Просто нравится идти

       На легком облачке сидели рядом Мечта и Привычка. Они спорили, в который раз выясняя, кто из них важнее, нужнее снующим внизу людям.
-Я просто необходима им!- утверждала Мечта.
-Зачем?- пожимала плечами Привычка.- Да не будоражь ты бестолково людское воображение, они бы меньше страдали! Что способна ты дать поверившему в тебя человеку?
-О, гораздо больше, чем ты. Я помогаю людям подняться над землёй.
-Чем, признаюсь, оказываешь мне услугу.
-Тебе?!
-Ну, да – свалившись вниз, зализывая раны, люди становятся, наконец- то способны оценить меня по достоинству.
- Но от меня человеку, всё равно, нельзя отказаться!
-Это почему же? Только я могу уберечь людей от безумных поступков. Во мне – спокойствие и покой.
- Заплесневелое предлагаешь ты счастье!
- И всё же, оно для них предпочтительней. Ты - разрушительница, я – созидательница.
-Это не правда!- возмутилась Мечта.
Привычка вздохнула и снисходительно произнесла:
- Проверим ?
- Почему бы и нет?! Ты кого выбираешь?
       Мечта и Привычка слетели с облачка и смешались с толпой на центральной улице большого города. Привычке приглянулась молодая красивая женщина, что шла, держа за руку маленькую кудрявую девочку. Фея Спокойствия склонилась над ней и легонько поцеловала в губы. Женщину звали Лина. Она, конечно же, никого не увидела и, почти, ничего не почувствовала. Разве что, восторженное её настроение сменилось непонятной озабоченностью. Лина подхватила дочку на руки и поспешила спуститься в метро.
       Мечта не торопилась. Она ходила между людьми, пробуждая в них неосознанные до конца стремления. Наконец она почувствовала, в не молодом уже мужчине, то самое Дерзание, огонь которого всегда необычайно притягивал её.
       И, всё же, Мечта сомневалась. Был какой то надлом в душе заинтересовавшего её человека. Но он, вдруг, сам потянулся к ней навстречу. И фея Радости , наконец то, тоже сделала свой выбор.
       Тимофей Павлович Рыков поднял опущенную голову и, слегуа прищурясь, взглянул на солнце.
- Я так просто не сдамся.Мы ещё повоюем.-подумал он,ускоряя шаг.

       -1-
       
       Они уходили, а Павлу предстояло остаться в этом угрюмом месте навсегда. От этой мысли, нечаянной и острой, Тамара вздрогнула всем телом и, ища опору, схватилась за руку Костика. Сын взглянул на неё удивлённо, потерянно, и Тома почувствовала, как испуган и растерян её мальчик. Костю сильно потрясло соприкосновение со смертью, этим безжалостным и неведомым нечто, в одночасье превратившим его заботливого и любящего отца в бестелесное воспоминание. Тамара посмотрела на Ольгу. Дочь искусала себе губы, из широко открытых глаз девочки тихо катились слёзы.
       А вот Тома не плакала, неспособная справиться с мыслью, что не болезнь убила Павла, а его усталость от множества мелких и меленьких проблем, неизменно возводимых мужем, в статус чрезвычайных и предельно утомительных. Паша прожил почти пол века. На большее его не хватило. Он попросту отказался бороться с болезнью, позволил ей увести себя в небытие, почти не сопротивляясь. Тома не то, что бы осуждала, скорее - не понимала мужа, ведь женщины, они покрепче, и основательней цепляются за жизнь, сломить их сложнее.
       Будущее виделось Тамаре неопределённым. Отчасти оно пугало её, хотя и пробуждало в не молодой уже женщине, не до конца понятное ей самой любопытство. Ища оправдания в собственных глазах, Тома определила его, как «болезненное».
       Утомлённая пережитым, измученная мыслями и чувствами, которым никак не могла дать сейчас объективную оценку, Тамара обняла двоих своих детей и потянула их вперёд, так быстро, как позволяли сложившиеся обстоятельства.

       Одиночество это страшно! Столько людей вокруг, а ты словно попал в другое измерение, они вроде и есть, но в иной, не твоей реальности. Ты и рад, что избавлен от их чужих любопытных взглядов, но и отчаянно нуждаешься в их поддержке, которую сам же и отказываешься принять.
       Тамара сама себя не понимала. Она даже и не предполагала, какими тягостными станут для неё вечера, лишённые надоедливого ворчания Павла. Она хотела бы вернуть сейчас то, что совсем недавно её безмерно раздражало.
       Тамара Леонидовна преподавала в школе математику. Она довольно легко находила общий язык с подрастающими оболтусами. А вот с коллегами отношения у неё отчего-то не складывались, её уважали, ценили, но не любили. Тома не пыталась
что-либо изменить, подсознательно её устраивали такие, ни к чему не обязывающие, отношения.
       Близких друзей у Томы вообще не было. Муж, не то что бы любимый, но свой, да подрастающие ребятишки - никто более, в четко очерченный её холодноватой душой круг, более допущен не был. Тамаре это казалось вполне правильным, до тех пор, пока не осталась она один на один со всеми своими проблемами. Знакомые, которых оказалось предостаточно, посочувствовали, повздыхали, пожалели и исчезли. Многого ли они стоят?! Дети больше тянулись друг к другу, чем к ней. И на овдовевшую Тамару Леонидовну, вдруг, всей неподъёмной тяжестью своей, опустилось холодное одиночество.
       Звонок телефона нарушил царящую в квартире тишину, вспугнув невеселые Томины мысли. Она сняла трубку, заранее зная, от кого и что сейчас услышит.
-Мама, я буду поздно. На работе - завал!
-Костик, и какое теперь имя у твоего «завала»?
-Мама!- попытался возмутиться Константин. Но в его голосе матери послышался плохо скрываемый смех.
Тома покачала головой.
- Не смей снова являться домой под утро!- строго велела сыну, хорошо, при этом, понимая, что своевольный мальчишка всё равно поступит по-своему.
       Хотя её взрослый сын давно уже и не мальчишка! Это ей, всё ещё кажется, что им можно и нужно управлять. А на самом деле, неожиданная смерть отца раньше времени сделала его старше.
       В те дни, когда Тамара растерянно оглядывалась вокруг, разыскивая опору, чтобы устоять перед безжалостным натиском, что обрушила на неё жизнь, её мальчик, не в меру мечтательный, и, по твёрдому материнскому убеждению, не самостоятельный несмышлёныш, ничего ей не говоря, нашёл себе работу. Костя сообщил о том, что стал совмещать учёбу с работой, словно между прочим. Тома хотела возмутиться, но вовремя поняла, что сын своим поступком избавил их от долгих бесполезных споров, когда её материнский инстинкт, требующий защищать и оберегать, боролся бы с настоятельной необходимостью отыскать средства на учёбу двоих детей, на дорогой нынче быт и прочие, то и дело возникающие, траты.
       Тамара и сама подыскала подработку. Финансовые проблемы больше не угнетали. Жизнь налаживалась. Костик через год заканчивал университет. Оля перешла в десятый класс.
 Она с охотой готовила и очень любила, чтобы хвалили её стряпню. Девочка ворчала, убирая в доме, но занималась наведением порядка в «авгиевых конюшнях» безо всякого напоминания.
       Тома искренне удивлялась своим детям, усиленно стараясь понять, как это она не замечала раньше всех их достоинств!

       Били пластиковой бутылкой по металлическим воротам .Надоедливый гулкий звук разносился по всему двору и раздражал Надежду Тимофеевну сверх всякой меры. Она и в молодые годы не отличалась спокойным уравновешенным характером ,а к старости и вовсе стала выходить из себя по любому поводу. Соседи бабу Надю недолюбливали, сторонились. Жила она одна на свете, хоть родила и вырастила дочь. Девочка повзрослела ,обзавелась семьёй и о старенькой маме забыла. Жизнь, в привычных каждодневных хлопотах, отнимала всё больше сил да погружала в тихое спокойное отупение ,с которым Надежда Тимофеевна свыклась и выходить из которого не хотела.
       Звук противно-надсадный и резкий вторгался в привычное спокойствие. Казалось не по воротам - по голове бьют бутылкой.
       Схватив палку, старуха выскочила за калитку. Мальчишки , лет десяти ,
развлекались, как умели, мало заботясь о доставляемом кому-то их забавой, беспокойстве.
- Поубиваю негодяев! Вон отсюда, выродки!
       Мальчишки, отбежав на безопасное расстояние, со стороны поглядывали на разгневанную хозяйку, но убираться прочь почему то не спешили.
- Вы у меня сейчас ляжете и не подымитесь! Издохните здесь!
       Баба Надя кричала не в силах остановиться, пока взгляд одного из мальчишек, случайно перехваченный ею, не совершил вдруг со старой женщиной удивительную вещь.
       Бывает у детей столь живое воображение, когда каждое услышанное слово
рисует перед ними яркую картинку. Старуха кричала, а мальчик видел! А потом вдруг увидела и она! Надежда Тимофеевна видела себя опускающей тяжелую палку на беззащитные детские головы. Русый ежик стриженых волос залила кровь. Мальчонка падал, как это бывает в замедленном кино, долго, очень долго.
       Женщине стало плохо. Разыгравшееся воображение поразило её так глубоко, что стало больно дышать. Она тяжело осела на землю. В голове билась одна мысль –не умереть! Если она сейчас отойдёт, то и на том свете всё будет опускать и опускать палку на хрупкую голову ребёнка. Как же страшно уйти с «таким» в неизвестное «навсегда»!
     
       Стас проходил мимо и стал случайным свидетелем происходящего. Когда женщина покачнулась, он бросился на помощь. В бутылке у одного из мальчишек плескалась вода, ею и привели в чувство бабу Надю.
       - В другой раз, пострелята, так лозиной отхожу - места на заднице живого не оставлю. – придя в себя, сердито вычитала она перепуганных детей. Сказала, и полегчало! Что-то важное стало на место в перевернувшемся, и сама не заметила когда, для неё мире. Мальчишки фыркнули и убежали. А Стас остался рядом. Он довел женщину до дома, усадил на скамейку.
       - От большой беды ты меня избавил, большей за смерть беды. Нельзя, ой
нельзя ТУДА с плохим! Я теперь об этом знаю, и ты запомни, запомни.
       Стас шел домой и его будто преследовал голос старухи прикоснувшейся к тому неизвестному, что время от времени волнует и тревожит каждого. И что то беспокойно билось в нём, разбуженное этим, казалось бы незначительным, происшествием.
       Лина сидела на лавочке у подъезда. Она читала журнал, время от времени поглядывая на играющую во дворе дочь. Шестилетняя Лизонька, основательно испачкавшись в песочнице, спускалась теперь с невысокой горки, уверенно завершая процесс превращения ухоженного ребёнка в маленького чумазика.
       Стас увидел вначале жену, потом разглядел среди копошащейся на детской площадке ребятни свою растрёпанную дочь. Его и без того возбуждённые недавним происшествием нервы заявили о себе нарастающим раздражением.
       Лина заметила Стаса и, улыбаясь, поднялась ему навстречу. Стас улыбнулся ей в ответ, усилием воли подавляя вспыхнувшее недовольство.
       -Привет, Стаси! Ты что так поздно? А я тут Лизоньку выгуливаю.
       -Да, уж, вижу. Она у тебя на бомжёнка смахивает. Всю окрестную грязь собрала. Ты бы лучше за ней смотрела. Что люди подумают?
       - О себе пусть думают!
       -Лизок, нам пора домой!- Лина поспешно схватила за руку сопротивляющегося ребёнка и скорее уж потащила, чем повела девочку к подъеду.
       -Лиза! Ты как себя ведёшь? Разве можно не слушаться маму! Ты что ж это нас позоришь?! Когда я был маленьким, я себе не позволял подобного. Ты хочешь, что бы я взялся за ремень?!
       Лина и Лиза поднимались по лестнице под возгласы Стасова негодования.
Молодая женщина всё больше злилась, но не решалась прервать мужа на полуслове, опасаясь скандала, что и так уже повис в воздухе.
       -В который раз - одно и тоже!- расстроено думала Лина. –Ну как же он не понимает, что его занудство делает Лизоньку ещё более не управляемой!
       Стас не унимался.
- Ты почему не отвечаешь отцу? Ты поняла, как должна себя вести воспитанная девочка?
       -Отстань от меня!- Лиза проскользнула у него под рукой и с шумом захлопнула дверь своей комнаты.
       Теперь уже не на шутку взбешенный отец кинулся за ней. Из детской раздался громкий Лизин плач. Мать бросилась на помощь.
       Дочка тихо всхлипывала у Лины на руках, сердито поглядывая с надёжного убежища на такого же сердитого, как и она сама, отца.
       -Стаси, ты её пугаешь!
       - Пугаешь! Вот и хорошо, что она меня боится! Если дети не боятся родителей - они не в грош их не ставят.
       - Ты, Лиза, малявка. Кто ты есть, что бы мне дерзить? Папочку и мамочку нужно слушаться, ты меня поняла?
       Лина почувствовала, как напряглась дочка.
- Перестань, Стас. Пойми, дети способны услышать одно- два веских слова, не больше.
- Ты думаешь, что говоришь при ребёнке?! Со мной здесь никто не хочет считаться!
       Лицо мужа исказилось, сердито махнув рукой, он выскочил из детской.
       Лиза заплакала громче. Лина, с трудом справляясь с раздражёнием, скорее бросила, чем усадила, девочку в кресло и велела ей немедленно замолчать.
 - Когда ты научишься разговаривать с отцом?! Вы с ним друг друга стоите! Разве можно грубить старшим?!
       Дочка перестала плакать и, насупившись, молчала. Виноватой она себя ничуть не считала. «Он же первый начал.» - думала Лиза, не понимая, почему отцу можно кричать и сердиться, а ей, отчего то, велят терпеть все его несносные приставания.
       Ужинали молча. Потом Лина убрала со стола, Стас помыл посуду. Лиза включила телевизор.
       Появившийся в зале Стас забрал у Лизоньки пульт. Он попереключал каналы, а потом милостиво позволил девочке досмотреть мультики. Впрочем, он и сам их любил. Через несколько минут Лизонька уже забралась Стасу на руки. Он оттаял. Отдал дочке купленную для неё нынче шоколадку. Мир между отцом и дочерью был временно восстановлен. Вот только Лина всё никак не могла успокоиться. Она сердилась на них обоих, как ни в чём не бывало с удовольствием уминающих шоколад и с улыбкой смотрящих на экран телевизора.
       Лина закрылась в спальне. Ей никого не хотелось видеть. Вроде, всё было хорошо, но ощущение холодного одиночества мучительно заявляло о себе. Уткнувшись в подушку, Лина всхлипнула.
       Когда через час Стас заглянул в спальню, Лина крепко спала, обнимая подушку.

       С утра шёл дождь. Инна с раздражением прислушивалась к его заунывному шуму. Непогода вынудила её остаться дома, нарушив всю неделю лелеемые планы субботней вылазки по рынкам и магазинам. Не то, что бы она крайне нуждалась в чём-то, нет! Но подобное времяпрепровождение вошло у неё в привычку. А своими привычками разменявшие четвёртый десяток одинокие женщины обычно дорожат.
       Инна ненавидела своё одиночество и отчаянно завидовала всем, кто имел семью. Но, стремясь стать, как все, изменять сложившимся привычкам и поступаться принципами она ничуть не собиралась.
       Горько сетуя на судьбу, всё ещё мечтала, как в юности, об умном и красивом, уверенном в себе успешном мужчине, что однажды возьмёт её за руку и уведёт прочь из постылого однообразия невыносимого одиночества.
       «Такой-сякой Пантелей, лишь бы было веселей!» Нет, это не для неё! Так Инна не хотела. А по-другому не выходило. Вот и тянулись чередой дни, месяцы. Слагались незаметно в годы. Инна их не замечала, не чувствовала. И всё пыталась понять, отчего всё так, чем она хуже других?
       Звонок телефона заставил её вздрогнуть. Сняв с плиты чайник, Инна поспешила в прихожую.
- Я вас слушаю. Да. Простите, кто дал вам мой телефон? Ах, это вы! Помню, конечно. Встретиться? Сегодня? Михаил, боюсь, что не получится. Да, звоните. Возможно в другой раз.
       Ну, вот опять! Напрашиваются на свидания личности заурядные, совершенно не приемлемые и не перспективные!
       Вернувшись на кухню, Инна заварила себе чай покрепче. С чашкой в руках присела у окна. Из приёмника зазвучала не знакомая песня. Инна прислушалась. Будто о ней пелось:
Заблудилось наше лето, заплутало,
В осень стылую, холодную упало.
Где-то бродит за горами за долами
Наше счастье, разминувшееся с нами.
Обитает, ускользнувшее, отныне,
Яркой звёздочкой на небе сизо-синем.

Покрывалом темным вечер землю кутает,
Опускает ей на плечи небо звёздное.
Не смирюсь я с этой горькою утратою,
Попытаюсь отыскать я невозможное
Счастье, что хоронится доныне
Яркой звёздочкой на небе сизо-синем.

Ветер с севера нагонит тучи снежные,
Одолеет сердце стужа неизбежная,
Если не сумею с неба синего
Приманить судьбу свою небрежную,
Что сияет звёздочкой поныне
В небе недоступном сизо-синем.

       Инне показалось, что ненастье с улицы прокралось к ней в дом. Настроение испортилось окончательно. Остывал в чашке недопитый чай, высыхали на щеках непрошенные слезинки.

       С тех пор, как чуть не отдала Богу душу , сильно переменилась Надежда Тимофеевна . Стало тяготить её одиночество. Размеренный порядок непритязательно, но спокойно и надёжно обустроенной жизни теперь угнетал старую женщину своим бессмысленным однообразием.
       В жизни ведь нужно за что -то зацепиться, отыскать если не смысл, то интерес. Как заглянула за горизонт баба Надя, окунулась в небытие человеческое, так и стала задумываться. Нет, не о жизненном смысле. За ним, непонятным, в поиски Надежда Тимофеевна и смолоду в дорогу не снаряжалась, и нынче его искать не собиралась. Какой там смысл?! Выживание! А вот интерес к жизни был! Да только, где и когда она его растеряла и сама не заметила. И сейчас сильную нужду почувствовала Надежда Тимофеевна в чём-то большем, чем радость от нехитрой трапезы и никем не нарушаемого покоя. Успокоится ещё, успеет, никого тот покоюшка не минёт.
       В начале сентября получила баба Надя письмо от племянницы с вложенной в него фотографией. Старушка подслеповатыми глазами с интересом всматривалась в присланное ей фото, разглядывая хорошенькую девчушку, светловолосую и сероглазую.
       Полинка писала, что Настенька уже совсем большая стала – шестой год девчонке, помощница! Надежда Тимофеевна вспомнила маленькое красное создание, надсадно орущее на руках у ошалевшего от восхищения отца, и невольно улыбнулась.
       Повезло Полине с мужем! Её Саше цены нет! Спокойный, работящий, умный, а любит то Полинку с Настенькой как! Хотя, чего ж её не любить? Добрая она, Полюшка, внимательная. Вон дочка, Алка, о матери и не вспомнит, а племянница нет- нет, да и напишет тётке письмо. Даже в гости зовёт. Приезжайте, мол, тётя Надя, мы с Сашей вам рады будем. А может и правда погостить?! Надежда Тимофеевна вдруг поняла, что непременно следует ей поехать. Вот завтра накупит гостинцев и поедет. Они люди хорошие, старой тётке, и правда , обрадуются.
       Даже и не предполагала Надежда Тимофеевна, сгоряча засобиравшись в дорогу, как переменит эта поезда, вскоре, всю её жизнь.
     
       Полина проснулась на рассвете. Она не могла вспомнить разбудивший её сон.
Знала только, что кричала во сне. Отчего? Что плохого ей снилось?
       Из детской слышался похожий на свист негромкий прерывистый храп Надежды Тимофеевны. Тётка гостила у них третью неделю и, то заговаривала об отъезде, то снова откладывала его.
       Не позволявшая себе лезть в чужие дела старушка ни кому не была в тягость. Скорее наоборот. Баба Надя присматривала за Настенькой, помогала по хозяйству. Полина, рано потерявшая мать и оттого привыкшая рассчитывать лишь на себя, сейчас попросту отдыхала заботами спорой до любой работы тётки.
       Ночь отступала, но навеянное ею тревожное чувство надвигающейся беды по-прежнему витало в комнате. Оно даже стало явственней и сильно пугало молодую женщину.
       Рядом тихонько посапывал Саша. Он улыбался во сне. Поля потянулась к мужу, ища защиты. Не просыпаясь, он обнял её, прижал к себе. Полина, прикрыв глаза, лежала рядом с Сашей, прислушиваясь к его размеренному дыханию, пока не провалилась в сон.
       Она не слышала, как муж поднялся с постели. Саша не стал будить её, пожалел. Так и ушёл, легко коснувшись Полиных губ прощальным поцелуем.
       У Полины заканчивался отпуск и, проснувшись, она устроила в доме генеральную уборку. Провозилась весь день. Тётка и дочь ей усердно помогали. Надежда Тимофеевна хлопотала всё больше молча. Настенька неустанно щебетала, вертясь возле матери с тряпкой, которой норовила потереть всё вокруг, особенно стёкла. Полина не ворчала, вытирая оставляемые дочкой разводы на окнах. Она вся ушла в работу, стараясь ею заглушить непонятную тревогу, так и не пожелавшую её сегодня отпустить.
       Покончив с уборкой, Поля вышла из дома с Настенькой погулять. Девочка, прижимая к себе мяч, побежала к своим друзьям, а Полина присела у подъезда, поджидая мужа. Но возвращались с работы её соседи, скамейки у подъездов пустели, а Саши всё не было. Его телефон не отвечал. Поля попросила тётку уложить Настеньку спать, а сама снова вышла в опустевший двор. Она места не находила себе от страха. Она предчувствовала беду и не желала наступления следующего дня, который неотвратимо и безжалостно надвигался на неё.
       Своего Сашеньку Поля так больше никогда и не увидела, ведь то, изуродованное тело, что ей равнодушным голосом предложили опознать, им уже не было!
       Она кричала и плакала, рвалась из удерживающих её чужих рук. А потом, внезапно, обмякла, провалившись в спасительное беспамятство.
       Оказалось, что у Полины, совсем ещё молодой женщины, сердце слабое и больное. Надежда Тимофеевна растерянно выслушала мнение врачей о том, что возможно её Полюшка так никогда окончательно и не поправиться .Баба Надя поплакала, попричитала да и осталась ухаживала за безучастной ко всему племянницей и её осиротевшим ребёнком.

       -2-
       Инна собиралась в Моршень, подлечиться. Годы идут, оставляя позади себя разрушение, их след очевиден и печален. Об организме следует вовремя позаботиться, если хочешь сохранить подольше здоровье и молодость. Она добивалась путёвки на работе долго и упорно, но в результате получила счастливую возможность провести сентябрь на столь желанном для неё курорте.
       Инна обновила гардероб, посетила парикмахера, пристроила у соседки кота Фимку.
Решив, таким образом, все связанные с отъездом проблемы Инесса Сергеевна с большой сумкой на маленьких колёсиках отправилась на вокзал. Вышла она из дому загодя - не любила опаздывать.
       Пока соседка-попутчица, прилипнув к стеклу, прощалась с провожающим её мужем, Инна деловито и спокойно устроилась на своей нижней полке.
       Только самую малость раздражали Инессу, как на её взгляд, наигранные моменты трогательного супружеского расставания. Она воспринимала всю эту предотъездную суету, как часть некоего ритуала, что, несмотря на свою неискренность, обязательно должна быть соблюдена. Так ещё и чай в вагоне непременно должен быть выпит! Знала Инна не понаслышке цену трогательным заверениям : «Я без тебя буду скучать!». Будет, но как долго?! Такие «холостяки на время отъезда» охотно уделяли своё внимание ей, молодой, красивой, свободной женщине.
       Поезд тронулся, соседка по купе отвернулась от окна, посмотрела на Инну и, приветливо улыбнувшись, представилась:
- Меня зовут Лина.
Инна чуть помедлила с ответом, всматриваясь в открытое симпатичное лицо случайной попутчицы.
-Инна.- сказала, смиряясь с неизбежным.
 Ей не хотелось никаких бесед, но и избежать их было маловероятно. Дорожным попутчикам как ещё коротать время?! Под мерный перестук колёс, уносящего их на запад поезда, женщины вскоре выяснили, что путь их лежит в один и тот же санаторий.
       Лина неожиданно оказалась хорошей собеседницей. Она не лезла в душу и не пыталась нагружать своими проблемами. Говорили обо всём и ни о чём с той добродушной иронией, которая побеждает безнадёжность и помогает ко многому в жизни относиться более терпимо. К концу поездки случайные попутчицы поняли, что симпатичны друг другу, и порадовались так нечаянно завязавшемуся знакомству. В санатории они поселились в одной комнате.
       Прошла неделя, и освободившиеся места за столиком в санаторной столовой, за которым трапезничали Инна с Линой, заняли двое вновь прибывших мужчин. Инна опытным взглядом быстро разглядела в них «временных холостяков», которые постараются использовать по максимуму, отпущеное им свободное время.
       Так и вышло. Олег Алексеевич Сафонов и Игорь Валентинович Долин присматривались за завтраком и обедом к своим симпатичным соседкам, а уже за ужином пригласили их провести вечер вместе.
       Инна только хмыкнула и вопросительно взглянула на слегка растерявшуюся Лину.
Отказываться от курортного знакомства с успешными и уверенными в себе мужчинами не имело смысла. В зале столовой таких наблюдалось не так уж и много.
       Игорь Валентинович прибыл на отдых на собственном автомобиле. Прекрасные окрестности, милые ресторанчики, местные достопримечательности- всё это наполнило отдых замечательным разнообразием. Инна и Игорь сошлись легко и быстро. Долин относился к единственному приемлемому для Инессы Сергеевны типу мужчин. Вот такого б мужика да насовсем! Но видно на роду ей было написано – «изредка и ненадолго».
       Олегу пришлось с Линой куда как сложнее. Легкий курортный роман не сложился.
Олег Алексеевич почти сразу почувствовал ту грань, через которую Лина преступить не намерена. По уму, ему бы следовало оглянуться вокруг и подыскать ей замену, выбор то был, и весьма разнообразный. Но отчего то он не сделал этого. Взаимное общение оказалось неожиданно приятным. Темы для разговоров отыскивались легко. Лина оказалась прекрасной собеседницей, вдумчивой, ненавязчивой, умеющей не только говорить, но и с интересом слушать. Ну, не сексом же единым, если уж на то пошло, жив человек!
       Олег пытался, конечно же, перевести их взаимоотношения в иную плоскость, но неизменно наталкивался на упорное несогласие.
-Я тебе не симпатичен?- напрямик спросил он.
- Вовсе нет.
-Тогда почему ты…
- Олег, я же замужем.
-Не смеши. Ты что, так уж счастлива в замужестве? Вижу по глазам - не очень. Тогда почему?
-Ни к чему не обязывающие взаимоотношения не для меня. Что толку менять мужчин в своей постели? Не думаю, что разница в моих ощущениях буде столь уж разительна.
- А вдруг?- Олег усмехнулся. Разговор получался нелепым. Лина рассуждала о том, о чём явно не имела никакого представления.
- Я кажусь тебе сейчас смешной, глупой. Да, у меня нет опыта. Но я убеждена, что если нет любви, то нет и настоящей радости. Минутный всплеск эмоций не стоит того, что бы впускать в свою жизнь совершено чужих мне людей. Один такой уже живёт рядом. Он -моя плата за давнюю слабость, за страх перед одиночеством. Если появятся другие, то и те непрочные ниточки, что связывают нас, могут порваться.
       Олег пожал плечами. Он относился к жизни куда как проще. Зачем же всё так усложнять?!
- У меня тоже есть семья. Жена Лена. Сын Владислав. Они мой тыл, главная опора в жизни. Я работаю для них, всем их обеспечиваю, так разве не имею права чуток расслабиться? От своих потребностей зачем же отказываться? От жизни я предпочитаю взять всё!
- Всё взять всё равно не получиться.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты толково и старательно обустроил свой мирок. Представь, что влюбишься однажды по настоящему. Захочешь ли принять нежданную и неудобную любовь? Ведь платой за неё будет вся твоя прежняя жизнь. От чего тогда откажешься?
- А ты готова, в подобном случае, изменить свою, гораздо хуже моей, обустроенную жизнь? Может, ты и не понимаешь того, но за свой мирок ты цепляешься не менее упорно. Мне, хотя бы, будет о чём вспомнить. А тебе? Что кроме тусклой серости есть в твоей жизни? Даже от минутных вспышек радости ты отказываешься.
- Олег, каждый из нас имеет свои резоны. Каждый, так или иначе, заблуждается. У нас с тобой слишком разная жизнь. Возможно, от того и относимся мы к ней по-разному. Я ведь ничуть тебя не осуждаю. Понимаю даже. Но сама, вот так, не могу и не хочу.
-Лина.- Олег заглянул в глаза своей собеседнице.- Прости за глупый разговор.
- Ничего. Ты тоже прости, я зря морочила тебе голову. Ведь хорошо понимала, чего ты ждёшь от меня, и потому должна была держаться от тебя подальше.
- Разве тебе жаль потраченного на меня времени?
- Ничуть. Но тебе…
- Лина! Да разобрался я в тебе с самого начала! Нам ведь было интересно вдвоём. А это уже не мало.
       Молодая женщина улыбнулась. Олег поцеловал её легко, мимолётно и потащил за собой.
Прошло ещё несколько дней и пришло время прощаться. Лина и Инна уезжали раньше. Мужчины доставили их на вокзал, внесли тяжёлые сумки в купе. Несколько прощальных ничего не значащих поцелуев, обещания звонить. Поезд качнуло раз, другой, наконец, он мягко тронулся. Время помчалось вперёд, оставляя в прошлом три недели прекрасно проведенного времени, которые останутся лишь в прошлом, потому что не было у них никакого будущего в ожидающей Лину и Инну повседневности.

       Кот Фимка хозяйке обрадовался, терся у её ног, мурлыкал.
- Как я иду цветы поливать, так и он за мной. И уходить не хочет. Я его на часок другой оставлю, а потом уже к себе заберу,- рассказывала Тамара Леонидовна, соседка по лестничной площадке, которую Инна просила присмотреть за цветами и Фимкой.
- Не зря, видно, говорят, что кот - он к дому привыкает.
- Томочка , ты присаживайся, мы чай с тобой сейчас попьём, вот только Фимке дам поесть.
- Чай попьём.- Согласилась Тамара. - Давай я чайник поставлю.
- Ты как отдохнула?
- Хорошо. Я тебе, Том, расскажу, с каким мужиком познакомилась. Счастье! Не моё, конечно, мне, как всегда, одни объедки достались. Ну, ты мне скажи, отчего я такая невезучая?! Ведь западают они на меня. «Вы, Инночка, очаровательны!» Очаровательны!
И что с того, если ни для чего, кроме непродолжительных интрижек, я им не нужна?!
- Что за мужик то был?
- Самый что ни на есть настоящий: и при деньгах, и при должности, и при жене. Полный набор достоинств!
- Инн, не злись. Расстались, ну и ладно. Ведь с самого начала знала, чем всё закончится.
-Знала. В мои годы иллюзий уже не строят. Но ведь обидно! Да и годы, эти самые, пугать меня начинают. Похоже, чудо не случится, так одна и буду век коротать. Нет на свете справедливости! Кто-то, из одного замужества плавно перетекает в другое, и так за разом раз. А передо мной судьба «кирпич» водрузила, не позволяет мне продвигаться в этом направлении.
-Замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть…
-Ты уже пословицами заговорила.
- Я, Инна, ведь тоже теперь без мужа живу. Спрашиваю себя, как оно, когда лучше было? Ответить однозначно самой себе не могу. Одиночество, иногда, горло тоской сжимает. Вспомню Павла - реветь хочется. С другой стороны, не выйди я, по глупости, за него замуж, всё в моей жизни случилось бы иначе. Поспешили мы с ним тогда. Чувство вины, что я отняла у него возможность быть счастливым, что бестолково распорядилась своей жизнью не даёт мне покоя. Ведь, и тогда понимала – разные мы очень. Паша любил меня сильно. Вот и позарилась. «Главное, что бы тебя любили!». Бред это всё, кто так говорит - законченный эгоист.Разве можно, не отдавая, счастливым себя чувствовать?!
- Не любила ты его?
- Так и не смогла полюбить. Старалась. Иногда даже сама верила, что получилось. Очень мне нужно было в это поверить. Но его, словно, подталкивал кто-то, как только во мне нежность пробуждалась, и я к нему сильней тянулась, Павел становился нервным, обидчивым, агрессивным даже. С годами это, правда, прошло, он стал просто вялым. Понимаешь, вялым?! Это моя не любовь всю жизнь из него высосала. Ему ведь тоже, всегда, любви хотелось. Я знаю - так и было. Нам бы по молодости разбежаться, может, и жив был бы ещё мой Паша.
- Без любви нельзя. Как же без неё? Уж лучше одной жить. Ой, Томка, а лучше ли?
- Не знаю. Но обманывать ни себя, ни его не стоит. Ничем хорошим такое не заканчивается.
- Ну, самообман дело для всех привычное, без него с тоски удавиться можно.
- А с ним и не живём мы вовсе, так, существуем потихоньку.
- Не замахивайся на святое.- Инна, грустно усмехнулась.
- Ладно. Заговорила я тебя совсем. Это я от нехватки общения. Надоело самой с собой беседы вести. Ты же с дороги, устала. До завтра, соседка.
       Инна закрыла за Тамарой дверь. Зашла в комнату и села в кресло. Фимка тут же прыгнул ей на колени. Он потоптался, устраиваясь поудобней, лег, замурлыкал. На кошачьей мордочке отражалось сущее блаженство. Инна, поглаживая мягкую Фимкину шерстку, ни о чём сейчас не думала. Она закрыла глаза, ощущение тепла и уюта заполнило её, нагоняя дрёму. Сон пришел к ней незаметно. Лёгкий. Спокойный. Без сновидений.
       ---------------------------------------------------
       Стас притянул к себе жену, от её родного запаха слегка кружилась голова. Он соскучился. Лина с удовольствием прильнула к его сильному напряжённому телу. Как хорошо возвращаться домой, где тебя ждут, в тебе нуждаются.
       - У кого ты оставил Лизоньку?
       - Отвёл к Кире.
       - Сходи за ней.
       - Чуть позже. Лина, я так по тебе скучал! Пошли в душ, я помою тебе спинку.
       - Спинку?! А поместимся вдвоём?
       - Легко! – Стас крепко обнял жену, поцеловал настойчиво, жадно.
       - Убедил, поместимся.- Освобождаясь, из его не спешащих разомкнуться рук, засмеялась Лина.
       Всё ещё улыбаясь, она вошла в ванную. В глаза бросилось большое банное полотенце, загодя приготовленное Стасом. Он думал о ней, ожидал её возвращения. Перед глазами на миг возникло лицо Олега, и она похвалила себя за то, что смогла справиться с соблазном. Всё было бы сейчас иначе, пойди она на поводу у своей чувственности, пробуждаемой его, заинтересованным в ней, присутствием.
       Освободившись от одежды, Лина шагнула под воду. Она стояла, прикрыв глаза, наслаждаясь удовольствием от поливающего её тёплого ливня. Муж возник рядом. Его горячая близость была и приятной и желанной. По-прежнему не открывая глаз, Лина потянулась к Стасу, с радостью отвечая на его поцелуй.

       В окно спальни светило солнце. Лиза стояла, облокотившись о подоконник, щурясь от яркого света, она прикрывала ладошками глаза и смотрела сквозь щелочки неплотно сомкнутых пальчиков.
       Её нехитрую забаву прервала, возникшая у девочки за спиной, женщина, которая подошла и обняла малышку за плечи. Лиза нехотя отошла от окна.
- Кира там, на небе, есть замок, волшебный. Там феи живут. Облака плавают под ним. Они как лодочки. Я поеду на море, дождусь, когда облачко низко над водой опустится, и запрыгну на него.
- За тобой пришёл папа, Лизонька.
- Папа? Ой, он же за мамой ездил! Пока, Кира. Я потом опять у тебя погощу, ладно?
       Кира с улыбкой смотрела вослед девочки, которая, не ожидая ответа, со всех ног понеслась к отцу в прихожую.
- Спасибо, Кира, вы меня очень выручили.
- Не за что, Стас. Лизонька такая приятная гостья! Если будет нужно, приводите её ко мне.
Охотно встречусь с ней вновь.
       -Я приду!- пообещала Лиза и, схватив Стаса за руку, потащила его за собой.
       Кира закрыла за ними дверь. Она всё ещё улыбалась, покорённая нехитрым обаянием ребёнка. Своих детей у них с Тимой не было, но они отчаянно мечтали о них. Может, скоро всё изменится к лучшему, Тима выздоровеет и тогда…
       Кира прошла в спальню и, сев за стол, включила компьютер. Перед ней лежало несколько листов текста, ожидающих перевода. Лина была хорошим переводчиком и потому, уйдя с работы, сумела сохранить некоторых своих постоянных заказчиков.
Она просидела за компьютером около часа, от окна тянуло прохладой, но подыматься из-за стола не хотелось. И только основательно замёрзнув, Кира нехотя встала и полезла в шкаф за шалью. Пушистая тёплая вещица, подарок Тимы, лежала на верхней полке. Привстав на цыпочки, Кира потянула её на себя. Из-под шали на пол упал стеклянный пузырёк на половину заполненный таблетками.
       Молодая женщина растерянно смотрела себе под ноги. Ей хорошо знакомо было это лекарство! Но как оказалось оно в их спальне, если она собственноручно выбросила такой же, почти пустой пузырёк, пару месяцев назад, когда Тима сказал, что врачи им очень довольны, таблетки отменили, и даже в госпиталь ложиться не нужно?
Ей тогда казалось, что вместе с лекарством она изгоняет вон из дому страшную Тимину болезнь.
       К горлу подступили слёзы. «Как же так, Тима, - осев на пол, рядом со зловещим пузырьком, дрогнувшим, безжизненным голосом прошептала Кира, - как же так?!»
       Её память принялась старательно выуживать из недавнего прошлого те моменты, которым Кира не придала в своё время никакого значения, хотя вполне могла бы понять, что в совокупности своей они значат. Выходит, Тима вовсе не выздоравливал, в тайне от неё продолжая принимать свои таблетки.
- Как же тебе тяжело одному жить с этим?! Почему ты меня обманул, обнадёжил? Не оставляй меня одну, не уходи, Тима! Пожалуйста! Я так не могу, не хочу!…
       С экрана монитора смотрели на Киру двое счастливых влюблённых. Они улыбались. Улыбка жила и в глазах и на губах. То была самая любимая Кирина фотография. Они тогда в первый раз поехали вдвоем с Тимой к морю, в Партенит. Санаторий «Крым» оказался чудесным местом для отдыха. Бескрайнее море побуждало мечтать о бескрайних возможностях. Рассудок туманился обострёнными, пронзительно яркими чувствами. Беззаботные, легкие, дерзкие- такие они с Тимой были всего то пять лет тому назад.
       Тимофей Павлович Рыков был старше своей жены на полных двенадцать лет. Ко времени знакомства с Кирой, которая тогда училась на четвёртом курсе иняза, капитан Рыков заканчивал военную академию и со дня на день ожидал нового назначения. Женитьба никак не входила в его планы. Но однажды он подвёз до университета девушку, которая очень волновалась и всю дорогу только и говорила, что о предстоящем ей экзамене. А потом, припарковав машину, Тимофей Павлович не меньше часа дожидался незнакомку, даже имя которой он не спросил. Он никогда не думал, что способен влюбиться вот так, сразу и бесповоротно. Но чего в жизни только не бывает!
       Их отношения развивались стремительно. Кира не успела и опомнится, как стала женой офицера, которому вскоре после свадьбы пришлось отбыть по месту нового назначения.
Год они прожили порознь, встречаясь время от времени. Зато, что это были за встречи!
Через год Кира получила диплом и поехала к мужу, где для неё тоже нашлась работа.
       Её замужество оказалось на редкость удачным. Время шло, а они любили друг друга ничуть не меньше, сообща справляясь с житейскими проблемами и неурядицами.
Вот только детей им врачи иметь не советовали. Тима был среди тех, кому довелось ликвидировать последствия той страшной аварии на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной. Досталось ему тогда не мало! Он и выжил то чудом. Здоровый организм жизнелюбивого юноши, не желая сдаваться, сопротивлялся отчаянно, боролся изо всех сил. Тиме повезло, он попал в руки не равнодушного толкового врача, который использовал все возможности и средства, предоставленные клинике в виде гуманитарной помощи. Тимофей Рыков не только выжил, но и, почти совсем, поправился. Почти! Смерть тогда, пожав плечами, отступила. Вот только далеко не ушла! Два года назад Тимофей Павлович обратил внимание на странное недомогание. Его, всегда такого энергичного, удивили приступы внезапной слабости, когда и дышать-то становиться тяжело. Кира заставила его обратиться в госпиталь.
       Диагноз врачей вполне можно было бы назвать приговором! Подполковник Рыков сказал тогда жене не всю правду. Он собирался снова бросить вызов смерти и не хотел пугать Киру. Ему необходимо было видеть её спокойную улыбку, а не слёзы. Он боялся, что она поверит в неотвратимость предначертанного. Пока Кира прибывала в неведении, ему и самому легче было не думать каждый миг о том, как отчаянно мало времени содержится в их «завтра».
       Поднявшись с пола Кира вытерла слёзы с глаз. Положила на место пузырёк с лекарством, накрыла его аккуратно сложенной шалью. Она ничего не скажет мужу.
Не взвалит на его плечи ещё и свою невыносимую боль.
- Пусть буде, как ты решил, Рыков. Я смогу улыбаться, не стану плакать. Создадим иллюзию, которая поможет удержаться на ногах, не свалиться, выстоять. Пусть всё буде, как ты хочешь, я очень люблю тебя, Тима!

       Лиза вышла погулять во двор. Она поискала глазами Олесю и Вику, но никого из её подружек не было видно. Зато на краю песочницы сидела чужая, не с их двора, девочка и пыталась построить из песка одной ей ведомое сооружение. Оно привлекло Лизино внимание тем, что неуловимо напомнило почудившийся ей поутру замок, в котором на небе живут феи. Лиза решительно подошла к незнакомке и, не здороваясь, сообщила:
 - Ты не совсем правильно строишь. Вот тут должна быть ещё одна башня, а вот здесь ступеньки.
       Чужая девочка подняла голову .Лицо её было основательно испачкано грязными ладошками, которыми она, то и дело, поправляла норовящие залезть, как не в глаза, так в рот длинные пряди растрёпанных светлых волос. Большие серые глаза настороженно уставились на незваную советчицу.
- Мне твой дворец нравится,- поспешила успокоить чужачку Лиза - достроим его вместе?
       Надежда Тимофеевна, сидевшая неподалёку, радостно закивала головой:
-Познакомься с девочкой, Настенька, мы теперь часто в этот двор приходить будем. Надо же тебе с детьми погулять, со мной, старой, тебе, поди, скучно.
       Настя взглянула на Лизоньку исподлобья, нахмурилась. Но увлечённая своей мыслью Лиза этого не заметила. Она присела рядом и принялась за дело. Настенька отодвинулась, молча наблюдая за ней. Лизины руки сновали быстро, умело возводя из влажного песка, запавшее ей в память виденье.
       -Вот это да! Что за диво зодчие соорудили такое чудо?! – Проходивший мимо девочек Тимофей Павлович остановился, любуясь твореньем детских рук.
Лиза просияла и, ткнула пальцем в растерявшуюся Настеньку:
-Это она, я только немножко помогла.
- У тебя новая подружка, Лизонька?- Тимофей Павлович с искренним интересом смотрел на смутившуюся Настю.
 Баба Надя отозвалась с лавочки:
- Это моя внучка, Настасья. Что же ты всё молчишь, милая?
- Не обвыклась ещё на новом месте.- Улыбнулся девочке Рыков, почувствовав неосознанную потребность защитить неподвижно застывшую девчушку.
- Вы к кому-то погостить приехали?- обратился он к девочке.
- Нет, мы на соседней улице живём. Детишек Настиного возраста ни у кого рядом нет, а старая бабка ребёнку не компания, вот я привела её к вам во двор, может подружится с кем.- ответила за внучку Надежда Тимофеевна.
       Лизе надоело внимание взрослых, и она, взяв Настю за руку, потащила её кататься на качелях.
 Рыков смотрел на детей с улыбкой. Баба Надя сказала:
-Вижу, деток ты любишь.
-Люблю.- согласился Тима.
- У самого то есть?
- Увы. Так уж вышло, что нет.
Надежда Тимофеевна тяжело вздохнула.
- Да, много горя на свете, вот тебе Бог деток не дал, а у Настеньки отца отнял.
Да и племянница моя, мама Настина, такая хворая от того стала, что кроме меня, старой, некому теперь ребятёнком опекаться. Вот так, дитё семьи, в одночасье, и лишилось.
- Девочка знает?
- Знает. Полина, почти что, тогда умом ни тронулась, так кричала, так плакала!
- Так вот от чего она такая испуганная!
- Испуганная. Ночами в слезах просыпается. Страшно ей и одиноко. Они то в другом городе жили, а я их к себе забрала. Нельзя Полюшке было в той квартире оставаться, да и мне в своём доме за ними ухаживать сподручней.
- Вы непременно ещё сюда приходите, в нашем дворе детворы много. Они вашу внучку растормошат. Вон как Лизонька за неё взялась! Глядите, она уже и улыбается. И вот ещё что, я в 105 квартире живу. Если помощь потребуется - обращайтесь. Меня Тимофеем зовут, а жену мою Кирой.
- Выходит тёзки мы, почти что. Меня Тимофеевной кличут. Надеждой Тимофеевной. Спасибо тебе. Хороший ты, человек.
       Тимофей Павлович ещё раз взглянул на девочек. Их было уже трое, и они бросали друг другу мяч, играя в «съедобное и не съедобное». Он улыбнулся, довольный умницей Лизонькой, и заспешил домой.
       Глядя вослед уходящему Рыкову, баба Надя вытирала выступившие на глазах слёзы. Во времена её молодости такое вот участие никого бы не удивило, а нынче ей казалось почти невозможным искренне желание постороннего человека, ни с того ни с сего, прийти ей на помощь.
     
       Полина слишком нуждалась в Сашином присутствии, что бы принять жизнь без него. Её рассудок, временами, соглашался поверить в случившееся, но чаще бунтовал и погружал её в тупое оцепенение. Однажды, в минуту тягостного просветления, она услышала песню, которая потрясла её, заставив плакать. Женский голос из приёмника звучал её грустью, болел её болью:
У меня в глазах тоска.
У тебя за спиной два крыла.
Крыльев белых взмах.
Как же так?!
Ангел!
 
Мне без тебя жить.
По этой земле ходить.
Одиноко. Долго.
Надо мной плывут облака.
В небе с закатом родится звезда.
Звезда Венера!
Ты на ней поселился наверно!

На планете любви
Ты меня подожди.
Ты теперь вне времён,
Ожиданье лишь сон
Для тебя, быстротечный.

У меня в глазах тоска.
И уносят тебя два крыла.
В неизвестную Вечность.
Крыльев белых взмах.
Как же так?! Ангел!

- Как же так.- Полина, глотая слёзы, сидела, обхватив склонённую голову руками. - Как же так!
       Она согнулась под тяжестью своего горя, ей даже дышать стало тяжело. За её спиной кто-то всхлипнул. Поля вздрогнула, подняла голову и увидела перед собой заплаканное лицо дочки.
       Настенька стояла в дверном проёме бледная и испуганная. Поля протянула к ней руки, прижала к себе свою девочку. Она будто впервые после того страшного рассвета увидела Настеньку.
«А ведь нужно жить дальше» -подумалось ей.
       С тех пор Полина больше не избегала настоящего, не ускользала в прошлое, ради их с Сашей дочери старалась справиться со свалившимся на неё горем.
       « На планете любви ты меня подожди…»- шептала она, отыскивая глазами Сашины глаза на большой фотографии, висевшей на стене её спальни.
 
       Настя стала каждый день прибегать к Лизе во двор. Бабуля не запрещала ей. Она радовалась, что у внучки появились новые друзья. Настенька подружилась с мечтательницей и фантазёркой Лизой и с Тимофеем Павловичем, который неожиданно для самого себя очень привязался к девочке.
       Когда Тимофей Рыков выходил во двор, Лиза и Настя, вмиг оказывались рядом.
 В пытливой Лизиной головке рождалось множество вопросов, которые ей не терпелось ему задать. Рысев разговаривал с девочками, как со взрослыми, испытывая искренний интерес и удовольствие от общения с ними.
 - Дядя Тима, так феи там и правда живут?! А они какие?
- Разные ,Лизок, как и люди. Только в человеке много всего разного намешано, а феи, они каждая своей силой обладает и сила эта другие, чуждые ей качества, напрочь вытесняет. Однобокие они какие-то, эти легкокрылые волшебники. И от того дружба между феями редко когда получается, ведь что для одной - радость, для другой- совсем плохо.
       Широко распахнутые Лизины глаза моргнули, ей стало так интересно, что она заёрзала от нетерпения и потребовала:
-Рассказывай дальше!
       Тимофей Павлович улыбнулся. Его и самого занимала, придуманная соседской девочкой, небесная обитель для волшебных сущностей. Тимофей Рыков никогда раньше не сочинял сказок, но, глядя в вечернее небо, он, как и Лизонька, отчётливо различал сотканное из облаков, изменчивое и загадочное строение, « дворец для фей», как назвала его Лиза.
       - Смотрите, - Рыков указал подружкам на облако,- там сидят две дамы и смотрят на землю. Ту из них, что постарше и постепенней, зовут Привычкой, а вторая ,совсем молоденькая и восторженная, величается Мечтой. Что между ними может быть общего? Разве дано им когда-нибудь поладить? Ведь то, что хорошо для одной, для другой просто губительно.
       -А я думаю, что могут. Бывает привычная мечта.- Тихонько проговорила Настенька и грустно так улыбнулась.
       У Рыкова перехватило дыхание. Его голос невольно дрогнул, когда он спросил:
- О чём же ты мечтаешь, Настюша?
- Что бы папа вернулся, и мама не болела. Только я знаю – папы больше не будет, мама из-за этого всё время плачет.
       Лиза нахмурилась. Она слышала уже о том, что Настин папа умер. Но не совсем понимала, как это, что значит «умереть»?
       В глазах детей светился вопрос, который они не знали, как и задать, но ответ на него им очень нужно было услышать от него, взрослого и сильного. Тимофей Павлович усадил девочек к себе на колени, обнял за плечи.
       - А как вы думаете, всё ли ,что существует можно увидеть?
       - Не-а, всё волшебно- чудесное от нас прячется.- Уверенно сказала мечтательница Лиза.- Но я ничуточки не сомневаюсь, что феи, например, взаправду есть!
       Рыков улыбнулся.
- Молодец, Лизок! Когда люди до конца осознают эту, очевидную для тебя, истину, они по другому станут смотреть на жизнь, станут меньше грустить и перестанут плакать.
Потому что поймут - «умер», не значит - исчез совсем, а только стал невидимым. Это, конечно, грустно не видеть дорогого тебе человека, но если помнить, что он где то рядом, до тех пор пока нужен тебе, то выходит- не так всё и плохо. Как думаешь, Настенька?
       Настя молчала, прижалась к Тиминому плечу, крепко сжала между двух своих маленьких горячих ладошек его руку.
       Лиза же, старательно обдумав услышанное, неожиданно для Рыкова спросила:
- А где же теперь живёт Настин папа?
- На Венере, - быстро откликнулась Настенька- так мама говорит. Вот только я не знаю, что такое Венера, это такой город?
- Планета.- Машинально ответил растерявшийся Рысев.- Планета любви.
- Это далеко?
- Для тех, кто любит- близко! Не тревожься, Настенька, твой папа -совсем рядом.
 
       Осень, тёплая и щедрая, пришла в уставший от зноя город. Люди радовались её свежести и прохладе. Даже зарядившие один за другим дожди, были лучше изнурительной жары.
       Тимофей Павлович предложил жене поехать в воскресенье в лес за грибами. Кира охотно согласилась. Как же здорово было в лесу! Множество запахов сплелись воедино, рождая неповторимый чарующий аромат осени.
       Грибов, против ожидания, оказалось не так уж и много. Рыковы выискивали их с напряжённым вниманием, увлечённые азартом «тихой охоты», счастливые каждой новой находкой.
       К обеду оба лукошка почти наполнились. Довольные и усталые супруги отыскали уютную полянку, на краю которой лежало старое дерево, поваленное ветром. Рыков выкопал в земле ямку, собрал немного щепок и сухой коры, развёл небольшой костерок. Они с Кирой нанизали грибы на палочки и принялись их обжаривать.
       -Знаешь, Кирюша, меня со вчерашнего дня занимает вопрос – что общего у «мечты» и «привычки», могут ли они сосуществовать вместе?
       -Отчего же нет? Человеку свойственно мечтать на досуге, ничем, при этом, не нарушая спокойное течение непритязательной повседневности.
       -Ты хочешь сказать, что наши мечтания не опасны для наших привычек?
       - Преимущественно – да. Вот, если к мечте добавляется дерзость, тогда привычке приходится пережить неспокойные времена. Но часто ли такое случается? Все мы по большей части прагматики, а не романтики.
       -Я романтик.
       -Знаю, потому-то ты и самый лучший!- Кира потянулась к мужу, обняла, заглянула в его глаза.
       Поцелуй вышел очень нежным, но немного грустным. Кира так ничего и не сказала Тиме о своей недавней находке, лишь стала очень внимательной к нему, старалась уловить малейшие оттенки его самочувствия. Болезнь, похоже, пока не прогрессировала, она затаилась, напоминая о себе только всё усиливающейся худобой Тимофея Павловича и его бледностью.
       - Днём и вечером, утром, заполночь,
       В хороводе метущихся лет,
       Не ищи зря восторженной радости,
       Верь, дороже спокойствия свет.- негромко произнесла молодая женщина, чуть виновато глядя на своего, конечно же не согласного с ней мужа.
       -Кира! Не верю, что ты так думаешь!
 - Не знаю. Пусть это тоскливо, но надёжно! А надёжность достаточно сильный соблазн.
- Синица в руках?
- Ну и что?
- Но ведь для счастья этого мало!
- Настоящее счастье безусловно, то есть ощущается не почему-то, а вопреки всему. Этот дар- достояние очень не многих людей на земле. То же, что ты подразумеваешь, есть эмоция радости. Радость она всегда чем-то обусловлена. Но что мешает привычке рождать радость? Я не хочу никаких перемен, пусть всё останется как раньше- это и будет для меня источником самой большой радости. Так что, мечта и привычка вполне могут оказаться связанными друг с другом.
-То же самое мне сказала пятилетняя девочка!
-Да? Не слишком ли она маленькая для подобных выводов?!
- Настеньке пришлось соприкоснуться с большим горем. У неё погиб отец, а теперь плачет и угасает у дочки на глазах мать, не способная пережить свалившуюся на неё утрату.
- Ты говоришь о новой Лизиной подружке, грустной большеглазой молчунье?
-О ней.
- Тим, а давай сводим девочку в зоопарк или в цирк. Как ты думаешь, сможем мы уговорить её маму отпустить с нами Настю?
-За девочкой присматривает бабушка. Думаю, что она возражать не станет.
 Кира какое то время молча сидела, теребя между пальцев травинку, а потом сказала :
- Рыков, ты конечно же прав, что тянешь руки к «журавлю в небе», не слушай меня, трусиху. Если не хватает смелости жить, то ни радость, ни счастье родиться не смогут. И самая привычная повседневность будет восприниматься топкой опасной трясиной, ведущей на тебя, потерянного и слабого, жестокую охоту.

       Настенька смеялась. Её лёгкий звонкий голосок , полный радости и восторга , вызывал довольные улыбки у Киры и Тимофее Павловича. Идея повести девочку в зоопарк оказалась на редкость удачной. Малышка долго простояла, наблюдая за маленькими непоседливыми обезьянками, скормила им свой надкушенный банан, и ушла нехотя, что бы взглянуть на мохнатого медвежонка. Потом её воображение поразил слон, что протягивал к детям хобот, выпрашивая угощение. Рыковы покатали Настеньку на пони. Потом посидели у пруда, любуясь неспешно проплывающими мимо лебедями.
Усталые и довольные возвращались домой. Настенька шла между Рыковыми, каждый из супругов держал её за руку, время от времени малышку поднимали над землёй, и тогда Настя болтала ножками, повиснув на вытянутых руках.
       Полина ждала дочь, беспокойно прохаживаясь у калитки. Увидев маму, Настенька бросилась к ней навстречу. Рыковы на миг застыли, одновременно взглянув на опустевшее между ними пространство.
       -Спасибо за Настеньку, давно уже я её такой весёлой не видела. - Полина стояла, обнимая дочь.- Утомила она вас?!
       - Ну, что вы,- вздохнула Кира- Это Настеньке спасибо, выгуляла нас, домоседов.
       - Дядя Тима, а давай ещё разочек погуляем.- Попросила Настенька.
       Рыков шагнул к девочке, присел перед ней на корточки, ловя взгляд больших серых глаз.
- Погуляем.- Пообещал он.- Вот на следующей неделе заеду за всем вашим семейством на машине и поедем в лес.
       -Полина, поехали с нами, это не далеко от города.- Попросила Кира.- И вам и девочке свежий воздух пойдёт на пользу. В лесу сейчас, сказка, как хорошо. Мы с Тимой
совсем недавно там были. Вам точно понравится. Поедемте!
       Поля растерялась, не зная, что и ответить. Тима и Кира, совершенно чужие ей люди.
       Но Настенька к ним тянется. Дети сердечком чуют, кто чего стоит. Может и нужно
       познакомиться с ними поближе. Да и тётка с ней частенько о них говорит.
       - И бабулю с собой возьмём?- уточнила Настенька.
       -А как же, и бабулю тоже.
       Полина всё ещё колебалась, но Кира, заглянув ей в глаза, сказала: « Пожалуйста!».
       Звонкая трещинка боли, сродни её собственной, послышалась Полине в Кирином
       голосе. И тогда она кивнула, соглашаясь. Кира порывисто обняла Полю, чуть слышно
       произнеся «спасибо».
       Провожая взглядом, удаляющихся Рыковых, Полина подумала о том, что совсем
       не жалость заставляет их опекаться её ребёнком. Для неё было непонятно и странно,
       от чего Рыковы так стремятся подружиться с ней, но и она, пожалуй, ничего против
       этого не имеет.
     
       Кира возилась на кухне, готовила ужин. Привлечённый вкусным запахом Тима отложил газету, пришёл к жене. Кира дожаривала котлеты.
- Кирюш, может нужна моя посильная помощь?
- Проголодался?
- Непереносимые ароматы пищи телесной оторвали меня, слабовольного, от поглощения информации, бурно освещаемой в сегодняшней прессе.
- Так ты поесть, оказывается, любишь?
- Грешен. И, похоже, не только я.- Рыков поспешил к входной двери, в которую настойчиво звонили.
- Стёпа, ты вовремя. – услышала Кира из прихожей голос Тимофея Павловича.
- К столу ,что ли? – уточнил Кирин брат, пробираясь на кухню.- Здравствуй, сестричка.
- Привет, ты как в наших краях оказался?
- «В наших краях», Кирочка! – Степан укоризненно покачал головой.- Ваши края ,они и наши края тоже. Не за тремя морями, кажись, живём. Вот так, отстранились друг от друга, а родные ведь. Я тут по делам был, дай, думаю, загляну.
- Правильно, что зашёл, сейчас мы с тобой по рюмашечке беленькой опрокинем.
- Беленькой, оно бы хорошо, продрог я. Водочка под хорошую закуску всегда кстати. Вот моя Зинуля, она меня понимает, никогда мне в моём праве естественном, мужском, не отказывает. Рюмочка к ужину –святое дело. Ну чего ты, сестрица, хмуришься?
       Кира тревожилась за мужа, которому алкоголь мог пойти во вред. Но не мешать же ей мужчинам выпить за встречу!?
       Стёпка, её старший сводный брат по матери, жил на другом конце города. Несколько раз в году, на семейных днях рожденья, они имели возможность пообщаться. Тем всё, собственно, и ограничивалось, не считая того, что ещё иногда им случалось созвониться, что бы поздравить друг друга с праздниками, реже - попросить о какой-то незначительной услуге.
       Когда Тима вышел в отставку, Рыковы обосновались в том же городе, где проживал и Кирин брат. Но наладить дружеские отношения между семьями у них не вышло. С годами Степан приобрёл непробиваемую категоричность и едкую нетерпимость к чужому мнению. «Ему хоть слово «диалог» знакомо?»- жаловалась Кира мужу, после очередного общения с родственниками.- «Бедная, Зина, как она его только выносит?!».
Но о Зинаиде Кира сокрушалась зря. Стёпка сумел стать для своей жены, той самой «каменной стеной», о которую можно опереться, а потому и потерпеть. Они поругивались, конечно. Но в какой семье без этого обходится?
       - Котлетки не плохие у тебя, Кира. Добавка будет? Ну, Тима, ещё по одной?
       Рыков снова наполнил рюмки. Но свою, к Кириному облегчению, только пригубил.
- Что за дело было у тебя, Стёпа, в нашем районе?- поинтересовался Рыков.
- Налаживал распространение предвыборной агитации нашей партии.
- Это что то новенькое, Стёп, что за партия, тебе- то до этого какое дело?
- Мне – постольку, поскольку платят. Дело не пыльное и довольно прибыльное.
- Так ты что у нас- кандидат?- поразилась Кира.
- Помощник. Вот тебе ,сестра, газетка. Почитай на досуге.
- Я такого не читаю. Мусор всё это. Таскание кандидатами друг друга за волосы.
 - Ну, так и что?- пожал плечами Стёпа.- Пусть мусор. И у наших конкурентов и у нас. Но спросом, заметьте, пользуется. Подходят люди, берут бесплатную прессу. Информация всем нужна.
- Газеты пестрят заголовками, а суть всех заявлений одна- усиленная возня вокруг соблазнительной дамы по имени Власть. - Тимофей Павлович взял несколько, предложенных Степаном, листков, - Ради того, чтобы схватить её за руку в ход идут любые средства. Мне только интересно, ушлых газетчиков искусно ввели в заблуждение или с потрохами купили очередные претенденты на власть?
- Тим, не слишком ли ты резок? – не согласилась Кира. -Есть люди- лидеры, любой народ, между прочим, в них нуждается. Стремление забраться на властный олимп для того, кто чувствует в себе силу принимать решения и брать на себя ответственность за всех, столь же естественно, как для нас с тобой потребность дышать.
- Кирочка, в том то и вся проблема, что «брать на себя ответственность за всех» им ничуть не мечтается. Разве нет, Степан?
-Власть из всех конфеток- самая сладкая.- Степан потянулся за солёным огурчиком. - Тим, тебе налить? Не хочешь? Ну, я себе налью.
-Я вам вот что скажу,- гость одним глотком одолел стопочку, хрустнул ,закусывая, огурчиком,- Хоть верь во что то или кого то, хоть плюй на всех со своего угла, а власть бесхозной не останется, и обслуживать она будет в первую очередь самоё себя, да ещё чуток тех, кто её заполучить помог. Потому я и стараюсь сейчас, что бы опосля меньше, простите, карачиться.
 - Это цинизм, Стёпа.
 - Такова, Кирочка, наша жизнь. Ладно, благодарствую за угощение. Пора мне. До свидания, родственники.
       Когда они остались одни Тимофей Павлович неожиданно предложил Кире :
-Давай-ка я тебе, Кирюша, в продолжение темы, сказку расскажу.
       « В некотором царстве, небесном государстве, - начал Рыков- жили были люди. Народ то есть. И властвовал над ними дракон трёхголовый. Давно властвовал, цельных десять лет. Злобностью особой он не отличался. И хотя воли народу своему, конечно же, не давал, но и притеснять - особо не притеснял. Это сперва- ему чуть ли не каждую неделю человечинкой полакомиться хотелось, потом раздобрел он, отяжелел, всё реже огнём полыхать стал, отборными барашками, что в обилии ему доставлялись, довольствоваться начал. Личину себе создал добродушно- неприметную. Чего людей то зря пугать?! Звать себя велел отцом-господином. Так и жили они, народ и правитель, друг к другу приноровившись. Все уже и подзабыли, что владыка у них драконоподобный.
       От добра -добра не ищут. Это, конечно же, так, да поди разберись, что есть добро!
Как стало людям жить чуток посытней, стали они задумываться, что много неправды вокруг. Властитель их, вон как зажрался! А чем он их всех лучше то? Не умом ни статью не вышел, а всем свою волю навязывает. Прислужники его совсем стыд потеряли, уже и за право дышать скоро мзду взимать станут! О народе ни кто не думает. Короче, а не поменять ли нам отца-господина на нового, лучшего?!
       Дракон, когда о том прослышал, сильно осерчал, хотел взлететь, всех огнём опалить, да вдруг понял, что крылья его уже не держат. Пригорюнился отец- правитель. Жалко ему себя стало. И страшно от того, что разглядел он в ближайшем своём окружении пару тройку молодых драконов, что под людскими личинами сущность свою скрыть пытались. «И как я их только проглядел!»-недоумевал властитель- Ведь всегда внимателен был, быстро с такими расправлялся. Ай-ай-ай! Видно и вправду стар стал. Что уж теперь поделаешь?! Придётся власть уступать. Не хочется то как! А придётся.»
       И вот объявил старый дракон своему народу, что жаждет передать заботу о нём в молодые сильные руки, потому как пришло его время насладиться заслуженным покоем.
       - Ура! –кричали на площадях- Ура! Всё теперь изменится к лучшему. Будет всё отныне по справедливости. Мы себе такого правителя выберем, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Самого при самого!
       Самого при самого- оно, конечно же, хорошо, вот только где же его взять?
Оглянулись люди вокруг. Право выбрать им дали, выбирать не из кого! Самые крикливые, из тех, что старые порядки всегда ругали, стали потихонечку вперёд каждый своих кандидатов выталкивать.
       Народ жмётся, нутром подставу чует, уж и не знает, как теперь быть. Старый дракон у себя во дворце злобно ухмыляется да огненную воду в пасть заливает. Злорадствует.
       В конце концов, выбрал народ себе в повелители нового дракона. Хитрющий оказался!«Зовите меня отцом,- говорит- я и не повелитель вам вовсе, друг я вам , отец и брат, мне вообще для себя ничего не нужно, только о вас, болезных, ратую.» Сущность свою драконью глубоко под личиной упрятал. Править начал.
       А утроба то драконья, как её не прячь, человечины требует. Стали люди в стране пропадать. Поначалу на отца- правителя никто и не подумал, опосля догадываться стали.
Не признавался он, больше прочих негодуя. Всё виноватых искал. Награду большую назначил, за каждого пойманного дракона, что страну его любезную разоряют.
       И хотя всё меньше доверия у людей к нему оставалось, да только что с того? Нависло над их жизнями чудовище пятиголовое, от которого нет никакого спасения.
       День за днём идёт, лучше не становится. Драконище за благообразной личиной хоронится, обещания раздаёт небывалые, а утроба его очередные жертвы переваривает.
       Стонет народ. Тужит. Плачет. Отца-повелителя проклинает. Глупой доверчивостью своей сокрушается.
       Жил в тех краях маленький мальчик. Глазастый! На кого поглядит- всё сразу о том человеке и поймёт. Как то раз, убегая от слуг драконьих, забрался он на высокую гору.
Смотрит- растёт на самой вершине старый престарый дуб, а под ним сидит старый престарый дед. Увидел его мальчик- испугался, понял потому как, что перед ним великий волшебник.
       -Тебе ли меня бояться.- говорит волшебник, -Уж коли ты понял, кто пред тобой, проси о чём хочешь, любое твоё желание исполню.
       - Научи, дедушка, как мне одолеть дракона пятиголового. – попросил мальчик.
       - Зачем тебе это нужно?- удивился старик.
       -Людей жалко.
       - Людей? Так ведь одолеешь пятиголового, семиголовый объявится. Легче ли людям станет?
       - Нам бы этого одолеть ,а нового кто же над собой поставит?
       - Люди и поставят, этот их обманул, и другой обманет, у него же на целых две головы поболее будет.
       - Тогда пускай у всех людей в нашей стране такие глаза, как у меня будут, чтоб правду от них никто спрятать не мог. По силам тебе это?
       - Мне всё по силам. Спустись с горы и иди странствовать. Всякому, кто пожелает принять твой дар, одним лишь прикосновением ты его передать сможешь. А за прочих- не обессудь, люди сами свою судьбу выбирать должны.
       Пошёл мальчик по городам и селениям. Глазами своими всевидящими в людские сердца вглядывается, смелых да честных под стать себе ищет. Ищет, да не находит почти.
Вот уже и юность его позади осталась. Седина непокорную голову страннику припорошила. Понял он, что не с тем драконом в бой вступать собирался. Истинные чудища в сердцах людских гнездятся, и пока им там люди обитать позволяют, не пристало народу на отца-господина свого жаловаться.»
       Кира подняла на мужа глаза:
-Да, уж,- вздохнула она,- С годами прописные истины не стареют ничуть.
-Что ты хочешь сказать?
- Только то, что «каждый народ имеет того правителя, какого заслуживает». Разве твоя сказка не об этом?

       Инна только успела приоткрыть входную дверь, как кот Фимка поспешил поскорее выскользнуть на улицу. «Бедный Фимочка, еле дождался непутёвую хозяйку»- виновато попеняла себе Инесса. Сегодня она пришла намного позже, чем обычно - была в гостях у своей старинной подруги.
       Да, давно не виделись они с Зиной! Раньше дружили крепко, никаких секретов друг от друга не имели. А потом, Инна и сама не заметила того переломного момента, когда дружба исчезла, трансформировалась в простое знакомство. Наступило время пустых ничего не значащих фраз, стало невозможным ни поплакаться подруге в жилетку, ни попросить её о помощи. И хотя они обе всё ещё пытались сохранить видимость близких отношений, Инна не могла объяснить даже самой себе, зачем это нужно?
       Редко какая встреча с Зинаидой, в итоге, не расстраивала Инну. Сегодняшняя тоже не стала исключением.
       Зинка видать очень боялась сглаза, потому как свято придерживалась правила:
«плакаться надо, что бы тебе не позавидовали».
       Нынче она привычно пожаловалась Инне на тяготы свои. Говорила много, о разном, да только не о том, что действительно ей болело. Говорить о сокровенном не позволяла гордость.
       Инна слушала о том, как всё дорого и мало доступно её подруге, а на кухне у Зинули
приглушенно ворковал новый жидкокристаллический телевизор, на полочке лежала суперская мобилка. Инна взяла в руки пульт, попереключала каналы, любуясь изображением. От такого удовольствия она бы то же не отказалась.
- И сколько такой стоит?
       Зинаида недовольно повела бровью, обдумывая ответ. Нетактичность подруги возмущала и расстраивала. Пауза затянулась.
- Не знаю я.- чуть визгливо ответила подруга.- Стёпка не говорил. Он со скидкой взял.
       Инна вспыхнула. Нелепость услышанного разозлила её.
- Зиночка, я же не налоговый инспектор! По косвенным признакам декларацию о ваших со Стёпой доходах составлять не буду. Смогли- купили.
- Да уж, смогли. Стёпа пашет, как раб. По десять- двенадцать часов. Это тебе со стороны кажется, что мы роскошествуем, а нам каждая копеечка ох как нелегко даётся. Тебе то что, много ли одной надо, а у нас семья. Разве ты сможешь меня понять?!
       «У нас семья!»-Инна болезненно сжалась от укола в самое уязвимое её место. Она не стала отвечать, просто поторопилась уйти поскорей. Да, Зинуля умела обидеть! Причём походя, едва ли отдавая себе в том отчет.
       Громким мяуканьем Фимка сообщил хозяйке о своём возвращении:
-Вот он я, за дверью. Впусти!
       Инна подхватила крикуна на руки. Прижала к себе. Два желтых глаза вопросительно уставились на неё:
-Ты чего? Мне конечно приятно. Но хорошо бы вначале поесть.
- Фимочка!- Инна почесала кота за ухом. Зверь замурлыкал, расслабился в её руках.
-Чудовище ты моё мохнатое! Обжорище! Никого у меня кроме тебя нет! Ты да я –вот и вся наша семья. Ну и плевать! Я сейчас накормлю своего мальчика, дам ему вкусной колбаски. Пошли ужинать Фима!
       Насытившийся кот, в последний раз лизнул мисочку, неспеша подошёл к хозяйке, потёрся о её ноги, а потом запрыгнул к ней на колени. Инна так и осталась сидеть в кресле на кухне, она гладила разомлевшего Фимку и уговаривала себя примириться со своими безрадостными обстоятельствами. На душе по-прежнему было очень скверно, но тоска о не сложившемся постепенно притуплялась, отступала. Пусть и облезлые, но родные стены, наполняли её привычным спокойствием.
 
       Тамара Леонидовна вечерами сильно скучала. Она нуждалась в собеседнике. Ольга и Костик охотней общались друг с другом, а то и вовсе исчезали из дому. Разговор, который в любой момент готов перейти в нотацию, кому интересен? Тома знала об этой своей слабости, но удержаться получалось через раз. Уж очень они были «другие», хоть и родные, но непонятные. Так что задушевных посиделок в кругу семьи за чашкой чая как-то не выходило.
Тамара Леонидовна расстраивалась, стремилась понять своих детей, стать им ближе, ведь кроме сына и дочери никого у неё не было.
 - Инна, я наверное, «безнадёжно устарела», как выражается моя дочь, но не могу выносить эту жуткую музыку! – жаловалась Тома своей соседке.- Олька как включит свой «музон», хоть из дому сбегай! Бум-бум-бум ! Ни слов, ни ритма!
- Ритм есть.
- Может и есть, но мой слух его не воспринимает. Суматошное время порождает сумятицу чувств и звуковую какофонию, неизвестно по какому праву именующую себя музыкой.
- Тамара Леонидовна, ты излишне категорична и нетерпима.
- Инусь, хочешь сказать, что из меня наружу прёт педагог?
- Ну, что-то вроде этого. Каждый из нас продукт своего времени, оно формирует наши вкусы, наше восприятие, мораль, наконец.
- Мораль одна на всех, для любых времён и всех народов.
- Ну, это если смотреть глобально в корень. А вариации?
- Да уж, вариации многообразны, но заметь - суть десяти заповедей неизменно присутствует во всём.
- Не спорю.
- А вот нарушают их, и правда, согласно народной ментальности, то есть в каждом царстве-государстве по-своему.
       Инна отхлебнула чай и поверх чашки посмотрела на свою собеседницу. Последнее время Тамара зачастила к ней с домашней выпечкой. «Попьём чайку?»-предлагала она и сама же ставила чайник на плиту.
       Между двумя женщинами возникла почти что дружба. И даже десятилетняя разница в возрасте тому не мешала. Они не плохо понимали друг друга, и поговорить могли практически обо всём.
- Том, тебе плохо?
- Плохо. Одиноко.
- Тебе ли говорить об одиночестве? Ты никогда не знала что это такое. У тебя был муж. Двое детей и сейчас с тобой.
-Инна, ты ошибаешься, если думаешь, что там, где есть муж, дети нет одиночества.
- Конечно - нет! Что тебе известно о вечерах один на один с телевизором? О гулкой пустоте вокруг, когда не с кем поговорить, не кому пожаловаться. Мне совсем не на кого опереться!
Я так устала быть никому не нужной. Разве тебе знакомы мои переживания?!
- Нет.- согласилась Тамара.- Ты, конечно, права – знать, что ты никому не нужен это хуже всего. Но и обратная связь нужна. Нельзя существовать только ради других. И вообще не правильно подменять свою жизнь чужой, даже если это жизнь твоих детей.
- Ой, Томка, мужик тебе нужен. Как и мне. Чтобы прижал к себе покрепче. Глядишь, и мировые проблемы, и вкусы и привязанности молодёжи, всё потеряет свою значимость в твоих глазах, станет естественным и нормальным.
-Опошлять и упрощать всё, пожалуй, не стоит!
- Тома, ты не обижайся. Может, я чего и не понимаю, но я, и правда, так думаю. Ну, в чём, скажи, я не права?
- Физическая близость никогда не заменит духовную. Прошла уж через это, так что опираюсь на собственный опыт. На мир нужно смотреть под одним углом зрения, иначе выходит сожительство чужих людей, хоть и именующее себя семьёй, но таковой не являющееся.
-Само собой! Не зря же я всё ищу свою пару, хоть и безуспешно. Но согласиться лишь бы
на что – по прежнему не готова. Уж лучше Фимку к себе по ночам прижимать!
-Ты можешь считать меня чёрствой бездушной особой, но мне всё больше кажется, что никакой любви на свете вообще нет. Слишком уж ёмкое, неопределённое понятие. Человек вещает о любви так часто, а за душой при этом пустота!
- А вот это ты зря! То, что мы с тобой оказались несостоятельными, ещё ничего не значит.
-Думаешь?
- Ты знаешь, ни смотря ни на что - уверена! Если мы не способны что-то увидеть, вовсе не значит, что этого нет. Любовь - понятие не только ёмкое, но и основополагающее. Её нельзя отрицать.

       На день рождения к Степану, сводному брату Киры, Тимофей Павлович шёл не очень охотно. Но и не поздравить шурина казалось ему неправильным. «С меня не убудет, а человеку приятно.» - эта мысль, как всегда, оказалась решающей.
       Кира основательно промаялась с проблемой подходящего подарка.
-Ну, и что мы будем дарить помощнику депутата? – так ничего и не подобрав, устало спросила мужа.
- Диспут.- пошутил Тима.- И банный халат в придачу.
-Думаешь - понравится?
- Дискуссия?
- Халат!- Кира легонько шлёпнула мужа по плечу.
- По крайней мере, пригодится. Стёпка баньку уважает.
       Новорожденный встречал гостей чуток навеселе. Глаза его блестели, губы растянулись в добродушной улыбке.
- Здравствуйте, родственники. Рад, рад, что помните обо мне. Приятно, знаете ли. Приятно!
Видишь, Зинуля, не зря ты на кухне копошилась. Не прошли гости мимо. Накрывай, хозяюшка, поскорей на стол.
       -Я помогу.- предложила Кира.
       - Пойдём на кухню.- согласилась Зинаида.
       - Что ж не предупредили?- строго спросила она, прикрывая за собой кухонную дверь.
       Недовольный тон хозяйки смутил Киру. Так уж сложилось между ними- ходить в гости без приглашений. Созванивались, правда, всегда. А в этот раз друг на друга с Тимой понадеялись, вот промашка и вышла.
       -Тима разве не звонил?- расстроилась Кира.
       -Нет.- жена Степана укоризненно покачала головой. - Я то, конечно, гостям всегда рада. Но сама понимаешь, лучше заранее знать. И, потом, разные люди к нам теперь ходят, они особого подхода требуют, хорошо, что ушли уже. Стёпочку поздравили, оказали уважение, и ушли. Занятые, потому как очень. Но для Стёпы время отыскали. Ценят, значит его работу, его усилия.
       Зинуля говорила с таким воодушевлением, что Кире стало смешно, и грустно, потому, что вспомнилась Тимина сказочка. Пряча улыбку Кира понесла в гостиную блюдо с бутербродами.
       Мужчины смотрели телевизор. С экрана, стараясь быть искренним и убедительным,
толкал речь очередной кандидат в элитное собрание народных слуг и благодетелей.
- Как говорит!- не удержалась Кира.- Сам себе он уже, похоже, поверил. Очередь за нами.
- Иронизируешь, сестрица! А зря. На таких, как он - держится наше общество.
- Ты хотел сказать – их усилиями катится в пропасть?
- Сколько сарказма! Стыдись, Кира! Любая страна нуждается в элите, которая определяет ход её развития и благополучие её граждан.
 - Уместно говорить о личностном благополучии власть имущих и о бесправии и нищете остальной части населения.
- Во-первых, ты преувеличиваешь. А, во вторых, не социализм- поди! Кто на что годен, Кирочка! С кошмаром серенькой уравниловки покончено. В условиях рыночной экономики нужно активно шевелить конечностями, если выжить хочется.
- Государство должно заботиться о всех своих гражданах. Иначе, какой в нём вообще смысл?
Закон джунглей в человеческом обществе – признак его духовной деградации.
       Степан поморщился, взглянул на сестру насмешливо.
- Кира, не произноси слишком умных слов, лишённых, в сущности, смысла. И вообще, вы там скоро на кухне управитесь? Выпить хочется!
       Зинаида появилась в комнате, молча поставила на стол салатницы с оливье и рыбой под шубой, и, так же молча, удалилась. Кире стало неловко, она поспешила вслед за хозяйкой.
Минут через десять все уселись за обильно уставленный яствами стол. Степка разлил по бокалам шампанское.
- Ты человек энергичный. Желаю тебе долго жить, не обижаясь на здоровье.- Сказал Тимофей Павлович, подняв свой бокал.
- Будь здоров, Стёпушка!- Зина смотрела на мужа восхищённо- преданными глазами.
       Кира искренне удивилась перемене, произошедшей с Зинаидой, которая раньше не шибко то баловала мужа своим драгоценным вниманием. Ишь, как проняло её! Стёпка в политику подался не зря! Вот уже и заполучил свои первые дивиденды!
       Чавкали под рассуждения хозяина о способах улучшения бытия человеческого. Телевизор транслировал Якубовича в «Поле чудес». Степана не перебивали. Канал не переключали. Попытки бунта гостеприимный хозяин пресёк в зародыше. Кира с трудом выносила и Якубовича и своего братца, но мужественно терпела во имя… Интересно, а во имя чего она всё это терпела?! Ладно, проехали! Отсидели, поздравили, откланялись и расстались до следующего не скорого и, не понятно зачем, нужного свидания.
- Тима, это было не выносимо!
- Кирюша, он же твой брат. Родственников не выбирают.
- И не убивают?
Тимофей Павлович рассмеялся.
-А что, сильно хочется?
-Руки чешутся, не убить, конечно, а встряхнуть хорошенько, сбить с него спесь и самовлюблённость. Вернуть человека обществу.
- Не получиться. Он скорее расстанется с жизнью, чем со своими представлениями о ней.
Это диагноз. Болезнь достаточно распространена в современном мире. Я дал бы ей образное название «муха в сиропе». Симптомы сообщу тебе сейчас в стихотворной форме:

В сладкой липкой лужице
Лапками увязала
И надсадно тужится
Улететь обратно
Маленькая мушка,
Жалкое создание,
 Гордого творения
 Разочарование.

А в уютной лужице,
В общем-то, и сытно.
Ничего, что неба синего
Не видно.
Лишь порывы ветра
Задевают крылья,
Отравляя радость
Простого изобилья
 
- Худо то, Тима, что от болезни этой заразной прививок нет.
- Ну, что ты ,Кира! Смотри на жизнь веселее. Вспомни Достоевского: «Красота спасёт мир!». Так что есть прививка от этой заразы. Чем выше уровень духовной культуры человека, тем менее угрожает ему деградация. Люди справятся с этой напастью. Я в этом не сомневаюсь.
 
 -Мама, ну почему нельзя!? Мама…- Лиза канючила, мешала Лине сосредоточиться. Мать устало уставилась на дочь, сказала с досадой:
-Елизавета, ты напрашиваешься на неприятности. Отец нас обоих по головке не погладит, если узнает.
- Откуда?- капризно-заунывный тон вмиг сменился деловой заинтересованностью.- Мы ему не скажем!
- Лиза!
- Ну что, мама?!
       В дверь позвонили. Лина пошла открывать, Лиза потащилась за ней хвостиком. И не зря. За дверью стояли Тимофей Павлович и Настя.
- Это за мной! –закричала Лиза и обхватила мать за талию ручонками.- Ну, пожалуйста, мамочка, отпусти меня с ними погулять!
       Лина растерялась, не зная на что и решиться. Самой Лизе выходить во двор не разрешалось. Выгуливать дочь у Лины сегодня, попросту, не было времени. Предложение заняться чем ни будь в своей комнате, вызвало у Лизы бурный протест. Она рвалась на улицу, уговаривая маму отпустить её во двор одну, без сопровождающих. Лина уже готова была всё бросить и пойти с дочерью на прогулку, и вот помощь, в лице соседа, сама пришла к ней.
 - Тимофей Павлович, я через час управлюсь и выйду во двор.
 - Да вы не волнуйтесь, Лина, не спешите. Мне прогулки доктор прописал, так что это не я молодёжь сопровождаю, а она старика выгуливает.
Лиза тут же возмутилась.
- Ты, совсем не старый дед, что на себя зря наговариваешь?
- Старшим нужно говорить «вы».- поправила Лина дочь.
- Это чужим, а дядя Тима наш друг. Друзьям, мамочка, не «выкают».
- Так, всё, забирайте это грамотное канючище с глаз моих долой!- притворилась рассерженной Лина.
       Но ей никто не поверил. Тимофей Павлович и девочки, смеясь, убрались прочь. Лина поспешила заканчивать генеральную уборку. Ей оставалось вымыть ещё два окна и кафель на кухне. Лина включила погромче телевизор и с удовольствием занялась делом.
       Не всякой женщине домашняя работа в радость. Лина же её любила. Только бы никто под ногами не крутился, не мешал.
       В начале по телеку был концерт. Потом начался какой-то фильм, из старых, «советских».
Лина не стала переключать канал, для этого требовалось слезать с окна. Потом она всё же спустилась вниз. Присела на кухонную табуреточку, засмотрелась. Простой банальный сюжет.
А слёзы навернулись на глаза. И не задумываешься, реально или нет, всё это. Главное – сердце растревожилось, откликнулось.
       Почему сейчас таких фильмов не снимают? Столько всего наворочено, накручено, приближено к «правде жизни», а жизни, этой самой, в фильме и нет. Мертвые они какие-то получаются. Взгляд актёра перехватишь не часто. А вся выразительность в глазах, да ещё в интонации, наверное.
       Лина взглянула на часы и заторопилась. Прошло уже не меньше двух часов, как Лизонька выпросилась погулять. Лина мигом собралась и вышла во двор. Первым делом она отыскала подружек, которые занимались сложным зодчеством в песочнице. Перепачканные мордашки девчонок были сосредоточены. Лиза и Настя не на шутку увлеклись своим творением, и Лина решила им не мешать. Она подошла к Тимофею Павловичу и присела рядом с ним на лавочке.
 - Управились с делами?
- Спасибо вам! Уборку нужно было закончить, а Лизонька ни в какую дома сидеть не хотела.
- У неё же встреча была назначена. Настя тут помаялась без неё и меня на помощь позвала.
- Это чья же девчушка? Вижу её частенько в нашем дворе. Из соседнего дома, что ли?
-Из соседней улицы.
-Это частные дома?
- Частные. Она там с мамой и бабушкой живёт.
- Вы их знаете?
- Познакомились.
- Осень такая тёплая, попробуй-ка малышню в квартире удержать!
- Хотите, буду за Лизонькой заходить, присмотрю за ней, пока сам гуляю, мне же не трудно.
- Совестно вас утруждать.
- Да нет! Мне веселей с ними. Мы ведь и правда, друзья.
       Лиза заметила наконец маму, отряхнула песок с ладошек, подбежала к лавочке на которой сидели взрослые.
- Мама, дядя Тима, мы вот такой корабль построили! На нём хоть куда можно лететь, даже к Солнцу!
-Солнце сильно горячее и глаза слепит.- не согласилась Настенька.
- А вы вокруг Земли полетайте.- предложила Лина.- Земля знаете какого цвета, если на неё из космоса посмотреть?
 - Голубая, конечно!- важно произнесла Лиза.- Кто же об этом не знает?
- Нам дядя Тима рассказывал. И про Гагарина и про полёты на Луну, и про то, что в космосе холодно очень и дышать можно только в скафандре. Там такого, как у нас воздуха нет.- Настя говорила тихо, немножко смущаясь.
Зато Лизе явно хотелось похвастаться перед мамой своими познаниями.
- Безвоздушное пространство!- заявила она, задрав к верху свой маленький симпатичный носик.
       Вышло это так смешно, что все дружно рассмеялись, даже Настенька не отставала от других.
 - А я то думаю, что это вы к Тимофею Павловичу, стоит ему во дворе показаться, так и липните, а он, оказывается, вашим просвещением занимается.
- Мы разговариваем.- уточнила Настя.
- И сказки вместе придумываем.
- Ты же сказки читать не любишь?
- Я их придумывать люблю. Что бы всё по-моему было!
- А я люблю слушать, когда рассказывают, и когда книжки читают - тоже люблю.
- А сами то читать умеете?- поинтересовался Рыков.
- Я умею!- похвасталась Лиза.
- А я только по слогам.
 Лина обняла Настеньку, заглянула в её огромные честные глаза.
- Лиза тоже по слогам.- сказала с улыбкой.
-Настя, качели освободились! Скорее бежим!
- Какие они разные!- Лина смотрела вослед убегающим девчушкам.- А надо же, как подружились! Славная девочка, эта Настя. Тихая такая, даже робкая, а стержень внутри чувствуется.
- Ваша Лизонька тоже умница.
- Маленькая упрямица.- пожаловалась мать.
Тима улыбнулся.
- Родители должны хвалить, а не критиковать своих чад.
- Пытаюсь быть объективной.
       Стас заметил жену и Рыкова издалека. Подходил не спеша, наблюдал за их оживлёнными лицами, улыбками. Он не то что бы ревновал, скорее - испытывал недовольство. Станислав разыскал глазами дочь. Позвал её. Лизонька побежала к отцу навстречу. Он подхватил дочку на руки.
       Настю тоже подхватывал на руки, вернувшийся с работы отец. Он поднимал её высоко над землёй и кружил на вытянутых руках. Было смешно и немножко страшно. А хорошо как, и уютно!
       Настя взглянула на прижавшуюся к отцу Лизу и поспешила отвернуться. Но Лизонька успела заметить тоскливо-растерянное выражение Настиного лица.
-Пусти меня.- попросила Лиза, отстраняясь от Стаса.
       Стас предпочёл не услышать дочь. Он нёс её к лавочке, на которой вели приятную беседу его жена и сосед.
-Когда твоя мать станет следить за тобой, а не бездумно прохлаждаться на солнышке!- задал риторический вопрос вырывающейся дочери.- Небось и на зубах песок хрустит! Ишь, как перепачкалась вся.»
- Пусти меня!- Лиза сердито стукнула Стаса по плечу маленьким кулачком.
- Ты чего брыкаешься! Сиди тихо, малявка!
- Пусти!...- заревела Лиза.- Отпусти меня! Мама!
       Стас покрепче прижал к себе орущее дитятко и с перекошенным лицом шагнул к кинувшейся к нему на встречу жене. Лина попыталась отобрать у Стаса ребёнка, но он резко отстранился. Лиза всхлипнула и замолчала, она почувствовала закипавшую в отце злость и испугалась, притихла в сильно сжимающих её руках.
       Рыков проводил взглядом взъерошенную семью. Ему искренне было жаль глупого мужчину, не умеющего оценить то счастье, что дала ему судьба. «Мне бы такую дочь! Уж мы бы поняли с ней друг друга!»-грустно подумал Тимофей Павлович. Его колена коснулась Настина ладошка. Она не понимала, что произошло. Стояла такая беззащитная, растерянная! Рыков потянулся к ней, прижал к себе.
-Они помирятся. Это просто недоразумение.
- А я любила, когда папа меня кружит.- прошептала Настя.
- Хочешь, подниму тебя высоко- высоко?
- Хочу.
-Держись, Настенька! Полетели!
       В своей комнате всхлипывала Лиза, молча накрывала на стол Лина. В предвкушении вкусного ужина расслаблялся и добрел Стас.
       А во дворе два человека, большой и маленький, доставляли не хитрую радость друг другу. Звонко смеялась Настенька и, отодвинув все беды и проблемы на «потом», улыбался Тимофей Рыков.
 
       На смену погожим осенним денькам пришло затяжное ненастье. Деревья сбросили добрую половину своей нарядной листвы, которая устилала теперь улицы, пожухлая, не красивая. Пустовали мокрые лавочки во дворах и скверах. Дождь плакал за окнами холодных, неуютных квартир.
       Кутаясь в тёплый мамин шарф, сидела на подоконнике своей спальни Лизонька. Девочка смотрела на то, как ветер раскачивает пустые качели, на большую лужу перед песочницей, и сердилась на непогоду, разлучившую её с друзьями. Настя перестала приходить к ним во двор, дядю Тиму она тоже давно уже не видела.
       - Лиза, слезь с окна немедленно!- Лина стащила с подоконника насупившуюся дочь.- Простудиться захотела?
       - Мне скучно. Я гулять хочу. Пойдём во двор. Дождя же сейчас нет.
       - Елизавета, угомонись! Какая улица?!
       - Мама, почитай книжку.
       - А обед кто приготовит?
       - Давай не обедать. Не хочется.
       - Ну да, не обедать! Папа, явно, будет против.
       - Пусть сам и готовит. Ты всё время говоришь «папа, папа». Так не честно - я тоже есть! Ты и моя, тоже.
       - Ох, Лиза, нельзя быть такой эгоисткой! Управлюсь - потом почитаем твою книжку. Может, пока, мультфильмы посмотришь?
       Лизонька крутанула головой и отвернулась к окну. Лина постояла с минуту, глядя дочери в спину, потом пожала плечами и ушла на кухню.
       Лиза снова залезла на подоконник. Но смотреть на пустой унылый двор ей больше не хотелось. Девочка долго всматривалась в низкое серое небо, затянутое тяжёлыми облаками.
Где-то там есть волшебный дворец, дом в котором живут феи. Только и его никак не получалось разглядеть. И тогда Лизонька просто представила, что стоит она на верхней ступеньке того дворца. Огромная дверь под её взглядом тихонько приоткрывается. В узкую щель вполне можно протиснуться, и Лиза, не задумываясь, шагнула вперёд.
       В длинный коридор выходило множество дверей. Девочка ступала по мягкому воздушному ковру, устилавшему пол холла, совершенно бесшумно. Она подошла к приоткрытой двери в конце коридора и осторожно заглянула в щёлку. В комнате никого не было. Лизонька пробралась во внутрь, огляделась. Возле стен стояли мягкие диваны, кресла, маленькие столики, но вся середина большого зала оставалась ничем не заставленной. Вдруг яркая вспышка озарила комнату. Лиза испугалась, упала в стоявшее за её спиной кресло, подтянула ноги, сжалась в комочек.
       В центре зала неожиданно возник мужчина. Как и всё в этом месте, человек был соткан из воздуха, и хотя он оказался почти прозрачным, но Лиза легко узнала в нём дядю Тиму. Вот это да! И что, интересно знать, он здесь делает?
- Он, как и ты, мечтает.- ответила Лизе, совсем юная очаровательная девушка, появления которой Лизавета не заметила, хотя та и сидела на подлокотнике занятого Лизой кресла.
       Фея, а то что это фея, Лизонька ничуть не сомневалась, протянула руку и указала на Тимофея Павловича: «Смотри!»
       Лиза с таким интересом разглядывала сотканную из мерцающего воздуха хозяйку замка, что не сразу решилась отвести от неё глаза. Когда же она медленно повернула голову, то сильно удивилась, потому что увидела рядом с дядей Тимой улыбающуюся Киру, которая прижимала к себе девочку, очень похожую на Настю. Рыков наклонился, поднял девчонку на руки, та довольно засмеялась, обняла одной ручонкой за шею Тимофея Павловича, другой Киру. Минуту- другую они неподвижно стояли посреди зала, а потом исчезли, но не внезапно, а медленно растворились в воздухе, из которого и были сотворены их полупрозрачные тела. Лизонька потрясённо вскрикнула и … проснулась. Она по-прежнему
сидела на подоконнике своей спальни, за окном сгущались сумерки, и снова стучал по стеклу холодный надоедливый осенний дождь.
- Было взаправду или приснилось?- мучил девочку вопрос. Лизонька подумала и решила- было! Захочу- снова пойду к феям в гости.
       Её переполняли впечатления, хотелось рассказать обо всём маме. Лиза прошлёпала босыми ногами на кухню.
- Мама, послушай…
       Лина взглянула на дочь, перебила сердито:
- Елизавета, босяком! Немедленно обуйся, где твои тапочки?!
       Обутая Лизонька через минуту была усажена обедать. О своём замечательном приключении она Лине так и не рассказала. Ей просто не захотелось.
      
       Кира любила осень во всех её многообразных проявлениях. После изнурительной летней жары, сентябрь приносил столь желанную прохладу, и Кира оживала, становилась очень деятельной. Ей казалось – нет того, с чем не смогла бы справиться, что не смогла бы одолеть.
А вот Тима - жару переносил легче, чем переменчивый норов плакальщицы-осени. Рыкова угнетали дожди, они навевали на него тоску, его жизненный тонус стремительно падал, и он интуитивно искал поддержки у своей жены, чья неуёмная активность просто удивляла утомлённого ненастьем Тимофея.
       Затяжные дожди, завладевшие городом, обострили болезнь Рыкова. Он чувствовал себя так скверно, что Кире стоило немалого труда делать вид, что в его нынешнем недомогании нет ничего особенно тревожного. Она едва успевала прятать от мужа, отводить в сторону свой испуганный растерянный взгляд, которым сопровождала чуть ли не каждое его движение.
       А потом Тимофею Павловичу стало и вовсе плохо. Да так, что пришлось по скорой везти его в госпиталь.
       Двое суток Рыков находился в беспамятстве. Бредил. Кира почти не отходила от постели мужа, наотрез отказавшись оставить Тиму одного. Перед рассветом она задремала на стуле рядом с его кроватью. Из сонного полузабытья измученную женщину вывел отчётливо услышанный крик. Кира вздрогнула, открыла глаза. склонилась над больным. Тима спал глубоким тяжёлым сном. Кира вытерла испарину у него со лба. Прислушалась. Только тяжёлые капли дождя, мерно барабанившего по стеклу, нарушали тягостную тревожную тишину.
- Почудилось мне , что ли?
       В неясном сером свете пробуждающегося утра Кира смотрела на исхудавшее заострившееся лицо мужа. Осторожно, стараясь не потревожить Тимофея Павловича, она взяла его руку, прижалась к ней щекой. Ей было страшно от того, что эта слабеющая рука может выскользнуть из её дрожащих ладоней, что Тима уйдёт в жуткое небытие, и она уже никогда не сможет даже просто прикоснуться к нему.
       - Господи! Во мне столько сил, столько жизни, если бы я могла поделиться ими!
- Тима, возьми мою силу, вон её сколько! Родной мой, пожалуйста, живи!
       Кто знает сколько прошло времени?! Наверное не мало, потому что на смену серому сумраку рассвета пришел яркий свет родившегося дня. И дождь уже не стучался в окно. Облака рассеялись и не закрывали солнце. И что-то очень плохое отступило.
       Тима всё ещё спал. Но теперь его сон стал спокойней. Он лежал расслабленный, щёки больного слегка порозовели. Кира осознала, что всё ещё держит мужа за руку, ухватившись за неё, как за единственную опору, способную помочь ей устоять под ударом немилосердной жизни.
       Медленно, но настойчиво проникало в сознание женщины предчувствие добрых перемен. Неожиданно Тимофей Рыков улыбнулся во сне. Кира не удержалась, наклонилась и поцеловала его улыбающиеся губы.
       Веки больного дрогнули и приоткрылись. В его глазах ещё блуждали остатки прерванного сна. Он ещё не до конца понимал, где находится. Но вот взгляд Рыкова скользнул по жене. Он узнал её и потянулся навстречу.
- Кира!
- Доброе утро, милый.
-Слава Богу, ты вернулся! – не сказала, подумала. Поправила подушку. Помогла устроиться поудобней. Напоила водой.
       В её простых неторопливых движениях , улыбающихся глазах и мягких ласковых руках было то главное, в чём нуждался сейчас больной. Потом он снова спал. Но уже не так долго.
Проснулся слегка окрепшим. Поел немного бульона. Снова уснул.
       Тимофей Рыков, пережив кризис, потихоньку возвращался к жизни. Кира ухаживала за мужем. Она больше не плакала украдкой. Пока Тима с ней нужно радоваться. И жить. Ну, и не сдаваться, конечно.
       Осень тоже раздумала плакать. Дожди прекратились. В лужицах плясали солнечные блики. До зимы было ещё очень далеко.

       Рыков выписался из госпиталя. Он чувствовал себя довольно сносно. О болезни ни говорить, ни думать не хотел. Прошёл месяц. Приближался Тимин день рождения, и Кира решила устроить праздник. Она приготовила обед, испекла торт. И гостей пригласила. Самых желанных –Настеньку с Полиной и Надеждой Тимофеевной.
       А вот Лизу Рыков привёл сам. Он спустился во двор, где гуляла Лина с Лизонькой.
- У меня сегодня день рождения. Приходите с Лизой.
       Лина растерялась. Странно как-то! Они конечно соседи, но и только. С чего бы это её приглашать?
 Лиза бросилась к Рыкову.
-Дядя Тима я тебя поздравляю! Мама, пойдём скорее!
       Лина поняла, что это не дочь при ней ,а она при Лизоньке, от чего приглашение показалось ей ещё более странным.
Рыков улыбнулся.
- Пускай ситуация выглядит немного не штатной, -пошутил он- но Бог со сними, с условностями. Жизнь слишком коротка, что бы притворятся. Не хочу протокольного общения с чужыми, по сути, мне людьми. Вот Лиза и Настя мои друзья! Правда?
- Мы друзья, мама. Пошли же!
 Лина застыла в недоумении. У неё просто не было слов. Так не бывает. Просто бред. Сорокалетний мужик заявляет ,что дружит с семилетней девочкой.
       Обижать соседа не хотелось, но и ввязываться в эту авантюру было незачем. Что Стас скажет, когда узнает?!
И тут произошло два события.
Во-первых Лиза сказала:
- У папы же сегодня дежурство. Так что он нас не заругает. Ты не бойся мама, я ему не расскажу.
       Лина вспыхнула. Дожилась, дочь читает её мысли. А каково уважение к отцу? Слышал бы Стас своё дитятко! Нет уж, хорошо, что не слышит!
       Она только собралась отчитать зарвавшуюся дочь, как случилось, то самое, «во-вторых».
       К ним подошли Настины мама и бабушка. Сама же Настенька с букетом мелких хризантем подбежала и повисла у Рыкова на шее.
       Тимофей Павлович прижал к себе ребенка. Он держал Настю на руках и выглядел при этом таким счастливым!
       Рыков опустил девочку на землю и познакомил Лину с Полиной и Надеждой Тимофеевной.
Дальше всё произошло помимо её воли. Настя и Лиза взявшись за руки побежали вперёд. Лине ничего другого не оставалось, как идти со всеми. Ну не устраивать же скандал, в самом деле?!
-Стасу мы ничего не скажем. – подумала молодая женщина. – Ох, Лина, дочь вьёт из тебя верёвки, я тебе удивляюсь!- посетовала самой себе, смиряясь с неизбежным.
       Кира радушно встретила гостей. Сели за стол. Подняли бокалы с соком. Жена Рыкова приготовила такие необычные блюда, что Лина не удержалась, начались расспросы. К разговору на кулинарные темы подключилась бабушка Насти, а потом и Полина.
       Девчонки тем временем устроились возле Рыкова. У них был свой разговор. Они что-то щебетали ему с двух сторон. Лина прислушалась. Лизонька делилась своими первыми впечатлениями о школе. Тимофей Павлович слушал её внимательно, говорил серьёзно, как со взрослой. Когда соглашался с Лизой, а когда и нет. Но её дочь при этом не спорила. Обещала подумать. Вот это да! Лине стало обидно. К её мнению дочка, правда, прислушивалась, а вот со Стасом - едва считалась!
       Лиза заметила, что мама на неё смотрит. Подошла, обняла за шею, заглянула в глаза «спасибо, мамочка», поцеловала. Вот так!
- Кира, а можно нам фломастеры и бумагу?
- Пошли в спальню.
       Девчушки побежали за Кирой, а Полина подошла к фортепьяно, подняла крышку , коснулась клавиш. Пронзительная музыка рванулась к людям. Лине был знаком мотив. Ну кто же не знает непревзойдённых мелодий Джо Дасена?! «Где же ты, и где искать твои следы?» - легко вспомнились слова песни. Лина только не могла понять, от чего в груди запекло, почему болью отозвалось сердце? В её жизни потерь не было. Вот только та, самая главная встреча, так и не состоялась. Но если от одной мысли о ней стало трудно дышать, может оно и к лучшему? Любовь слишком беспокойное чувство. Лине не хотелось потрясений. Большие страсти – горькие слёзы.
-У меня всё хорошо. – заверила себя- Есть муж и дочь. Есть дом и достаток. Чего же мне ещё надобно? Ни-че-го!
       А музыка всё пела о любви, и душа устремлялась в бесконечность.
       Фломастеры подружки попросили не зря. Пришло время дяде Тиме принимать подарки.
Ему вручили рисунок.
- Это дворец, ну, где феи живут. А это волшебное дерево. Если съесть с него яблоко и загадать желание, оно обязательно исполниться.- пообещала Настенька и опустила глаза.
- Но только одно желание!- строго предупредила Лиза.- Так что вначале хорошо подумай. Вспомни про цветик- самоцветик. В таком важном деле спешить нельзя.
- Я не буду.- пообещал именинник.
       А потом был торт со свечками. Правда, свечек оказалось многовато. На одном дыхании не загасить. Зато как красиво они горели в тёмной комнате! Все снова кричали «Поздравляем с днём рождения!». Именинник попросил Лизу и Настю помочь ему справиться со свечами. Дунули втроём, пламя всколыхнулось, затрепетало и погасло. Чуток было жалко погасших огоньков, но зато каким вкуснющим оказался торт!
       Гости уходили довольные. Девчонки, прощаясь, по очереди долго висли у дяди Тимы на шее.
       Надежда Тимофеевна украдкой вытерла мокрые от слёз глаза. Она уже знала о болезни Рыкова и очень жалела и его и Киру. Надо же, свела, сдружила Полину и Киру такая схожая беда! Сколько же горя на свете! Но ведь и радость есть! Ишь, как светятся глаза у Тимоши.
Хороший получился праздник. Настоящий. «У настоящих людей всё настоящее.»- прошептала сама себе спускаясь по лестнице.
       Лиза прижалась к матери.
-Ты у меня самая, самая!
       Лина молча поцеловала дочку. Она чувствовала себя немного смущённой, немного растерянной. Отчего – не могла понять. А те слова, что сказала себе под нос Настина бабушка, а Лина случайно услышала, и вовсе расстроили молодую женщину, и она поспешила со всеми проститься, напомнив себе о не приготовленном ужине, о не вымытой посуде и неметеных полах.
 - Скоро папа придёт ,Лиза, а мы с тобой гуляем!- посетовала дочери
- Гулять, ведь, тоже надо. – резонно заметила Лизонька.
 Лина посмотрела на серьёзную мордашку своего ребёнка, и не смогла удержать улыбку, что прорвалась сквозь все преграды и запреты, которые она сама для себя придумала.
- А ну их, все дела! Пошли, Лизок, почитаем с тобой книжку.
       Лиза вскинула голову, проверяя не шутит ли мать, а потом вцепилась в руку улыбающейся Лины, и потащила её за собой, спеша закрепить свою нечаянную победу, пока мама не передумала, и не возникла очередная огромная гора взрослых дел, которые никогда не переделать и из-за которой до неё, Лизы, вечно никому нет дела.
 
       Лина всегда подстраивалась под Стаса. Она не позволяла себе поступать как хочется, действовала с оглядкой, опасаясь вызвать у мужа приступ бурного негодования.
       Обиженный Стас становился трудно переносим. Всё вокруг злило и раздражало его. Он ходил по дому с оскорблено-отстранённым лицом, подчёркнуто несчастный, погружённый в себя. И Лине становилось жалко его, такого глупого, ранимого.
       Слабо ощутимое, но постоянное присутствие горького одиночества, которое Лина приспособилась не замечать, в такие дни, обретая силу, непереносимо угнетало молодую женщину, и она была готова на всё ради того, чтобы поскорее вернуть своё сомнительное хрупкое благополучие.
       Так и жили. Скорее хорошо, чем плохо. Лина знала, что Стас очень дорожит ею и любит маленькую Лизоньку больше, чем самого себя. Разве это не самое главное?! А то, что он умело сгладил неудобные ему грани её личности, потребительски приспособив жену под себя, почти не волновало Лину, которая, не задумываясь, жертвовала собой во имя семейного благополучия.
       Перед самым Новым Годом Стасу удалили аппендицит. Встречать в больнице такой праздник просто ужасно, но Стас только начал вставать с постели, и уйти домой никак не мог. Он сам предложил жене пойти вместе с дочкой в гости к кому-нибудь из знакомых. Лина подумала об Инне и согласилась.
       Из всех Лининых знакомых Инна была самой непредсказуемой, но, вместе с тем, и самой приятной в общении. Её излишняя резкость компенсировалась искренностью. Она дорожила своими принципами и привычками, но, при этом, умела уважать чужие. Инины поступки определял здоровый эгоизмом независимого человека. Лина тоже хотела бы, вот так, махнуть рукой на сковывающие её условности. Но знала, что не сможет, не хватит характера.
       Как и большинство одиноких людей, Инна не любила праздники. Она никогда не напрашивалась в гости к семейным подругам. Во-первых, тихие семейные посиделки за обильно накрытым столом под частое переключение телевизионных каналов были ей скучны, во-вторых, она не хотела давать повод для недовольства своим подругам, которым вряд ли понравятся пьяные ухаживания за ней их бесценных мужей. Поэтому, с тех пор как умерла мама, оставив её одну на этом свете, Инна обрекла себя на одиночество не только по будням, но и в праздники. А ощущение брошенности, никому ненужности делало её в праздничные дни особенно несчастной.
       Когда Лина позвонила Инне накануне Нового года с просьбой пригласить её в гости, Инна даже немного растерялась.
- Приходите, конечно. – сказала она, непонятно отчего заволновавшись.
- Мы с Лизонькой придём к восьми часам, поможем готовить, накрывать на стол. Елка у тебя будет?
- Букетом в вазе.
- Свою принесу. Искусственная, но красавица. Пока мы с тобой на кухне колдовать будем, Лизок её украсит. Ну, давай, до вечера.- Лина вдруг поняла, что с удовольствием предвкушает нынешние предпраздничные хлопоты.
       Волей судьбы в череде однообразных, безрадостных будней, таких разных у всех и таких, в сущности, похожих, порой случается с избранными то самое СОБЫТИЕ, которое мощным толчком безжалостно выбрасывает свою растерявшуюся жертву на бездорожье жизни из старательно освоенной, по-своему даже удобной, колеи. Его не так то просто оценить по достоинству, это судьбоносное происшествие. Мало ли что с нами случается?! Вот так и выходит, что мы не отдаём себе в том отчёта, а тугой ком грядущих перемен, уже брошен нам судьбой под ноги, и то, что мы ещё об него не споткнулись, всего лишь дело времени, которому некуда торопиться.
       Для Лины такое вот событие, не предсказуемое и не предчувствуемое, окончательно сложилось, когда сын Тамары Леонидовны решил, переодевшись Дедом Морозом, поздравить маму и сестру с Новым годом.
       - Здравствуй, Дедушка Мороз!
       Костя от неожиданности вздрогнул. Перед ним стояла нарядная девчушка лет шести-семи. Ей абсолютно неоткуда было взяться в тамбуре, который его семья делила с соседкой Инной, женщиной без детей, мужа и, как сама она шутила, «без прочих вредных привычек».
- Ты кто?- вырвалось у Кости.
- Я Лиза.- девчушка протянула ему навстречу ладошку.
-Ну, здравствуй, Лиза!- Костя степенно, как и положено Деду морозу, пожал протянутую руку. – А, скажи-ка ты мне, девочка, что ты здесь делаешь?
- Тебя выглядываю.
- Ага.- Костя чуток опешил- А кто тебе сказал, что я приду?
- Дедушка Мороз, так ведь ты на Новый год всегда приходишь. С подарками.- Лиза с любопытством посмотрела на красный мешок в его руках.
       Костя понял ,что попал в переделку. Ну, и что он должен был сказать этому очаровательному ребёнку, у которого и тени сомнения не было, что вот сейчас Дед Мороз развяжет свой волшебный мешок и достанет от туда для него подарок?!
       Костя дернул себя за бороду, изображая глубокую задумчивость.
-А ведь ты, Лиза, тут не живёшь. Извини, но твой подарок я с собой не захватил.
- Нет? … Так я теперь совсем без подарка останусь? – Детские губы дрогнули, в глазах рождались слёзы.
       Требовалось срочно спасать ситуацию. Костя наклонился к ребёнку, погладил девочку по голове:
- Ну что ты, Лиза, как же можно?! Ты только подожди маленько. До Нового года ещё ведь целый час.
Лиза кивнула, и две маленькие слезинки скатились по пунцовым щекам:
- Я буду вон в той квартире. Ты позвонишь в дверь, и я выйду. Да?
- Договорились. Беги теперь к маме.
- Я тебя жду, Дедушка Мороз.- Лиза нехотя закрыла за собой дверь Инниной квартиры.
       Костя потёр кончик носа, хмыкнул. Ну и что теперь? Срочно требовалось достать подарок.
       Костик постучал в свою дверь. Ольга возникла на пороге. Она была такая красивая и так растерянно смотрела на него!
-Оля, кто пришёл?- продолжая возиться на кухне, подала голос Тамара Леонидовна.
- Это Дед Мороз, мама.- Ольга узнала брата, но решила поддержать игру.
-Кто?!- Тамара выглянула из-за спины дочери и с удивлением уставилась на всамделишного Деда Мороза с длинной белой бородой, в роскошной красной шубе и посохом в руках. Если бы не смеющиеся глаза сына, Тома ни за что б его не признала!- Что же мы стоим на пороге. Прошу в дом, дедушка.- Пряча улыбку, сказала она.
       Лизонька исподтишка, замирая от восторга, через шёлку приоткрытых дверей наблюдала за происходящим. Теперь она точно знала, что Дед Морозы бывают не только в сказке.
.
       До полуночи оставалось всего ничего, когда во входную дверь позвонили. Инна удивилась.«Что то нынче непривычно людно в этой квартире.»- Подумала она, подымаясь из-за стола.
       - Кто бы это мог быть? Вроде не жду никого.
       Лизонька метнулась к двери.
-Это ко мне. Я Деда Мороза жду.- закричала она из прихожей.
Лина поспешила вслед за дочерью. Мало ли кого по ночам носит?!
Лизонька широко распахнула входную дверь. За дверью и впрямь стоял Дед Мороз. Седая борода и усы основательно закрывали его лицо. Спина согнулась под тяжестью большого красного мешка.
- С Новым годом, хозяюшки. Принимайте подарки.
Голос степенный, но совсем ещё молодой, в глазах смешинки.
Лиза обхватила ладошками раскрасневшиеся щеки. Замерла в счастливом ожидании.
В прихожку подтянулась и Инна. Она недоуменно уставилась на склонившийся над раскрытым мешком новогодний персонаж.
       Дед Мороз, основательно порывшись в мешке, выудил из него смешную обезьянку в кружевном слюнявчике и с пустышкой во рту. Протянул Лизе.
       Девочка прижала игрушку к себе. Щеки её пылали.
-Спасибо.- прошептала она, не сводя с Костика широко распахнутых огромных своих глазищ.
       Инна тоже смотрела на гостя. С недоумением. Она, конечно же, узнала своего соседа. Но что он здесь, хотелось бы понять, делает?! С какой стати одаривает подарками?
 С минуты на минуту, отсчитав последние секунды уходящего года, часы замкнут круг. Пора разливать по бокалам шампанское!
       Костя, словно в ответ на её не озвученное пожелание достал из мешка бутылку шампанского.
- А это вам. К новогоднему столу подарок от Деда Мороза.
- Ну, уж если так, то милости просим к столу. – Инна показала на стрелки часов. – Откладывать не куда. Поторопись, дедушка!
       Костя взглянул на часы. Да, малость не рассчитал! Теперь ему ничего не оставалось, как встретить здесь наступление нового года. Не смотря на почтенный возраст, Дед Мороз торопливо вбежал в комнату, ловко открыл бутылку и едва успел наполнить бокалы, которые тут же качнулись навстречу друг другу, отозвавшись на прикосновение мелодичным радостным звоном. Включенный телевизор возвестил о том, что Новый год наконец наступил.

       Тамара Леонидовна смотрела на сына осуждающе. Нет, поздравить ребёнка было нужно, но вот так вот встречать, с абсолютно чужими людьми, приход нового года никак не годилось!
       -Мамуля, всё не так уж и плохо. Мы успели как раз вовремя. Зато Лиза всю жизнь будет вспоминать, что сидела за одним столом с Дедом Морозом.
       В дверь позвонили. Тома махнула на сына рукой и пошла открывать дверь.
Ольга смеясь поцеловала брата .
-С Новым годом, Костик. Снимешь своё облачение или ещё подедморозишь?
-Сниму. Жарко. Одна борода чего стоит! Да и шубейка тоже, ничего себе греет.
       Костя почти закончил своё разоблачение, оставалось только снять валенки, когда вслед за мамой в комнату вошла Инна.
- Костик! Неожиданно, но здорово! Спасибо! Только, как ты узнал о Лизоньке? Ведь подарок для неё ты, явно, приготовил заранее?
- Юная леди подстерегла меня в тамбуре. Я был в «образе», и с мешком за плечами. Она так на меня смотрела, что сердце дрогнуло. Не мог я разочаровать ребёнка. Пообещал прийти к ней с подарком.
- То-то она за столом места себе не находила! Тома, ребята, раз уж так вышло, пошли ко мне, мы с Линой столько всяких разностей наготовили, самим ни за что не съесть! Лизок танцы требует устроить.
       Оля, которая ради мамы осталась дома, обрадовалась.
- Танцы это правильно. – живо откликнулась она- Я возьму диски.
-А я торт. Не зря же пекла.
- Только я без дедморозовского прикида, ладно? Ольчик, будь другом, стащи с меня валенки.
- Я всех вас жду, дверь закрывать не буду.
       Да, компания подбиралась ещё та! Возраст участников новогодней вечеринки - от шести до пятидесяти. Интересно, что из этого получится?
       Инна добавила на стол три прибора. Достала из холодильника, хранимую для создания настроения, заветную бутылочку мартини.
       Оля и Лиза возились с компьютером, составляли дискотечный набор. Костя развешивал в комнате ещё одну гирлянду. Когда её зажгли, а верхний свет выключили, комната засверкала праздничными огоньками.
       Созданный полумрак расположил всех присутствующих, забыв о возрасте и стеснении, участвовать в дискотеке. Костя, как единственный мужчина, танцевал без устали, стремясь уделить внимание каждой, из присутствующих дам. Дамы были ему за это благодарны. Особенно Лизонька. Она смотрела на Костика с обожанием, и под утро
окончательно решила, что когда вырастет, то выйдет за него замуж.
       Костя всю ночь дурачился с Лизонькой, а сам, исподтишка, присматривался к Лине. С ней так приятно было ему танцевать. Аромат её кожи отчего-то пьянил Константина. В длинные пушистые волосы хотелось зарыться лицом.
       Наблюдательная Инна заметила в глазах Костика хорошо знакомый ей блеск. Мальчик, похоже, чуток влюбился. Ну, надо же! А, пусть себе! С приходом дня наваждение новогодней ночи рассеется. Инна неплохо знала свою подругу и понимала, что ни Костику, ни кому другому, здесь, как говорится, «ничего не светит».
       Часам к трём гостеприимная хозяйка основательно устала. Она смотрела на заснувшего под ёлкой Фимку и завидовала своему коту. Недавно ушла Тома, забрав к себе сонную Лизу. Инна зевнула, забралась с ногами на диван и сама не заметила, как уснула. Ни шум, ни музыка ей не мешали.
       Ольга повеселилась в своё удовольствие. Не плохо они придумали с дискотекой! Спасибо Инне за приглашение. Девушка оглянулась, увидела задремавшую хозяйку, и решительно выключила музыку.
       - Ты чего, Оль?- возмутился Константин.
       - Пора расходиться.- Оля кивнула на согнувшуюся калачиком, сладко спящую хозяйку приютившего их дома.
- Пошли к нам пить кофе. - предложил Лине Костя.
- И правда, пошли.- поддержала брата Ольга.- Спать, отчего то, совсем не хочется.
- Ну, разве что на полчаса. – решилась Лина, которая и не помнила уже, когда же ей было так бездумно весело и легко на душе. Эта новогодняя ночь запомниться ей надолго.
Прав был Стас, предложив ей с Лизой не сидеть одним дома, а пойти в гости.
Лина вспомнила о муже и, тут же, чувство вины вонзило ей в сердце свои острые иголочки.
- Я не сделала ничего плохого!- отмахнулась Лина от, не понятно чем возмущённой, совести. Ну, почти не понятно чем!

       Лина и Костя, после той новогодней нечаянной ночи, стали переписываться, бросая друг другу послания на электронный адрес в Интернете. Склонный к философскому анализу поступков и ситуаций парень, вызывал у Лины интерес помноженный на уважение. Она ждала его писем. Обстоятельно с удовольствием на них отвечала. Но, при этом, в личных встречах с Костей ничуть не нуждалась. Зачем? Сложившийся порядок вещей Лину вполне устраивал.
       Константин, напротив, очень хотел снова увидеться с Линой, посидеть с ней в уютном кафе, потанцевать, наконец. Вот он и придумал организовать «случайную» встречу. Выбрав для этого дождливый день он остановил старенький отцовский автомобиль у обочины неподалёку от места Лининой работы. Она искренне обрадовалась, когда он распахнул перед ней дверцу машины и предложил доставить её до дому. Ещё пару раз он «случайно» проезжал мимо и имел возможность подвезти Лину. А потом он рассказал ей о месте, где по особому рецепту готовят ароматный чудный кофе. В это самое кафе они потом приезжали не однажды. Их отношения пока не преступали рамок дружеских, но для обоих было очевидным, что Костин интерес к Лине дружбой совсем не ограничивается.

       Зима ,весна, лето… Ничем особенным не отмеченные дни скучной чередой промелькнули, остались в прошлом.
       Инна стояла у мокрого окна. Тоскливое осеннее ненастье давило на неё своей беспросветной обречённостью. Вот и вчера шёл дождь, и весь сегодняшний день небо роняло холодные злые слёзы.
       Монотонный ритм дождя угнетал Инну. Неудавшаяся жизнь вставала перед женщиной во всей своей жалкой неприглядности. Вот только дождь нельзя остановить, его нельзя избежать, как бы он тебе не нравился, и Инна, озябшая изнутри, пожалуй, больше, чем её окоченевшее тело, чувствовала безропотное смирение перед обидчицей- судьбой, сражаться с которой больше не хотела.
       Она привыкла к одиночеству, привязалась к нему, отыскав в нём удачные моменты. Понимала ли она, что смирилась, приняла свои обстоятельства? Скорее всего - нет. Её ум ни за что не признал бы этого, он всё ещё тешил Инну призрачными надеждами. Но душой она почувствовала, что в погоне за желаемым, упускает, теряет то хорошее, что всё же дала ей её несговорчивая судьба.

       Я зову тебя за горизонт
       Заглянуть. Ужель не любопытно?
       За густыми струями дождя
       Всё что рядом стало плохо видно.
       Хочешь прогуляться «до себя»?
       
       Дождь впитал окрестные все звуки.
       Кто-то скажет: «Он рождает скуку!»
       Кто-то слышит в нём надсадный стон.
       Дождь меня позвал за горизонт!
       
       Это далеко и очень близко.
       В той прогулке слишком много риска.
       Мне не доводилось никогда
       На себя взглянуть из-за дождя!

       Что за не приглядная особа
       На меня глядит во все глаза?
       Быть не может! Это кто угодно,
       Только, разумеется, не я!
       
       С тихим скрипом приоткрылись двери.
       Мне с трудом даётся каждый шаг.
       Там мои удачи и мои потери,
       Всё, что в жизни так и, что не так!

       За окном тоскует, плачет осень.
       Треплет ветер зелень мокрых кос.
       Нужно разобраться с непростым вопросом,
       В жизни этой, что мне удалось?!

       Инна сердито хмурится. Она не любитель самопогружений. Спасаясь от навеянного ненастьем раздумья, хватается за телефонную трубку. Как на зло никто не отвечает! Инна так рассердилась, что не сразу услышала звонок у входной двери. Растрёпанная, злая поспешила в прихожую, задаваясь вопросом «кто бы это мог быть?».
       Вот уж точно день с утра не задался! Она растерянно отступила, впуская в дом промокшего с ног до головы Славку.
- Ты, вообще то, какими судьбами?- не очень приветливо поинтересовалась хозяйка.
Мужчина в прихожей молча достал из-под плаща букет примятых хризантем. Виновато улыбаясь, протянул Инне цветы.
- Не прогоняй незваного гостя. На улице мокро.
-Я заметила.- хмыкнула Инна, принимая букет.- Проходи уж, раз пришел!
Славик просиял, быстро снял мокрый плащ, переобулся в дежурные тапочки.
- Ну, чаем то я тебя напою,- глядя на продрогшего Славку, сокрушённо вздохнула Инна, -а вот вещи то твои где прикажешь сушить? Отопление ещё не включили, обогреватель сломан.
- Инусь, давай чай! А то, и правда, зубы чечётку скоро выбивать станут. Отогреешь меня несчастного, авось, и починю твой обогреватель.
- Несчастный, ты чего под дождём гуляешь? – включив чайник, поинтересовалась Инна.
- За тобой соскучился.
- Это ещё что за новость?
- Почему новость?- обиделся Славка.- Ты, может, зря меня в серьёз не принимаешь. Из меня во какой муж бы получился!
 - Из тебя!?- искренне рассмеялась Инна.
       Славка не обиделся. Они знали друг друга с детства. Инна всегда ему нравилась, но он не вышел для неё ни ростом, ни достатком. Понимая это, Славик женился на девчонке без претензий и амбиций, стал отцом, развёлся, оставил семье однокомнатную квартиру, а сам жил теперь один в родительском доме на окраине города.
 -Голодный?- строго спросила Инна.
Славка чуток смутился, но кивнул.
- Ясно! Чай оставим на потом.
       Вчерашний борщ гость ел с аппетитом. Он искренне получал удовольствие от, более чем посредственной, Инниной стряпни. В тесной кухоньке стало вдруг странно уютно. Инна разлила по чашкам чай, присела рядом. Плохого настроения словно и не бывало. Может в самой женской природе заложено испытывать удовлетворение от вида насыщающего мужчины?! Инна, сообразив, что ей приятно глазеть на жующего Славку, растерялась от собственной глупости. Это что же, так мало ей оказывается надо?
       Славка отодвинул пустую тарелку, поднял на Инну благодарный взгляд и будто споткнулся, напоровшись на растерянное изумлёние сидевшей напротив женщины. Нерешительного парня судьба усердно толкнула в спину. Он подался вперёд, накрыл своей рукой Иннину руку. Он больше не робел, отпала нужда прятаться за прозрачные намёки и шутки. Ему сейчас непременно нужно сказать, что только она всегда была ему нужна.
- Иная ,не отталкивай меня!
       Школьное прозвище и обожание в глазах и голосе, державшего её за руку мужчины, взволновали Инну. Она так устала быть никому не нужной!
       А Славка подошёл, поднял её со стула, обнял. Нежно так обнял и уверенно, будто ничуть не сомневался ни в ней, ни в себе.
- Иная, я ведь люблю тебя, слышишь?! Я…тебя…люблю...
Он говорил и целовал, а она, отчего то, не сопротивлялась. Глупо всё это было. Не правильно.
Она то его совсем не любила. Но так хотелось поверить, что всё это по настоящему. Инна прикрыла глаза, заставила умолкнуть рассудок. Теплота чужого тела согревала, в неё хотелось окунуться, насытиться ею. И Инна, на всё махнув рукой, поддалась минутному соблазну, не просчитывая наперёд к чему всё это приведёт.
       Славка не упустил сегодня свой нечаянный шанс…

-Ты, понимаешь, Тамара?! И это, когда я почувствовала, что и одной жить тоже вполне можно. Вдруг объявился! Вот он я, судьбы подарочек! –Инна фыркнула, покачала головой. -Главное-сама себя не пойму. Вроде и не нужен мне, не в моём вкусе, а прогнать неохота.
       Тамара Леонидовна разлила по чашкам чай, молча села напротив соседки. Она понимала, что Инна пришла к ней не за советом. Ей выговориться необходимо!
- Может пусть поживет у меня чуток? Что мне терять. Хуже то не будет, а, как думаешь?
- Наверное, не будет.- согласилась Тома,- Поживи, попробуй.
- Фимка на Славку косится. Ревнует. Думала и колбасу из его рук не возьмёт. Но пропитание для Фимки –главное, не устоял, не выдержал искуса.. А вот на руки только ко мне идёт. Ляжет на меня, лапами обнимет, в глаза заглядывает, мол, что это ты придумала, зачем нам в доме чужой мужик?...Ой, Томочка, столько лет я трепыхалась, и так бесславно сдалась. Да такого Славку, я десять раз в мужья заполучить могла бы!
- Инна, а с тобой сейчас почти истерика, замечаешь? Перестань дёргаться, не прогнала мужика, ну и ладно. Что-то в нём тебя зацепило. Разберёшься со временем, а сплеча пусть молодые рубят. У них время на «работу над ошибками» имеется.
- Так ты - одобряешь?
       Тамара улыбнулась, кивнула, для неё было очевидным, что Инна не плохо относится к своему Славке, но гордость не позволяет ей опустить, однажды довольно высоко поднятую, планку.
-Томусь, а хочешь, я тебя с ним познакомлю? Заглянешь вечерком ко мне на огонёк?
- Загляну.- Пообещала Тамара Леонидовна.
- С яблочным пирогом?
- А растолстеть не боишься?
- Чем не пожертвуешь ради редких минут удовольствия?
- В том то всё и дело, дорогая.- Усмехнулась Тамара.- Всё в него, в удовольствие, и упирается.
- О чём это ты?
- Да о жизни, о нашей безрадостной жизни, которую каждый скрашивает себе, как может.

       Лина проверила электронную почту. Среди рабочей переписки увидела Костино письмо.
Он предлагал встретиться. Согласилась не раздумывая. И только потом удивилась той лёгкости, с которой бегает тайком от мужа на эти пока невинные, но всё больше нужные ей свидания. Поначалу Лине льстило упрямство, с которым Костя добивался её внимания, сама же она считала немыслимой глупостью воспринимать происходящее всерьёз. Потому и не воспринимала, а о том насколько допустимы подобные встречи предпочитала не задумываться. Дома её ждал капризный ворчащий Стас, любящий выяснять отношения как не с ней, так с Лизой. А в их уютной кафешке варили замечательный кофе, и смотрящий на неё с обожанием Костик, пробуждал в Лине такое естественное для женщины желание нравиться, и поговорить с ним было интересно.
       Лина позвонила мужу и поручила ему позаботиться о дочери, сославшись на, неожиданно свалившуюся на неё, работу. Стас поворчал, но не очень сильно. Час свободного времени она себе организовала.
       Глобальных перемен в своей жизни Лина не хотела, хотя Костя ей всё больше нравился. Повстречайся он ей до Стаса, тогда конечно… Стас к Лине никогда так трепетно не относился, не считал её особенной, самой лучшей на свете. Но мужем Лининым был Стас! Посему, спасаясь от крамольных мыслей и недозволенных чувств, она шутила и смеялась, удерживая Костика от признаний, которые вынудили бы её прекратить, такое приятное для обоих, общение.
       Константин ждал её за углом на ставшем уже привычным для обоих месте. Он вышел к ней навстречу из машины, привычно поцеловал в щеку, здороваясь, а потом обнял и заглянул пытливо в глаза.
- Я за тобой скучал.- Сказал не отводя взгляда.
Лина растерялась, повела плечами, освобождаясь от его рук, на прикосновение которых неожиданным томлением откликнулось её тело.
- Мне тоже приятно тебя видеть. Что у тебя нового? Много работы? У меня куча дел не то что не убывает, а всё растет и растёт. Просто ужас!
- Ты сегодня такая красивая. – он отступил на шаг, откровенно любуясь ею.
Лина смутилась, но виду не подала.
- Моя новая причёска мне конечно идёт,- улыбнулась она- но я не ожидала, что она так тебе понравится.
- Это ты мне нравишься, Лина! Давно и сильно.
- Я тоже ценю нашу дружбу. С тобой легко и приятно течёт время. Знаешь, Костик…
- Лина, я говорю не о дружбе. – Костины руки легли ей на плечи, Лина остро ощутила их приятную тяжесть, его глаза настойчиво требовали отбросить уловки и осознать то, что он не мог и уже не хотел таить дальше в себе.
       Жест вышел настойчивым, властным, взгляд глубоким и чувственным. Не приятный друг обнимал сейчас Лину, а мужчина, чья страстная потребность в любимой женщине настойчиво кричала о себе. У Лины подкосились ноги. Сопротивляться не хотелось. Рассудок молчал, оглушённый учащённым ритмом дрогнувшего сердца, что не устояло, откликнулось на чужую любовь. Лина позволила усадить себя в машину, хотя и понимала, что пить кофе с Костей ей похоже сегодня не придётся.
       Костя привёл Лину в квартиру друга, выпрошенную на нынешний вечер. Она невольно вздрогнула от звука захлопнувшейся за её спиной двери, испугалась, начиная осознавать происходящее, но тут мужские руки коснулись её побледневшего лица, и глаза отыскали глаза, а губы нашли губы. Он был удивительно бережен с ней и нежен, ведь ему нужна была не любая, а именно эта женщина, любимая, желанная, единственная. Что было в его взгляде, отчего так хотелось раствориться в нём? Реальность отступала, стирались чёткие грани происходящего, двое стали одним целым, неосознанным, но горячим, трепетным, восхитительно живым. У их любви не было свидетелей, исчезли он и она, а родившееся «мы» этому миру не принадлежало, оно поднялось на недостижимую для людей высоту, вспыхнуло ярко и в мучительный сладостный миг рассыпалось множеством искр.
       В себя Лина приходила медленно. Она лежала на Костином плече, ощущая лёгкость во всём теле, ей хотелось шалить и смеяться, но проснувшийся разум напомнил о себе требовательным сердитым укором, разрушая гармонию чувств, возвращая с небес на грешную нашу землю.
       Лина отстранилась от Кости, встала с кровати.
 -Мне пора.- Сказала, собирая разбросанную по комнате одежду.
Костя потянулся к ней, но она покачала головой.
- Ох, Костик, ты заставил меня совершить безумный поступок!
- Восхитительно безумный!- засмеялся он, поднимаясь с постели.
       Но Лине уже было не до смеха. Никогда ей не освободиться от него, её душа будет помнить, как бы ни старался всё забыть её смущённый разум.
- Ты не понимаешь,- упрекнула она его - я не смогу обмануть себя, убедить, что ничего этого со мной не было.
- Зачем же забывать?! Давай всегда будем вместе.
-Костя, у меня есть муж и дочь. Тебе ведь известно об их существовании. Они моя семья.
- Но мы ведь любим друг друга! Что мешает нам создать новую семью! Ведь ты же любишь меня! И с Лизой, я уверен, мы поладим.
 - Нет, Костя. Это не возможно. Поторопись, пожалуйста, я очень спешу, отвези меня скорее домой.
       Костя не стал спорить, ничего не говоря быстро собрался. Но в прихожей обнял крепко Лину, прижал к себе.
-Я тебя об одном прошу, что бы ты ни решила, оставь неомрачённой сожаленьями память о том, что случилось сегодня между нами. Обещай мне!
- Что уж теперь? Обещаю! Но если честно, ты извини, не хочу тебя обидеть, но я не понимаю, как это всё могло со мной произойти.
       Костя не обиделся, он смотрел на неё с улыбкой, не насмешливой, но непонятной, совсем не понятной Лине улыбкой.
     
       Женское сердце такое слабое! Ну, ведь понимала Лина, что до добра её тайные свидания с Костиком не доведут, а вот поделать с собой уже ничего не могла.
Каждый раз обещала себе и сообщала ему- это наша последняя встреча! Костя не спорил. Но приезжал за ней, и Лина не очень то и сопротивлялась. Посопротивляешься тут, если сердце стучит так, что голос разума расслышать совсем не получается! Неожиданно для себя Лина влюбилась, и хотя она отчаянно сопротивлялась дерзкому чувству, но что бы бороться с любовью нужно иметь недюженую силу.
     
       У маленького котёнка было серьёзное взрослое имя. Его звали Мистер Мяу. Котенка подарил Насте дядя Тима. Имя для пушистика придумала Лиза, которая малыша обожала. Ей бы тоже такого, да где там: папа ни за что не согласится! Он говорит - коты линяют, шкодят, от них плохой запах в квартире, они царапаются ,мяукают; в доме, где есть ребёнок, коту не место! Мама же Лизиной просьбы даже не услышала. Она последнее время стала такой рассеянной, думает о чём то своём, поздно приходит с работы и, по мнению папы, «совсем забросила его и Лизу».
       Сегодня суббота, можно погулять с Настей. Лиза уже взрослая и ей разрешают самой выходить во двор.
- Мистер кот, вашу лапу!- требует Лиза.
Но котёнок не понимает, трётся девочкам об ноги.
- Есть просит. – объясняет Настя – Он всегда мне под ноги бросается, когда голодный. Вот обжора, я же тебя кормила!
- Подожди, я сбегаю за колбасой.- Лиза ни в чём не может отказать своему любимцу.
       Девочка толкнула незапертую дверь, прошмыгнула незамеченной на кухню, стараясь не шуметь полезла за добычей в холодильник. Хотя можно было особо не осторожничать - родители о чём-то громко разговаривали в спальне. Лиза была уже в прихожей, когда услышала сердитый крик отца:
- Ты соображаешь, что творишь? Чего тебе не хватает? Я вас всем обеспечиваю! Другая на твоем месте …
-Перестань кричать, Стас. Я от тебя устала.- голос мамы звучал и правда устало, тускло, словно ей было всё равно сердится на неё папа или нет.
Лиза замерла у входной двери, напряжённо прислушиваясь.
- Устала?! Надо же! Она устала! Шляешься по вечерам невесть где и с кем, что я должен думать?!
- Думай что тебе угодно.
- Лина, что с тобой? У нас ведь семья, хорошая благополучная семья.- Стас сбавил тон, он привык совсем к другой Лине, эта, новая, его удивляла и немного пугала.
- Семья - когда люди любят друг друга, и понимают, когда, кроме обеденного стола, их объединяют ещё и общие интересы, когда есть чуткость, наконец!
- Любят? Ты, что думаешь- я вас с Лизой не люблю? Да у меня никого кроме вас нет! Линок, ну что с тобой происходит?
       Самое время было признаться мужу во всём: рассказать о Косте, на свидания с которым бегает вот уже полгода; попросить о разводе, на котором однозначно настаивает Константин, стремясь заполучить её в жены.
       Лина отстранилась, избегая протянутых к ней рук, напряглась, собирая в кулак всю свою храбрость, и вдруг почувствовала, что падает.
       Стас успел её подхватить, положил на кровать, выскочил из спальни на кухню за водой.
Он пробежал мимо дочери, не обращая на неё внимания. Лиза бросилась к маме.
       Лина открыла глаза, приходя в себя после обморока, увидела заплаканную Лизу, испуганного Стаса.
- Не волнуйтесь, со мной всё в порядке. Я сейчас встану.
- Лежи.- потребовал муж, поправляя подушку у неё под головой.- Лиза, подай плед.
Они так искренне заботились о ней! Лине стало спокойно и уютно, ни думать, ни говорить не о чём не хотелось.
- Я посплю.- прошептала она прикрывая глаза.
- Поспи.- ласково сказал Стас- В мамой всё хорошо, ты ступай играть на улицу, дочка.
Отец вывел Лизу из спальни, присел перед ней на корточки, прижал к себе.
И тут увидел кусочек колбаски, прямо у себя под ногами.
- Ты за этим приходила? И для кого угощение?
       Девочка схватила колбасу. Она вспомнила о голодном котёнке.
- Там Мистер Мяу очень голодный. Он плохо позавтракал.
- А! Ну если так, иди, спасай своего котёнка от непереносимых мук голода.
- Пап, - осмелела Лиза,- а можно ещё и молочка.
-Можно.- Стас проявил верх великодушия и принёс Лизе остатки молока в пластиковой бутылке.- Блюдечко найдёте?
- Угу, у нас есть в песочнице.
- Тогда беги.- Стас прикрыл за Лизой дверь и пошёл на кухню, сел у стола, подперев склонённую голову руками. Он честно попытался проанализировать свои возможные оплошности, на которые жаловалась его взбунтовавшаяся жена. Стас плохо её понимал, но одно знал точно - уж лучше винить себя, чем мучиться ревнивыми догадкам. Для этого он в себе был слишком уверен.

-Привет, дорогая, что это ты болеть надумала?!- Инна обняла Лину, поцеловала.- Держи витамины, апельсины от всякой хвори помогают.
- От моей не помогут.
В голосе Лины сплелись тоска и ирония. Инесса, ничего не понимая с тревогой уставилась на подругу.
- Ты очень плохо себя чувствуешь?
- Плохо,- призналась Лина - тошнит по утрам, сознание теряю.
Инна ещё ничего не понимала, смотрела вопросительно, растерянно.
Лина повела её на кухню. Усадила за стол. Включила чайник.
- Ты у врача то была?
- Была.
- Ну и что? Что тебе сказали? Какой поставили диагноз?
- Беременность, семь недель.
- Ничего ж себе! – Облегчение и удивление Инна почувствовала одновременно.
- Вот и я так думаю.
- А Стас что?
- Доволен.
- Так, а теперь скажи от чего ты такая потерянная? Рожать то будешь?
- Буду.- Не задумываясь ответила Лина.
- Тогда мне вообще ничего не ясно! Ты чего маешься, если всё уже решила?
- Не вовремя очень!
- Ну, ты и скажешь! И почему не сейчас, чем завтра лучше бы было?
Лина кусала губы, молчала. Ей хотелось сказать правду, что её будущий ребёнок никакого отношения к Стасу не имеет, что она вообще собиралась расстаться с мужем, но теперь просто боится с двумя детьми на руках менять свою устоявшуюся уравновешенную жизнь.
Поди знай, как оно всё у них с Костей сложится? Строить семью не просто, тут одной любви мало. По квартирам слоняться не легко, а тут ещё дети!
 - Угадай,- Инна решила сменить явно неприятную для подруги тему,- кто меня о тебе расспрашивал?
Лина резко подняла опущенную голову:
- Костя?
- Он. А ты догадалась так быстро, даже не интересно. Хотя постой, чего это ты так сразу о нём подумала? Да и он всполошился, даже расстроился, когда я сказала, что ты болеешь. Эй, святоша, а ну выкладывай, что у тебя с ним?
       Чувство самосохранения требовало, как можно более правдоподобно соврать, но потребность поделиться, выговориться оказалась непреодолимой.
 -Вообще-то, всё.- призналась Лина.
- А как же твои строгие правила?!
- Влюбилась я, понимаешь?!
-Ага, ну ты даёшь, а я- то думала…
-Инна, я тоже думала, что со мной ничего подобного произойти не может. А теперь вот жду ребёнка!
- Костиного?
- Не знаю.- Вот уж эту свою тайну Лина точно никому не могла доверить.
- Но может и его?- не унималась Инна.
- Скорее всего – нет! Я тебя прошу, ты ничего пока Косте не говори. Мне с ним больше нельзя встречаться. Сама подумай -у нас со Стасом вскоре родится ещё один ребёнок!
- Ты меня или себя уговариваешь?
- Обеих!- Лина уткнулась головой подруге в плечо, пряча глаза от пытливого Инниного взгляда.
 Инна сказала тихо, обнимая прижавшуюся к ней Лину:
- А ты уверена, что поступаешь правильно? Не жалеть бы потом. Мне на днях одно стихотворение на глаза попалось. Прочла, расстроилась. Через время снова к нему потянулась. Так меня зацепило. Ты послушай:
« Маленькие искорки в небо улетали.
 Маленькие искорки пылкого костра
 На ветру дрожали и за миг сгорали,
 И на землю падала серая зола.
 Брёвнышко сырое всё не согревалось,
 К жаркой страсти огненной будучи глухим.
 Покориться пламени всё не соглашалось,
 Тлело и чадило, порождая дым.
 Только ведь не ведомо, долго ли отпущено
 На потеху ветру полыхать костру,
 Хватит ли терпения, выпадет ль везение,
 Из бревна чадящего прорости огню.»
       Лина слушала не перебивая, но без особого интереса. Их с Инной сегодня мучили слишком разные проблемы. Инна ещё только мечтала ярко вспыхнуть! Лина уже сожалела, что позволила себе эту глупость.
       Инна почувствовала, что подруга её не поняла. И она предприняла ещё одну попытку «достучаться» до Лины:
 - Нам жизнь кажется бесконечной, верим, что вот за тем поворотом ждёт нас всё не доданное ею сегодня. Один поворот пройден, другой… И вдруг пронимаешь, что не можешь, не хочешь больше ждать, за следующим поворотом, скорее всего, всё тот же мираж, он рассеется, едва его достигнешь! А жизнь- как песок сквозь пальцы! И нужно уцепиться за «сегодня», какое оно есть, и выжать из него по максимуму всё возможное и не очень! Знаешь, Лина, а ведь я тебе завидую!
- Чему это?
- Ты любишь и тебя тоже.
- А как же твой Славик?
- Компромисс с днём нынешним, лекарство от одиночества.
- Помогает?
- Даже и не знаю. Иногда вроде и ничего, а потом снова кисну. Меня не оставляет ощущение, что мы с ним играем в семью, и в этой игре я вовсе и не я, слишком уж другая получаюсь, ненастоящая.
- Может, ты слишком в себе копаешься?
- Может.
- Ин,- Лина вымучено улыбнулась,- когда игра длится долго, то привыкаешь и уже не можешь различить ни условности декораций, ни призрачности чувств. Даже нравиться начинает.
- Нравиться?
- Ну, стабильность, она же тоже не мало стоит. Да и некоторые другие моменты. Но главное, страшно остаться без мужской опоры.
-Я самодостаточна!
- Не обманывай себя, не зря же не прогнала Славку.
-Может, и прогоню, я ещё не разобралась - он больше отягощает или скрашивает моё существование?!
- Рисуешься?
- Чуть-чуть. Знаешь, я же привыкла жить, ни на кого не оглядываясь. Славик раздражает меня иной раз уже тем, что обитает со мной на одной территории. Но он терпеливый такой, все мои выходки сносит. Я отозлюсь, отойду немного, сижу, потом ,сама себе противная. Не понимаю, чего вдруг завелась с пол оборота? А он, вместо того чтобы обидеться, наорать в ответ, молчит, смотрит на меня с пониманием, с сочувствием. Что, скажи, он понимать может, когда я сама себя с трудом понимаю?!
- Любит он тебя.
- Наверное. А я как замороженная!
- Одной лучше?
- Да не лучше! Вот и пытаюсь развернуть себя в его сторону. Успехи не велики, но крен определённо наметился. Попытаемся пожить с одной любовью на двоих!
- С одной любовью на двоих. – Лина подержала на губах, примерила на себя эту фразу, вздохнула грустно и покорно. Такую судьбу и она себе уготовила. Но Инне проще, она не знает, как это бывает, когда по-настоящему. Лина тряхнула головой, отгоняя неуместные непокорные воспоминания. Даже думать о Косте нельзя! А ведь только к нему и хочется, и особенно сейчас!
-Будешь дурой,- мысленно пригрозила себе,- уложу в больницу на многомесячное сохранение. Спрячусь в больнице от мечты-соблазнительницы. Может, избавлюсь от запретной любви, вылечусь?!
     
- Мистер Мяу вчера стащил у бабушки клубочек шерсти и гонялся за ним по всему дому. Нитки запутал!
- Бабушка сильно ругалась?
-Ой, ругалась! А он ко мне на колени забрался, смотрит на неё с удивлением, невинный такой.
-Вот хитрюга! – Лиза одобрительно хмыкнула.- Это он вообще-то правильно не признаётся. Пусть ещё докажут, что это он.
-А кто? Бабушка или мама?- Насте стало смешно, она представила себе бабулю с мамой на месте шаловливого кота и рассмеялась.
-А может это ты клубочком забавлялась? Или соседский кот.- не сдавалась Лиза.
- У соседей собака, овчарка.
-Всё равно! «Не пойман не вор», потому нужно терпеть и не признаваться. Знать и догадываться - не одно и то же. Так мама говорит.
Настя пожала плечами:
- Зачем же врать?
- Ну, ты глупее чем мистер Мяу! Чтоб не ругали! Иди ко мне моя умненькая киска, хочешь сосиску?
-Это он всегда хочет. Но у тебя же нет ничего.
- Я ему завтра принесу, со школы. И мы будем котёнка дрессировать. Сделаем цирковой номер. Прославимся. Станем знаменитыми кошачьими укротительницами!
- Боюсь, что в его бездонном желудке исчезнет не одна сосиска, но сговорчивей наша киска не станет. Мистер Мяу самый непослушный ребёнок на свете!
- Тебе просто не хватает характера. Твёрже нужно быть. Строгость в воспитании вещь не заменимая!
-И откуда же взялись столь фундаментальные педагогические познания в этой юной головушке? – Тимофей Павлович возвращался домой, увидел подружек и не смог отказать себе в удовольствии хоть чуток пообщаться с девчушками.
       Они наперебой защебетали, вовлекая его в круг своих интересов. Рыков присел на лавочку, долго стоять ему было трудно. Не хотела отпускать его злая хворь, но подполковник объявил ей войну и сдаваться не собирался. Бывало временами совсем тяжко, но иногда, вот как сегодня, так и ничего, жить можно.
- Дядя Тима, а мне бабуля про Бога читала из такой большой книжки, Библия называется.
- Интересно тебе было?
- Я мало понимаю.- Честно призналась Настя- Бабушка не любит, если спрашиваю. Говорит, что не умом, а сердцем слушать надо.
-Разве сердце может слышать?- Удивилась Лиза-Это же не ухо!
- Может, Лиза. Людей, которые умеют слышать сердцем, называют мудрыми.
- Я и ушами то не очень умею.- Вздохнула Лиза.
- Ты непременно научишься.- заверил её Рыков.- И ты - тоже, Настя. А если хочешь - у меня спроси про непонятное, я Библию читал.
- Почему Бог нас всех создал, если детей мамы рожают?
       Тима задумался. Да, не зря Надежда Тимофеевна не пускается в объяснения. Ну что здесь скажешь?
- У моей мамы скоро ребёночек родится.- сообщила Лиза. – Он у неё сейчас в животике сидит. Мальчишка наверное, потому что драчливый, я руку маме на живот положила, а он меня по ладошке как стукнет!
-Да ты что!- заинтересовалась Настя.- Вот здорово! А когда он родится - мне можно будет его понянчить?
- Конечно можно. Дядя Тима, нас же всех родили, потому и «родители»! А кого же тогда создали?
-А самых первых маму и папу ведь никто родить не мог. Согласны?
Девочки закивали. Глаза широко распахнуты.Интересно то как!
-Первых людей звали Адам и Ева.
- Мне нравится имя Ева. Если родится сестрёнка я её так назову.- решила Лиза.
- И создал их Бог по образу и подобию своему.
- Они что сильно на него были похожи, как я на своего папу?
- Нет, Лиза, не думаю, точнее, не в этом дело. Бог – творец, он людей создал, землю, небо и солнце, и всё остальное то же. И человек много чего создавать может. Он – тоже творец. Вот что самое главное.
- Бабуля говорит, что Бог может всё. Надо только его сильно попросить.
- А человек? Дядя Тима, люди же «по образу и подобию Бога» созданы?- Лиза требовательно дёрнула Тимофея за рукав.
- Люди, Лизок, наверное, то же многое могут, если правильно поймут, в чём их родство с Создателем. Только понять не умом, а сердцем нужно. А это, как и слышать сердцем совсем не просто и не у всех получается.
       Долго рассуждать и философствовать в столь юном возрасте утомительно, потому девчушки- подружки, заметив Олесю с мячом и Вику со скакалкой, подхватили Мистера Мяу под пушистое брюшко и убежали. Рыков смотрел им вослед и улыбался.
       Кира увидела из окна мужа, присевшего на лавочку у подъезда. Тима не спешил подниматься в квартиру, сидел, подставив лицо солнышку. С высоты второго этажа, незамеченная им, Кира долго смотрела на мужа. Он сильно исхудал, стал совсем седой, а вот спина его и сейчас помнит об офицерской выправке, не гнётся дугой. И сам Рыков кажется Кире несгибаемым: плохо ему, а он не жалуется, ещё и её приободрить пытается, шутит. После того осеннего кризиса Тима словно притормозил болезнь силой своей воли. Кира тоже ему потихоньку помогала. Когда муж засыпал, она брала его за руку и представляла себе, что через её руку в его переливаются, перетекают серебряной светящейся струйкой переполняющие её жизнь, и любовь, и надежда. Она делилась с ним своей жизненной силой и очень верила, что это возможно. Никто её тому не учил, но тогда в госпитале она сделала что-то подобное, и помогло же! И сейчас у неё все получится! «У нас всё получится!»- думает Кира, глядя на улыбающегося Рыкова. Она отошла от окна, взглянула на себя в зеркало, провела щеткой по непослушным волосам, и, решив составить компанию мужу, спустилась к нему во двор.
- Твои подружки убежали, могу предложить взамен своё общество.
Рыков усмехнулся, обнял присевшую рядом жену за плечи.
-Они славные малышки, и знаешь, дети же ещё совсем, а поговорить с ними интересно.
Вон как Лиза рассуждает: человек всё может, должен мочь по сути своей!
- Если бы так!
-Сомневаешься?
- Как тебе сказать? Я раздваиваюсь. Ум издевается над такими предположениями.
- А сердце?
- А сердце верит.
- Это хорошо. Мало хотеть чуда, в него же нужно ещё и верить. Верить, как верят дети.
- Взрослый мир слишком для этого практичен.
- Он задыхается от своей беспросветной практичности.
- А ты заметил, что когда в обществе перебор рационализма люди вспоминают о религии, интуитивно ищут в ней спасение?
- Религия над сознанием. Она – мостик, проводник из физического мира в духовный. Это я понимаю, но воспитывали нас в духе сурового реализма и ярого атеизма. Я и не отторгаю её, но и принять не могу. Верю по своему, но моя вера от традиционных религий далека. Из множества верований известных людям я отобрал для себя основополагающие понятия, а они, заметь, для всех религий практически одинаковы, но не приемлю я их обрядность, ритуалы.
- «Каждому по вере его».
- Другими словами «за что боролись, на то и напоролись»?
- Ну, если признать, что мысль материальна, а наука всё чаще заговаривает об этом, то народ в своей мудрости в очередной раз оказывается прав.
- Знаешь, а это хорошо, что мир не ограничивается только тупой, тривиальной «физикой», что есть в нём загадка. Загадка Бытия. И мечта, и надежда, и вера.
- И хранящая всё это любовь...
       Надежда Тимофеевна старалась идти побыстрее, но ноги подводили, от волнения они совсем отяжелели, стали неподъёмными, да и дыхание сбивалось, воздуха не хватало.
Заметив Рыковых на скамейке у подъезда, старушка облегчённо вздохнула.
- Сам Бог мне вас послал. Полину «скорая» увезла. Я за Настенькой пришла. Но может она у вас пока побудет? Не хочу раньше времени пугать девчонку, только ж успокаиваться начала!
       Кира поспешно поднялась:
-Тима ты оставайся с Настей. Я сейчас, Тимофеевна. Вы подождите меня, поедем в больницу, узнаем как там Полина, не нужно ли чего.
- Ой, Тимоша, что ж это такое?- Надежда Тимофеевна тяжело опустилась на скамейку.- Она падала, я еле подхватить успела, уложила на пол. Лежит, серая такая, дышит с трудом. Пока «скорая» приехала, я сама думала - рядом лягу, да нельзя же!
- Полина в сознание пришла?
- Пришла. Лежит, слеза из глаза катиться. «Не бросайте Настеньку»- говорит. Да кто ж её бросит то?!
 Тимофей Павлович обнял старушку за плечи, крепко так. Пообещал:
- Всё будет хорошо. Полина поправится.
- Думаешь? Ох, и серая была!
       Из подъезда вышла Кира.
- Тима, я в гараж за машиной. Сейчас подъеду. Ждите меня на тротуаре за домом.
       Рыков помог старушке подняться. Он проводил её, усадил в машину. Потом пошёл искать Настю.
       Девочка сидела на бортике песочницы, гладила задремавшего на её коленях котёнка.
Лиза с подружками прыгала неподалёку на скакалке.
       Рыков присел рядом.
- А ты чего не скачешь?
- Не хочется. Пусть Мистер Мяу поспит. Он устал, наверное.
 -А ты?- Тима внимательно посмотрел на девочку, Настенька показалась ему какой- то вялой, утомлённой.
-Пойдём ко мне в гости.- Предложил он.- Я вас с киской молочком угощу с печеньем.
- Пошли.- Согласилась Настя.- Только Мистер Мяу печенье не любит. Ему бы колбасы.
- И колбасу найдём.
       Рыков привёл девочку к себе, умыл, накормил и, уложив на диван, рассказывал сказки, пока она не уснула.
       Кира пришла не скоро.
- Я отвезла Тимофеевну домой. Пусть поспит.- Сказала она, снимая в прихожей обувь.- У Полины инфаркт. В больнице она пролежит долго. Но опасности вроде нет. Лучше ей уже.
- Лекарства нужны?
- Будут нужны. Я список взяла. Завтра отвезу. Что Настенька?
- Спит на диване. Я ей сказал, что у них в доме провода перегорели, и света нет, поэтому бабушка разрешила ей у нас пожить, пока всё не починят. А ты знаешь, она словно чувствует, что маме плохо. Тихая такая стала. Видно, что тревожит её что-то. Ни играть, ни телевизор смотреть не захотела.
       Кира тихонько зашла в комнату. Подошла к спящей девочке. Из под Настиной руки на Киру смотрели два жёлтых кошачьих глаза. Совсем не место было животному в одной постели с ребёнком, но и во сне Настя обнимала, прижимала к себе котёнка, и у Киры не хватило духу забрать его.
- Ладно уж, согревай свою хозяюшку. – Подумала она, поправляя на девочке сбившееся одеяло.

       В нашей жизни всё не вовремя! Вячеслав в полном отчаянье смотрел на свою бывшую тёщу и не знал, что же ему ей ответить?! Чувство долга боролось в нём со здоровым эгоизмом человека, который только вот получил от жизни свой самый желанный приз и ни за что не готов с ним расстаться. Ну не примет Инна его ребёнка! Зачем ей этот напряг?! Она и к нему то, к Славке, с трудом привыкает. Он только начал завоёвывать её привязанность. Ему пока лишь разрешают быть рядом. И тут это!!!
       Дверь легонько скрипнула, приоткрылась. Маленький человечек нерешительно протиснулся в комнату, исподлобья взглянул на отца. Славку обдало холодом. Он словно провалился в бездонную бездну детского страха и тоски. Отбросив все свои сомненья, ни о чём больше не думая и не рассуждая, мужчина бросился к ребёнку, прижал его к себе. Мальчик уткнулся лицом в отцовское плечо и заплакал. Теперь было можно. Его расколовшийся рушащийся мир вновь обрётал стабильность. Папа был с ним рядом. Он гладил его по спине, обнимал надёжно, крепко.
       Славка привёз сына к Инне домой. Его поступок был продиктован порывом. И сейчас, в преддверье серьёзного разговора, он снова терзался и мучился.
- Я не могу тебя об этом просить. Проблема только моя!
- Подожди.- Инна покусывала губы, хмурилась. Она не понимала себя.
       Славка замолчал. Он посмотрел на Инну удивлённо, потом опустил голову, спрятал в ладонях осунувшееся лицо.
       Инна пошла в комнату, присела на край дивана на котором раскинувшись крепко спал чужой мальчик, ребёнок потерявший мать. И отца то у него почти не было! А у неё никогда не было детей. Ни о ком кроме себя она никогда не заботилась, ни за кого не отвечала. Никто ей не был нужен. И ни кому она не была нужна. Разве что Славке. Да вот теперь этому мальчику.
А ведь и правда! Судьба этого ребёнка сейчас во много зависит от неё.
- Что же мне делать? – Думала Инна.
       Она хорошо понимала все трудности и не простые для неё перемены, если решится так круто изменить свою жизнь. Она ведь до сих пор для себя не решила, хочет ли навсегда связать свою жизнь со Славкой, а тут ещё и его ребёнок! Чужой ей ребёнок!
       Инна представила себе, что нет ни Славки ни Антоши в её жизни. Она снова одна. Свободна, независима, одинока. Ничья!
- А ведь это не только твоя жизнь сейчас решается, но и моя! А может всё не случайно?
Инна подняла голову, взглянула на мальчика. Антон не спал. Он лежал тихонько, смотрел настороженно.
 - Я никогда не была ни чьей мамой.- Пожаловалась она ему.
Ребёнок не ответил, только шире распахнулись его большие глаза. А потом маленькая теплая ладошка накрыла собой её ледяную руку.
- Тебе тоже страшно? – Спросил Антон.
- Угу.- И совсем не понимая, как это у неё вышло, она наклонилась и поцеловала Тошину ладошку.
       Мальчик улыбнулся, потянулся к ней. Инна обняла его. А потом легла рядом, прижала к себе. Когда Славка, так и не дождавшись Инну, вошел в комнату, она спала, и у неё под боком лежал его сын.
     
       Тамара Леонидовна расстраивалась, глядя на сына. Он ни о чём ей не рассказывал, но ясно же, что из-за любви совсем извёлся парень! И кому он мог не понравится? Да радовалась бы глупая, что такой хлопец в неё влюбился! Тамара считала сына подарком судьбы для любой девчонки. Так думают многие матери, но у Томы и правда основания для того были. Костик статью пошёл в отца, унаследовав от Павла высокий рост, прямую осанку, силу в руках. От матери же перенял способность не унывать ни при каких обстоятельствах. И умный у неё мальчик, и добрый.
       Тамара Леонидовна решила поговорить с сыном. Облекая в слова любую проблему получаешь возможность взглянуть на неё со стороны. Может для Костика это будет совсем не лишним?
       Тамара как раз думала о том, как лучше подступиться к Косте со своим не простым разговором, когда к ней пришла поболтать Инна. Тома и сама не заметила, как выложила подруге всё, что накопилось на душе.
       Инна задумалась. Она не чувствовала себя в праве влазить во взаимоотношения Кости и Лины, но и Тамару понимала. Поколебавшись она всё же решила ничего из того что знала не утаивать. Всё равно Лина даже и слышать о Косте не хочет, а Тамаре так легче будет найти нужные слова в разговоре с сыном.
- Помнишь Лину?- Спросила Инна, прервав затянувшееся молчание.
- Твою подругу , мать той очаровательной девочки, которая поверила, что Костя- Дед Мороз
и ждала от него подарка?
-Её.- Кивнула удручённо Инна.- Вот тогда Костя с Линой и познакомился. Из-за неё сейчас и мается.
- Что?- Не поверила Тамара.- Да это же давно было. И старше она моего Костика.
- Не на много. И отношения у них сложились не сразу. Лина не хотела. Хотя и отдавала она Косте должное, дружить, понимаешь ли, с ним пыталась!
- А Костик выждал, пока она в него влюбится, так?
- Так. Твой сын симпатичный парень. В том, что Лина в конце -концов в него влюбилась нет ничего удивительного.
-Да уж! Только на что же он рассчитывал. У неё же семья? И как она про своего мужа и дочку забыла? Такие обстоятельства не легко сбросить со счёта. На легкомысленную особу твоя Лина совсем не похожа.
- Вот- вот, в этом вся проблема. Лина не хочет бросить своего Стаса, хотя он и редкий зануда, зато надёжный тыл. Она уже три месяца избегает встреч с Костей. Оборвала их в одночасье ничего ему не объяснив.
- Почему не объяснив? Он же ничего понять не может. Надеется. Переживает.
- А она боится, что не сможет с собой справиться. Любит она Костю. Вот так!
- Господи, ну если и вправду так уж любит, почему за мужа цепляется? Пусть бы попробовали с Костей вместе жить.
- Где? В твоей квартире? Хотя, она может и решилась бы, но забеременела. Тут уж всё! Сама понимаешь, с двумя детьми не разгуляешься.
- Костя знает?
-Нет. Строго настрого говорить ему запретила. Ты тоже молчи.
- Почему?
-Что почему?
-Зачем ей скрывать? Это Костин? Костин ребёнок?!
- Лина мне сказала : «Мы со Стасом ждём ещё одного ребёнка».
-Инна, что же ты молчала? Вмешайся я раньше может и уберегла бы сына?!
- А я сама недавно узнала, после всего уже.
- Инна, а ведь её ребёночек вполне может оказаться моим первым внуком.
- Наверное может. Теоретически. Но Лина так уверенно сказала, что нет. Ты Косте не говори, не надо.
-Не буду. Я вообще с ним говорить об этом не стану. Пусть время все поставит на свои места.
- Тома, а ты что и вправду приняла бы в своем доме Лину и её ребёнка?
- Интересно, а у меня разве был бы выбор?
-Ну, ты могла бы и возражать.
- Теоретически.- Устало улыбнулась Тамара Леонидовна.- Но я слишком люблю своих детей, чтобы решать за них, что для них лучше.
- Но жизненный опыт у детей и родителей разный. С высоты прожитых лет…
- С высоты прожитых лет я вижу массу своих ошибок. А мой жизненный опыт первым делом говорит о том, что никто бы не смог, вопреки моему желанию, помешать мне их совершить.
     
       

       Полина болела долго. И всё это время Настенька жила у Рыковых. Они сами так захотели. Так было лучше для девочки. Да и Надежде Тимофеевне - облегчение. Полина болезнь и на её здоровье сказалась. За старушкой самой впору было ухаживать.
       А для Тимофя Павловича присутствие в доме девочки стало лучшим лекарством.. Он даже слегка поправился. Вместе с Настенькой Рыков с удовольствием садился за стол и ел с аппетитом. Они вместе читали и смотрели телевизор, гуляли, навещали Полину в больнице.
- Скоро твоя мама вернётся домой. Доктор сказал, что дела идут на поправку. Полина у нас молодец!
       Настя кивала с серьёзным видом. Она тоже так думала. За мамой девочка скучала, но больше не плакала, спрятавшись от посторонних глаз, и не просыпалась по ночам от наснившихся ей кошмаров.
       В августе Полина выписалась из больницы. Настенька вернулась домой. Теперь вечерние прогулки Рыковых стали частенько заканчиваться посиделками в беседке у Тимофеевны.
       Тима любил поговорить с Надеждой Тимофеевной. Его интересовали события не такого уж и далёкого прошлого. Прошлого, что для бабы Нади было временем её молодости. Спорное то было время. Сейчас его по большей части хаяли. Но Рыков хотел во всём разобраться сам.
- А что об этом вы помните? Нет, лично вы как оцениваете? Время идет и опровергнуть напраслину скоро и вовсе станет некому.
       Надежда Тимофеевна с охотой вспоминала, ведь в свою молодость легко и приятно возвращаться. Рыков был внимательным благодарным слушателем. Вечерние посиделки заканчивались затемно.
       Полину с Кирой роднили схожая беда и одна на двоих радость по имени Настенька. Жизни их переплелись, они нуждались друг в друге.
       С больницы домой вернулась совсем другая Полина. Она как то сказала Кире:
       - Я, знаешь, когда чуть было не умерла, вдруг сильно захотела жить. Не смерти испугалась. А просто поняла, что жить то стоит! Поняла, что нет ничего глупее, чем тяготиться жизнью, сетовать на неё. Теперь точно выздоровею. Я чувствую это.
       В Кириной жизни тоже случилось важное событие. Она долго сомневалась, не решалась поверить, но с течением времени её подозрения всё укреплялись. Молчать больше она уже не могла, ей очень нужны были и совет и поддержка. Так хотелось сказать Тиме, но было страшно напрасно его растревожить, зря обнадёжить.
- Поля, не знаю, не ошибаюсь ли я, но мне кажется, что я наконец-то стану мамой.
- Я недавно о том же подумала, но спросить у тебя не решилась.
- Почему ты так подумала?
- Сама не знаю. Ты немножко изменилась. Нет, не видно ещё ничего, просто чувствуется.
А в больницу ходила?
- Нет. Мне страшно. Всего боюсь. И что нет у меня никакой беременности. И что есть она.
Тима ведь очень болен. Родится ли здоровым малыш? Разрешат ли мне вообще рожать?
- А ты ни у кого разрешения не спрашивай. Что они знать могут, врачи только с телом дело имеют. А ведь за всё душа в ответе. Она решает: быть нам или не быть. Разве не так?
- Да. Я тоже так думаю.
- Завтра, не откладывая, пойдём с тобой в больницу.
- Пойдём. Вдвоем мне будет не так страшно.
- Вот глупая, тебе не бояться, радоваться надо!
 
       О ребёнке Рыков мечтал так долго! А когда узнал о его существовании - растерялся.
Он и обрадовался очень, и испугался. Испугался поверить, понадеяться. А вдруг всё обернётся разочарованием!
       Но Кира чувствовала себя нормально, малыш в ней рос, будущая мама полнела, округлялась. Все свои страхи Кира оставила в кабинете гинеколога, подтвердившего её беременность. Тогда она решила, что верить стоит только в хорошее. Не станет она дрожать и сомневаться! С её ребёнком просто не может случиться ничего плохого.
       И всё же, Тимофей Павлович так сильно волновался, что почувствовал себя хуже. Он не мог говорить о том с Кирой, но вдруг усомнился, а доживёт ли до дня родов, увидит ли маленького?
       И тогда Рыкову приснился сон.
       Во сне он очутился посреди большой комнаты. В глубине стояли мягкие диваны, кресла, маленькие столики, но вся середина зала оставалась ничем не заставленной. Тима оглянулся, выбирая куда бы ему лучше присесть, и тут вдруг увидел юное создание, почти девчонку не земной красоты и явно не земного происхождения. Она вся была словно соткана из солнечных лучей. Тима невольно улыбнулся и потянулся к ней. Но девчонка смотрела на него с укором. Тимофей понял, что разочаровал её. Но чем?
       Яркая вспышка света озарила комнату. Рядом с Рыковым возникла Настенька. Она держала за руку годовалую девчушку. Тимофей Павлович присел на корточки, что бы получше разглядеть малышку. Он как то сразу понял - это его дочь, девочка которой ещё только предстоит родиться.
       - Ты совсем забыл о нашем с Лизой подарке? – грустно спросила Настя.- Или ты, как все взрослые, в сказки больше не веришь?
       -Верю!- почти крикнул Рыков, который почему то понимал, что для него отчаянно важно верить в чудеса, пусть мало вероятные, но возможные же!
       И тогда его дочь сделала шажок и положила ему на ладонь большое спелое яблоко. Рыков глубоко вдохнул его аромат и проснулся. Свой странный сон он помнил отчётливо
       Не дав себе опомниться и усомниться, Тимофей Павлович взял с книжной полки заботливо вставленный в рамочку рисунок. Он смотрел и вспоминал :
« Это дворец, ну, где феи живут. А это волшебное дерево. Если съесть с него яблоко и загадать желание, оно обязательно исполниться.- сказала Настенька, вручая ему рисунок.
- Но только одно желание!- строго предупредила Лиза.- Так что вначале хорошо подумай. Вспомни про цветик - самоцветик. В таком важном деле спешить нельзя.»
       Но и сомневаться и откладывать на потом тоже нельзя! Самое сейчас время!
       И Рыков представил себе, как его рука срывает с ветки заветное яблоко. Он так хорошо представил, что даже почувствовал на ладони его тяжесть, и голова у него закружилась от дурманящего аромата, точно такого же как и во сне.
- Я очень хочу жить! Долго! – твёрдо и отчётливо произнёс Тимофей Павлович.- Я совсем здоров! Окончательно! Навсегда! - И он с озорной ребячьей улыбкой вгрызся в сочную мякоть воображаемого яблока.
       Брызнул сок! Зазвенели колокольчики. Нет, вовсе не колокольчики, то смеялась фея Радости, то исполнялась его Мечта!

       Ох, и скверно же было у него на душе! Костя не понимал от чего всё так вышло?! Он винил себя; злился на Лину, не пожелавшую ничего ему объяснить. Да, он вторгся в её жизнь непрошенным, нежеланным гостем, но ведь полюбила же она его в конце концов! Так почему, когда было всё так здорово, когда она почти уже согласилась расстаться со своим мужем, Лина вдруг исчезла, вычеркнула его из своей жизни?! Костя ничего не понимал, и от этого было вдвойне тяжело.
       Нет, он не был особенно гордым. Константин искал Лину. Но абонент её мобилки стал вечно недоступен. Звонил на работу – её не звали к телефону. Перед концом рабочего дня поджидал у входа в офис, но ни разу она так и не появилась. Где живёт Лина Костя не знал. Ни разу ему не приходилось подвозить её к подъезду – Лина категорически отказывалась.
Совсем отчаявшись он решил поговорить с Инной. Долго искал уважительный повод, чтобы объяснить свой интерес к её подруге. Но как оказалось- напрасно. Инна была в курсе их отношений. Это стало очевидным для Кости почти сразу. Как и то, что помочь ему Инна не захочет. Но он всё равно стал просить её уговорить Лину встретиться с ним.
- Мне только нужно понять!
- Костя, ничего не могу тебе сказать кроме того, что Лина ни в чём тебя не винит, очень сожалеет о том, но видеться с тобой больше не может. И решение её окончательное. Она выбрала свою семью. Можешь ты это понять?
- А как же мы?!
- А вас уже нет, есть ты и она, порознь. Так ведь тоже случается.
       Разговор с Инной словно поставил большую жирную точку в их с Линой непродолжительной истории. Было больно и обидно. Подобного разочарования Косте переживать ещё никогда не приходилось. Он ушёл с головой в работу, домой добредал поздно вечером и «без задних ног», в том состоянии, когда от усталости соображаешь совсем скверно, и над всем довлеет только одна мысль – как бы поскорее добраться до кровати.
       Начальство его старательность оценило. Когда возникла вакансия в центральном офисе, её предложили Косте как молодому и перспективному сотруднику. Он не очень был готов уехать из города, но неожиданно «за» высказалась мама, и Константин решил не отказываться.
       Первым делом нужно было подыскать квартиру. В риелторской конторе Косте предложили на выбор несколько вполне подходящих вариантов. Почему он решил остановиться именно в Ликиной квартире Костя ни тогда ни потом объяснить бы не смог. Судьба, быть может?! Но так уж вышло, что хозяйка снимаемой им квартиры оказалась молодой, очаровательной, незамужней. Костя её заинтересовал, и потому у Лики находились уважительные и не очень причины время от времени наведываться к молодому не женатому постояльцу. Немного взбалмошная, но весёлая Лика не позволила Косте оставаться в одиночестве и потихоньку страдать. Она таскала его за собой на каток и ночные клубы, на концерты заезжих знаменитостей и на театральные представления. Круг её интересов был обширен, энергия- неуёмная. Костя и сам не заметил, как Лика заполнила собой всё его жизненное пространство.
       И всё таки от помнил и грустил о Лине. Однажды, уловив его настроение, Лика сумела расположить Костю к откровенности. Она так внимательно слушала, что Косте захотелось рассказать, исторгнуть из себя эту занозу, что больно саднит и мешает жить.
- Один поэт,- выслушав Костину историю сказала Лика - тоже расстался со своей девушкой. Он сильно переживал ,а потом сочинил вот такие стихи:
       Горько, зябко сердцу одинокому
       Посреди изменчивой толпы.
       Унесли бы ноги в ночь далёкую
       Чтоб вокруг не видеть бы ни зги.
       Ветер пусть деревьям кроны спутает,
       Изломает ветки, изогнёт стволы,
       Все тропинки напрочь перепутает
       В тусклом безвременье нелюбви.
       Ни на что я больше не пожалуюсь,
       Ни о чем Судьбу не попрошу.
       Позабыв о нормах и о правилах
       На свободу сердце отпущу.
       Сбудется мечта моя? Не сбудется?
       Где конец нелёгкого пути?
       Не хочу о том я беспокоиться!
       Понимаешь, нравиться идти!?
- «Понимаешь, нравиться идти?»- Костя словно пробовал слова на вкус.- «Нравится идти?».
- Ну, да, жить то есть. Я люблю жить, мне это ужасно нравиться, и что с того, что не всегда выходит по-моему. Мне просто нравиться жить, испытывать новые ощущения, знакомиться с новыми людьми. Вот с тобой познакомилась. Ты мне тоже нравишься.
-И мне ты нравишься, Лика.- Костя смотрел в улыбающиеся глаза девушки, такие ласковые, слегка смущенные. Потом он обнял её. Поцеловал. Лика ответила…

       Судьба любит пошутить. Проводимые ею параллели порой безжалостны, хорошо что они в большинстве своем сокрыты от людей. В этот самый день Лина рожала Костиного сына.
Мальчик появился на свет без особых для мамы проблем. Он издал положенный ожидаемый от него крик и замолчал. Чего без толку кричать? Его приложили к материнской груди и мальчик не долго, но старательно пососал. И задремал. Потому что устал. Дети растут во сне.
Им нужно много спать. Лина смотрела на спящего малыша и в ней пробуждалась безмерная нежность и любовь к сыну. Она сравнила его с малюсенькой Лизой. Внешне её дети были не очень-то друг на друга похожи. Да и крикушка Лиза была ещё та! Ни о Стасе, ни о Косте Лина сейчас не думала.
       Через положенных пять дней Стас забрал жену и сына из роддома. Лина предложила мужу самому выбрать имя ребёнку. Ей отчего-то казалось, что это будет справедливо. Должен же хоть что-то мальчик получить от Стаса!
       Но вмешалась Лиза, которая во всём, что касалось брата принимала живое участие:
 - Его зовут Артём!
Стас спорить не стал:
- Пусть будет Артём. Хорошее имя. Одобряю.
Лина вздохнула и тоже согласилась.
       Целую неделю Стас просидел дома. От его постоянного присутствия было больше беспокойства, чем помощи. Потом ему пришлось выйти на работу. Лина облегчённо вздохнула. Вдвоем с Лизой они вполне справлялись присматривать за Тёмой. Мальчик по-прежнему много спал и почти не плакал. Ему вполне хватало материнского молока.
И он любил держаться за Лизин палец, и вскоре стал явно узнавать сестру. Лиза таскала братишку на руках, пела ему колыбельные, рассказывала сказки. Он внимательно смотрел на неё своими глазёнками-бусинками, улыбался и агукал.
- Первое его слово будет «Лиза» - предрекала мать.
       Прошел год. Артём рано начал ходить и говорить. Он хвостиком тащился всюду за своей сестрой, и только Лиза могла уговорить его всё съесть, сесть на горшок, поднять брошенную в сердцах игрушку.
       А вот у Стаса с малышом отношения не сложились. Стас ни за что даже себе не признался бы, что почти никаких тёплых чувств к Артёму не испытывает. Но именно так всё и было.
Сын лишил его заботы и внимания Лины, которая всё о мальчике только и хлопотала. А ему, Стасу, она тоже была нужна! Даже спала теперь его жена отдельно! В детской! Стас злился, ревновал, с трудом терпел, но далеко не всегда выходило у него сдерживать прорывающееся раздражение.
       Лина много времени проводила со своими детьми. Она изменилась. Почему то её перестало беспокоить недовольное выражение на лице Стаса. Она почти не принимала мужа в расчёт, поступая не так, как понравится ему, а как хотела сама или считала лучшим для своих детей.
       Вспоминала ли Лина о Косте? Трудно было о нём забыть, ведь маленький Артём смотрел на неё отцовскими глазами. Но Лина по-прежнему считала, что поступила тогда правильно.
Стас смирится и примет её такой, какая она теперь есть. Потому, что для них обоих семья -самое главное. И значит о Косте сожалеть бессмысленно. Да она и не жалеет. Только иногда, ночью, во сне Лину преследует призрак не долгого их счастья. Пробуждение тогда бывает тягостным. Но что поделаешь. Над снами человек не властен!

       Сын и муж зовут её Иная. Детское прозвище, возвращённое к жизни Славкой и так понравившееся Антошке, вполне подходило сейчас Инне. Она и впрямь стала иной. Попробовала жить отдавая, и столько получила взамен! А Славка и правда оказался хорошим мужем. Инне с ним хорошо, спокойно, может она его даже и любит, хотя и без восторгов и дрожи в коленках. Зато в Антоне Инна души не чает, они искренне любят друг друга с той первой ночи, когда жизнь поставила их перед не простым выбором, когда они оба сумели понять и согреть друг друга.

       Почти довольна фея Спокойствия рассудительной Линой. Правда обожглась маленько глупая девчонка, ну так кто с огнём играет, жаловаться не должен!
       Забавляется с маленькой Вероникой легкокрылая Мечта. Девочка видит фею и звонко радостно смеётся. Её отец, Тимофей Рыков, видит только свою чудесную дочь. Но присутствие Мечты он чувствует, и вся его сущность с благодарностью тянется к ней.
       Мечта и Привычка ещё не раз поспорят, кто из них важнее, нужнее снующим внизу людям. Но снова и снова каждая получит подтверждение именно своей правоты.
В чём же загадка? И почему так случается, так выходит?