почки

(продолжение "Собачья брехня")

       Почки, почки, везде почки. Они разбухли, пробиваются, сбрасывают клейкие колпачки, которые забиваются между подушечек моих лап и их приходится выгрызать зубами, из-за этого в моей пасти весь день привкус смолистой горечи. Люди говорят: сыт запахом, а я нынче насытилась вкусом распускающихся почек.
       Солнце пробивается к лету, а тягучие холодные ночи в лету…
С самого утра человеческая малышня в разноцветных шапочках и курточках рассыпается по детской площадке как эмемдемсики и щебечет как райские птахи. Среди них я выделила негритенка лет пяти-шести, потому что этот мальчуган балакает по-русски очень чисто и ведет себя естественно как любой другой веснушчатый Васька-Мишка: дерется и дразнится, делится чем-то ценным с товарищем и отбирает другую ценность у другого пацаненка, заступается и обижает сам – обычный такой мальчуган… Но необычно то, что выгуливает его ежедневно седая дородная слегка надменная москвичка типично славянского вида. Она чинно прогуливается возле оградки детской территории, изредка посматривая на своего чернокожего подопечного и недовольно поджимая свои напомаженные губы. По истечении часа берет за руку своего губастика и уходит в сторону подземного перехода.
       Сегодня она поступила также, но по дорожке навстречу этой паре шла точно такая же!!! Тоже шустренький мальчуган афроамериканской наружности вертелся около преклонных лет дамы с лицом театральной завсегдатайши. Они разминулись после молчаливого диалога мимикой : «О! у вас тоже негритенок? – Да, у нас тоже есть негритенок! – Но мой, однозначно круче! – Нет, мой будет получше…»
       Блин! У них че мода такая пошла – негритят, как собачек породистых, заводить?...
Мои рассуждения о новом московском поветрии прервал порыв ветра, сбросивший еще порцию смолистых чешуек на мою шкуру. Чтобы избежать залипания зубов от смолы, пришлось перелечь из-под деревьев на открытое пространство на детской площадке. Тут же ко мне подскочила подсушенная жизнью тетка с красным совочком в руке и стала прогонять подальше от детей… глупая баба! Разве я обижу ребенка?! Да я за любого из них жизнь отдам! И чужую возьму, если он покусится на малыша… Но тетенька была опрокинутая, то есть с перевернутым миропониманием на 180 градусов, и ничего не смогла разглядеть в моих глазах и стала бить меня этой миниатюрной лопаточкой прямо по почкам. Для острастки гавкнула на нее пару раз да спустилась в переход.
       В переходе ошивался Sимон. Его не было на нашей точке почти три дня, и я полюбопытствовала, где он пропадал?
       Sимка почесал себе за ухом и нехотя завел рассказ о своем похождении. Сначала он увязался за загулявшей сучкой Милкой с Теплого стана в надежде хорошенько потрахаться. Бегал за нею полтора дня, а перепихнуться удалось всего разок и то наспех не до конца, так как Клык –вожак теплостановской стаи никого к Милке не подпускал и только пару раз бегал к канаве попить. Так первых раз Sимку опередил наш Бомбильдо, а второй раз уж Sима пристроился. Пришлось пообещать, что когда у меня начнется течка, я ему дам первому как лучшему другу. Хотя по правде, я бы Слюнявому отдалась, он понимает толк в любви через поэзию и благороднее всех псов, которых я знала… У Sимончика глазки загорелись и было видно, что он захотел прямо сразу, но для виду промямлил что-то типа: друзей не ебут. Да уж! Не ебут… еще как!!! Но вдаваться в подробности я не стала и попросила продолжить повествование. Друг поскучнел, но послушался: после того как его застукал Клычара на Милке, ему пришлось спешно улепетывать куда подальше. Вот он и добегался. Прибежал на пристанище бомжей в Бицевском парке. Думал, поест за все то время, которое за Милкой бегал, но они, озверевшие люди, чуть его самого не съели! Хорошо, он боковым зрением увидел, как бомж Ломик с проволочной петлей сзади подкрадывается. Вот поганый человек- этот Ломик!!! И как его земля московская терпит?! Или ей похер, кто по ней ходит? Кто засирает ее бритые под бобрик газоны и истребляет моих лучших друзей?...
По всему выходит – похер… всё смешалось в Вавилоне: негритята и седовласые матроны, узбеки и бледнолицые айтишники, бомжи и прозрачные девушки, собаки и вороны… а на всех них падают клейкие шкурки с распускающихся почек, потому что в столице наступила весна…

апрель 2008г.