Захват

       Этот рассказ написан  по материалам одного из многочисленных уголовных дел, которые пришлось расследовать или курировать в свое время, а также комментариям к нему моего старинного приятеля, полковника милиции Анатолия Пролыгина - непосредственного участника тех событий.
       
       ...Ранним июльским утром помощник дежурного Первомайского ГОВД старшина Воропаев, борясь со сном, приводил в порядок записи в журнале сообщений о происшествиях.
       За окном дежурной части, в кронах деревьев весело разорялись воробьи, а в его открытые сворки вливалась бодрящая утренняя свежесть, вытесняя плавающий над столом табачный дым. День обещал быть жарким и погожим.
       До смены оставалось три часа, и старшина решил разбудить отдыхавшего в смежном кабинете дежурного.
Не успел. За спиной раздался какой-то шорох, затем в глазах ослепительно полыхнуло и сознание оборвалось…

       В шесть утра, в моей квартире раздался телефонный звонок и дежурный по отделу, майор Хорунжий сообщил - Анатолий Андреевич, у нас «ЧП», из изолятора временного содержания (ИВС) сбежало двое подследственных. Тяжело ранены конвоир и помощник дежурного, у которого к тому же отобран пистолет.
       Через пятнадцать минут я был в ГОВД, куда вскоре приехали начальник милиции и прокурор с дежурным следователем.
       К тому времени пострадавших отправили в больницу, но сержант-конвоир успел сообщить, как все случилось.
       Без четверти шесть он отправился в очередной раз на обход камер и из одной из них, где находились двое подследственных, попросились на оправку.
       Сержант отпер замок, приоткрыл тяжелую дверь и тут же получил удар заточкой в живот. Затем его затащили в камеру и стали душить.
       Сопротивляясь, сержант впился зубами в чью-то руку и потерял сознание. Минут через пять, в луже крови, его обнаружил второй конвоир и поднял тревогу.
       Старшину нашли с проломленной головой у пульта дежурного. Из кобуры исчез табельный «ПМ» и запасная обойма. На подоконнике окна дежурной части обнаружили кровь и смазанные отпечатки следов ног. Нападавшие ушли через него.
       Тут же по городу, а затем и области был объявлен план-перехват и подняты по тревоге все подразделения милиции. Сейчас говорят, что такой план, как правило, результатов не дает. А тогда давал, и часто.
       Уже через час из УВД приехал сам начальник, прокурор-криминалист,а также мой непосредственный куратор - начальник управления уголовного розыска Николай Николаевич Польской с двумя оперативниками. Кстати, большой «дока» и умница в розыскных делах, известный даже тогдашнему нашему Министру Николаю Анисимовичу Щелокову.
       Для начала генерал всех взгрел, не стесняясь в выражениях, и пообещал сорвать погоны, а затем, несколько успокоившись, передал бразды правления Польскому.
       Мы тут же сверстали план первоочередных мероприятий, в числе которых предусматривалось оповещению всех медицинских учреждений в округе о возможном обращении к ним за помощью подозрительных лиц, оперативное получение и проверка всех сообщений о разбоях, с использованием огнестрельного оружия, а также информирование актива поссоветов и ДНД в целях получения заслуживающей внимания информации.
       Дело в том, что руку одному из нападавших, сержант действительно повредил здорово.
       На ступенях лестницы ИВС и подоконнике были обнаружены множественные брызги крови.
       К тому же беглецы «ушли» разутыми - в камере осталась их обувь, и им обязательно нужно было «экипироваться».
       Были они далеко не простые. Первый - особо опасный рецидивист, имевший две судимости за разбой и грабеж, и теперь проходивший по убийству, а второй условно судимый «по малолетке» и находившийся под следствием за хулиганство и групповое изнасилование.
       Заточку они сделали из трехдюймового гвоздя, незаметно извлеченного из нар, а своеобразный кастет, которым саданули по голове старшину - из носка, засыпав в него смоченную мочой бетонно-песочную смесь, соскобленную со стен камеры. Такие вот, были умелые парни.
       Учитывая, что в распоряжении беглецов имелся пистолет с запасной обоймой и в случае поимки «светил» расстрел, было ясно, что просто так они не сдадутся.
       Первый день розыска ничего не дал. К вечеру, взмыленные и одуревшие от многочисленных указаний начальства - дело взяли на контроль Прокуратура и МВД республики, мы собрались в кабинете начальника и проанализировали то, что имели.
       А имели следующее:
       - на основных автострадах и дорогах, перекрытых нарядами милиции, а также в соседних городах и районах области, беглецы не проявились;
       - разбойных нападений с использованием огнестрельного оружия не было.
       Отсюда проистекали две версии: либо беглецы выскользнули из раскинутой нами сети и рванули на бескрайние просторы нашей родины, что чревато объявлением их во всесоюзный розыск и «избиением младенцев», то бишь нас, грозным МВД СССР; либо они где-то временно «залегли на дно», надеясь там отсидеться.
       Остановились на второй, тем более что к тому были все основания. Оба злодея были родом из наших мест, которые изобилуют многочисленными селами, хуторами и балками. К тому же, рядом Северский Донец, по берегам которого на многие километры тянутся реликтовые леса, в которых можно отсидеться, а затем «сплавиться» в любой южный регион. Тем более что лето в разгаре - на совхозных полях, бахчах и в садах полно всяческой зелени, а в озерах, ставках и Донце домашних гусей, индеек и уток. Ну, а на ночлег, каждый куст пустит.
       Таким обазом, нужно искать на месте.
       Дополнительно «напрягли» начальников и ДНД в расположенных ближе к реке Золотовском и Горском отделениях милиции, поручив им организовать подворные обходы.
       Уже следующим утром «отзвонился» один из них и сообщил, что у проживающей на окраине частного сектора бабуси, с тына ночью кто-то умыкнул вывешенное для просушки белье, а также мужские ботинки и кирзовые сапоги.
       Направили туда опергруппу, выяснить, что и как.
       А еще через час, из амбулатории поселка Тошковка, что рядом с Донцом, позвонил врач и сообщил - среди ожидающих приема больных находятся два подозрительных типа, у одного из которых - более старшего, на правой руке неумело наложенная повязка.
       Поинтересовались приметами - точно! Наши беглецы.
       - Через какое примерно время вы сможете их принять?, - спросил Польской.
       - Максимум час- полтора. Очередь у меня небольшая.
       - А «черного» входа в кабинет нет?
       - Откуда? Амбулатория у нас так себе. Но в смежном с моим кабинетом есть окно, оно, кстати, открыто.
       - Вот и ладненько, - обрадовался полковник. - Вы прием ведите чуть помедленней. А мы к вам сейчас подъедем. Но входить не будем. В окно «по-тихому» влезет наш сотрудник в белом халате и вместе примете того, что «с рукой». Не побоитесь?
       - Нет.
       - Ну, тогда ждите нас, ведите прием и в коридор лишний раз не выходите…
       Специальных подразделений для захвата вооруженных преступников, в системе МВД тогда не было. Обходились тем, что имели.
       Николай Николаевич поручил в качестве «медбрата» выступить одному из своих оперативников - низкорослому кряжистому майору с простецким русским лицом.
       Именно он должен был проникнуть в окно амбулатории и, играя роль медработника, ведущего прием вместе с врачом, обезвредить преступника.
       Остальные члены опергруппы, должны были захватить его подельника, сидящего в коридоре.
       Смущало одно. Мы не знали, у кого из них пистолет. По логике вещей - у рецидивиста, более опытного и дерзкого. Но у него ранена правая рука, и, по видимому, серьезно, коль стали так рисковать, и пришли к врачу. Что он «правша», мы уже знали точно.
       Значит оружие, на время приема, он наверняка передал «пацану» - а тот тоже не робкого десятка, в случае - чего, откроет пальбу не задумываясь. Так и решили. И исходя из этого спланировали всю операцию по захвату.
       Как только наш коллега проникнет в амбулаторию и во время осмотра вырубит раненого бандита, врач громко крикнет «Следующий!». По этому сигналу в коридор вломятся трое оперативников и «повяжут» второго.
       Наша задача несколько облегчалась тем, что амбулатория находилась в отдельно стоящем одноэтажном здании, окруженном небольшим сквером.
       Что б не привлекать внимания выехали на неприметных «Жигулях» розыска и «Волге» Польского.
       А перед этим я позвонил начальнику Горского отделения милиции, что б тот перекрыл возможные подходы к амбулатории своими оперативниками.
       Нервничал ли я? Безусловно. В моей практике это была первая такая операция. А вот Николай Николаевич, явно нет. У него, наверное, сотая, и не только в нашей области. Минут через двадцать приехали на место.
       Оставив автомобили на соседней улице, осторожно рассредоточились и двинулись к амбулатории.
       Я с майором к ее задней стене, а двое из группы - ко входу.
       В кустах сирени, под окном, майор облачился в заранее приготовленные нами белый халат с шапочкой и вьюном проскользнул в него.
       Сжимая в руке табельный «макаров», я остался подстраховывать коллегу у окна.
Несколько показавшимися мне вечностью минут в здании было тихо, а затем раздался приглушенный стенами голос врача, - следующий!». И почти сразу же грохнул выстрел.
       Когда, запрыгнув в окно, я попал в кабинет врача, там уже все было кончено. Беглец без признаков жизни лежал на полу, майор возился с наручниками на его запястьях, а врач ошарашено взирал на эту картину.
       - Туда!  - кивнул мне коллега на дверь, и я выскочил в коридор.
       Там, на полу, оперативники вязали второго, а испуганные пациенты жались к стенам. Подобрав валявшийся тут же пистолет, я успокоил их и попросил оставить помещение.
       Затем, поблагодарив врача за оказанную помощь, мы вернулись в ГОВД, вновь поместили бандитов в ИВС, и ими сразу же занялся сотрудник прокуратуры.
       Польской же доложил генералу в область об их задержании, после чего, приведя себя в порядок, опергруппа поехала на обед.
       Но не в душные общепитовские стены - день стоял прежаркий, а на берег Лугани, под плакучие вербы. Там, искупавшись, похлебали организованной замполитом ухи, съели жареного гуся, и, по давней «сыскарской» традиции, выпили водки - за раскрытие преступления по «горячим следам».
       Но не по сто граммов, как пишут в современных детективах, а поболе. Ребята тогда были крепкие.
       Наказывать нас с начальником строго не стали - Николай Николаевич замолвил словечко.
       А вот в жесткий министерский «циркуляр» мы попали. И поделом.