6

Плачущая оглянулась и, поправив, словно туристка, сумку, направилась к небольшому старому зданию. Было жарко, сновали туда-сюда торговцы, дети и мамаши, но нужного человека так и не было заметно. Постояв немного от стены, она услышала сзади голос.
 - Зачем тебе понадобилось звать меня в мой единственный в год выходной? Это не может подождать до завтра? Послезавтра?
Нужный человек был невысоким мужчиной средних лет, с собранной в хвост шевелюрой и низким ворчливым голосом.
 - Завтра, послезавтра… работа, не я, между прочим, виновата! Тут ещё и девчонку выхаживать, Марго которая… Да, я о ней поговорить и хотела.
 - Может, ты предложишь своему шефу пройти в кафе, обустроиться и начать разговор за чашкой шоколада с виски?
Плачущая виновато пожала плечами и толкнула ближайшую массивную деревянную дверь. Маленькая кофеенка, названная «Мельницей счастья», была тщательно застарена и заставлена горшками с плющом. Таких теперь сотни; эта же отличалась тем, что в ней подавали просто восхитительный горячий шоколад.
Шеф сразу щёлкнул пальцами, указал официантке на столик, на Плачущую (девица разочарованно и чуть озлобленно взглянула на его спутницу), сделал пару знаков рукой и уселся на чугунный стул с шёлковой подушкой. Несколько минут прошло в абсолютном молчании.
 - Как забавно. Видишь, тут все говорят шёпотом, словно тут библиотека. Но если зайдёт кто-то и гаркнет на всё кафе, весь зал начнёт орать на него, чтобы тот был потише. Не правда ли, смешно?
 - Да, смешно. Только это не относится к нашему разговору.
 - Ну дай ты старику отдохнуть. Я сейчас мог валяться в ванне с лавандой и петь песни, - он взял одну из принесённых чашечек и прикоснулся губами к тягучей сладкой жидкости. – Вот теперь я готов.
 - Напившись, конечно, гораздо легче вести беседу, - съязвила Плачущая. – Вообще у меня закрались сомнения по поводу того, как…
 - Кто-то хотел прямо поговорить? – прервал прелюдию шеф.
 - Зачем вы связали Марго с Охотницей, тем более с Лисой? Разве вы не могли понимать последствий? – в лоб сказала Плачущая, впившись в него взглядом.
 - Знаешь, я сейчас мог бы говорить красивые вещи о долге, о великой цели и старческом маразме… Но я не скажу этого, потому что не связывал Марго с Лисой.
 - Но как тогда так получилось?
 - Видишь ли, порою магия оказывается слаба по сравнению с человеческим желанием. Как и многие из нас, Марго совсем не знала своего первого симбионта. Но зато она знала Лису.
 - И она захотела, чтобы Лиса от неё зависела?
 - Думаю, что всё-таки нет. Ты сама видела это несносное создание – она ещё ни в чём не определилась. Нет, скорее Лиса захотела зависеть от Марго.
 - Совсем нелепица получается. Кто-то, да ещё и Охотница, добровольно хочет поглощать чужое Зло? – помотала головой Плачущая.
 - Видишь ли, я имел возможность поговорить с Лисой незадолго до её гибели…
 - Вот теперь мне нужно ещё больше объяснений! – подняла Плачущая бровь.
 - Сейчас я как раз мог бы вставить слова о великом долге, но ты же хочешь сути событий? Об интересующих тебя дополнениях я расскажу как-нибудь потом. Итак, я имел возможность пообщаться с Лисой и понял: она считает, что, избавляясь от собственного Зла, мы обедняем себя и делаем себя слабее. Она считала, что такая амбициозная девчонка, как Марго, должна делать много того, после чего ей будет идти много энергии. Она считала, что все энергии однородны…
 - И просчиталась. Потому что чернота ослабляет, свет питает, но ничто не даёт больше сил, чем у тебя может быть, - повторила Плачущая тихо азбучную истину, которую говорят всем начинающим Охотникам.
 - Я ответил на твой вопрос? – осведомился шеф, отпивая шоколада.
 - Не совсем. Как это вообще может быть возможно, ведь даже после смерти симбионта мы остаёмся с ним связанным навсегда! Связь – это же…
 - А ты думала, ты такая единственная, кто поменял связь? – тихо спросил шеф.
 - Что… я не…. Я не меняла! – попыталась отговориться Плачущая, с каждой секундой понимая, что всё было глупо, настолько глупо, что хотелось провалиться под землю. Шеф молча наблюдал за ней. Глаза Плачущей загорелись каким-то адским огнём, речь начала сбиваться, на лбу выступил пот.
 - Вы… вы всё это специально! Вы… всё это время… вы смеялись! Как все, как всегда все смеются, высмеивают, как будто я клоун! И этот карлик… он смеялся про себя, что мне теперь надо ему платить… а я могла и без этого…ненавижу! – шептала она, как в горячке. – Так всегда… всё равно… не помогло…
 - Вот он – рычаг, на который всегда можно нажать – и ты сразу повергнешься в пучину сомнений. Даже когда ты убила в себе душу, ты осталась наедине со своими страхами. Ты окружила себя камнем и ненавистью, но ведь главный противник – ты сама. И я советую тебе победить свои мании, страхи и призраки. Если, конечно, ты дорожишь своим рассудком. – отчеканив каждое слово, шеф допил шоколад, поставил на стол чашку и молча ушёл, оставив притихшую Плачущую одну.
Плачущая мысленно выругала себя за то, что позволила себе расслабиться прямо перед шефом и подумала краешком сознания, что шеф ушёл с выпачканными шоколадом губами - совсем как Он.

***

Марго вышла из тёплого метро и, застыв, вжала голову в плечи, зажмурила глаза. Её толкнул порыв холодного воздуха, но вскоре девушка справилась с этим: ей нужно было Домой.
Как она давно не была дома… всё больше в общежитии да целую ночь по улицам, в пьяном разгуле. Может, родная сестра её уже забыла? Такое вполне возможно. Но ей физически нужно побыть дома, после того, как убили Лису. В ней, Марго, теперь не было ЗАЩИЩЁННОСТИ, она – отрезаный ломоть…
Домофон не отвечал, хитрый код, похоже, был заменён. По телефону были раздражающе длинные гудки. Если сестра уехала, то ей никак не попасть в дом, на 22 этаж вряд ли можно незаметно влезть… Мимо прошла учительница литературы из старой школы. Глаза её округлились, и она, перекрестившись, поскорее убежала.
«Я что, теперь мёртвая???»
Шмыгнув за каким-то парнем, открывшим дверь, Марго поднялась на лифте до нужного этажа. Бесполезно – дверь была закрыта.
 - Ты к Алине, что ли? Так она уехала, ночью только будет. Говорят, как у неё сестра умерла, совсем в раздолбайство пошла, - неодобрительно заметила высунувшаяся из соседней двери новая соседка.
«Именно новая. А то бы тоже креститься начала. Да и я бы хоть как-то её помнила»
Марго села на ступеньки и попыталась впервые за последние три года закурить. Дым расползался по подъезду, словно ядовитый туман. За дверью Марго завыла собака.
 - Заткнись, Тиша! – обречённо прикрикнула Марго. Спать от напущенного дыма хотелось жутко, а сопротивляться желания не было.

…По пустому шоссе шла маленькая девочка. Светлые волосы, постриженные горшком. Накладные ресницы, нелепо смотрящиеся на её лице. Руки-спички и ноги-тростинки.Рюшечки и черепа. Жалкая попытка создать жалобно-готический образ.
Она брела, не понимая: куда делись все звуки и краски? Мир, казалось, полинял, а люди исчезли отовсюду, оставив включённый свет в домах и заведённые, но мёртвые машины. Мимо пролетел воздушный шарик и где-то сзади беззвучно лопнул. Лопнул – и сразу посерел. Девочке стало немного жутко.
Неожиданно из-за угла показалась мама. Она улыбалась и махала рукой, но чем больше приближалась девочка, тем больше мама серела. Наконец мама повернулась спиной, обнаружив на затылке лицо папы. Папа хмурился, выделывая совсем странные и безумные гримасы.Потом голова отделилась от туловища, превратившись в дымок, образовывавший какую-то надпись. Надпись девочка прочитать не успела – мимо неё пробежало оставшееся без головы тело и лопнула, как до него шарик.
Девочка ничего не пугалась. Она шла и шла по городу, а из земли начали вырастать лианы, похожие на ожидающих чего-то змей. Из окон вылетели ножницы и принялись кромсать всё, что им попадётся. Девочка шла, раздвигая гибкие стебли, пока какой-то из вылетевших с ножницами скальпелей не пролетел над самой её макушкой.
Стало стремительно темнеть. Девочка села и закрыла лицо руками. Чувствуя, что что-то происходит, она открыла глаза и увидела, что мир перевернулся, как песочные часы. Она снова была на пустом шоссе.
 - Я могу помочь тебе, - раздался шёпот.
Девочка обернулась. Высокая до невозможности девушка с крупным носом, бледными губами и пышными шоколадного цвета кудрями улыбалась и совсем не линяла, как весь остальной мир. Девочка посмотрела на себя: с неё краски тоже не сошли.
 - Как ты мне поможешь? – слова вылетали в виде каких-то сгустков, которые улетали наверх. Девочка подняла голову. Наверху росли лианы и летали ножницы, но это было так далеко…
 - Я могу освободить часть твоей души, отвечающую за Зло. И тогда Зло сможет спокойно тебя покинуть. И к городу снова вернутся краски.
 - А мама вернётся?
 - Вернётся, вернётся, - взгляд девушки казался слишком уж добрым. – Ты согласна?
 - Если мама вернётся, то согласна, - кивнула девочка.
 - Тогда я удалю тебе часть сердца, которая запирает Зло в твоей душе. Я вколю тебе Отчуждение и Тоску как анестезию. Ты примешь Равнодушие в качестве витаминов. А сосудом для отлитого Зла тебе будет служить вот это, - она протянула девочке глиняную куклу в левой руке. В правую сверху прилетели два маленьких шприца и острый холодный скальпель. Взгляд девушки переменился на хищный. Вместе с её приближением на девочку начал накатывать ужас. Тело почувствовало лёкгий зуд: в него вонзили шприцы. Глаза девушки, колдовские зелёные глаза словно затягивали в себя, как мясорубка затягивает мясо. Блеснул скальпель…

…Марго почувствовала боль в груди. Очнувшись от одолевшего её сна, она увидела небритого мужика в огромных ботинках, которыми он не постеснялся пнуть её в грудь.
 - Ты, тля, очумела совсем? Накурила, тля, надымила, а мне, тля, пожарных вызывать? Пшла вон!
Марго туманно посмотрела на громилу и, встав, впервые в жизни без всякой магии врезала недругу в челюсть.