Годы молодые

1
       Ранним весенним утром Артур Репкин и Гришка Лиходеев шли вместе со смены. Гришка пришёл в смену недавно и ни с кем ещё "не сошёлся". Но Артур заметил, что старые шофера здороваются с ним первыми и уважительно о нём отзываются. Артура привлекло в Гришке умение держаться вроде и независимо, но просто. Кроме того, Лиходеев был постарше Артура лет на семь-восемь. Значит, у него было чему поучиться в жизни.
       Итак, сегодня они вместе шли со смены. Очевидно, симпатия друг к другу была обоюдная, и они разговорились. Гришка предложил:
- Зайдём ко мне, посидим. Жена у меня мировая: никогда не ругается.
Артур, не ломаясь, принял предложение. Зашли в магазин, взяли бутылку водки (как принято у шоферов). По пути Репкин пытался предположить, какого типа у Гришки жена. Сам Григорий был, можно сказать, красавец: высокий, статный, темноусый и темноглазый.
- Раз жена мировая, значит, не красавица. Но и не уродка. В общем, что-то среднее.
       Впечатление оказалось приятным, и Артур проникся ещё большей симпатией к своему будущему (как он уже решил для себя) другу, одобряя его выбор. У Гришки был прелестный малыш трёх лет. В семье царили мир и любовь. У жены было редкое имя - Эрика. Она не была красавицей, но - под стать своему мужу - высокая, улыбчивая, подвижная. Она немного побыла с ними и ушла в комнату. Но Гришка часто вызывл её по каким-то пустякам. Артур позволил себе сделать комплимент Эрике, сказав, что с удовольствием бы женился, если бы девушка была похожа характером на Эрику. А та оказалась ещё и мастерицей играть в шахматы. У неё было высшее образование то ли по физичческой, то ли по химической части. Гришка с явным удовольствием "поражал" Репкина её достоинствами. В общем, семья Артуру понравилась, и он семье тоже пришёлся по душе: его пригласили заходить в гости всегда, когда у него будет желание. Он был очень тронут. И сделал ещё один приятный для себя вывод: ему было легко разговаривать с этой женщиной: общаясь с ней, можно будет выработать кое-какие навыки для контакта с прекрасным полом, что у него до сих пор получалось неважно. Да и где ему было научиться этому искусству в двадцать один-то год. Дома, в Мариуполе, где все свои, может, и не стояло бы перед ним такой проблемы. А здесь, в Якутии, куда он приехал сразу после армии за "романтикой", люди и девушки были чужие, непонятные.
- Забыл спросить: какой же Эрика национальности - такая смуглая, черноглазая, - запоздало вспомнил Репкин.
2
       Эрике Артур понравился за молодость, голубые глазки, кудрявую русую головку и милый южный говор. Он ей показался нежным созданием с чутким сердцем: такой хрупкий, невысокий. Но отметила про себя двойственность своего восприятия: когда играли в шахматы, он уже изрядно выпил, и лицо у него было красное, тяжёлое, глазки бесцветные, надбровные дуги выдавались вперёд. Перед неё сидел не нежный юноша, а заматеревший мужик.
       А, впрочем, ей было всё равно, какой он: она любила мужа. Правда, Артур ошибся, приняв эту семью за идеал. Всё было далеко не так. Просто он попал к ним в период очередного "медового месяца" после очередного крупного раздора. Лиходеев был женат четыре года. Сошлись они по любви. Год жили счастливо. Потом родился сын. Григорий получил квартиру. В семье появился достаток. Но Гришку стала раздражать безмерная любовь и собачья преданность жены. Кроме того, она ничего не умела делать по хозяйству. Умела только плакать, а красотой и умением одеваться не блистала. Бывая в гостях, Гришка с удовольствием стал "волочиться" за светскими "львицами", и не только за "львицами". В жене проснулась ревность. Она фанатично требовала от него любви. И он её возненавидел. А та, в свою очередь, возненавидела всех женщин только за то, что они могли бы понравиться её мужу. Гришкино терпение лопнуло: он стал поколачивать жену за то, что она лезла к нему с выяснениями, любит ли он её. Лиходеева бесило, что она "выходит из рамок" того варианта, который он в ней предполагал. Жена вышла из повиновения. Перестала его слушаться, стала курить, уходить из дому. Потом возвращалась: видишь ли, жить без него не может; вешалась, травилась, резалась у него на глазах. За это она, конечно же, хорошо "получала": ходила в синяках. Но никак не могла уняться. Время от времени он её жалел, и они жили мирно. И, вот, последний месяц они жили "душа в душу", что Гришке, честно сказать, изрядно надоело. Тем более, что опять эта Эрика стала мучить его ревностью, на этот раз к красавице-соседке: ни поговорить, ни посмотреть.
3
       Наступило лето. Эрику отправляли в соседний район в командировку на всё лето. Но она отказывалась. Причину отказа Гришке даже смешно было слышать: она не сможет без него так долго жить!
- Ну, приезжай, когда соскучишься, - великодушно разрешил он.
- А ты ко мне приедешь?
- Ты что, в такую даль? Да и некогда: я же работаю.
- Ладно, поеду. Только не пожалей об этом.
- Что за глупости? Может, когда и загляну.
       Её не было две недели. Лиходеев забеспокоился. Раз даже, изрядно выпив, съездил ночью со знакомым таксистом в район, нашёл в гостинице, но она даже дверь ему не открыла. Впрочем, он не сильно-то и стучался. Просто убедился, что она там.
       Но, наконец-то, она приехала сама. Гришка "растаял" и стал изливать ей душу:
- Знаешь, Эрика, у меня первый раз такое: всё время о тебе думаю, тебя вдруг стало не хватать дома. Раньше ведь как: уйдёшь, день, два тебя нету, или - когда к моей матери ездила - я и не вспомню о тебе, пока сама не заявишься. Мне было всё равно, есть ты или нет. А нынче что-то изменилось во мне.
Эрика слушала его спокойно. Обнял - не оттолкнула. А по щекам её быстро-быстро бежали слёзы. Лиходеев привык считать её слёзы признаком глупости, а потому не обратил на них внимания.
       А в район к ней стал ездить часто, правда, всегда пьяный. А потому говорил ей много гадостей. И она по окончании командировки не хотела возвращаться домой. Но Гришка её уговорил. Эрика впервые слышала от него такие слова:
- Милая моя, мы заживём с тобой по-другому, ведь у нас растёт сын: будем жить для него. И пора нам подумать о дочке. Ты ведь давно мечтаешь об этом?
- Я не могу любить сына так, как хотела бы. Ты лишил меня счастья материнства: мне приходилось выбирать между ним и тобой. Я заботилась о нём, но всегда думала о тебе.
- Дорогая, прости меня. Мы будем жить только для детей. Я во всём буду помогать тебе. Мы вместе будем их воспитывать, отдыхать с ними...
       И они унеслись мечтами далеко-далеко. Дальнейшая жизнь представлялась Эрике раем: они, счастливые, окружённые лепечущими малышками, играют с ними, учат читать, и всё это вместе. И в глазах друг друга читают благодарность за счастье и любовь...
4
       Так должно было случиться. И Эрика вернулась к мужу. Стали жить нормально. Всё, вроде бы, шло хорошо. Но стояла такая осень! Такая погода! Душа Эрики рвалась в лес. Казалось, он вобрал в себя весь свет и цвет солнца и теперь излучал их, радуя глаз и согревая души. А сколько было ягод, грибов! А как хотелось сварить на костре уху из рыбы, пойманной на удочку мужем и сыном! Всё это так живо представлялось Эрике, и так казалось доступно! На предложение отдохнуть на природе муж рассмеялся:
- Что я там забыл?
И она ездила в лес и на рыбалку с сыном. Это тоже было хорошо. Но могло быть лучше.
5
       А муж уходил отдыхать в "общагу" к Артуру, где тот жил с двумя товарищами: двадцатилетним Борисом Минюком и двадцатидвухлетним Жориком Орловым. Они приходили и к Лиходееву. Поэтому Эрика знала их. Ребята были во многом непохожи. Одинаковыми у них были средний рост, привязанность друг к другу и фанатичная любовь к Алле Пугачёвой. Борис был худощав, черноглаз и черноволос и казался ещё юнцом. Жора был шотен крепкого телосложения с суровым лицом. Артур, как по годам, так и по виду, был переходной ступенькой между юнцом Борей и мужчиной Жорой. Связало их случайное стечение обстоятельств: они оказались соседями в одной комнате общежития. Бориса "пригнала" в Якутию обманутая любовь. Девушка казалась прекрасной и любящей, но, как выяснил Борис, она только хотела получить квартиру через него. Молодого максималиста этот удар лишил великого качества - веры в людей. И вообще во всё. Он презирал всех женщин, но рьяно добивался случайных связей с ними. Его познакомили с очень милой и доброй девушкой. Он с нетерпением ждал нового свидания с ней, но это не мешало ему напропалую волочиться за двумя вдовушками. Когда Минюк узнал, что его девушке шестнадцать лет, он прекратил с ней все отношения. Как-то, в гостях у Лиходеева, он разоткровенничался и объяснил Эрике этот поступок так:
- Когда ей будет сколько мне сейчас, я уже начну стареть, и ей понравится другой, помоложе, и она меня бросит.
Эрика даже сразу не нашлась, что ответить, до того наивным показалось это объяснение. Но сколько боли звучало в его словах! Ей захотелось вернуть ему веру в жизнь. И она рассказала ему о себе. Муж был увлечён спором с Артуром и в их разговор не вслушивался. Эрика постаралась быть откровеннее:
- Борь, тебя раз обманули, и ты всем людям мстишь за это. А все ли этого заслужили? Как ты думаешь, мой муж меня любит? Нет. Я об этом прекрасно знаю. Но я живу с ним. Да, по рассудку. Я боюсь одна. И у меня нет своего угла и другого защитника, опоры в жизни. Так, по-твоему, я теперь достойна только ненависти? Нет? А я ведь поступаю точно так же, как твоя девушка, которая хотела выйти замуж по рассудку. Бывает и так: одно дополняет другое. Может, она и любила тебя, и квартиру хотела получить. По-моему, это не грех: рассчитывать свою жизнь наперёд...
Договорить не дал Гришка:
- Ты что, животное, растарахтелась? Борька, ты не слушай это мурло, она же дура, пенёк, - и, довольно рассмеявшись, добавил:
- что, недовольна? Молчи, а то в глаз дам, - и пошёл дальше плести всякую ерунду, что живёт с женой из жалости и из-за сына, как жена у него ходит "по струнке", потому что у него кулак тяжёлый, и т.д., и т.п..
Эрика посмотрела на мужа пристально и, в который уже раз, мысленно ответила на мучивший её вопрос:
- Люблю ли я мужа? Нет, не люблю.
Гришкины откровения прервал Артур:
- Брось, Гришка, говорить такие вещи, если хочешь, чтоб я к тебе приходил. Я пришёл в ваш дом с уважением к тебе и твоей жене. И я не стану слушать, как ты её оскорбляешь.
- Что, драться будешь?
- Нет. Но я уйду.
- Всё, всё, всё. Оставайся, я больше не буду.
И Лиходеев постепенно унялся. Эрика с любопытством посмотрела на Артура. Да, чем-то он выделялся среди них. Чем-то хорошим. Ну, Гришка, ясно: презирает все чувства и этим гордится. Борьку сжигает ненависть. Жору... Жору привела в Якутию далеко не романтика. А что-то там по уголовному кодексу. Он весёлый парень, и у него аналитический ум. Он так умеет бичевать недостатки людей и жизни! Но он циник. С каким сарказмом он говорил:
- Всё прекрасное у меня позади: я любил, меня любили. У меня всё уже перегорело.
Сейчас он встречается с девушкой, должно быть, неплохой. Но свои отношения с ней оценивает так:
- Что-то в ней не то. Пора завязывать. У нас с ней всё уже было. Чего ещё ждать?
Работает он много, часто на каких-то "халтурах". Эрика не хочет вникать в это. Он, наверно, не поймёт её, если она скажет Жоре, что он неправильно живёт.
       А вот что такое Артур?
6
       В конце концов, какое ей дело до них до всех. Дай бог с собой разобраться. Такая стоит осень: душа не на месте. Какая-то тоска, сладкая и тягучая, захватила грудь и не отпускает. Сердце отяжелело, словно кто тянет его, и больно, больно. И спасения нет никакого от тоски. А в лесу такая красота, такое обилие красок и лесных даров! Аромат осени пьянил до головокружения. Конечно, это всё погода и природа виноваты: так хочется нежности, ласки, любви!
       Эрика взглянула на Артура. Он тотчас повернулся к ней.
- Как странно: когда смотрю на других, никто моего взгляда не замечает, а Артур сразу... А, может, я ему нравлюсь? - Эрика улыбнулась от этой мысли: ей же скоро тридцать! Разве может такое быть?
       Её размышления прервал сам Артур: он пригласил Эрику на танец. Григорий её этой чести не удостаивал. Она приняла приглашение.
       Это было чудесно! Эрика видела только его глаза, а в них - нежность. Раньше он так не смотрел на неё, или она не замечала. Земля (воистину!) ушла из-под ног. В голове всё поплыло куда-то, а в глазах затуманилось. Музыка была прекрасна. Пела Алла Пугачёва:
- Расскажите, птицы, что вас манит ввысь?
А взволнованной женщине казалось, что это она говорит с Артуром, и он её понимает. Тоска, изводившая её уже многие дни и ночи, вдруг отхлынула. На сердце стало так легко, как будто сейчас улетит душа, а освобождённое от груза сердце застучало часто, громко.
       Вечер прошёл, как в тумане. Эрика танцевала и с Жорой, и с Борей. Но всё время чувствовала себя в поле Артуровой души. Иногда сынишка подбегал к ней и Артуру, когда они танцевали. Артур брал мальчика на руки, и они танцевали втроём, касаясь друг друга лицами. Однажды Артур прошептал:
- Как твой сын похож на меня, и как было бы хорошо, если бы мы были втроём, но нельзя.
Эти слова были для Эрики как признание. Она тоже знала, что нельзя. Но сердцем женщины поняла, что счастье кроется как раз в таких минутах. Их бывает мало, но они помнятся всю жизнь, и этих минут у неё уже никто не отнимет. Какое счастье, что сердце стучит так громко, как чудесно, что оно живое, живое! Эрика не хотела такого счастья в изобилии: этого, наверно, никто не перенесёт - сердце сгорит. Пожалуй, надо подождать, когда это состояние само пройдёт. Но прерывать его насильно - значит ранить сердце. И она ходила с раненым сердцем до следующей встречи.
7
       Тут, слава богу, подвернулся праздник. Но что-то изменилось. Артур уже от другой девушки не отходит. Правда, с Эрикой он тоже потанцевал. А потом та девушка (красавица-соседка) позвала Артура к себе, и он ушёл с ней. У Эрики помутилось в глазах. Она вышла вслед за ними в коридор. Сердце стучало с такой силой и грохотом, как будто хотело тараном пробить грудь.
- Если он сейчас не вернётся, я совершу какую-нибудь страшную глупость, - успела подумать несчастная и стала искать взглядом мужа, зная, что в трудную минуту он должен помочь, иначе зачем она от него столько терпела? Он курил на крыльце.
- Гриша, верни Артура.
Кажется, муж, наконец-то, что-то понял:
- Ты почему мешаешь ему, дрянь? Марш домой! - И он "врезал" её несколько раз, чтоб поняла.
- С места не сдвинусь! - Эрика сжала кулаки, лицо у неё исказилось такой ненавистью, что можно было подумать, что она бешеная...
8
       Яростного Лиходеева еле оттащили от жены ребята, и то благодаря только Жориному зычному голосу и крепкой мускулатуре. На шум из соседней квартиры вышел Артур, недовольно взглянул на Эрику. Все вернулись к столу, и праздник продолжился. Артур, выбрав момент, подошёл к Эрике:
- Разве ты имеешь на меня какие-то права?
- Нет.
Ну, так в чём дело? Ты что, ревнуешь меня? Но я тебе не подавал повода?
- Нет.
Дальше бедная женщина не могла слушать. Сказочный счастливый мир рухнул. Теперь только до неё дошло, что муж и эти ребята - товарищи. Значит, всех их связывает что-то общее, на чём и держится их дружба. Что же есть это общее?
- Такой же! Такой же! - Повторяла она про себя, сравнивая, конечно же, с мужем, который когда-то точно так же показался ей благородным, честным, любящим...
       Жизнь упорно вела её по одному кругу. И сойти с него не было никакой возможности. А может, и была, только Эрика о ней не знала.

1.1985