показал им половинку Знака Рода.
       - Меня зовут Куг-Ги Лаэнса, - сказал Хранитель Кораблей. – Я говорю вам спасибо.
       И, низко поклонившись, он скрылся за дверью. Там, дрожа от волнения, всеобщий дядя уцепился за Тогу за неимением Эжена.

* * *

       Ребята пробыли на Белом Острове всего лишь до следующего утра. Задыхаясь от восторга и нежности, они нянчились с малюсенькими близнецами, они не давали покоя их маме рассказами о своих приключениях. Тхаа и Тогу учили плавать Элоизу. Янек в тоске слонялся по своей мастерской. Ему очень хотелось что – нибудь смастерить, но он понимал, что не успеет, лучше и не начинать. Яночка, как всегда отправилась по окрестностям.
       В знакомой пещерке она услышала голоса и собралась было деликатно удалиться, но её окликнули.
       Девочка подошла и села рядом с Куг-Ги и Дини.
       - Я здесь родился, солнышко, - сказал домовой. А Яночка вдруг призналась:
       - Я в твоём доме, Куг-Ги, испортила одну картину. Дорогую, наверное. Прямо простым карандашом измалевала. Это ту, где Песчаные Ступени. Думала, так лучше будет.
       Дини рассмеялась. Куг-Ги махнул рукой:
       - Да ну её, эту картину.
       - Ещё я тоже на стенах рисовала. Просто удержаться не могла. В сенях и ещё где – то. Кучу бумаги извела. Наверное, на приличную сумму.
       - А между тем, мой Куг-Ги не видел ни одного твоего рисунка. Ну, кроме тех… Тех самых. Я тоже не видела, - упрекнула её Дини.
       - Я посмотрю, - пообещал дядя. – Если понравится – возьму тебя в ученицы.
       - Понравится, - усмехнулась девушка.
       Они сказали это так серьёзно, что Яна глубоко вздохнула и зажмурилась от счастья.
       Быть ученицей Куг-Ги – что может быть лучше? Плевать на эту гнусную Твизу!
       А то ведь она вся измучилась сомнениями: как часто теперь придётся видеться с дядей и, наверное, с тётей.
       - А где… Где будете вы? – запинаясь спросила девочка.
       - Там, где ты, - сказала Дини. – Но не всегда. И не сразу. Через месяц – два. А то много дел на Иллене.
       - Да, - подтвердил Куг-Ги. – Месяца через два - два с половиной. Ты должна немного подождать. Мы будем жить в одном дворе, мы купили там квартиру. Чтобы быть к тебе поближе.
       - Он обещал, - с гордостью напомнила Дини, с любовью глядя на них обоих. - Да и в доисторическом письме ведь было написано именно так.
       Яна болезненно сморщилась. Не нравились ей такие напоминания. Но Куг-Ги всё нипочём. Он сказал:
       - Но мы не сможем сразу поселиться там, где ты. Много дел здесь, солнышко. Мне поручили восстановить Цепь порталов. Большая честь. Потом мы с Дини смотаемся на Синий Берег. По Хранительским делам. Роднички, травка, цветочки, росточки…
       - Навестим Морской Народ, - подхватила Хранительница Жилищ. – Этот год был для них тяжёлым.
       - А ещё у нас Расписной домик.
       - И дом в Синем Городе. Мы попросили Натано, чтоб они составили интересный проект. Будем восстанавливать.
       - А наш кораблик? Откроем навигацию на Золотой Реке. Хотя, вроде уже открыли.
       - А Поющий Дом? Ты слышала, Яночка, он снова в Грибоедово. Эльфы нам его подарили. Там снова можно будет жить. Знаешь, кто будет строить новую галерею на Поляне Истока?
       - Догадываюсь, - шепнула Яна.
       У них столько дел и столько домов! А как же она?
       - В моём дворе? - прошептала девочка для уточнения, потому что это её волновало больше всего.
       - Помнишь, нас не было целый день? – говорила между тем Дини. – Мы купили квартиру.
       - Да, прямо в твоём дворе, - дополнил Куг-Ги. – Напротив.
       - Ты будешь видеть, как светятся наши окна.
       - Виктор и Настя ужасно довольны. Мы будем соседями.
       - А Эжен и Елица – не очень. Они хотели, чтобы мы жили на Белом Острове.
       - А Недди надеется, что мы останемся в Синем Городе.
       - Нас не поделили!
       - Вот умора!
       - Вы с Янеком станете приходить в гости.
       - Или мы все вместе придём к Янеку.
       - А там уже соберутся все наши друзья…
       - Ты рада?
       - Да. Очень, - честно призналась девочка, ради которой это всё делалось. – Но как же Иллен? Белый Остров?
       - Ничего. Как – нибудь совместим. Шире круг общения, больше возможностей, грандиозней планы, выше цель.
       - Какая?
       - Увидишь, - сказала Дини.
       - Сюрприз, - заявил Куг-Ги. – Какое счастье, что всё так, а не иначе! Как всё хорошо!
       Яна подумала и решила, что он прав.
       Один вопрос не давал ей покоя.
       - Куг-Ги, - спросила Яна, - где же твой предок, о котором все говорят? Я не видела его.
       - Я тоже. Может, он решил, что мне вредны лишние переживания? Очень благородно, ведь так оно и есть. Адреналин – это не то, что полезно для моего творчества.
       Мило болтая, они пошли ко дворцу.
       Снова разливался прекрасный Илленский закат. Из окон кухни приятно пахло ужином.
       Завтра Яночка будет любоваться уже земным закатом и угощать друзей ужином на своей даче.
       Господи! Продуктов – то нет!
       Ладно, можно купить.
       Но какие? Яна совсем оторвалась от Московской жизни.
       И хватит ли денег? Компания – то больно большая!
       Как тяжело быть хозяйкой дома!
       И как же здорово!

* * *

       Яне не пришлось думать о пропитании. Всё взяла на себя Дини. Пока девочка растерянно шарахалась туда и сюда, не соображая, с чего начать, Хранительница Жилищ взяла авоськи, Янека и Тхаа и сбегала в магазин. Тут Яна стала думать, какую сумму ей надо возместить со своей стороны, исходя из того, что Алина велела ей сохранить хотя бы две трети оставленных денег на её «после приезда». Получалось, ей можно истратить рублей пятьсот – семьсот, предварительно выделив из этой суммы какую – то часть на билет до Москвы, и закупку продуктов дома.
       Чуть не плача от растерянности, Яна стояла над авоськами, понимая, что в них еды гораздо больше, чем на пятьсот рублей. Васька, урча от счастья, поедал у её ног булочку с корицей.
       - Ты думаешь не о том, Яна, - сказал Куг-Ги, отрываясь от ящика с инструментами. – Ты глянь: нас тут трое жутко голодных мужчин. Разве мужчины допустят, чтобы их двое суток обеспечивала едой маленькая девочка? Успокойся. Это мы тебя угощаем.
       - А… Но… Всё – таки…
       - Расслабься и поли грядки. А то знаешь, что бывает, когда Элоизка достаёт моего Недди?
       - Знаю. Подзатыльник.
       - То – то, гляжу я, у меня порой руки так и чешутся. Это гены, солнышко, не иначе.
       Девочка глянула на непривычно человекообразного Куг-Ги и его отнюдь не маленькую пятерню и предпочла удрать на огород.
       - Яна! – надрывалась там Тхаа, в нетерпении топая ногой. – Ну уже пять раз тебя зову! Куда это нести?
       В руках у эльфийки была целая куча каких – то гнилых палок.
       - На костёр, - машинально ответила маленькая хозяйка.
       - А это? – домогалась Дини, показывая на ворох непотребного рванья. Хранительница Жилищ не выносила такой мерзости в помещениях. Пока готовился обед, она решила начать прибираться.
       - На костёр! – ляпнула Яна, но тут же опомнилась. – Нет! Нет! Это обратно в шкаф.
       - Зачем?
       - Алине нужно.
       - Вот это?!
       Дини махнула чем – то цветастым и дырявым.
       - Это халат сестры первого мужа Алининой бабушки.
       - Она его ещё носит?
       - Она скончалась лет двадцать пять назад.
       Дини икнула и выронила всю кучу.
       - Вот видишь, - укоризненно сказала ей Яна, - это спортивные штаны прадедушкиного племянника по материнской линии со стороны жены. Ещё в девятнадцатом веке пошиты. Натуральная шерсть.
       - Чьей жены? – обалдела Дини.
       - Не знаю. Прадедушкиной, наверное. А эта шляпа…
       Янек больше не мог терпеть. Он скрючился от хохота между грядками.
       Тхаа уронила что – то тяжёлое. От костра долетел грохот и их с Тогу смех.
       Куг-Ги на крыше едва не проглотил гвоздь.
       Элоиза утопила чайник в ведре с водой.
       - Он её щипал или вычёсывал? – ржал Янек.
       - Кого? – не поняла Яночка.
       - Жену. Чтобы добыть натуральную шерсть. Ой, не могу!
       - Да я тебя прибью! – взвизгнула девчонка и ринулась на насмешника, сжав кулаки и глотая слёзы.
       - А ну, цыц! – рявкнул Куг-Ги.
       - Я уже уношу! – пролепетала Дини. – Уже кладу обратно!
       - Правильно, Яна, дай Янеку в ухо! – подначивала Элоиза. – Нечего изгаляться!
       - Это кому это в ухо? Он мой брат! – взвилась Тхаа и помчалась к драчунам по сорнякам, пугая комаров.
       Туда же прискакала Элоиза. Как была: с ведром, водой и чайником.
       - А она - моя сестра! - взвизгнула наследница.
Дети с упоением отдались восхитительной драке. Все четверо махали друг на друга когтями, травой и тряпками и обзывались нехорошими словами. Васька путался под ногами.
       - Это тоже от нервов, - сказал умный Тогу и окатил сорванцов водой из ведра.
       Под Куг-Ги, спешно слезающим с крыши, подломилась перекладина лестницы, он грохнулся и сшиб с ног соседа Ивана Иваныча. Тот всего лишь зашёл узнать, что за вопли раздаются на участке, где живёт одинокая девочка, вечно занятая огородом. Его пёс Лихач лихо понёсся по грядкам облизать Яну, но перед ним встал Васька, который раза в четыре меньше его.
       Васька вытянул шею, забил хвостом, растопырил уши и зашипел.
       - Гав – гав! – сказал Лихач.
       - Ш – ш – ш! – ответила такса.
       - Вау – у – у! – взвыл пёс и ускакал.
       Васька с победным курлыканьем закружился вокруг мокрой и лохматой Яны.
       - Это как? Что это, Куг-Ги? – едва вымолвил Иван Иваныч.
       - Это гости, - пояснил тот. – Не бери в голову, Вань. Дети – они всегда дерутся. А потом мирятся.
       - Да, - подхватил Тогу, - посредством холодного обливания. Приводит в чувство. Привет тебе, инопланетянин. Меня зовут Тогу Стани, я эльф.
       - О – о! – простонал Куг-Ги.
       - Э? – озадачился Иван Иваныч. – А собака, она чего? Тоже… того?
       - Нет, - сказал Янек. – Она охрипла.
       - А вон то – это что? – сосед указал на дочку правителя Нетума.
       - Племянница моя, Элоиза, - представил Куг-Ги.
       - Надо же, а раньше Яной была.
       - Яна – это я, - сообщила вторая племянница и заорала: - Дини, ты что?
       - Что такое? Коврик хочу вытряхнуть. Прекрасный лоскутный коврик. Постелим у двери.
       - Это Алинин дачный парадный джемпер. Она с детства не даёт ему дорваться до конца, заплатки ставит. В Москве уже не носит, а здесь на собрания ходит. Натуральная шерсть…
       Дини молча унесла несостоявшийся коврик в дом. Янек сам себе заткнул рот. Тогу покачал ведром. Иван Иваныч сказал:
       - Я пойду, ладно, Куг-Ги? И ты иди. Это дом такой… Плохо действует. Эта Алина… Чего ей не жилось в доме, что она в наследство получила после Яниного рождения? Хороший кирпичный дом прямо у магазина. Глядишь, нормальной бы осталась. А на отшибе жить – каждый свихнётся. В глазах начнёт двоиться, человечки зелёные мерещиться…
       - Давай, Вань, иди. Это мудрое решение, - одобрила Дини. – Яна, могу ли я взять эту облупленную миску для салата или это священный антиквариат?
       Тхаа вдруг вспылила и подскочила к соседу с горящими глазами:
       - Дядя Ваня, Тогу тебе не зелёный человечек, он очень даже красивый!
       - Да – да! – подтвердил на всё согласный сосед и отступил к калитке.
       - Весело у вас на Земле, - обобщил эльф, - мне нравится. Скажи, инопланетянин, ты составишь нам компанию, когда мы вечером пойдём прогуляться? Нет? Очень жаль. Ты прикольный.
       Иван Иваныч закрыл за собой калитку. Кошмар! У этой парочки, у Куг-Ги и Дини, просто талант устраивать вокруг себя суматоху, но это – венец всему!
       - Тогу!!! – заорал взбешённый домовой. – Какого чёрта обзываешься?
       - На кого? – поразился тот. – Да я ни слова…
       - Да сам ты инопланетянин!
       - Вы ещё подеритесь! – возмутилась Дини. – Яна! Могу я взять миску?
       - Я что – то не поняла про дом, - отмерла девочка и выжала волосы. – Какой ещё кирпичный дом?
       Наступило молчание. Куг-Ги делал вид, что его жутко интересует мох на дорожке.
       - Да коню же ясно, - наконец сказала Элоиза. – Твоей Алине Хранители подарили дом, чтобы ты всё время была на виду и тебя никто не обидел. Думали, наверное, она тебя любит, мечтает тебя растить бескорыстно, как дочку. Вот мозги им запудрила! Бескорыстно! Как бы ни так! Дом она продала и купила вот это. У нас в таком даже куриц не держат. Все тысячелетние халаты она перевезла сюда.
       - В одном дворе мы оказались не случайно? В смысле в Москве? Раньше Алина жила в каком – то бараке, а потом вдруг раз – и её сосед Виктор Лаэнса. Она вам говорила, что любит меня и хочет растить?
       - Ну… - протянул Куг-Ги, которого Яночка сверлила взглядом. Он совсем огорчился, когда она догадалась спросить:
       - Алина – моя мама?
       - Нет, - дуэтом ответили он и Дини.
       А Тхаа сказала:
       - Не всё ли тебе равно?
       - Ты лучше её саму спроси, - посоветовала Элоиза.
       - Так она и расколется! – вздохнул Янек, знаток Алин.
       - Куг-Ги, - потребовала Яна, - скажи честно.
       - Она тебе не мама, она тебе тётя.
       - Ты уверен?
       - Естественно.
       - Ура! – шёпотом воскликнула девочка. – Значит, я когда – нибудь увижу и маму.
       - Зачем тебе? – удивилась поумневшая Тхаа.
       - Просто так. Все дети хотят знать свою маму.
       Дини ушла в дом.
       Куг - Ги полез на крышу.
       - Кончайте болтать, - прикрикнул на компанию Тогу. – Этак мы никогда не покончим с делами. Тхаа, ты хотела косить? Вот коса. Янек, ты что – то тяпал? Продолжай. Только Ваське хвост не оттяпай. Гони его с грядки. Элоиза, что стоишь, радость моя? Набери в кране воды и шуруй помогать Дини. Яна, ку – ку! Стоя не спят. Ты что – то желала полоть? Давай шустрей. Мы с Элоизой горим желанием познакомиться с этим миром. Быстро, быстро! Яна, ты говорила, у вас на участке нет стола. А вот он есть.
       - Его кто – то сделал, пока меня не было. И щели паклей заткнул. Так бывает. Живёт в доме какой – нибудь жулик и в благодарность что – то чинит.
       - Это я, - крикнул из – за забора Паэрл. Он как раз вывел семью на прогулку и они проходили мимо. Яна спряталась за Тогу.
       - Я бы пригласил вас вечером в гости, как вы насчёт этого, а? Привет, Тогу, как дела?
       - Зайди, я расскажу.
       - Да мне уж рассказали. Наши победили.
       - Наши всегда побеждают! – улыбнулась Паэрлу Элоиза.
       - Привет, котёнок. Как папа? Как наш друг Грэм? Всё нормально?
       - Папа велел передавать тебе привет, если увижу.
       - Ладно, потом поболтаем ещё, - заспешил Паэрл. – Может, даже на Иллене. Я собираюсь разыскать в Н’дэре свою мамочку, познакомить её со своей семьёй. Твоя сестра, котёнок, больше не боится меня?
       - Нет, - сама за себя ответила Яна.
       - Вот и славно. Слушай, Куг-Ги, помоги мне с документами. Регистрация и всё такое. Паспорт…
       - Непременно, Паэрл, обязательно.
       Он побежал по высокой траве за детьми, Машей и Пашей, а Даша ещё задержалась перекинуться парой фраз с Куг-Ги и Дини.
       - По всему выходит, что все счастливы, - обрадовался Тогу и полез за сарай за очередной порцией мусора для костра.
 
* * *

       Яна тоже была счастлива все эти два дня, что компания возилась на её участке.
       Во – первых, Куг-Ги и Тогу починили протекающую крышу, а домовой ещё слазил в недра фундамента и что – то такое наколдовал, чтобы пол не гнил.
       Во – вторых, участок приобрёл вполне цивильный вид. Сорняков нет и в помине, мусор сожжён, яблони Куг-Ги обработал от вредителей какой – то ерундой из большого опрыскивателя с дачи Виктора. Удручал только вид Янека. Он уныло торчал над отводными канавами и всё повторял:
       - Зачем вы их засыпали? Зачем? Давай, пока мы все здесь, откопаем их обратно.
       Только грозное имя Алины останавливало Хранителей в этом благородном порыве.
       В – третьих, было весело. Они гуляли по посёлку, лесам и полям, собирали грибы и тут же их жарили и съедали. Они бродили по Поющему Дому и Дини с Куг-Ги рассказывали компании разные забавные случаи из своей жизни. По вечерам Тогу и Элоиза прилипали к телевизору.
       - Привыкайте, чтоб у вас не было шока, - сказали им «инопланетяне».
       Яна была счастлива и следующие два дня в Москве.
       Сначала они водили обалдевших от впечатлений Элоизу и Тогу по городу, учили их правилам дорожного движения и как пользоваться транспортом. Ваську приходилось носить на руках. И то он беспрестанно шипел и пытался клюнуть прохожих.
       Ночевала компания в квартире семейства Виктора Лаэнса, потому что там было много спальных мест. На новой жилплощади Куг-Ги не было ещё никакой мебели, а в квартиру Яны Дини отказалась войти наотрез. Там, сказала она, бесконечно много отрицательной энергии, скопленной за многие годы и бережно хранимой вместе с древним хламом.
       На третий день нарисовались Виктор и Настя.
       - Всё, - сказали они. – Дошли.
       - До чего дошли? – не поняла Яна.
       - Наше доблестное войско до Белого Острова.
       - Не может быть!
       - Это с дядей – то Эженом не может? Наверное, он сделал портал – и прыг – прыг… - объяснил Янек.
       - Точно. Прыг, - кивнула Настя, уплетая приготовленную Тогу на завтрак кашу со шкварочками. – Сейчас будет ещё прыг.
       И точно. Раздался звонок – и на кухне стало не протолкнуться. Явились Эжен и Елица.
       - Нам что – нибудь осталось? – спросили они.
       Поскольку это было тридцатое августа, компания отправилась в «Олимпийский» покупать детям к школе разные нужные и интересные прибамбасы. А то раньше было некогда. Куг-Ги превратил илленскую валюту в кошельке у Тогу в рубли – и он тоже забавлялся покупкой для маленьких братьев разных занимательных штук. У него и Элоизы глаза разбегались и приходилось тратить уйму времени, объясняя для чего нужен, например, пластилин, или фломастеры, или калькулятор. А ещё – напоминать им, что они здесь не в последний раз.
       Яна и Элоиза жутко смущались. У них были свои деньги, но их завалили подарками. Но что поделаешь: такое количество дядь и тёть чревато именно этим.
       Увешанная кульками компания ввалилась в «Макдоналдс», где натрескалась мусорной еды до отвала. Великий кулинар Тогу тоже уплетал за обе щёки. Эжен снова встал в очередь. Он набрал два большущих пакета с собой.
       - Угощу Недди, Клавдия, Стёпку, ну и прочих там, в Золотом Дворце.
       Хозяева Лесного Края брались доставить Элоизу отцу.
       - Это будет сюрприз, - радовалась Елица. – А вы, - обернулась она к Куг-Ги, Тогу и Дини, - занимайтесь спокойно своими делами. Только не очень долго. Вы нам нужны.
       - Вы тоже не очень долго, - сказала Дини Виктору и Насте. – Вы тут нужны. Думаете, моим родителям без вас легко?
       Тут–то Яночка поняла, что это и есть настоящее расставание.
       В тихом скверике, со слезами на глазах, она простилась с Элоизой и Тхаа, с Эженом и Елицей. Они пошли от неё по безлюдной аллее и как–то незаметно скрылись из глаз.
       - Выше нос, - сказал Янек. – Мы ещё тысячу раз увидимся. В конце концов, здесь у тебя есть я.
       Сам же он отправился домой с мамой и папой.
       Дини, Куг-Ги и Тогу помогли ей закупить продукты, проводили до двери квартиры и тоже куда – то отправились.
       Яна осталась с Васькой и принялась готовить ужин в ожидании возвращения отдохнувшей, довольной и загорелой Алины.
       - Всё – то она знала, Вась, - глядя на собачку, грызущую морковку, шептала девочка. – Всё знала, но была со мной не Алина, а Дини. Что ты хочешь? Яблоко? Вот, пожалуйста. Нет, она не разрешает звать себя мамой. От этого Алина кажется себе гораздо старше. Да, я много раз просила разрешения так её называть. Всё это о чём нам говорит? О том, что она мне действительно тётя, а не мама. Обещай, что ты не будешь на неё шипеть, когда она придёт…

* * *

       …С тех пор, как вернулась Алина, прошло месяца два.
       Яна так и не перевелась в школу Янека. Она боялась, что тётя этого не одобрит. Но девочка стала замечать, что донимать её в классе стали меньше. Она подозревала, что Янек поговорил кое с кем по душам. Ох, неспроста Володька Крюков ходил с фингалом под глазом и ворчал что – то про придурков из соседней школы!
       Яночке стало спокойнее. Она иногда набиралась смелости и вставляла в чью – нибудь беседу пару остроумных замечаний. Кое – кто начал поглядывать на неё с уважением. Эти отдельно взятые личности старательно прятали своё мнение от других, чтобы самим не попасть в опалу. Поэтому Яна почти не чувствовала перемен.
       Девочка стала прислушиваться к современной музыке. Она не нашла в ней ничего ужасного и очень этому удивилась. У неё не было видика, но она стала заходить в магазины и читать на коробках кассет краткое содержание новых фильмов и пыталась запомнить фамилии актёров, чтобы, если что, не ударить в грязь лицом. А новыми прикольными детскими книгами её снабжал Янек.
       Яночка тосковала. Везде и всюду ей мерещился Иллен. Она искала в толпе знакомые лица. Подолгу смотрела на картинку Куг-Ги, подаренную ей Дини и вставленную в рамку, сделанную Тогу.
       К новой земле. К новой жизни.
       Яна не получила ни одного письма. Ей ни разу никто не позвонил. В окнах квартиры в доме напротив ни разу не зажёгся свет.
       Алина раскритиковала те милые безделушки, что в разное время ей дарили родные и близкие, обозвав их безвкусной импортной фигнёй и средством геноцида русского народа. Видя, что Яна каждое утро сооружает на голове красивую причёску, тётя пригрозила остричь племянницу «под горшок». В её возрасте женщина должна заплетать косу. Всё остальное – от распущенности и безвкусия. На рынке Алина стал посещать с Яной только продуктовые ряды: девочка со странным интересом рассматривала модную одежду.
       Другая бы спросила: «Чего ты добиваешься, Алина? Почему тебе так надо, чтобы я оставалась безвольной затюканной замухрышкой? Почему сама гробишь лучшие годы, ставя заплатки и шарахаясь от всего, что несёт тебе на блюдечке сама Жизнь? Где ты черпаешь радость, Алина? Неужели тебе её приносит вид старых, заскорузлых, обшарпанных, оборванных чужих вещей? Почему ты сама не следуешь своим словам о прекрасном и высоком? Почему считаешь, что все люди вокруг спят и видят, как навредить тебе? Зачем ты хочешь превратить меня в Алину номер два? Ведь я – Яна. Яна Арода. Я хочу быть сама собой. Я другая. Во мне тоже есть что – то хорошее. Отчего ты не видишь, мама?»
       Да, другая бы девочка так и спросила, но Яна молчала. Сквозь вопли Алины невозможно пробиться слабому голоску разума. Особенно, если ребёнок ещё сам в своём разуме не уверен.
       Яна уходила в комнату и ложилась на кровать. Алина врывалась туда же, и продолжались попрёки и вопли. Васька, против которого тётя почему – то не сильно возражала, уползал в ванну и там трясся от страха. Тот ли это Васька, который, рискуя собой, бросился защищать хозяйку от огромных хищных тварей? Алина, где – то через час, скакала в ванну и принималась причитать:
       - Ой, Васенька, ой, солнышко! До чего ты довела бедную собаченьку, тварь неблагодарная! Иди ко мне, сюсеньки – пусеньки – тютюсеньки! Малепусенькая красотусенькая зверулечка! Куси – пуси! Муси – муси!
       У Яны складывалось впечатление, что Алина знакома с бессмертным творчеством Кати Лель.
       - Отчего бы тебе, Алиночка, не назвать солнышком меня? Все, кроме тебя, меня так называют.
       - Кто это «все»? Опять будешь врать про своих новых друзей, с которыми ты без меня по подвалам шастала, по чердакам клей нюхала? Вон какой шрам на руке: значит, ты уже на игле сидишь!
       - Какая игла? Ты что, Алина? Я же ведь объясняла…
       - Что ты объясняла? Только от героина такие глюки: дяди мерещатся, другие миры и водяные в страшных количествах!
       Горло Яны сжимала звуковая волна, летящая впереди каждого слова тёти. Её хватало лишь на несколько возгласов:
       - Но Тогу… Такой обряд… Это не игла, а ножик…
       - Ещё того лучше! Не удивлюсь, если мне скажут, что ты ограбила квартиру. Откуда эти игрушки, эти тряпки? Эти ленты с серебром и старинной вышивкой? Это красное платье? Эта обувь? И ведь надо же! Украсть только то, что налезает на саму неё! Если крала, то хоть бы о тётке подумала! Я совсем разута на осень!
       Яна тоже была разута и раздета. Не будет же она бродить по Москве в октябре в красном сарафане и тоненьких лёгких туфельках. Она вышла из себя:
       - Извини, Алина, там не было твоего размера. Я грабанула детский дом. Украла тетрадки, приготовленные несчастным сироткам к школе. И наркотики, которые им дают, чтоб не шумели.
       Минут пять тётка хлопала глазами, и Яне удалось вставить веское слово.
       - Ты ведь всё знаешь, Алина. О том, кто я такая. Хранители тебе всё рассказали. Снабдили тебя кое – чем, чтоб я росла не в бараке, а в нормальных условиях. Думали, наверное, об остальном ты позаботишься сама, как настоящая мать. Но ты не она, я знаю. Я совершила такое большое дело, а ты плевать хотела на это. Что же ты орёшь и делаешь вид, что знать ничего не знаешь?
       - А – а – а! – взвыла Алина, изображая горестные рыдания. Она протянула руки к Ваське, ища поддержки, но он слабо зашипел, а потом свалился на бок и обмяк. Обморок.
       - О – о – о! – голосила тётка. – Моя собачка! Это ты виновата! Ты! Что делать? Ы – ы – ы!!! Такое говорить про ту, что кормила и поила, и была вместо матери! У – у – у! Васенька! Мы с тобой сдохнем, а она будет только рада!
       Яна растерялась. Она знала: если Алина плачет, надо тут же просить прощения. Не важно, виновата ты или нет. И она вновь попросила. И, пробравшись к Ваське, сунула его под холодную воду. Очнувшийся зверь благодарно облизал ей лицо и, весь дрожа, забился под халат.
       - На, вытри его, - сказала Алина, сменив гнев на милость, и протянула полотенце.
       Зазвонил телефон. Яна была к нему ближе и поневоле сняла трубку. Она намотала провод на кулак, чтобы не размыкался контакт во время разговора и сказала:
       - Алло.
       - Ты дура! – завопил на том конце провода Янек. Девочка опешила.
       - И ты туда же. Почему?
       - Идиотка! Я видел Дини. Она плакала! Я видел дядю Недди. Он весь расстроен! Элоиза вся в печали! Клавдий сказал, что тебя убьёт!
       - За что?
       - Кто там? Что? Дай мне, - домогалась Алина. – Это Янек? Не говори с ним.
       - За что тебя наказали и почему ты в печали? – перешла на язык заговорщиков Яна.
       - Ты не пишешь им! Ни одного письма! Ни слова! Как ты могла? Ведь тебя учили, как письма пересылать волшебным способом!
       - А они мне написали? Хоть слово? За два месяца хоть строчку? Что молчишь?
       Янек молчал долго. Потом сообщил:
       - Они клянутся, что ты могла бы вся зарыться в их письма, так их было много. Каждый день тебе кто-нибудь что-нибудь посылал.
       - Да?
       - Ты что? Ни одного не получила?
       - Нет.
       - Спроси у Алины.
       - Дурак.
       - Сама дура. Куда они ещё могли деться из почтового ящика?
       Алина увивалась рядом и пыталась всем телом просочиться в трубку. Яна крутилась, стараясь эту трубку от неё удалить.
       - Куда? – спросила девочка.
       - В чужие руки попали, вот куда.
       - В чьи?
       - Нет, я не могу с тобой! В Алинины, в чьи же ещё?
       - Я тебя побью за такие слова.
       - Выходи во двор, побеседуем.
       - Думаешь, испугалась?
       - Давай – давай. И захвати мне тот словарь, который я просил.
       Яна вспомнила о конспирации.
       - За что ты, говоришь, наказан? Не пускают гулять? Да ты что? И завтра не пустят? Плохо, но что делать? Кстати, первая задача у меня сошлась с ответом, а вторая – нет.
       - Дочитала, что ли «Гарри Поттера?» Первую часть?
       - Ну да.
       - Хочешь вторую?
       - Вот именно. Значит, как раз решаешь? Позвони, как решишь.
       - Хорошо, принесу.
       На этом разговор закончился.
       Алина весело спросила:
       - Что наказали дружка? За хамство, наверное. Это от него ты понабралась…
       Тётка бухтела и бухтела. Но Яна знала, что она сделает, узнав, что Янек не пойдёт гулять.
       - Сходи в магазин, - велела она. Что и требовалось.
       - Но Алина… - для виду захныкала племянница. – А уроки?
       - Давай – давай. Купишь хлеб и молоко. Ноль пять процента. Более жирное нам не по карману. Не вздумай покупать сметану. До получки далеко, - поучала её Алина. Яна улучила момент и, выудив из-за калошницы первую часть "Гарри Поттера" спрятала книгу в шапку. – Вот если бы ты была нормальной девочкой, а главное – благодарной…
       Это повторялось изо дня в день. Алине не давал покоя Яночкин золотой браслет. Она хотела прибрать его к рукам и спрятать в шкаф. В то, что тётя его продаст и купит сметаны, как – то не верилось.
       - Плачу за всё. Кормлю, одеваю тебя…
       Яночка нацепила драповое клетчатое пальто с пыжиковым воротником. Оно было ей мало и коротко, а сломанная пряжка пояса топорщилась на животе. Рейтузы, сношенные сыном соседки и заштопанные лично Алиной, и испанские сапоги.
       Испанские не по стране – производителю, а по сути. Алина всегда покупала Яне обувь на размер меньше. Возможно ли, чтоб у девочки была такая огромная лапа, как у племянницы? Ей не верилось. Глазомер подводил. Руки отказывались брать с полки обувь реального размера.
       Алина выплыла из кухни. На ней моталось что – то вроде наволочки. Несмотря на то, что Настя отдала ей кучу классных вещей.
       - Во всём себе отказываю, - нудела тётка. – Давай сходим к ювелиру. Он откроет аккуратненько твой браслет. Зачем тебе золотое украшение? Безвкусное, аляпистое. Не для девочки. Это даже опасно. В нашем мире, который…
       «Господи! Как надоело!» - подумала Яна и рявкнула:
       - Алина! Сделаем так. Моя вещь – это моя вещь. Что бы ты ни говорила, она останется моей. Это подарок. Всё.
       В запальчивости Яна выронила словарь, который спрятала было под необъятный свитер.
       - Что это? – спросила Алина. Она не разрешала давать Янеку книги. И брать у него. Что он может предложить, кроме развращающего душу чтива?
       - Что это? – спросила Яна.
       Из словаря выпали вскрытые конверты. Голубые конверты с личной печатью правителя Нетума. Голубые конверты с забавными рожицами, нарисованными рукой его дочери. Разноцветные конверты от разных людей. От Дини, наверное, тоже. Не так уж много конвертов. Видно, какая – то часть.
       Алина бросилась подбирать. Яна стояла, как пришибленная.
       - Отдай, - сказала она.
       - Зачем тебе?
       - Это мои письма.
       - Ступай в магазин. Нечего тебе читать всякую муру. Хватит с тебя дурацких книг.
       Ни слова не говоря, Яна взяла шапку и вышла.
       И прислонилась к стене у почтовых ящиков, прижимая к сердцу свой оберег. Какое счастье, что Янек так и не показал ей, где застёжка!
       Никогда в жизни девочке не было так плохо.
       - Яна Нолина? – спросили её.
       Она очнулась и уставилась на женщину. Нет, на Прекрасную Даму в шляпе с вуалькой, длинном пальто и при каблучках.
       - Да, а что? Я – Яна.
       - Из восемьдесят второй квартиры?
       - Угу.
       - Вам приглашение.
       Женщина полезла в уродливую сумку, портившую весь её облик. На сумке было написано: «Почта СССР». Из саквояжа торчала газета. Дама не спускала с Яны глаз.
       - Куда приглашение?
       - Не знаю куда, но велено расписаться.
       Яночка послушно чиркнула закорючку в разлинованной бумажке и взяла красивую открытку. Она представляла собой фрагмент фотографии какой – то картины. Широкий весенний разлив Оки. Девочка случайно знала это место. Она улыбнулась лучам, пробившимся сквозь тучи и отразившимся в воде. На душе у неё вдруг стало радостно. Яна подняла глаза, но женщина уже ушла. Тогда девочка занялась текстом.
       «… имеет честь пригласить Нолину Яну Валерьевну на открытие персональной выставки в выставочном зале «Герострат».
       Дата. Время. Адрес.
       Районная галерея, в которой работает Алина.
       Яна даже и не слышала от неё, что там готовится новая выставка.
       Кто же её пригласил?
       Имя, отчество и фамилия художника шли в начале текста и были написаны от руки до того неразборчиво, что понять можно было лишь одно: все три слова начинаются с заглавной буквы.
       Вся в раздумьях, Яна пряталась за углом, дожидаясь Янека.
       - О, смена сезона! – приветствовал он её пальто. Что это у тебя?
О! У меня такое же.
       - Ха! Ян Викторович! Кто же имеет честь вас пригласить? Что за почерк – ничего не понять! Представляю, каков художник.
       - Может, секретарь заполнял.
       - Очень подозрительно. По идее, наши имена должны быть написаны от руки, а имя художника – напечатано. Давай – ка сбегаем к залу, посмотрим афишу.
       - Ох, нет, - пискнул Янек. – Нога болит. Старый перелом.
       - Полечить?
       - Бесполезно. Это на перемену погоды.
       - И что?
       - Хранителям не помогает.
       Он уболтал её, даже нагло, но незаметно применил магию Хранителей - Янек ведь тоже любитель сюрпризов. Яне вопрос с приглашением стал казаться не важным и они никуда не побежали. Сходили в магазин, а потом – к Янеку. Там тётушкина племянница всё раздумывала, сказать или нет только что вернувшимся Насте и Виктору о предательстве Алины.
       Не сказала.
       Зачем портить людям праздник в честь возвращения?
       Яна объелась торта, сдерживая слёзы выслушала новости о дорогих ей людях и местах, и Янек пошёл провожать её домой за новой порцией нравоучений и попрёков.
       - Когда же вернуться Дини и Куг-Ги? – спросила девочка сама себя, с тоской глядя на тёмные окна. – Я видела, здесь сегодня мебель разгружали. Может, это их мебель?
       - Может. Мама же сказала: вернутся на днях. Подождём.
       - Я больше не могу, - созналась Яна. – Я не дождусь.
       - И что ты сделаешь?
       - Не знаю. Ничего, наверное.
       Она не сможет даже написать им. Что писать?
       «Простите за долгое молчание, виновата моя тётя, которая прятала от меня ваши письма»?
       Стыд и позор.
       Как она будет оправдываться при встрече? Нельзя же подставить тётю? Она думает, что делает Яне добро, хотя и не понятно, какое.
       Алина торчала в окне подъезда. Надежда Яны на тихий вечер улетучилась, как туман над Золотой Рекой.
       - Брось всё, Яна, - сказал её друг. – Идём ко мне. Через полчаса ты будешь уже в Золотом Дворце. Или в Блестящем. Где захочешь. Оставь ей авоську – и вперёд. Решайся. Ваську украдём потом.
       Девочка решилась.
       Она покачала головой и шагнула в подъезд. Алина не подарок, но она заменила Яночке мать, а родителей не выбирают и не предают.
       - Я не причиню ей горе, - сказала Яна.
       К её удивлению, Алина ругалась не сильно. Так, поверещала минут двадцать за то, что неблагодарная Яна дружит с хамом Янеком. Ну ещё за то, что умотала из дома бросив на несчастную тётку собаку и хозяйство. Ещё за то, что ей, Алине, внезапно позвонили с работы в её выходной и велели явиться за гуманитарной помощью от ООН музейным работникам, у кого дети до шестнадцати лет.
       - Заявление пришлось писать, - тоном лебедя, который вот – вот отбросит копыта, вещала тётушка. Видимо, это страшно тяжёлое дело, писать заявление. – Я одна у нас такая. Вся помощь досталась мне.
       На лице Алины светилась вселенская скорбь, когда она вытряхнула на диван подростковые шмотки.
       Красную курточку, джинсы, две – три кофточки и полусапожки.
       - Это что, мне? – поразилась Яна.
       - Кому ж ещё? Джинсы на меня не налезут. Сапоги тоже. Кофточки не растягиваются, чёрт бы их побрал. Куртка… Ну, ты уж три года клянчишь куртку. Пользуйся, так и быть. Хотя я и не понимаю, чего в этой моде хорошего. Задница вся голая, капюшон на загривок давит, а цвет! Он будет тебя возбуждать, как быка, ты станешь совсем неуправляемой. Но ты носи, а то скажешь потом…
       Яне расхотелось мерять обновки. Ей не хотелось разговаривать, не хотелось читать или смотреть телевизор. Она поискала глазами, но не нашла ни одного неприбранного конверта, голубого или хоть какого – нибудь. Она ушла к себе и легла спать. Васька свернулся калачиком у неё в ногах.
       На днях!
       Как пережить эти дни?

* * *

       Утром девочка забыла, что у неё есть новая куртка. Надела драповый ужас и потащилась в школу. Ей было плохо. Ноги не шли, руки не поднимались, глаза ни на что бы не смотрели. Кроме как на окна квартиры Куг-Ги и Дини. Яна увидела там занавески!
       Мигом Яна взвилась на третий этаж. Она жала на звонок и колотила в дверь кулаком. И никто не открыл.
       Яночка села на ступеньку. Ей хотелось остаться здесь и ждать сколько угодно. Ведь когда – нибудь её друзья поднимутся по этой лестнице и увидят своё солнышко.
       Но наверх никто не шёл. Будущие соседи Куг-Ги стаями сбегали вниз, спеша на работу. Все удивлённо обходили девочку с доисторическим пыжиковым воротником. Одна бабулька сунула ей десятку и сказала жалостливо:
       - А больше никто тебе и не подаст здесь, сиротинушка. Люди, они такие. Ступай, посиди у церкви.
       Сжимая в руке купюру, Яна стала спускаться. Она помнила: ей надо в школу.
       Душа её была полна чёрной тоски. В ней не было места для новых впечатлений. Яна не сразу заметила странную перемену в поведении своих одноклассников. Утихшие было на время, они с новой силой принялись смеяться над Яной и донимать её.
       - Да её просто глючит, - слышала Яна на переменах.
       - Это ранняя шизофрения.
       - Ха – ха!
       - Хи – хи!
       - Эй, Каштанка, у тебя правда дядя инопланетянин, а братец – эльф?
       - Нет, у неё дядя царь.
       - Инопланетный король.
       - Га – га – га!
       Кто сказал?
       Откуда узнали?
       Никто из семьи Лаэнса не мог рассказать. Даже Янек. Никогда.
       Из всех прочих знала только Алина, как самый близкий человек. Но и она не могла. Она ведь почти мама.
       Или могла? Она ведь читала и прятала письма, адресованные ей.
       Доверие Яны ко всему миру пошатнулось.
       - Каштанка, а Каштанка, ты теперь дружишь с царями, мы тебе не компания.
       Яна не отзывалась. Она хотела уйти, но заметила Катьку Семёнову. Дочку единственной относительно близкой Алининой подруги и страшной сплетницы. На губах десятилетней дурынды играла пакостная улыбочка.
       Вот так, сказала себе Яна.
       Но ей даже в голову не пришло, что Алина распустила слух нарочно, в целях воспитания путём влияния на племянницу общественного мнения. Пусть-ка поймёт, кто ей единственный друг, когда, рыдая, приползёт к тётке искать утешения. Это вышло случайно, решила Яна. Случайно, в процессе беседы.
       Но Катька захихикала:
       - Твоя тётя отведёт тебя к психиатру!
       А ребята радостно подхватили:
       - Ты, нолик без палочки! Говорят, браслет у тебя волшебный, а ну дай, мы посмотрим.
       Яна сказала сужающемуся кругу:
       - Посмотрите. Подойдите и посмотрите, если такие смелые.
       Смелых было мало. Все знали, как здорово Яночка дерётся. Но тут, в толпе, забияки обнаглели. Кто – то дёрнул её за рукав, кто – то толкнул в спину. Кому – то Яна двинула по шее портфелем.
       Эх! Такую прекрасную драку в зародыше сгубили звонок и учительница математики, разогнавшая всех.
       - Марш на своё место, - приказала она Яне. – Как была дурой, так дурой и осталась. Потому и сидишь одна – одинёшенька на том ряду, что у меня для идиотов.
       «Сама ты идиотка», - хотела огрызнуться Яна, но взрослым так не говорят.
       - Королевна ты наша, - припечатала математичка, а все вокруг заржали. – Хотела свой авторитет повысить? Тоже мне, нашла способ. Вот уж действительно, нолик без палочки. У тебя, королевна, не бывает денег даже на чупа – чупс.
       Отчаяние и печаль, и переживания от страшного удара, нанесённого ей Алиной, вдруг нашли выход в смелых словах, которые Яна бросила им всем. Кошмарная, непозволительная дерзость с её стороны.
       - Сами вы нолики! – рявкнула она. - Сами Каштанки! Моя собака и то не такая брехливая. Запомните все: моя фамилия Арода. Именно она будет стоять у меня в паспорте, а на вас мне плевать хотелось. Вы страдаете по чупа – чупсам? Вот, купите себе.
       Она разжала ладонь – и на пол упала десятирублёвка. Яна подхватила портфель и двинулась к выходу из класса среди полного молчания. Ей смотрели вслед, а она спросила, обернувшись:
       - Что? Тётю к директору? Замечательно. Тётя придёт. Но не Алина. Тётя с вами поговорит. Кроме Алины, у меня их три. Вам достаточно?
       И она вышла, хлопнув дверью.
       Девочка ещё не знала, что в понедельник всё изменится в лучшую для неё сторону, что у неё попросит прощения даже математичка, убоявшаяся трёх тёть.
       Яна шла по двору и слёзы заливали ей лицо. А навстречу ей бежал маленький Хранитель.
       - Ты что? Ты плачешь? Да я!.. Да…
       - Отстань, Янек, я домой хочу.
       - Но кто тебя? Да я…
       - Никто. Я прогуляла урок математики. Впервые в жизни. Будет мне секир башка.
       - Что значит прогуляла? Разве не отпросилась специально? Ты во что одета? Ты ещё не готова? Ты что, забыла? Мне мама записку написала, чтобы отпустили с уроков. Бегом домой, переодеваться!
       - Зачем? И во что?
       - Что, уж прямо и не во что?
       Яна запоздало вспомнила про приглашение.
       - Я не хочу. Настроения нет. Подумаешь, выставка. Я в этот «Герострат» могу каждый день ходить. Сегодня не хочу.
       Но Янек поволок её к подъезду и поставил перед дверью в квартиру.
       - Открывай, а то я сам открою.
       Дома Яна сразу пошла в свою комнату и повалилась на кровать.
       - Ой, - ахнул мальчик, - а где картинка?
       В рамочке Тогу вместо картинки Куг-Ги стоял портрет Алины. Подарок Дини тётушка бросила на книжную полку. Почему – то это добило девочку и она уткнулась в подушку, уже не имея сил даже рыдать.
       Где она, новая жизнь?
       - Вставай, - приказал Хранитель. – Вставай, Яна Арода. Валяются и ревут только слабовольные трусихи.
       - Я не трусиха! – тут же подскочила девчонка.
       - Умываться! – гаркнул парень. - Покажи им всем, что ты не слабовольная.
       Яна сунула лицо в ладони, полные холодной воды.
       - Причешись. Да не делай дебильный хвостик. Распусти волосы. Заколи сбоку той красной заколкой из Кирпичного Моста. Вот так. Алина, шипя, заползёт в самый дальний угол и укусит себя за хвост. Небось, её и так уже крючит и колбасит от новой выставки.
       - Почему?
       - Злая она у тебя.
       - Сам ты…
       - Ладно – ладно. Вытряхивайся из этого хлама. Мы покажем всем, кто тут самая красивая.
       - Королевна, - всхлипнула Яна.
       - Да. Ты и есть королевна. Кто же ещё? Эта кофта твоя или Алинина?
       - Моя. Помощь гуманитарная. От ООН.
       - Надевай. Обалдеть! Вот это да! В ООН знали, как тебе угодить! Это что? Джинсы? Твои? Напяливай. Рейтузы – то штопанные сними. Колготки обычные надень.
       - Но Алина не велит…
       - Слушайся меня, а то расскажу ей, как ты торчала на палубе в море под дождём во время шторма. Что это красное? Куртка? Твоя? Влезай. Брось эту шапку, надень капюшон. На улице не холодно совсем. Теперь обувь.
       - Алина говорит, нельзя без шапки. Она увидит!
       - Хорошо, что она не знает, как ты спала на голых камнях на Тайной Дороге.
       - Шантажист! Что нам делать на этой выставке?
       - Развлекаться. Мы же дети. Ты что обула? Сними немедленно. Вот эти сапожки обувай.
       - Но сточатся набойки!
       - Напишу в ООН. Хочешь международный скандал? Всё, бежим.
       - Зачем бежать – то? – отдуваясь, спросила девочка через некоторое время.
       - Надо быть пунктуальными. Хотя всё равно опоздали.
       Они перешли на шаг и Янек сообщил:
       - Вечером будет праздничный ужин. Но не у нас.
       - По поводу? И где?
       - Увидишь. Сюрприз.
       Кто – то ей уже говорил это, но Яна, под гнётом сегодняшних переживаний, никак не могла вспомнить.
       Она забыла посмотреть на афишу перед входом в выставочный зал, чтобы выяснить фамилию художника. Янек элементарно отвёл ей глаза. Он улыбнулся, заметив в череде припаркованных машин три совершенно одинаковые иномарки, стоящие рядком. Интересно, понравилась ли быстрая езда по российской столице гостям из Нетума?
       Дети предъявили приглашения, Янек принял и сдал в гардероб Янину куртку и повёл девочку по короткой широкой лестнице в зал. Знакомые сотрудники «Герострата» выскакивали на их пути, как чёртики из шкатулки, всплёскивали руками и кудахтали:
       - Ах – ах! Ох, Яночка! Ну и ну! Такой талант! Тебе повезло! А мы и не знали!
       Сам директор Сергей Платоныч, сбежал по ступенькам, пожал ей руку и пробасил:
       - Так держать, солнышко. Да ты, оказывается, красавица! Талант! Дай я тебя поцелую.
       Он чмокнул её в щёчку и испарился.
       - Чего это они все? – расширила глаза Яна, замерев среди лестницы.
       - Ты иди, не отвлекайся, - шепнул мальчишка. На пути им как раз попалась Алина: она осуждающе покачала головой и, скрипнув зубами, отвалила в сторону.
       Легко сказать «иди». На верхней площадке теснилась толпа. Очевидно, на колонне, что одиноко торчала среди первого зала, помещалось что – то интересное. Народ, поднимаясь по лестнице, натыкался на это взглядом, да так и оставался стоять, забыв, что вокруг, на колоннах и стенах, полно других экспонатов. А вот детям, из – за их роста, не было видно то, что разглядывали все.
       - Серёжа! – раздался слева голос коллекционера Семёна Потрясова. Он поймал директора галереи за пуговицу. – Во сколько мне обойдётся этот шедевр? Эта песня, эта сага об исполнении желаний, этот рассказ о любви, о тишине и красоте широкой воды? – Люди, близкие к искусству, всегда так выражаются.
       - Эта картина не продаётся, - смеясь отвечал Сергей Платоныч. – Это подарок художника его ученице. Той самой девочке, что на картине. А вон, в уголке, её рисунки. Их немного, но уже чувствуется талант. Мы эту девочку знаем. Вот она.
       И директор с улыбкой кивнул на Яну. А та смотрела в уголок, не веря своим глазам. Всего лишь пейзажи на четвертинках листа. Но это были ЕЁ пейзажи. Окрестности расписного домика.
       - Что?! – вскричала Яна, громче, чем позволено в музеях.
       На её вскрик обернулись, перед ней мгновенно расступились. На картине, что висела на одинокой колонне, она увидела себя, такой, как сегодня утром. Расстроенной, взъерошенной, сердитой. Она не была такой, когда рисовала себя там, у озера Пуговка, среди дубов, и ярких лугов, и всех красок летней провинции Крэис. Художник изобразил её так, чтобы подчеркнуть контраст между Яночкой – девочкой и Яночкой – взрослой девушкой, которую она рисовала на трепещущем от ветра листке.
       И погода тогда стояла не такая. Не было этих туч, готовых вот – вот пролиться дождём, влаги, что чувствуется в воздухе. Но как ещё подчеркнуть настроение ребёнка, чья неокрепшая вера в добро готова вот – вот зачахнуть, как росток, с трудом пробившийся из – под изнемогшей от засухи земли? Дождь нужен, чтобы напоить землю, придать сил маленькой жизни, растущей на ней. Вода разольётся Золотой Рекой – и к ней приведёт дорога. Девочка превратится в прекрасную девушку. Солнечные лучи пробьются сквозь облака. Маленькая Яночка у озера Пуговка рисовала сама себя. В девочке чувствовалась сила, которая перетекала от неё нынешней к ней же будущей. Весёлой, спокойной, уверенной в себе.
       Взрослая Яночка на трепещущем листке в руках девочки поднималась от Золотой Реки по крутому склону, в котором находилась Пещера Безумца. Что – то там ждало её. И только одним словом можно было обозначить это. Словом «Любовь». Вопреки всем запретам Алины, это слово и это чувство светилось в серых глазах.
       Янек взял замершую перед картиной на верхней ступеньке лестницы Яночку за руку. Потому что он знал, как знал это Куг-Ги, кто встретит её на вершине холма.
       А за Рекой, всеми оттенками простого карандаша, переливался Синий Город. Девушка чуть отставила в сторону руку. Прикрытый её ладонью, почти не видимый в свете ярких лучей, на дальнем берегу горел костёр.
 
       *

       ЭТО КОНЕЦ РОМАНА "СЕРДЦЕ РЕКИ".
       
       * * * * * * * * * * * * * * * *
       
       Иллюстрации последних четырёх глав романа - фото реальных мест, вдохновивших на создание этой книги.
       Скажу честно, прообраз Золотой Реки - Ока, которой нет любимей и прекрасней. Но у каждого - своя Река.
       Что такое Забытая Скала, она же Песчаные Ступени? Это Каменная Могила, памятник природы и истории на Украине в Запорожской области у города Мелитополь. Всё, что говорил о священном месте Недди, отправляя туда Клавдия - правда. Сравнительно недавно Каменную Могилу омывали три реки, сливавшиеся в этом месте. От двух остались лишь канавки да травы, растущие на влажных лугах. Третья река, Молочная, ещё в середине двадцатого века была глубока, широка и судоходна. Нынче это нечто грязноватое, что можно перейти вброд.
       СКОРО ЕЁ НЕ БУДЕТ.