Дуралей. Новелла

       В молодости этот мужчина выглядел очень красивым человеком - высоким и стройным. Девчата моего возраста часто украдкой смотрели ему вслед. Черная, как смоль, шевелюра - слегка курчавилась. Усы над высокой губой являли собой широкую и пышную ленту. Глаза черные, как угли, пронзительные. Что-то в нем было цыганское, загадочное, непривычное.
       Увидев его впервые на пляже с очень привлекательной девицей, оказавшейся впоследствии его супругой, я подумал тогда: вот франт! Наверное, к нам на завод прибыл «молодой специалист».
       Но я ошибся. Он действительно прибыл к нам на завод, но не как молодой специалист после окончания института, а как обыкновенный работяга.
       В то далекое время, завод обеспечивал быстроразвивающуюся космонавтику новой техникой. И, соответственно, развивал свой кадровый состав, привлекая кадры из других городов, строя жилье и весь советский соцкультбыт. Звали этого красавца Мальковский Иосиф Казимирович. Работал он на плоскошлифовальном станке в инструментальном цеху, шлифовал плоскости у инструмента. Станок ему достался импортный, высокоточный и довольно надежный – наш от таких режимов, какие ему задавал Ося, давно бы развалился, а этот держался.
       – Мы чё? Не фрезеровщики, что ль? – говаривал Ося, снимая по целому миллиметру за один проход.
       Продольный стол останавливался от такой нагрузки. От снопа искр из-под шлифовального круга иногда загорались оконные шторы…На оскином станке гибкий брезентовый рукав вытяжной вентиляции от станка редко выдерживал неделю. Оськиными стараниями эти рукава горели бенгальскими огнями. При этом ни запаха, ни дыма не было. Все продукты горения моментально уносила вентиляция…От рукава оставалась несгораемая основа – пружина большего диаметра, сиротливо соединявшая станок с вентиляцией.
       В таких случаях Ося шел к цеховому механику и сообщал ему очередную «новость».
       Механик негодовал:
       – Да сколько ж можно тебе ремонтировать этот рукав? Иосиф Казимирович! Ты ж меня на одном брезенте разоришь. Я тебя снимать буду со станка. Ты нисколько не бережешь станок, за который между прочим плачено золотом. Сейчас же пойду к начальнику цеха ходатайствовать о снятии тебя со станка! Все люди работают, как люди, и рукава у них не горят, – тут он разводил руками, – Нет у меня для тебя брезента! Понимаешь? – Нету! Начальник цеха не поможет тебя снять со станка, – пойду к пожарным.
       Когда механик затихал и его возмущенному красноречию приходил конец, Ося брал механика «под мышку» и вел на свое рабочее место, при этом наставлял:
       – Максимыч! Ты, почему такой темный? Ты же член нашей родной коммунистической партии. Я сейчас тебе покажу свои социалистические обязательства по соцсоревнованию, и ты увидишь, какой я принял встречный план, – подойдя к станку, Ося продолжал, - видишь этот вымпел «Ударника коммунистического труда», что украшает мое рабочее место? - Я его заработал своим горбом! – Тут он открывал специальную тетрадь по соцсоревнованию и показывал цифры выполнения норм выработки. – Ты видишь? Как я могу достичь такой выработки, не насилуя станок? – Никак!
       – Да пошел ты со своими обязательствами и встречными планами знаешь куда?.. – вновь распалялся механик, - я твои встречные планы каждую неделю вижу… Они у меня уже в печенках сидят. Вон твой коллега, Валера Карапыш, работает – у него выработка не меньше, а рукава не горят. Потому что головой думает! Смекалкой берет! А ты – тупо, насилуя станок... Ладно! Заменю тебе рукав, но в последний раз. – Больше не подходи! – c этими словами уходил.
       Через несколько дней этот разговор повторялся.
       Ося в первые годы работы на заводе в КПСС не состоял, но очень сильно ей симпатизировал. Он свято верил в соцсоревнование и всякие там обязательства. Нас поражал один пункт его встречных планов и обязательств: «Сэкономить за год полтонны металла».
       Ну, как может экономить металл шлифовщик? – Не шлифовать детали, а отправлять их прямо в утиль? Или не делать, допустим, брака? Тогда он не будет выполнять свои прямые обязанности... Как шлифовщик может экономить металл? – знал только Мальковский.
       Карапыш шутил:
       – Оська усами металл собирает и потом сдает вместе с полотенцем… в утиль.
       Действительно, после такой «ударной» (угарной) работы у Оськи все лицо, уши, брови и усы – все оказывалось в абразивной и металической пыли.
       Мальковский любил выступать на собраниях с критикой мастеров, которые плохо занимались соцсоревнованием…Статный внешний вид и неплохие производственные показатели позволили ему добиться высокого места в цеховой иерархии по профсоюзной линии. Там он возглавил сектор по соцсоревнованию. Вскоре и партия подкатила с предложением о вступлении в нее Мальковского.
       Ося не стал заставлять ее себя уговаривать…
       Да что там! Мужик он - действительно видный, еще рабочий, семьянин. Особых грехов за ним в ту пору не числилось. Таких людей как Мальковский, в партии находилось множество.
       Первое время на партийных собраниях не выступал, приглядывался. Но спустя несколько месяцев на одном из собраний обсуждался вопрос о соцсоревновании и уровне заработной платы по цеху.
       Ну, как по такой любимой теме не выступить? И Ося выступил с пространной речью, в которой затронул оба вопроса. Он долго говорил о том, что в цеху, кроме него, никто соцсоревнованием не занимается, что мастера пустили это важное партийное дело на самотек, что руководство цеха на это разгильдяйство смотрит сквозь пальцы, что пора бы коммунисту – руководителю цеха обратить на это особое внимание как на огромный резерв в развитии производства.
       Пока все это говорил, заместитель секретаря парткома завода, присутствовавший на партсобрании, в знак согласия кивал головой. А Ося, боковым зрением видя в его кивках поддержку, все больше распалялся. И потребовал наказания по партийной линии всех коммунистов–руководителей за развал работы по организации соцсоревнования в цеху.
       Зал отреагировал на эти требования Мальковского легким гомоном.
       Во второй части своей пространной речи заявил о том, что партия в нашей стране руководящая и направляющая сила по Конституции, следовательно, наша партийная организация в цеху является этой же направляющей силой. Что с коммунистов большой спрос, но слишком маленькие стимулы партийной работы, поэтому предложил уровень средней заработной платы коммунистов увеличить в два раза – за счет уровня заработной платы других работников, не являющихся членами партии. Он так и сказал:
       – Вся власть в цеху в наших руках и деньги, и люди, и оборудование, и руководство сплошь все члены партии. Поэтому стесняться нечего и некого!..
       От такой речи все застыли в ожидании мнения присутствующего представителя парткома.
       Тот, сидя в президиуме собрания, сначала находился в замешательстве от неожиданного поворота в речи выступающего, но быстро пришел в себя. Наклонился к цеховому парторгу, что-то спросил, тот ответил.
       Оська в это время с чувством выполненного партийного долга, прошел с трибуны в зал и присел на свое место. Стал ждать отзыв товарищей на свое кардинальное предложение.
       – Вы! Уважаемый товарищ Мальковский – молодой коммунист и, видимо, слабо представляете себе ту организацию, в которую вступили! – начал свою реплику заместитель секретаря парткома завода. – Наша коммунистическая партия не бандитская малина, где делят добычу!
       Бурные аплодисменты зала поддержали заводского секретаря…
       Дальше собрание развивалось уже не по намеченному плану, а каждый выступающий считал своим долгом поддержать своего партийного лидера и побольней пнуть Оську. Мальковский сидел с красными пятнами на лице и в знак своего оправдания, с места, после каждого выступающего произносил одну и ту же реплику:
       - Ребятки! Я же для вас старался! А разве партия не делит общенациональный доход? - Делит. Тогда при чем здесь бандитская малина?..
       Времена стояли брежневские, таких выступающих с предложениями сомнительного характера, видимо, существовало достаточно много, однако их уже не садили «куда надо». Оська выступал ведь не от идейной убежденности, а от своей душевной простоты. Мальков-ского тогда на собрании резко критиковали, - чтоб другим не повадно. Но оценок его выступлению с далеко идущими последствиями не дали…
       Вскоре, примерно через полгода, Оська неожиданно, в пьяном виде оказался подобран патрульной машиной и доставлен в вытрезвитель…На ближайшем партсобрании его исключили из партии. Выгнали тихо, без комментариев. Хотя известно, что многих коммунистов за вы-трезвитель тайно крепко ругали, но в рядах оставляли.
       До посещения медицинского вытрезвителя Оська, видимо, выпивал горькую в основном в кругу семьи. На производстве его пьяным никто не видел. Но после этого случая, пройдя, как говорится, «огни, воды и медные трубы», стал частенько на работу приходить с похмелья. Да и с работы стал уходить не один, а в компании друзей, внешний вид которых сам говорил за себя, и направлении, в котором они собрались двигаться после работы.
       Иосиф Казимирович такой человек, который несколько по-иному воспринимал окружающий мир, поэтому вел себя не так, как остальные участники коммунистического строительства.
       Так, имея мотоцикл с люлькой, он, как только представилась возможность, вступил в гаражно-строительный кооператив. В то время вступление в такой кооператив оказывалось необходимо только для осуществления отвода земли под строительство и непосредственно возведения стен. Дальнейшее же строительство каждый член кооператива осуществлял, исходя из своих возможностей. Купить ничего из стройматериалов было нельзя. Можно только украсть или «достать», что, в принципе, одно и тоже. «Достать» – это тоже украсть, но чужими руками. С тем человеком, который тебе помог «достать», следовало рассчитываться деньгами либо водкой.
       Кое-как накрыв гараж бракованной бетонной плитой, Иосиф Казимирович начал думать о ее гидроизоляции. И тут его осенила идея. Прикинув площадь крыши, решил на ней осуществить мечту об огороде…
       Перегной на крышу гаража возил в люльке мотоцикла долго и издалека. Наконец, сформировав грядки, посадил лук, чеснок, помидоры и огурцы…Соседи по гаражу относились к этой затее сначала с прохладцей, зная его чудаковатость. Однако после сильного дождя, когда у всех соседей вокруг гаража Оськи по стенам, вместе с водой потек перегной, в адрес нашего героя посыпались матерки…Но удачно начавшийся эксперимент нельзя прекратить на половине пути. Тем более лук и чеснок уже начали приносить свои плоды. Их зелень прекрасно шла на закусь…Ося не стал обращать внимание на возгласы недовольных. И у своего гаража поставил двухсотлитровую бочку, в которую собирал воду с соседних гаражей во время дождя для полива своего «огорода».
       Несмотря на старания владельца плантации, растения, набрав силу, стали чахнуть, поскольку слой перегноя оказался тонковат…Это обстоятельство вынудило экспериментатора на новые издержки. Он на мотоцикле привез целую люльку коровьих лепешек и опустил их в бочку, прикрыв сверху листом железа. Через неделю стал заниматься подкормкой растений…От блока, в котором находился гараж Мальковского, воняло, как от коровника…
       Через несколько дней на том огороде все пожелтело, кроме сорняков. Эксперимент не удался, но отрицательный результат – тоже результат. Не последний год живем! На следующий год эксперимент над сосе-дями и огородом был продолжен…Закончился он года через три полным запустением. На крыше его гаража всегда вырастал приличный бурьян. Возможно, он растет до сих пор.
       Еще во время проведения «эксперимента» и после него, Мальковскому на собрании Правления гаражно-строительного кооператива неоднократно предлагали неукоснительно убрать с крыши гаража перегной. Но тот противился этому, говоря:
       – Да у нас половина Союза живет в мазанках с крышами, покрытыми бурьяном! А тут гараж… Кому какое дело до того, чем у меня покрыт гараж? Гудрон – битум в магазине не продают, а воровать я не умею. – Отстаньте от меня!
       Позже Иосиф Казимирович где-то прочитал или услышал о чудодейственном воздействии финской бани на организм человека. Увлекшись этой идеей, Оська пытался устроить сауну в квартире и даже приобрел на заводе «дровяные отходы», завезя их в гараж. Но в силу каких-то семейных обстоятельств сауну ему пришлось строить в гараже…
       В качестве «дровяных отходов» он приобрел упаковку от импортного станка, переплатив кое-кому из хозяйственного цеха. Упаковка та оказалась изготовлена из доски-вагонки. Досточка – к досточке! Правда, поломано кое-где, но это мелочь.
       Строить сауну в гараже – тесновато, но здоровье дороже. А мотоциклу места и так хватит…
       Треть гаража Ося отвел под строительство сауны. Упаковка очень здорово подошла под сауну. Оська, для утепления, между стенами гаража и сауны вложил несколько старых пакетов стекловаты, найденных в районе ремонта теплотрассы.
       Печь самолично сварил из куска трубы, найденной там же. Слив воды сделал в погреб, находящийся под гаражом, закопав в дно погреба старую флягу с отверстиями в дне, чтоб грязная вода уходила поглубже. Воду для мытья предполагал набирать в той же бочке, из которой поливал свой огород.
       Пуск сауны приурочил к выходному дню в середине лета.
       Иосиф Казимирович в этот день чувствовал себя именинником. После обеда, придя в гараж, принес с собой несколько бутылок водки и нехитрую закуску. И сразу затопил печь в сауне.
       Летом дым из трубы над гаражом – всегда привлекает внимание соседей. Как только повалил дым, в открытые настежь ворота гаража стали совать носы соседи, интересуясь происходящим…
       Нужно знать дух мужской гаражной жизни, чтоб понять любопытство соседей. Для многих завсегдатаев гаражей – лето - золотая пора. На этот период гараж становится для них родным домом. Там можно легально скрыться от сварливой супруги, сославшись на необходимость ремонта техники. А тем временем вместо ремонта предаться откровенному пьянству с друзьями, с соседями по гаражу, товарищами по работе и просто случайными собутыльниками. А в случае крайней нужды в гараже можно и переночевать. Нашелся бы повод выпить. А можно и без повода…А тут такое мероприятие: пуск бани!..
       Первым пришел Володька Кравцов из гаража напротив, наискосок. Глянул в темноту гаража и, увидев Оську, участливо воскликнул:
       – Баньку топишь? И париться собрался? – Он знал об Осиных намерениях на стадии строительства.
       – Конечно! Вроде все готово. Чего тянуть-то? Да и обмыть ее надо… Ты – как?
       – Я? Всегда готов! С удовольствием! Сейчас только один болт за-верну, чтоб потом не забыть…И руки помою, – он показал Оське испачканные ладони в грязном масле.
       Пока Кравцов заворачивал болт и мыл руки, Оська бросил на люльку мотоцикла лист фанеры – получился своеобразный стол. Поставил на него посуду, разлил по стаканам водку - по чуть-чуть и приготовил закуску. С томлением стал ждать товарища, бесцельно ходя по гаражу и заглядывая периодически в баню.
       – Ты чё жар выпускаешь? – неожиданно появился Володька, протягивая Мальковскому сверток, – Там вареное мясо. На закуску пойдет. А в бане-то, как?
       – Да уже ничего! Посмотрим, что дальше будет. Давай по махонькой за баню…
       – Давай! – открыв дверь в баню, шмякнул Кравцов, – нормально. Все будет хорошо!
       Он оглядел нутро бани, закрыл дверь и подошел к мотоциклу – «к столу».
       Чокнувшись гранеными стаканами, выпили. Только приступили к трапезе, еще два соседа по гаражу мимо ворот топают и в темноту гаража зырк – там Мальковский с Кравцовым.
       – В честь чего водку пьянствуем? …А, баню топим! Хорошенькое дело. А жарко-то будет? – заходя в гараж, любопытствовали пришедшие вновь. – Ну, за такое дело - грех не выпить!..
       – Ну, наливай, хозяин. Я, щас за веничком сбегаю к себе. Надеюсь, пригласишь на первый парок? А? Каземирыч? – на ходу произнес Савелий – еще один сосед справа.
       – Да, какой разговор! – берясь за початую бутылку, кукарекнул ве-село Ося ему вслед и добавил, – неси полотенце, а веник не надо. У меня ведь сауна…
       Оська разлил по стаканам. Савелий вернулся, держа в одной руке бутылку с прозрачной жидкостью, в другой – полотенце не первой свежести.
       – Долго она, – он кивнул на сауну, – будет топиться?
       – А хрен ее знает!? – Хозяин встал и, открыв в баню дверь, заглянул внутрь.
       Середина печи светилась темно-красным светом. В сауне уже стало жарко. Лето ж. Оська прошел внутрь. Пощупал полки. Они оказались еще едва теплые. Подбросил дров и вышел из сауны.
       – Давайте еще помаленьку выпьем и будем готовиться.
       – Казимирыч! Давай выкатим из гаража мотоцикл. – Все-таки печь топим! Мало ли чего? Я с детства пожаров боюсь.
       – В чем вопрос? Давай! Сейчас выпьем и выкатим…
       Выпили, крякнули, закусили. Натужились, выкатили мотоцикл. Импровизированный стол поставили на две чурки, стоявшие в углу. Одну из створок гаражных ворот закрыли на затвор, другую створку прикрыли до половины. Стали раздеваться. А вода у тебя там, в бане, есть? – спросил Савелий.
       – Зачем? Это ж сауна! Прогрелся и на улицу…Вон ведро. А вон у ворот бочка с водой. Ты чё? Сюда мыться пришел? Мыться можно и дома в ванне. В грязной воде поплавал и будь здоров. Вода в сауне не к чему - лишняя сырость!
       – А я бы ведро все-таки набрал и в сауну занес. Пусть у двери постоит. Потом все равно сауна это у тебя или баня обмыться-то надо. Пойдешь домой дверь в бане откроешь, и все…Сейчас лето, а осенью похолодает? Твоя бочка льдом покроется. Что тогда будешь делать? А?..– вступил в разговор Женька Егоров, пришедший вместе с Савелием, он работал с Мальковским в одном цеху. Он первым разделся, открыл в баню дверь и зашел в сауну. – Э-э! Да у тебя тут одна парилка...
       Остальные стали заходить и размещаться на полке, расположенном вдоль задней стены гаража. Последним вошел Савелий, неся ведро воды, которое оставил у двери, и полез на полок.
       Сели на полке, как воробьи на проводе. В сауне оказалось жарко, пахло свежим нагретым деревом. Печь, стоящая в углу против полка, добавляла запах дыма и каленого железа.
       – Оська! Ничего тут у тебя. Только, я думаю, надо бы перегородку сделать. Там парилка, – он показал в сторону печи, – а здесь, мойка, – Женька показал на дверь.
       – Ладно. Легко критиковать. Нормально все! Хозяину нравится, -.это его дело. – Сам поймет, поправит, – заступился за Оську Кравцов.
       – Давайте пройдем весь процесс. Сейчас рано еще о чем-то говорить. По крайней мере, начало мне нравится! Особенно самое начало процесса – повод..! – встрял Савелий.
       – О! Это самое правильное предложение, – заключил Мальковский.
       Печь светилась темно–красным светом, излучение от нее жгло в первую очередь ноги мужиков, сидящих ближе к ней. Некоторое время просидев неподвижно, Егоров, сидевший почти прямо напротив печи, произнес:
       - Давайте-ка меняться местами. У меня уже глаза жжет, – он стал спускаться с полка, освобождая место следующему. А сам двинулся к двери. Сначала, было, полез на полок у двери, потом, видимо, передумал и вышел из парилки. Кинулся к бочке, но дойдя до выхода, понял, что совсем гол, вернулся в парилку.
       – Слушай! Казимирыч! А как ты мыслил себе выходить к бочке? Одеваться перед полосканием..? Ну, можно предварительно набрать ведро воды, а потом его себе на голову вылить. Только покажи, над ка-ким местом выливать? Думаю, что там, в гараже лить нигде нель-зя…Похоже, лить воду можно только здесь и на улице – больше негде. Ты уж извини! – с этими словами он опрокинул ведро воды, стоявшее у двери бани себе на голову, и вышел из парилки.
       За ним последовал Оська. Тоже вышел к приоткрытой двери гара-жа, выглянул наружу – выходить к бочке в голом виде он не рискнул, - находился еще не в том состоянии.
       – Женя! Набери-ка воды в ведро, – обратился он к Егорову, отдыхавшему после парилки и обмотавшемуся своей рубахой вокруг пояса.
       Тот выполнил его просьбу. Оська взял ведро и вернулся в парилку.
       – Ну, кто со мной! Подходи вплотную, – опрокинутое ведро поделили на троих. И со словами восторга выскочили из парилки втроем, в предвкушении продолжения праздника.
       Посидели, поговорили, отдохнули. Мальковский тем временем разлил бутылку, принесенную Савелием. Выпили – разговор пошел бойчее.
       В основном обсуждали баню и пришли к выводу: баня в гараже – это хорошо, но в данном случае никакой сауны у Оськи не получилось! Если к существующей бане пристроить предбанник, а к печке приварить бак для горячей воды и еще приварить к печке в самом горячем месте ящик для камней, то получится настоящая русская баня. А если все-таки хозяин хочет сделать сауну, то нужно непременно делать перегородку в настоящей бане, также городить предбанник, переделывать печку и прочее, а места – то нет… В русской бане четверым враз и попариться и помыться места вполне хватит…
       Тут, Мальковский, откупорил неизвестно откуда появившуюся еще одну бутылку водки и стал разливать ее по стаканам. Компания, быстренько опустошив ее, загоношилась о продолжении…Когда обшарили все карманы, то набрали мелочи еще на пару бутылок водки. Вовка Кравцов был срочно командирован в магазин. Тут Савелий предложил попробовать баню в русском варианте.
       – Я сейчас принесу веник и березовую доску, мы ее разрубим и в печь… Для русской бани тоже нужен жар.
       Доска оказалась очень сухой. Её сначала распилили на чурки двуручной пилой. Затем, кое-как разрубив, отправили в печь, а сами продолжили «закрепление успеха» Оськи в области гаражно-банного строи-тельства.
       Не отрываясь от трапезы, Савелий замочил в ведре принесенный березовый веник, и периодически стал заглядывать в баню, - интересоваться, как там идет подготовка к парению. Печь в бане от березовых дров стала малиновой.
       – Сейчас прогорит, и пойдем париться. Будет самое то, – констатировал Савелий, в очередной раз заглядывая в баню.
       В это время со стороны дороги, что проходила вдоль гаражей, послышался шум. А потом появились в проеме гаражных ворот двое мужиков с «Москвичом», не желавшим заводиться. Компания высыпала из гаража на дорогу. Те попросили помощи. Наши не отказали. И теперь все вшестером стали заводить «Москвич», катая его по дороге между бло-ками гаражей. Катали долго.
       – Нет, мужики. Если уж «с толкача» не заводится, то надо искать причину. Нечего силы тратить зря, – произнес Кравцов и равнодушно отошел от машины, стал наблюдать действие со стороны. За ним последовали все наши герои.
       – Эй! Мужики! Это не у вас что-то в гараже горит!? – крикнул дальний сосед по блоку Мальковского.
       – Эх! Мля! И правда горит?!
– Пожарных вызывать надо!
       Из гаража Мальковского в открытые ворота валил дым.
       Бросились все в Оськин гараж. Женька открыл ворота настежь. Савелий, выкинув из ведра веник, бросился с ведром воды к бане. Из дверей бани валил дым…Остальные встали снаружи гаража. Савелий медленно открыл дверь, прикрываясь ею и пригнувшись. Оттуда полых-нуло пламя. Он затаил дыхание и плеснул из ведра воду в открытую дверь. Там зашипело, и повалил пар. Савелий выскочил из гаража и отдал ведро хозяину. Тот быстро набрал из бочки воду и бросился к дверям бани. Плеснул на языки пламени. Из бани с еще большей силой повалил пар…Огня не было видно. Столб дыма-пара из гаража поднялся метров на десять…
       Заводская пожарная команда располагалась в ста метрах от блока, где имел свой гараж Оська. Им кто-то сообщил или сами увидели. И, ко-гда ошпаренный, в прямом и переносном смысле слова, Мальковский вылетел из гаража, пожарные уже с сиреной ехали к месту пожара.
       Через несколько секунд, Оська еще не успел спьяну опомниться, пожарные соединили стволы и начали поливать водой место возгорания. Затем баграми быстро сломали баню и выволокли ее наружу. Составив акт, в котором указали причину «неосторожное обращение с огнем в не-трезвом состоянии», пытались всю компанию отправить в вытрезвитель, для этого вызывали милицию по рации через своего диспетчера. Но милиция в тот день не приехала, может, и приезжала, но никого на месте не оказалось, поскольку мужики, как нашкодившие мальчишки, сразу по приезде пожарных разбежались сначала по гаражам, а затем кто куда.
       На этом банно-гаражная «опупея» Оськи закончилась окончательно. Никаких бань в гараже он больше не строил.
       Мальковский на производстве неплохо зарабатывал, и у него водились деньги. Мотоцикл его, как средство передвижения, перестал удовлетворять. Решил он купить автомобиль. Но в те времена приобретение автомобиля было большой проблемой. У такого работяги, как Иосиф Казимирович, покупать автомобиль по двойной цене на барахолке, естественно, возможности не существовало. В цеховой очереди на автомобиль нужно стоять около десяти лет и более. Да и то как повезет. За десять–то лет чего только может не произойти…И нарушения дисциплины, и изменение места работы, да мало ли чего?..
       Решился Оська купить по сходной цене «Москвич» тридцатилетней давности или около того. Понятное дело, что приобретение такого автомобиля требует от нового владельца больших затрат по его восстановлению. Магазины запасных частей в те времена практически отсутство-вали. Запчасти, конечно, в магазинах продавали, но на прилавках лежало то, что-либо не изнашивалось, либо то, что изготавливалось местными заводами.
       Представьте себе ситуацию: в Омске изготавливают, например, поршневые кольца – они в омских магазинах есть всегда. А в Харькове изготавливают, допустим, поршни. Эти поршни в харьковских магазинах – в избытке, но зато в Харькове – нет поршневых колец, в Омске нет поршней. И если говорить о наличии запасных частей в стране, то в целом по стране - нет проблем. Есть, в принципе, все…
       Только собирать их надо для ремонта по всей стране, зная дислокацию заводов и летая на самолете... А работать когда?
       Но такая перспектива не испугала нашего героя. Летать по стране за запчастями Оська не собирался. И все же он решил купить автомобиль и привезти его в гараж «в мешке», а потом за зиму произвести ремонт отдельных деталей, а уж затем, по теплу, собрать.
       Всю зиму он ремонтировал узлы и детали этой машины.
       Это только представить: какие надо затраты труда, чтоб на неспециализированном производстве осуществить ремонт хотя бы коленчатого вала…
       Иосиф Казимирович делал специальные приспособления для проведения отдельных операций. Не говоря уж о ремонте в целом. За ту зиму он на заводе, как мне казалось, жил, поскольку приходишь на завод он – там, уходишь даже после вечеровок – он еще там. В то время бросил выпивать, очень сильно похудел, его черные глаза ввалились и горели сумасшедшим светом, усы обвисли…Каждую смену ударно тру-дился на производстве, а потом вечеровал для себя.
       В конце апреля, наконец, приступил к сборке…Месяц вечерами и в выходные дни не выходил из гаража. Но весеннее настроение или приближающийся конец ремонта и перспектива прокатиться на своем собственном автомобиле расслабили его, Он стал, направляясь в гараж, проходить через магазин…Возьмет пузырек и между делом пропускает по чуть-чуть. Возвращается из гаража «на бровях». Тем не менее дело близилось к концу.
       И вот в один прекрасный день Ося решил выехать из гаража. Около гаража погазовал, повключал передачи. Нельзя сказать, что все нормально работало, но ехать можно. Так показалось в тот момент Иосифу Казимировичу.
       Он тогда перед поездкой не выпивал и был абсолютно трезв.
       А первый выезд надо «обмыть». – Как без этого-то? Решил съездить домой за деньгами, показаться жене и на обратном пути заскочить в магазин, взять там все необходимое…
       Задумано – сделано.
       Чуть прогрел двигатель, сел и поехал. Едет – душа радуется. Хотя двигатель почихивает и побздохивает, но это дело времени – все регулируется. Доехал он аккурат до магазина – мотор встал. Как ни пытался Оська его запустить, ничего не получалось. Попробовал рукояткой – не прокручивается вал, – заклинило…Тут знакомые стали подходить, интересоваться – что да как? Многие на заводе знали о том, что Оська купил «Москвича» «в мешке» и что всю зиму ремонтировал.
       Мальковский ходил вокруг и не знал, что предпринять. Тут один из мужиков задал вопрос:
       – Ты масло в двигатель заливал?
       – Сам собрал двигатель и свежее масло залил!
       – Может, течет и по дороге вытекло?
       – Да я еще никуда не ездил. Только вот из гаража выехал, - оправдывался Ося.
       – Все равно посмотри!
       Оська, нехотя выдернул из двигателя масляный щуп, и глазам своим не поверил, – на конце щупа висел шмат черной грязи…И хотя сам своим словам не верил, произнес:
       – Мужики! Масло свернулось!?
       В его словах слышался вопрос с восклицанием. Почему масло «свернулось»? Почему у него? Может ли оно вообще «свернуться»? Не является ли это каким-нибудь природным феноменом?
       – Ты что? В своем уме!? Ну и словечко же ты придумал, - «свернулось»! Молоко, что ль? Бери веревку, лови машину и тяни в гараж! Ждать тут нечего – заклинило! Не теряй времени. И ищи причину. – Мужик развернулся и пошел своей дорогой, с видом полной правоты.
       …Затолкав при помощи соседей «Москвича» в гараж, Оська первым делом еще раз вытащил тем щупом из двигателя шмат грязи. Щуп вытер тряпкой, снова в двигатель и обратно – на щупе неизменно висела грязь…
       Спустился в смотровую яму. Открутил сливную пробку на поддоне картера – в подставленное ведро не полилось масло, а, именно, повалилась комками какая-то густющая кашица. Оська не верил своим глазам. – Ведь он сегодня откупорил собственноручно три двухлитровые канистрочки и влил их содержимое в двигатель. В одной канистре еще осталось. Он не поленился, вылез из смотровой ямы достал канистрочку с полки, открыл и понюхал ее содержимое. Наклонил, сунул палец в масло, еще раз понюхал, потом даже лизнул – нормальный цвет, запах и вкус… И до пуска двигателя он мерил щупом уровень масла – щуп на кончике был светел и чист. Он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: «Что случилось после пуска двигателя?» И не мог найти ответа на этот вопрос. Да, он слышал от мужиков байки о том, что бывали случаи в жизни, когда пьяный водитель или с глубокого похмелья, торопясь, по ошибке совершал доливку двигателя вместо масла олифой, клеями и прочими гадостями. Такое «масло» действительно «сворачивалось». Лично, именно в этот раз ничего не доливал…В чистый картер через горловину, ничего, кроме масла, не лил. В гараже, кроме него, никого не было...
       – Чертовщина какая-то!? – сказал себе Ося, озадаченно.
       Снова спустился в яму под машиной. Из спускного отверстия еще что-то текло. Ему показалось, что отверстие засорилось. Он нашел на полу гвоздик и попытался его очистить, в его руках оказался кусочек ткани и какие-то ниточки… И тут вспомнил! – Он оставил в картере кусок рукава от старой телогрейки. Вот этот кусок рукава в катере коленвалом и расчесало…
       Оська больше ни одной минуты не хотел находиться у этой машины. Он вылез из ямы. Закрыл ворота гаража на замок и пошел в тоске домой. Сначала захотел размахнуться и выбросить подальше ключ от гаража, но передумал…
       Вернулся в гараж, только когда похолодало. Уже осенью.
       В цехе об его неудаче узнали уже на следующий день. Он поделился своей бедой с каким-то дружком, тот еще кому-то разболтал. Каждый рассказывающий привирал что-то от себя. Эта история обрастала такими подробностями, которых никогда не случалось да и не могло быть.
       Смесили в одну кучу и огород на гараже, и сгоревшую финскую баню, и двигатель, который строил Оська на заводе и в гараже. Будто все это этапы Оськиного стремления в космос – на Марс. Тогда многие бредили космосом. Якобы огород на крыше гаража – его эксперименты по выращиванию зелени в условиях длительного полета. А финская баня – это стремление к быстрому снижению веса в предполетной подготовке. И якобы Оська все-таки снизил свой вес, прыгая через скакалку в телогрейке, которая износилась на его плечах, и рукав от нее случайно попал в картер его ракетного двигателя и поэтому полет не состоялся…
       Все эти истории, конечно же, доходили до ушей Иосифа Каземировича. Он в таких случаях мрачнел и отворачивался, делал вид, что занят работой. Валерка Карапыш в каждый удобный момент подшучивал над Оськой:
       – Да где ж будет работать москвичевский мотор, если у него поршни вместо цилиндров по телогреечным рукавам ходют!
       Той осенью Мальковский снял с «Москвича» двигатель и подверг его полнейшей разборке, промывке и продувке всех маслопроводящих каналов. Только весной следующего года поехал на своем автомобиле.
       Особенно ездить оказалось некуда. Его родители и родственники жены жили где-то в Центральной России. Из Сибири на том «Москвиче» к родственникам он бы просто не доехал.
       Ося ездил на рыбалку, за ягодами да за грибами. Катался тут – около дома. Ему нравился сам процесс езды. Не брезговал ездой в нетрезвом состоянии. В этом находил особый кайф. Правда, по городу в нетрезвом состоянии не ездил. Для этого выбирал места безлюдные: поля, проселки и лесные дороги.
       Оськин гаражный блок стоял на окраине города. Дорога между блоками гаражей выходила на перекресток дороги, соединяющий поле и город. Поэтому пьяный Оська с полевой дороги попадал сразу в гараж, минуя город.
       На этом перекрестке ушлые гаишники иногда осуществляли «отлов» пьяных водителей, но Оське в этом отношении везло – он так ни разу и не попался в их лапы.
       Поскольку Мальковский почти постоянно ездил по бездорожью, его старинный автомобиль на глазах стал разваливаться. То крылья начинают стучать по колесам, то коробка передач откручиваться от двигателя и так далее. Но особую неприятность и тревогу у Оськи вызывал карданный вал, начинавший бренчать при движении с малыми нагрузками. Там шлицевое соединение, работавшее в особо экстремальных условиях пыльных дорог, быстро изнашивалось.
       Владелец машины, отчаявшись его восстанавливать навариванием с последующей обработкой, однажды принял кардинальное решение – заварить его намертво раз и навсегда. Благо, что сварочный аппарат всегда под рукой. Ему его оставил один из дружков на сохранение, уехав на Север на заработки. Сказано – сделано! Заварил, попробовал в усло-виях межгаражной дороги – все замечательно, никаких стуков и бряков. Попутно прихватил сваркой все резьбовые соединения, чтоб не раскручивались…
       В ближайшие дни, собрав в машину всю семью, решил съездить за ягодой. Урожай на лесную ягоду в тот год уродился отменный. Кто знал места – везли по несколько ведер. Оська знал ягодные места.
       Надо было видеть его удивленные глаза, когда увидел повернутые задние колеса своей машины после первого ухаба... Авария произошла неожиданно. До этого на больших кочках машину как-то неестественно жестко подкидывало, а вот на ухабе болты, державшие рессору с одной стороны на кузове автомобиля не выдержали продольных нагрузок и лопнули. Хорошо, что это произошло на сравнительно малой скорости, и никто из пассажиров не пострадал…
       Мальковский - человек особого рода, такие люди не учатся на чужих ошибках. Следовательно, для таких людей нет авторитетов. Инже-неры, проектировавшие автомобиль и предусмотревшие свободный продольный ход карданного вала, для Оськи не являлись авторитетом, и вот результат…
       В тот раз он две недели после работы ремонтировал свой «Москвич».
       После «пуска «Москвича» в эксплуатацию», соседи из стоящего напротив блока гаража Иосифа Каземировича, стали обнаруживать вмятины на своих воротах. А вмятины эти оказались результатом Оськиного пьяного куража.
       Он любил после окончания очередного ремонта, в одиночку выпив флакон водки, открыть ворота и, нажав педаль газа до пола, на задней скорости выезжать (вылетать) из своего гаража, ударить по тормозам, эффектно затормозив. Но затормозить вовремя у него не всегда получалось, поэтому весь зад его машины был во вмятинах, несмотря на то, что под задним бампером у него приварена к кузову двутавровая балка.
       Эти куражи продолжались сравнительно долго. Все соседи уже боялись проходить мимо открытых ворот его гаража. Ни на какие увещевания тот не реагировал. Угрозы на него не действовали. В то время Оська физически еще имел силенки.
       Сказать по случаю, его положительной чертой характера являлось то, что Ося не был задирист. Даже в пьяном виде на замечания не реагировал. Никак не проявлял недовольство. Просто молча продолжал свое дело, и все.
       Закончились его пьяные куражи просто.
       Однажды (дело было осенью) в очередной раз напившись водки, он вылетел на своем "Москвиче" из своего гаража и резко ударил по тормозам, но его машина влетела в открытые ворота гаража напротив, метра на полтора…Там его сосед сидел в яме под машиной - что-то чинил. По счастливой случайности машины не стукнулись. Оська промахнулся…Его машина ударилась в деревянный верстак, принявший основной удар. У верстака подломилась ножка. С полок посыпались железяки. Грохоту было много. На грохот сбежались все соседи. Хозяин гаража, куда въехал Оська, белый, как полотно, вылез из-под машины с ломиком в руках. Ни слова не говоря, видя поддержку соседей и полную убежденность в правоте своего дела, этим ломиком разбил весь зад машины Мальковского. Разбил все фонари, заднее стекло. Пробил на-сквозь капот багажника…
       Это оказалась на редкость тихая разборка между соседями.
       Иосиф Каземирович, хоть и набычился, но руки распускать не стал. Также ни слова не говоря, сел в машину и въехал обратно в свои ворота. Вышел из гаража, закрыл ворота, повесил замок и, пошатываясь, пошел в известном только ему направлении.
       В этом году его в гараже больше не видели.
       А весной, совершенно случайно, в цех, где работал Ося, дали на дележ новенькие «Жигули». За какие-то заслуги в освоении космоса коллектив завода оказался поощрен пятью автомобилями.
       Бывает же в жизни везение! Мальковскому, стоявшему в очереди на автомобиль второй десяток лет, выделили эти «Жигули».
       Он назанимал денег и поехал получать эту машину. А «Москвича» практически подарил, отдал за бесценок какому-то знакомому. Прямо, так, как стоял без подфарников и заднего стекла, «Москвич» перешел в руки другого хозяина.
       Первый выезд на новеньких «Жигулях» ознаменовал тем, что Оська переехал собаку соседа по квартире.
       Этот сосед вывел свою старую собаку на прогулку, а за одно решил перекинуться двумя – тремя словами с владельцем новеньких «Жигулей». Пока они разговаривали, собака крутилась у них под ногами, задирая морду вверх, то к одному, то к другому. Мальковский сел в машину и решил продемонстрировать ее мощь, дал с места полный газ, собака его в тот момент не интересовала. А та не сориентировалась в намерениях людей и попала под правое переднее колесо головой. Смерть оказалась мгновенной. Крику и шума случилось много. Но стороны пришли к полному согласию после того, как Оська сам лично предложил хозяину собаки поучаствовать в похоронах своей жертвы. Они вместе с хозяином на Оськиной машине увезли труп в лес и там закопали. А вечером собрались на поминки…
       Такое бурное начало эксплуатации новой машины в руках Иосифа Казимировича не предвещало ничего хорошего.
       Так оно и получилось.
       Ося также колесил на этой машине в пьяном виде по полевым дорогам, как и на «Москвиче». Также сваркой прихватывал гайки с болтами, чтоб не откручивались…
       Будучи как-то на рыбалке, конечно, крепко выпивши, на спор решил перемахнуть на машине через пруд в узком месте, где глубина была чуть более метра. Спор шел на литр водки. Ося доказывал, что на большой скорости машина проскочит эти пятнадцать метров, как глиссер.
       Не долго думая, он разогнался по поляне не менее пятидесяти ки-лометров в час, но в последний момент, видимо, испугался встречного удара и притормозил на скользкой траве.
       Оська не учел того момента, что у глиссера центр тяжести находит-ся сзади, а у жигуленка спереди. Тем более что глиссер – обтекаемый спереди, а жигуленок нет.
       Ося на машине влетел в пруд как топор: прямо на середину…Хорошо, что стояло жаркое лето, окна в машине открыты и поэтому спорщик, чуть не захлебнувшись, кое-как все-таки вылез через окно. Когда вода в пруду успокоилась, сквозь нее просвечивалась крыша машины.
       Там, в пруду, она находилась двое суток. Стояли выходные дни, и Мальковский не мог нанять автокран.
       Доставив машину в гараж, несколько дней занимался просушиванием ее салона и заменой масел во всех резервуарах. Но больше всего хлопот оказалось с двигателем и электропроводкой. Через пару месяцев Ося заметил, что его машина начала катастрофически ржаветь изнутри. Он не стал испытывать судьбу и вскоре продал ее на барахолке. Всего эта машина ему прослужила около трех лет. Больше никаких транспортных средств, не считая велосипеда, в его жизни не бывало.
       Прожив в браке с супругой более тридцати лет, Ося решил пожить в одиночестве. Они развелись.
       Вырвавшись на свободу, получив однокомнатную квартиру, – Ося крепко запил.
       Его квартира превратилась в притон для алкашей. Сам он, обрел черты высокого худого сгорбленного старика, обросшего густой седой шевелюрой и такими же седыми бородой и усами. Через полгода ему исполнилось всего пятьдесят пять лет, - он вышел на пенсию как человек, работавший во вредных условиях труда.
       Мог бы еще трудиться, но не захотел работать на «демократов».
       Будучи на пенсии, прожил всего около двух месяцев.
       Однажды его соседи, почувствовав дурной запах из его квартиры, вызвали милицию. Сотрудники взломали дверь: Оська лежал в коридорчике вниз лицом с проломленной головой. Убийцу не нашли.
       Так трагически закончилась жизнь этого человека.
       
Сентябрь 2003 г.