Было у отца три сына...

Старик, сидел в кресле качалке, укрытый клетчатым пледом и задумчиво глядел вдаль. А за стеклянной раздвижной стеной мерцала звездами ночь и совсем недалеко, на берег набегало море. Маяк стоявший на косе, подсвечивал путь лоцманам, ведущим корабли мимо опасных рифов.

Опять разболелась спина, старое ранение. Перемена погоды, утром будет шторм.
Давным-давно, еще во время войны, он, будучи летчиком истребителем получил осколочное ранение позвоночника и с тех пор не мог ходить.

Уснуть мешали и воспоминания, нахлынувшие вдруг внезапно. Не о войне и не о прожитой жизни.
О сыновьях.
Три сына пошли по его стопам и стали военными летчиками.
Он уже пять лет не видел двух старших сыновей. Хотя... он знал, где они сейчас. Уже пять долгих лет они на одном и том же месте.
Где сейчас младший, старик не знал. Последний раз его он видел год назад и больше ничего, ни писем, ни чего...
Небо, небо, хоть раз, в последний раз взглянуть с высоты на землю... Как он завидовал тем альбатросам, что парили в небе днем над морем.
       
Потихоньку гасли звезды, светлело небо, а море все яростнее ударяло волнами о волнорез. И волны, перекатившись через него уже спокойно набегали на темный пляж.

Старик на некоторое время закрыл глаза, пытаясь заснуть хоть на минуту.

Порыв ветра внезапно отодвинул стеклянную перегородку и, ворвавшись вместе с песчаной пылью в комнату, сбросил на пол листки бумаги сложенные стопкой.
Пламя в камине резко дернулось и запылало ярче.

- Постой отец, не засыпай.

Он открыл глаза. Двое старших сыновей стояли перед ним на фоне неба. Такие же, как и на той, последней фотографии.
В серебристых комбинезонах военных летчиков.
Вот только почему черные стекла на шлемах в их руках, разбиты?

- Уже пора? - Он вдруг все понял. Время, беспощадное время, оно прислало за ним его сыновей.
- Но где же младший? - старик смотрел на братьев.
- Он догонит нас, отец, чуть позже.
- Значит и он...

- Нам пора, отец, встань и иди.

Он почувствовал легкость во всем теле и встал. Боль в спине исчезла.
       
- Не оглядывайся, отец - сказал средний сын, - представь, поверь, что ты птица, альбатрос, чайка, без разницы, главное, что ты снова сможешь летать.
Братья попятились, пропуская отца вперед.
Он вышел, не чувствую ни рук ни ног, как во сне, лишь плотный встречный ветер бросал ему навстречу хлопья морской пены. Он встал на каменный парапет и, раскинув руки, шагнул с обрыва, навстречу шторму, встающему солнцу, заре, окрашивающей далекий горизонт в ярко-алый цвет.


Далеко далеко, о землю грянулся серебристый истребитель и алое пламя взрыва, огненным цветком вспыхнуло, смешиваясь с цветом восхода, цветом начала и цветом конца.