У нас такие тайны - обхохочешься

Однажды я познакомилась с волшебницей. Мы сидели в кофейне, в центре, и заваривали гринфелд в великолепных фарфоровых кружках. И вдруг я поняла, что за соседним столиком сидит волшебница. У меня был брусничный пирожок, а у неё слоёнка с яблоком. Как-то вот так просто ясно осознала, что она рядом. И также просто повернула свой стул к её столику.
-Здравствуйте.
-Здравствуй.
-Вы волшебница.
-Да?
-Ну конечно.
-Три желания как полагается за подобные открытия.
-Да нет. Не надо. Просто посидите со мной.
-Тебе нравится пить чай с волшебниками?
-Пока да. Да я ни разу до этого и не пробовала. Как вас зовут?
-У меня слишком много имён. И они все слишком хороши, чтобы отдавать предпочтение какому-нибудь одному. Поэтому ты лучше скажи мне своё.
-Аня.
- Восхитительно.
-Ничуть. Обычное имя.
Потом мы ещё долго говорили о персиках, о странной переменчивой погоде в этом городе (особенно в мае), новом альбоме Placebo, как жаль, что почти никто уже не коллекционирует марки, о остановившейся моде в Японии и о прочих вещах.
- Но мне пора. Меня ждут, - сказала она собираясь.
- До свидания навсегда?
- Какие же глупости ты говоришь. Сама же сказала, что я волшебница. Значит, окажусь рядом, как только ты сама захочешь.
- И вам не лень? Со всеми случайными знакомыми вот так?
- Случайных знакомых не бывает. И слишком мало у меня знакомых, которые видят волшебство. Тем более рядом. Так что нормально.
- Удачи вам.
Вот так вот я впервые встретила её. Может вам покажется нелепостью это всё. Но, так или иначе, это факт.
 После этой встречи моя жизнь не изменилась. Чудеса и счастья не сыпались на голову, а весенний воздух, как и прежде, ничем не отличался от февральского или июньского. Наверное, это всё из-за того, что я ожидала чего-то от этой встречи. Дни шли один за одним, как сиамские близнецы, сросшиеся ночами. Я очень старалась их раскрасить. Смотрела столько фильмов, столько галерей, спектаклей, читала, фотографировала, рисовала, писала стихи. Гуляла в центре, исследовала окраины. Безумные ночи. Гости, друзья, знакомые. Только однажды поняла, что палитра моей жизни не в моих руках. В чьих-то других. И я совсем не знаю чьих. Бах бах бах. Вот так лопаются воздушные замки. Музыка капельницей наушников. Затем я просто перестала над всем этим задумываться. Т.е. просто выгнала мысли об этом прочь. Никто и не заметил, а мне вроде бы как легче стало.
Я полюбила автобусы. Ездить в них от конечной до конечной уткнувшись в стекло. Ещё слушать музыку. Вообще, как мне кажется, полностью погрузиться в неё можно только вот так, оперевшись виском на холодное стекло и взглядом на мелькающую смену декораций. Особенно я полюбила семнадцатые. Даже не знаю почему. Всё не любила, не любила и вдруг полюбила. А может всегда к ним была неравнодушна. И так мне удивительно было, когда всю жизнь выходя на одной и той же остановке, узнать, случайно её проехав, что на следующей выходить оказывается гораздо удобней. Идти от неё до дома можно было почти не сходя с бордюр, что меня несказанно радовало.
И как-то из таких вот полу-акробатических возвращений всё это и случилось. Наверное, из-за того, что я даже не предполагала, что оно может случиться. Просто что-то дёрнуло посмотреть квитанцию о положенных последних пятидесяти рублях на телефон. Странно уже то, что она сохранилась. Да ещё в моей школьной сумке. Бледновато-лиловые знаки на смятом клочке. Номер вроде правильный. Что там…какие письма? Что?..
За номером ниже следовала привычная какофония знаков, цифр и букв. А ниже « Цикл письма». Рассказы на чеке об оплате.

Хорошо, что тебя не было.
*водопады слёз*
Когда ты явишься мне.
Когда-нибудь и на меня упадёт звезда, вселившись, не давая покоя – ужасного, пустого и всепоглощающего. Я беспечно отдам тебе своё сердце и душу, заменив пустоту твоими. И мы будем как море – со своими штормами, бурями и кораблекрушениями. Но всегда вместе. И будем жить всегда. Всегда. Не прекращая и не останавливаясь. Море-океан. Будем. Согреваясь зимой корками рыбачьих льдин и съедая всё слепящее золото лета. И мир, омываемый нами, будет прекраснее, чем слитые воедино Раи всех вер.
Вспышка, не поддающаяся ни мистике ни прохладной тени логики, обречена на то, чтобы ударить двоих. Ты не веришь, что она есть и заменяешь её суррогатом, ссылаясь: «ну все же так». В том то вся и беда. Не каждому дано уловить тонкий шаг этой электрической пыльцы. Но если удалось…это и есть счастье. Мне жаль тебя. Слишком труслив, чтобы познать его.
Боль опять заполняет зрачки изнутри и давит на виски *водопады слёз*. Но я не боюсь. Жду с нетерпением.

Мои холодные руки трясутся когда я пишу это тебе. Я боюсь, что ты не поймёшь этого. Я боюсь, что ты забудешь это. Я боюсь, ты не осознаешь, что именно тебе я посвящаю это и всё, что ты посчитаешь прекрасным, когда-либо мною сделанное. Я боюсь, что не получишь этих писем. Я боюсь называть это письмами, потому что это будто к чему-то обязывает. Я боюсь, что ты прочитаешь их. Я слишком много боюсь. Наверное, это всё из-за того что я слишком мало теряла. Я боюсь. Боюсь снова потерять тебя. Невыносимо страшно раскрывать перед тобой карты. Хочется, чтобы ты сам. Сам угадал. А так я больше всего боюсь не заданных тобой вопросов. Ведь ты не можешь всего понять, я даже сама не всё понимаю. Как страшно. Но я не могу больше сидеть сложа руки.

 
Ши чиго сан. Три пять семь. Праздник детей в Японии. Странно, почему клён уже красный. Маленькие девочки похожи на куколок в своих кимоно и немыслимых прическах. Храм на вершине. Алый океан клёна подо мной и город, имени которого я не знаю. Там дальше видно море. «В этой стране почти отовсюду его видно», - зачем-то говорю я стоящему возле лавочки бронзовому еноту. Ко мне подходят туристы и просят сфотографироваться. Я почему-то поджимаю губы и, поклонившись, спешу удалиться в тень храма. Там красные колоны и сладковатая прохлада внутри. У меня слишком белые руки. Рядом дерево, почти к каждой ветке привязана бумажка. На первой текст «Summer time». На второй аккорды «People are strange». Мне кажется я что-то ищу. На других желания, желания и молитвы. Развязываю ещё одну.

время назад.

я чувствую как дышу. я чувствую каждый вдох и каждый выдох. они стали такими
вязкими, что их можно считать как овец перед сном.

сливочная тянучка в каждом моём суставе.

я очень стараюсь. правдаправда. я весь год вела себя хорошо и слушалась маму.
Слышишь? Это мой красный. Наноси по чуть-чуть. Он хищно-яркий. Мешай осторожней. И будь внимательней, его даже хлоркой с одежды не вывести.

-Алло
- Алло. Здравствуйте, вы дома?
-Нет. Она умерла. Перезвоните пожалуйста попозже, часиков в восемь.
-Мои соболезнования.
-Хватит врать. Просто перезвоните позже. До свидания.
Кладу трубку, вылетаю из квартиры и очень долго еду в лифте вниз. По улицам по улицам. Боже, какие же бесконечные улицы у этого города. Все идут в черном мне навстречу и улыбаются.
-Вы умерли? Давно ли? Ах. Какая жалость! Вы так мило играли нам на флейте в прошлый четверг.
-Ты так и не сказала мне, тебя кремировать и романтично развеять над морем или всё-таки гроб выстелить синим бархатом?
-Слушай, мне правда очень жаль…но тебе же нужна твоя серя юбка больше? Можно? Спасибо, ты всегда отличалась добротой.
-Дорогая! Ну что же ты меня отталкиваешь! Родная! Ну как же я без тебя. Как же наши с тобой посиделки. Как же телефонные звонки. А какие ты стихи сочиняла! Я обещаю, я уговорю их всё-таки опубликовать. Посмертно.
- Здравствуйте. Моё почтение и соболезнования. Зайдите сегодня до заката, Вы забыли составить завещание. И вообще. Вы поторопились, дорогуша. Вы потеряли всякую совесть. Вы не подумали о других ни капли. Могли бы хоть месяц подождать.
-Воистину, какая жалость! Но ты знаешь, я уже подобрала тебе великолепный жакет из черного кружева. Ты будешь самой восхитительной покойницей. Ещё эта красная помада. Знаю, что ненавидишь, но напоследок то?
Это не то, это всё не то. Я опять ищу что-то. Десятки рук выхватывают меня из толпы, десятки рук в бархатных, кружевных, кожаных, лаковых, трикотажных черных перчатках. Сотни глаз. Где-то слёзы, где-то просто пусто. Ничего в этом удивительного. Я пытаюсь выбраться из потока соболезнующих. Мне кажется, что руки намазали фарфором. На тоненьких пальцах огромные с темно-синим сапфиром кольца. Глоток воздуха, я вылетаю на автостраду. Мне то что. Прыжок – и я с высоты птичьего полёта смотрю на железные реки дорог. Ультрамарин разрезает мне зрачки своей ясностью. Я лечу в стае бумажных самолётиков. Ловлю один. Там чей-то номер. Во втором таблица формул приведения. Ещё дальше вырезки из журналов, договора. Ещё один.

да ладно. Да всё хорошо.
*истерики в кончиках пальцев. Истерики в нервных окончаниях. Истерики пляшут в зрачках. Истерикиистерикиистрерики. Я вышла совсем из-под контроля. Простите меня пожалуйста. Я не могу. Я вышла. Я не я. Слёзы слёзы слёзы. О господи. Как много слёз. Нет. Внутри. Их не видно. Они все внутри.
Солёные-солёные. Кажется они такие солёные, ч то могут прожечь ресницы.*
Мне не больно – курица довольна.
*не больно не больно. Я не чувствую. Я не чувствую себя. Я совсем не чувствую себя. Совсемсовсем. Пустота. Пустота внутри это страшно. О боже мой, как же хочется. Хочется разреветься. Но они не выходят, они сидят внутри*
Ну что вы в самом то деле. Да нет. Ну я же знала, чем это всё может кончиться. Я же разумная современная девушка. Ахахахах)) точно точно, просто расчетливая рациональная современная девушка. Да. Мы уже знаем, как это больно – терять голову. И не теряем больше. Только чужие головы теряем))
*зналазнала…что толку? Не осознавала совсем совсем. Даже если бы. Меня не остановить. Я включилась в non stop. Механизмы на полном ходу ничем ничем нельзя. Такизналатакизнала что всё это закончится очередным черноболем, мини-чернобылем внутри. Всё-всё внутри. Как умею. Нет. Нет нет нет. Никогда не скажу. Никогданикогда. Просто истеричные пальцы по клавиатуре. Просто истерикаистерикаистерика.*
Ой. Да я и забыла уже давно. О ком это вы. Ну не знаю. А как он там? Ну откуда же я могу знать. Девушка. Ну. Это же хорошо что у него она есть. Надеюсь у них всё хорошо. Что? Письма-стихи ей писал. Ну. Молодец, любит значит) мне? Ну конечно. Только не заставляйте меня свою биографию пересказывать. Кто когда и как. Ну. Чем же он ещё велик?) а. здорово)) нет, ну хоть кто-то в наше время девушек по театрам таскает. Здоровоздорово))
*какого ты на меня так смотришь когда всё это говоришь. Давайте, давайтедавайте, обстоятельства! Ну же, ну же, обстоятельства…поднатужились..и почти добили меня молодцы. Ну добейте уже до конца. Ну что вы. Не оставляйте сделанное наполовину.

Сломано всё. Просто раздавленный первый одуванчик.просто.
Просто у меня всегда всё слишком просто.

Знакомься, это мой синий. Не бойся, он только кажется сильным и злым. На самом деле он очень слабенький. Ты ему необходим, иначе он сам себя уничтожит. Добавляй не жалея, его правда очень много в моей жизни.


Голова кружится от этой бездны. Так сладко-страшно. Десять метров подо мной. Я летаю в бирюзовом тепле на десяти метрах от дна. Так красиво когда блики от солнца искрящей сеткой ловят. Волосы как водоросли живут сами по себе, в такт морю. Глоток, изогнувшись попытаться достать до дна. Уши всё же болят. Мне опять что-то надо. Как хорошо просто играть в догонялки с осьминогом. Немного страшно, мало ли что может быть под тем или этим камнем. Любое резкое движение может привлечь лишнее внимание и нежелательные последствия. Надо рассчитывать кислород. Руки светятся белым изнутри. Какое солнце смешное отсюда. Календарь в целлофане. Начинается на марте. Ты что-то пишешь. На апреле ты покупаешь конверт и марки. На мае ты опускаешь его в жуткий голубой ящик. На июне

Ранен тобой
Раз два три
Пусто. Так пусто. Так пусто что страшно. Только туман. Какой-то серый вязкий туман. Пресный туман внутри. Чёрный чай заваренный в пятый раз. Без сахара и лимона пожалуйста.
Мама мыла раму
Так давит на виски. Изнутри и снаружи. Даже не больно, нет. Просто почему-то хронически хочется плакать в автобусах. Это ветер. Да. Это всё ветер.
Сахарный рожок
Я цвета стен. А сейчас я цвета стула и слепящего в тёмной комнате монитора. По утрам я обычно похожа на заплёванную дерматиновую обивку. затем на аскорбиновый оранжевый. В удачные дни вы можете лицезреть серые узоры брущатки на моём лице. Иногда даже прозрачность неба вместо головы.
По газонам не ходить
Всё проходит. Я знаю. Только что-то как-то не легче. Не отпускается. Без вашего рецепта никак не отпускается. Ах как же к вам на приём попасть. Запись есть. Вас всё нет. Доктора мне, доктора
       
Здорово. Великолепно.

ты солишь мои ресницы и зрачки как бабушки всего мира огурцы с помидорами

давай я закрою свежестью твои веки. ты всегда говорил что у меня слишком холодные ладони

запах апельсиновых корочек по всей комнате. запах апельсиновых корочек запутался в моих волосах

затягиваю манжеты корсеты пучки ремни шнурки и ободками челки

аня анечка не плачь. как тут не плакать. я же не танечка и мячик утонул

без больших букв и без точек в конце я б написала письмо, как ушло от меня волшебство, как я разучилась колдовать и слышать запахи других городов в полночном воздухе Владивостока. письмо тебе

лёгкие улыбки. мятные улыбки. солёные сухие улыбки. вкусные улыбки. улыбки-резинки. отбивки улыбки. тональные улыбки. душистые улыбки. улыбки мне в плечо. улыбки мне в шею

ходить по бордюрам и рельсам. ловить ветер ладонями и волосами. слышать лаймовый шелест, которого ещё нет

я живу на трех комнатном чердаке

просто пойти и заварить чаю. просто на кухне. простые ночи августа с тобой

если утром светофоры поменяют вкус и цвет (с)

кофейные страницы школьных сборников. из холодных клапанов серебра из-под холодных рук чьи-то рассказы. рассказы на понятном всем языке. рассказы на языке, ставшем наркотиком мира

я совсем разучилась колдовать

Зелёный. Это мой зелёный, очень приятно. Его чем больше, тем лучше. Только я тебя умоляю, никаких белил и воды.


 Такое ощущение что меня чем-то стукнули. Асфальт, бордюра и зелень мая. Всё хорошо. чек в руках. Что-то было? Почему так страшно быстро бьётся пульс?
-Ах. Да ты влюбилась, девочка моя.
- Да?
-Ну конечно.
-То что сейчас было, это было?
-Это есть. Ты искала у кого твоя палитра. Ты искала волшебство. А оно всегда было рядом.
- Палитра?
- Ну конечно же она всегда была в твоих руках. Ты просто не знала, кому её отдать.
- Теперь знаю?
- Уже отдала.

Тут я поняла, что письма написаны мной.