Улитка

На краю леса, в уютном озерном уголке жила самая обыкновенная улитка. Коричневая, с блестящей на солнце раковинкой, забавно свернувшейся в маленькую спираль, и с длинными любопытными рожками. Больше всего на свете улитка любила удивляться. Ее рожки становились от удивления еще тоньше и осторожно вытягивались вперед, стараясь потрогать что-нибудь незнакомое. А нового и интересного всегда находилось пруд пруди.
Так и жила она удивляясь. То кленовый лист под корягой корчил из себя неведомого зверя, то отражение в озере вздрагивало и перед недоумевающей улиткой начинали плясать десятки маленьких солнц.
По необъяснимой случайности, на этом конце озера больше не было улиток. Только ленивые слизняки часами раскачивались над водой, намертво приклеившись толстыми брюшками к листьям осоки. Они безразлично смотрели на эксперименты улитки, шустро переползавшей от одной кочки к другой и пытавшейся забраться на самый краешек травинки, чтобы, наклонив ее пониже, в очередной раз потрогать тонкими рожками свое отражение в воде и удивиться.

- Ты понапрасну тратишь дни. – медленно поучал ее старый большой слизняк, нежась в чашечке своей любимой кувшинки и позевывая, - посмотри, какое сегодня жаркое солнце. Самое время завернуться в лист и подумать. Тот, кто всегда только бежит, жизни не видит, потому что она тоже пробегает мимо. Нельзя, чтобы перед глазами вечно что-то мелькало, - он лениво зевнул. – Ты, например. Должна же быть в мире хоть какая-нибудь стабильность! Стабильность. – повторил он, довольный умным словом. – Вода! – он открыл один глаз, - Она всегда есть. Небо есть. Вот дерево стоит. Я лежу… - он снова позевнул.
Улитка внимательно слушала, запутавшись в умных словах и вытянув рожки.
 - Вода шевелится. – возразила она.
Слизняк снисходительно, словно разговаривал с маленькой глупой икринкой, посмотрел на улитку.
 - Тебе кажется. А все потому, что ты вечно бегаешь! Все беды от беготни… - он тоскливо посмотрел вдаль, то есть туда, где на гладком зеркале озера начиналась тина.

Озадаченная улитка забиралась под старую трухлявую корягу и, подобрав под себя ногу, старалась думать о вечном. Глаза ее начинали слипаться, в домике становилось холодно и неуютно. Она ворочалась, чихала и от скуки играла своими рожками, вытягивая их и забавно переплетая. Смотрела, как шевелится на песке ее тень, и в глубине своей улиточьей души отчаянно завидовала веселой тени.
В один из таких часов размышления о вечности, до улитки вдруг донеслась чья-то оживленная трескотня. Она вылезла из-под надоевшей коряги и прислушалась. Голоса доносились со стороны пруда. Улитка подползла ближе. По зеркальной поверхности весело сновали туда-сюда шустрые водомерки. Они катались по воде словно на коньках на своих тонких длинных ножках и без умолку болтали.
- Ой, а знаете сколько в этом году тины нанесло в наши края! Не пробраться к берегу!
- А у нас одни листья на воде, видано ли, в такое время!
- Подожди-подожди, я лапой зацепилась!
- Да ну тебя, тоска ты зеленая!
- Скоро дождь, скоро дождь, ха-ха!
Улитка сделала серьезное лицо и, стараясь говорить взрослым размеренным голосом, окликнула водомерок:
- Эй вы там, малышня, не мешайте мне размышлять!
- Раз… что? Ха-ха! – затрещали водомерки и захлопали по воде от восторга длинными ножками так, что во все стороны от них побежали круги. – Раз мышлять, два мышлять!
Они передразнивали грустную улитку на все голоса, быстро сочинив новую песенку, и кричали все наперебой. – Раз мышляем, мышли, мы шли!
Улитка окончательно расстроилась из-за того, что глупые водомерки никак не хотели принимать ее всерьез.
- Все беды от беготни! – крикнула она им слова старого слизняка. Водомерки удивленно застыли.
- Ух тыы!.. протянули они и переглянулись.
- Ха!.. Ха-ха! – вдруг засмеялась одна из водомерок.
- Ха-ха-ха! – подхватили остальные.
- Тебя кто-то обманул. – крикнула другая. – Беда это когда стоишь! Тут-то тебя и съедят. Или утонешь.
- Или протухнешь! – добавил кто-то, и все радостно заверещали.
- Все вокруг бежит, даже солнце, видишь?
Улитка подняла свои удивленные рожки и поняла, что водомерки правы: солнце уже склонилось над озером и готовилось нырнуть в него на ночь. «Как это я раньше не замечала?» подумала улитка и повеселела. Ей совсем не нравилось часами зябнуть под корягой. Она быстро поползла вдоль берега. Все вокруг шевелилось, копошилось и бегало. За ней по песку ползла ее неугомонная длинная тень.
- Эй, Старый слизняк! – крикнула улитка в уже закрывающуюся на ночь кувшинку. «Арый изняк» - ответило ей кувшиночное эхо, и улитка прыснула со смеху, почесав рожками нос. – А водомерки-то бегают!
Слизняк уже спал. Недовольно заворочавшись, он приоткрыл слипающиеся глаза. – А это все ты…
- И солнце бегает и листья! И ветер бегает. – затараторила она.
- Слушай больше этих водомерок. Они существа поверхностные, всегда носятся по поверхности…мм – Видно было, что он очень доволен своей умной фразой. – Важна суть вещей. Их глубина, так сказать…мм. – и он снова захрапел.
- Но… но…- улитка так и не успела ничего больше добиться от слизняка. Теперь он будет сопеть в своей кувшинке до самого утра.
- Глубина. – озадаченно повторила она и со вздохом посмотрела в воду. Там плясали какие-то круглые усатые создания и суетились два красных подводных паучка.
- Бегают!
Улитка была очень довольна своим открытием и решила оставить старого слизняка в покое.
Поздний вечер быстро превращался в ночь. Летний шум и гам над озером затихали, и кузнечики уже настраивали свои скрипки. Совсем скоро одинокие голоса слились в стройный и звучный ночной оркестр. Только один кузнечик в высокой осоке играл как-то особенно громко. Его чистая одинокая скрипка вырывалась из сотни других, и музыка устремлялась все выше, к самой луне, сплетаясь с шелестом камышей и березовых листьев. Казалось, что поет сама луна, пронзительно, с легкой серебристой грустью. Улитка слушала эту луну, вся вытянувшись и привстав на цыпочки. И в глубине ее улиточей души становилось сладко и грустно, и очень-очень красиво. Теперь отчего-то само по себе не хотелось суетиться. Дневная беготня казалась ненужной. И улитка уже готова была согласиться со старым ворчуном-слизняком. Вода стала тихой и глубокой, как ночное небо. Эти листья, загадочные в сумраке коряжки, песок и поющая луна… Если бы улитка сейчас побежала, она не услышала бы этой звенящей тишины, виртуоза-кузнечика, всю душу вложившего в свою чудесную скрипку. Тысячи волшебных шорохов позади нее. Она сидела на берегу долго-долго, любуясь на лунную дорожку до самого горизонта и шевеля рожками. И сама по себе к ней вдруг пришла мысль, о том что для всего на свете существует свое время. И какая большая потеря этого времени не заметить. Замерзнуть под корягой жарким летним днем или украсть у себя эту поющую луну.
Она слушала и слушала, а глаза ее начинали слипаться, рожки тихо опустились и перед ней закружились то старый слизняк и его желтая кувшинка с живущим в ней эхом, то хохотушки водомерки на длинных ножках, но дольше всего ей снились в эту ночь серебристая лунная дорожка и невидимый ночной музыкант.
20.05.07