Аннушка

Я не помню, в каком году я увидела Аннушку, но почему-то прекрасно помню ее первую фразу:
- Больше ни одного мужчины в моей жизни…
Фраза вызвала ироничную улыбку. Но тогда я совсем не знала Аннушку…

Жизнь столкнула меня с Аннушкой на вечеринке, когда она переживала период яркой, но неразделенной любви к мужчине. Именно столкнула: по странному стечению обстоятельств, мужчина, по ее информации, был влюблен в меня, и Аннушка появилась на пороге моей жизни, чтобы, говоря литературно, набить мне лицо, выцарапать глаза и изувечить прочие части нежного женского тела. Наличие ста с лишним свидетелей и наша с ней разница в росте ее не только не смущали, а даже наоборот – раззадоривали еще сильнее. Такой я ее и увидела: белокурой, встрепанной фурией, с фиолетовыми от ярости глазищами. Свидетели приготовились к женским боям в грязи. Я растерялась. Но между нами уже стоял объект Аннушкиной неразделенной любви. Во плоти.
- Аннушка, - мягко сказал он, и так я узнала, как зовут полтора метра женской агрессии…
- Только не здесь и не сейчас, - взял он нас обеих под локоток и медленно повел к выходу.
«Ага, как же! Здесь и сейчас», - горело лицо Аннушки. Тем временем мы вышли из зала, где проходила вечеринка и остановились у лестницы, ведущей в сад.
- Ада тебе не соперница…Вчера она спала не со мной, она спала с Лилей…просто Лиля очень боится мужа и сказала, что это был я… Хотя я бы с удовольствием посмотрел на вашу драку, девочки, но, боюсь, это повредит моему дипломатическому имиджу в глазах босса.
Вроде бы ничего особенного не сказал. Но ведь и сказал что-то не то и как-то не так. Что-то, что не вязалось с его романтичным образом гордого демона и чувственного мачо. Муж какой-то, босс, имидж - бытовая ложь и банальщина…А тут драма женского сердца, ёлки-палки, страсть, даже просто война за любовь!
Мы встретились с Аннушкой взглядом.
«Ну и козел же ты, заложил Лилю», - кричал мой взгляд.
«Ну и козел же ты… Ты просто – козел!» - читалось в глазах Аннушки.
- Ну, я вас оставлю тут подышать свежим воздухом, вам есть что обсудить. Тока, без драк ладно, киски? – выполнив свою дипломатическую миссию, герой-любовник спешно ретировался в зал.
На крыльце было сыро от росы, из сада тянуло сквозящей влажностью майских сумерек. Из-за закрытых дверей доносились обрывки музыки, а мы с Аннушкой стояли одни, обволакиваемые какой-то дремотной тягучестью вечернего воздуха и трелью подмосковных соловьев. Аннушка достала сигарету и закурила. Гнев, охвативший нас обеих, незаметно растаял сизым облаком дыма, слетевшего с Аннушкиных губ. Тогда-то она и произнесла задумчиво сакраментальную фразу:
- Больше ни одного мужчины в моей жизни…
А я нервно и иронично улыбнулась.

Подругами мы с Аннушкой стали сразу, как только она затушила сигарету. Даже не то, чтобы подругами, скорее фронтовыми товарищами и близкими людьми. Как будто за промелькнувшие в гневе десять минут мы прожили пару десятков жизней. Рука об руку, око за око, зуб за зуб. Кто знает, может быть, так оно и было - в других жизнях - и наши души просто узнали друг друга под радужкой незнакомых глаз.
За несколько месяцев в Теме, Аннушка успела перевоплотиться из белокурой «бэби-долл» в стильного дайка, перезнакомиться почти со всеми ее яркими представительницами, побывать во всех клубах, в том числе подпольных, закрутить и завершить пару бурных романов – в общем, сделать все то, о чем в юности мечтала я, но что было для меня недостижимо в силу характера и строгого воспитания. Жизнь Аннушки искрилась фейерверком, прерываясь с девяти до шести на офисную борьбу за власть и стремление к карьерному Олимпу. Я же всегда была в первом ряду этого театра одного актера и наслаждалась перипетиями Аннушкиной пьесы, в красках разыгрываемой специально для меня.

Надин вошла в жизнь Аннушки тихо и незаметно, сразу получив в ней главную роль. Так солнце всходит на небосвод, заливая сонную землю лучами, но постепенно становясь в зенит нового дня. Так и Аннушка, к своему удивлению, преобразилась. Отпала необходимость в шумных тусовках, многочисленных подружках и шапочных знакомых «на одну ночь» - все заменила тихая кареглазая девушка с говорящим именем Надежда, называющая себя Надин. Надин была копией Мелани, жены Эшли, из «Унесенных ветром»: мудрая, добрая, светящаяся каким-то неземным внутренним светом, но при этом удивительно сильная. Она предпочитала оставаться в тени и была полной противоположностью шумной Аннушке – рубаха-парню и душе любой компании.
- Я нашла себе идеальную жену, - шутила Аннушка.
А Надин бросала на нее взгляд, оставляющий на губах вкус горького шоколада, и не было сомнений в том, кто в этой паре кого нашел. А я стала ангелом-хранителем их семейного счастья, наслаждаясь материализовавшейся сказкой «они жили долго и счастливо». Для полной идиллии не хватало малого – квартиры и ребенка.

За два года совместной жизни Аннушка добилась должности креативного директора в крупном рекламном агентстве, прошла курсы повышения квалификации по специальности «Финансы» и замахнулась на MBA. Надин была ее тылом, ее серым кардиналом, дающим ценные советы, поддерживающим морально и физически: взвалив все домашние хлопоты на себя. Годом раньше мир отпраздновал миллениум, трехзначная сумма зарплаты в американских убитых енотах наглядно демонстрировала, как сильно начальство ценит своего сотрудника, и позволяла Аннушке купить «двушку» в одном из новых районов Москвы, спортивную иномарку и два раза в год вывозить Надин на экзотические курорты. Надин уволилась с работы и, наконец-то, перевезла все свои вещи от родителей к Аннушке. На маленьком острове наступил рай.
Но, как известно со времен Библии, помимо львов и овечек, в Раю обязательно живет какое-нибудь пресмыкающееся, которому чужие яблоки всю райскую жизнь отравляют. В островном раю пресмыкающееся носило победоносное имя Виктор.

Виктор был старшим братом Надин и ровесником Аннушки. Он не был злым, впрочем, как и добрым. Он не хотел ничего плохого своей сестре, он просто ей завидовал. С детства. Не к игрушкам, не к любви родителей – дети росли без отца, и безусловным любимчиком мамы был старший сын: мама была уверена, что он станет богатым и знаменитым. Виктор завидовал удаче сестры: обделенная материнской любовью, она сполна получала любовь ангельскую – судьба берегла ее и дарила ценные подарки в виде исполнения сокровенных желаний.
А Виктор с детства добивался всего сам, причем довольствуясь малым. К двадцати пяти годам, несмотря на неплохие способности, из-за звездной болезни, воспитанной мамой, и тяжелого характера, он никак не мог «пробиться» в люди: боссы обходили его повышением, предпочитая продвигать более уживчивых и легких в общении коллег. В личной жизни Виктору тоже не везло: он считал женщин людьми второго сорта, созданными для служения ему и удовлетворения его нужд, женщины это прекрасно чувствовали и платили ему взаимностью: брали то, что могли взять, и уходили. А память услужливо приплюсовывала к новым обидам - детские, и, в итоге, душа Виктора наполнилась тщательно скрываемой неприязнью к женскому полу, как таковому. А тут еще факт сожительства его сестры с женщиной, причем не в страхе и нищете, как должны были бы жить «грешницы», а в достатке и мелькая у всех на виду на вечеринках. Мужская гордость была уязвлена, братская зависть заливала глаза. И Виктор, почти с самого рождения не участвующий в жизни Надин, решил возобновить родственные связи и «подружиться» с подругой сестры.

Момент был выбран очень удачно. Надин, с детства мечтавшая о большой и дружной семье, приняла брата с восторгом, благодаря судьбу за очередной подарок. Аннушка, ослепленная карьерными успехами, и мечтавшая стать настоящим «киношным «мачо», образ которого она давно уже с наслаждением примеряла, обрадовалась Виктору, как пропуску в закрытый мир сильных мужчин (Виктор постарался окутать свой образ ореолом мужественности и успеха). И шаг за шагом, помимо ангела-хранителя, в островном раю поселился демон-искуситель.

Сейчас, со временем, я не думаю, чтобы Виктор сознательно хотел разрушить счастье своей сестры, хотя тогда мне казалось, что это именно так. Скорее, он был игрушкой в руках собственных эмоцией и страстей.

Аннушка все чаще стала проводить время вне дома и возвращаться домой в виде, скажем мягко, неподобающем женщине. Виктор таскал ее везде, как «своего парня», и это чрезвычайно льстило самолюбию Аннушки. И если раньше Надин спокойно отвечала на входящие звонки Аннушкиного сотового, а Аннушка при Надин без тени неудобства или сомнения обсуждала рабочие дела, теперь Аннушка пулей бросалась к своему мобильному, а, разговаривая, выходила в другую комнату и закрывала за собой дверь. На вопросы о том, кто звонил, Надин всегда слышала одно из двух: «Это по работе» или «Это друзья Виктора». Почему друзья Виктора могли разбудить Аннушку женским голосом в два часа ночи, Аннушка предпочитала не объяснять. Но Надин верила в свою сказку. Она любила. Она верила Аннушке, и ее доверие воистину было безгранично.

Через какое-то время Аннушка поняла, что ей мало того, что она сама чувствует себя «мачо». Об этом должна была знать вся вселенная! Знать и восхищаться. Аннушка решила начать с меня.
Надин уехала в гости к маме, мы сели на кухне и за пачкой сигарет я узнала о второй жизни Аннушки… Если бы я была Надин, я бы наверное умерла. А так – я почувствовала, как в моем сердце раскалывается прекрасный райский остров, по имени «семейное счастье двух женщин». Раскалывается из-за банальной человеческой гордыни и ловкого манипулирования этим пороком. Тогда я не поехала убивать Виктора только потому, что понимала, что это не поможет Надин. Я молилась, чтобы Аннушка, трезво посмотрела на свой образ «мачо» и оставила свои откровения на этой кухне, между нами. Но, к сожалению, ангелы-хранители не всесильны, и, когда человек, ослепленный страстями, не хочет слышать, он не услышит. Аннушка, ожидавшая от меня восторга плоти, обиделась на слова сердца. А я не могла общаться с Надин, будучи посвященной в «тайну» Аннушки. Я ушла. И выпала из жизни Аннушки и Надин на полгода.

Телефонный звонок поймал меня вечером, по дороге из Института. Сначала я даже не узнала голоса Аннушки, осипшего от слез:
- Надин пропала. Она тебе не звонила?

Аннушка не сразу поняла, что Надин пропала.
После того, как я ушла из их жизни, Надин начала замыкаться в себе. А Аннушка завела Интернет-дневник и выложила там все, что было за кадром ее семейного счастья. И, несмотря на то, что в те годы рунет еще не переживал такой «бум блогосферы», как сейчас, все, кто как-то соприкасался с Аннушкой, его прочитали. Правда, никто не знает, читала ли его Надин…
Аннушка приходила поздно, когда Надин уже спала, а уходила рано, пока Надин еще спала. Они почти не общались, лишь иногда Надин звонила, чтобы узнать, как дела и что Аннушка будет на ужин. На ужин, который Надин ела в одиночестве.
Однажды Аннушка вернулась поздно, но Надин не было дома. Аннушка слишком устала, чтобы звонить кому-то среди ночи и искать Надин, а смски и дневник требовали ответа. К тому же Надин иногда уезжала к маме, забывая оставить записку. Утром, Аннушка слишком торопилась, чтобы искать Надин – опаздывала на летучку. На обед ее пригласили деловые партнеры, а после работы – ждал корпоратив. На корпоративе, коллега ее спросила: «Как себя чувствует Надин, почему она не пришла с тобой?» И Аннушка позвонила Надин на мобильный. Мобильный был недоступен. «Может быть, в метро»? – подумала Аннушка, чувствуя смутную тревогу и отправила смс. Когда через сорок минут смс так и не была доставлена, Аннушка начала обзванивать всех, кто мог хоть что-то знать о Надин. Никто ее не видел, не знал, не слышал. У Аннушки началась паника. Она спешно ретировалась с корпоратива и, сев в машину, начала лихорадочно обзванивать морги и больницы. С тем же результатом. Позвонила в милицию.
- А вы пропавшей, собственно, кто? – поинтересовались в милиции. Аннушка бросила трубку.
Когда больше не могла плакать, вспомнила мой номер.
- Надин пропала. Она тебе не звонила?

Это было трудно, это было страшно. Обдумав стратегию поиска, мы подключили все свои связи. По тем временам, Аннушка сделала невероятное - наняла детектива.
- Если с Надин что-то случилось, я себя убью, - хриплым от слез и сигарет голосом, полным мрачной решимости, обещала мне она.
Но судьбе не нужна была смерть Аннушки - через три долгих дня Надин нашлась.
Виктор отвез ее на дачу к своему другу. С которым в подростковом возрасте у Надин был роман.
Аннушка молча стояла у забора и смотрела, как Надин вешает белье. Потом развернулась и пошла. Пару раз споткнулась, но так и не обернулась. А Надин вешала белье так, как будто закрывает этими мокрыми тряпками брешь в мироздании.

Эпилог.

Москва – неудачный город для любви. Это город бизнеса и дразнящих возможностей. Но настоящая любовь в нем задыхается.
Аннушке предложили возглавить филиал рекламного агентства в Новосибирске, с умножением ее оклада на три. Она продала свою квартиру и купила небольшой домик в пригороде Новосиба.
Спустя несколько месяцев, Надин вернулась к Аннушке. И принесла в себе новую жизнь...
Вместе Аннушка и Надин воспитывают дочь. Сейчас ей уже почти пять лет. Ее зовут Ева и родилась она восьмого марта. У нее голубые глаза и прекрасные белокурые волосы.
Аннушка сильно изменилась. Во всем, кроме одного. Того, что она мне обещала в самом начале:
«Больше ни одного мужчины в моей жизни»…
Но с некоторых пор, она добавляет:
- И ни одной женщины, кроме Надин.
А я причесываю свои белые крылышки и улыбаюсь. Теперь без иронии.

2005-2008

*История основана на реальных событиях и опубликована по просьбе главных героинь. Имена и факты не изменены*