Настроением порушен

Настроением порушен, грустный, я бреду уныло в направлении палатки…
Что в палатке за услада – знает каждый, кто хоть раз, душой томимый, спал в подъезде.
Но моё стремленье к влаге нынче Иначе косится из бойниц глазниц усталых;
Мякоть сердца ищет друга, кой способен поделиться жаждой к жизни.
Мир-покой вокруг: старухи средь детсадовских качелей ткут беседы;
Мне их шорох – вроде ветра, что колышет тополь ветхий, сыпля ветки.
Никого, кто мог помочь мне в горе страшном, я окрест не замечаю,
Прислоняюсь, опустившись вдоль по стенке, к мать-земле сухой и жаркой.
Вяло пылью придорожной я играю, пропускаю между пальцами букашек,
Муравьёв, трудом обильных, ползунов и всяких гадов, кто не требует подпитки
Их снований неуёмных, их движений бестолковых и активности ненужной...
Я страдаю, корчусь в муках, наслаждаюсь болью адской, дрожью дланей.
Это лучше, чем по лесу босиком, в трусах и майке утром бегать.
Ибо утро – не для них, кто спит спокойно, мюсли ест и запивает сок кефиром;
Утро – наше, день постылый, ночь безумная и похоть, не найдущая истока.

2001