Подражание подражавшему Хармсу

                АНЕКДОТЫ ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ
                (Подражание подражавшему Хармсу)


Некто Егоров – химик-самоучка – терпеть не мог одну французскую певицу из-за того, что у нее был горб. Горб у нее действительно был, но очень маленький и совершенно не заметный для окружающих. По правде говоря, горба у нее не было вовсе. А вот хромала она действительно изрядно. На обе ноги. Бывало, выйдет утром в булочную за укропом, так целый день добиралась, бедная. Вот потеха.

***

Некто Егоров (химик-любитель) не переваривал одну французскую певицу, которая прихрамывала на обе ноги. Это давало Егорову чувство собственного превосходства, потому что он хромал только на одну. Второй у него не было.

***

Некто Егоров (увлеченный химией) работал в театре, куда часто приезжала с концертами одна французская певица. Пела она неважно, но зато хромала на обе ноги, что придавало её песням особую выразительность. Егоров не умел петь, но все равно сильно важничал, поскольку по сравнению с певицей почти не хромал.
Да ведь без ноги и не похромаешь-то особенно.

***

Одна французская певица, хромавшая на все ноги, однажды накупила укропу на четыреста франков и незамедлительно пустила его весь на еду. В результате, конечно, померла. От гипервитаминоза. Егоров (химик-дилетант) очень страдал и каялся, что был несправедлив к покойной, а когда узнал, что певица вовсе не умерла, а только слегла, так очень обрадовался и даже послал ей поздравительную телеграмму в Бухарест.

***

Михаил Васильевич Ломоносов, великий русский ученый, очень многое сделал для российской науки. Особенно для астрономии. Однажды он с точностью до секунды рассчитал время солнечного затмения и созвал для триумфа коллег на спортивную площадку Московского университета. Пришедшие получили от Михаила Васильевича закопченные стеклышки, приладили их к органам зрения и стали ждать, когда начнётся солнечное затмение. В этот момент появился недоброжелатель Ломоносова ученый библиотекарь Шумахер спросил присутствующих: «Чего ждем-с?». И услышав, что все ждут когда начнётся солнечное затмение, заметил: «Так ведь ночь же!». И был таков. А с ним уж были таковы и все присутствующие. Ломоносов после этого затаил на Шумахера злую память.
Впоследствии выяснилось, что затмение одного светила все же состоялось именно в тот день и час, когда его предсказало другое. Только это было в Японии.

***

Михаил Васильевич Ломоносов, великий русский ученый, очень многое сделал для российской науки. Особенно для физиологии. А дело было так.
Однажды в московском университете завелись воры и украли все что можно. И кое-что из того, что нельзя. Ломоносов очень переживал. Тогда недоброжелатель Ломоносова ученый библиотекарь Шумахер порекомендовал ему завести собаку. Ломоносов хоть и был гений, но заводную собаку смастерить не сумел и обратился к Кулибину. Иван Петрович посмеялся, смастерил механического пса и преподнес Ломоносову в качестве сувенира и для пользы, которой, однако ж, не воспоследовало, так как заводная собака также была украдена воровским людом.
Но Ломоносов был не из тех, кто сразу сдается. Бытует мнение, что он был иногда умён, и мог взглянуть на проблему с разных сторон. Он, наконец, понял, что Шумахер намекал на то, что вором-то как раз и является какая-то там собака и что её нужно завести – подальше от университета, что Михаил Васильевич и сделал. В университете, на кафедре физиологии тогда действительно работала физиологом одна собачка. Её-то и решил завести Ломоносов, заподозрив в воровстве. Он накупил  требухи, которую использовал в качестве приманки. Он поманил собаку неискренним дружеским свистом и, раскидывая кусочки требухи, стал руководть курсом собаки, решив завести ее как можно дальше от университета. Проследовав с животным до МКАД, он вдруг понял, что так может довести собаку аж до Холмогор, куда ему не хотелось, так как там нужно было бы физически трудиться. Ломоносов плюнул на эту затею, доел требуху сам, а собаку принес обратно в университет и снабдил ошейником, будкой и довольствием. Собака исправно отгоняла воров всю последующую жизнь, пока не сгорела при пожаре.
Вы спросите, а при чем тут физиология? А вот при чем.
Та самая собака – и это доказано представителями зоогенеалогической науки – была прародительницей собаки Павлова, которую великий русский физиолог научил рефлекторно плеваться.

***

Многие думают, что термин «Собака Павлова» пришел к нам из физиологии. Это не совсем так. Данное словосочетание пришло из балета. Именно так называли сослуживцы одну великую русскую балерину, обладавшую, говорят, прескверным характером. Имя ее мы умолчим ввиду действительных заслуг перед отечественной хореографией.

***

Мало кто знает, что фамилия Ломоносов – не настоящая. А история ее приобретения светочью российской науки такова.
Как известно историкам науки, Михаилу Васильевичу нестерпимо хотелось стать автором какого-нибудь научного открытия тех времен. Особенно по душе ему был закон сохранения массы веществ, вступивших в реакцию, в то время открытый только наполовину.
С целью присвоения авторства данного основоположения Ломоносов выписал из Голландии реторт (это такие химические колбы в форме запятой), настругал напильником чугунных стружек и соорудил соломенные весы (конструкция которых к настоящему времени утрачена).
Поначалу он, как и Роберт Бойль прокаливал опилки, отламывал носик у реторты, и взвешивал ее после опыта. Массы до и после каления были разные. Мытарства Михаила Васильевича продолжались до тех пор, пока Ученый библиотекарь Шумахер, увидев это, не заметил вскользь: «Зачем же у реторты нос отламывать?! Эх, ты… ломонос!»
После этого опыт у Миши получился, и он стал называть себя Ломоносовым.
В истории науки вообще много случайностей.

***

Мало кто знает, что великий русский ученый Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) приложил руку не только к российской науке, но и к русской поэзии. Причем последнее дважды приводило к серьезным травматическим последствиям. Все же, не надо было Блоку жениться на дочери Дмитрия Ивановича (дай-то ему бог здоровьишка!)…

***

Мало кто знает, что великий русский ученый Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) периодически поколачивал великого русского серебряного поэта А.А.Блока. Все из-за одной курсистки, которую Блок окуривал стихами. В научно-поэтических кругах поговаривали, что у Менделеева (дай-то ему бог здоровьишка!) с этой дамой была секретная связь. Вот так-то! Седина в бороду – бес в ребро. Точнее – по ребрам!!

***

Мало кто знает, что великий русский ученый Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) имел хобби в виде приготовления чемоданов. Это хобби не одобрял великий русский серебряный поэт А.А.Блок, за что был неоднократно и тяжело бит – шутка ли,  дважды попадал в больницу! Но заявление на химика не писал, так как тайно был влюблен в Надежду Дмитриевну, приходившуюся Менделееву (дай-то ему бог здоровьишка!) дочерью, а Блоку сначала Незнакомкой, а впоследствии и вовсе женой. Первоначальный вариант «Незнакомки», посвященной Надежде Менделеевой начинался так:

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
Как Менделеев с чемоданами-
Папаша лучшей из Надюх.

Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!), действительно умеренно страдавший глухотой, обиделся на Блока за слово «папаша» и как-то раз подкараулил поэта.
После выхода из больницы Блок изменил стихотворение и, надо отметить, к лучшему. Вот так-то!

***

Мало кто знает, что когда у Блока с Надеждой Менделеевой все шло к бракосочетанию, Дмитрий Иванович (дай-то ему бог здоровьишка!) спросил будущего зятя: «Ну, Саня, чё те на свадьбу подарить?». Блок сдерзил: «Бронежилет», чем обидел великого русского химика, а заодно и предопределил характер их дальнейших взаимоотношений. Вот так-то!

***

Мало кто знает, что великий русский ученый Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) страдал не только приступами дикой ярости в отношении великого русского поэта Блока, но и обладал изрядным благородством, вследствие которого при общении с Блоком пользовался кастетом только в самых исключительных случаях. Блок очень ценил такое проявление заботы старика.

***

Когда великий русский ученый Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) умер, Блок, как близкий родственник, вез гроб с телом к месту упокоения и мысленно приговаривал «Битый небитого везет. Битый небитого везет». Если б только Менделеев мог это слышать. Сами знаете, что было бы. Вот так-то!

***

Сейчас речь пойдет о законе Клапейрона-Менделеева.
Однажды Дмитрий Иванович (дай-то ему бог здоровьишка!)предложил Клапейрону придумать совместную формулу. Договорились, что Клапейрон придумает левую часть уравнения, а Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) правую. А потом между ними поставят знак примирения. Так и сделали. Дмитрий Иванович был чертовски доволен таким соавторством и перестал им гордиться только 2 февраля 1907 года.

***

Льюис и Пирсон частенько спорили, чья теория глубже. Аргументация у обоих была слабовата и они, случалось, переходили грань дозволенного в дискуссии и начинали друг в друга прицельно плеваться. Справедливости ради следует отметить, что кучность плевков была лучше у Пирсона, а дальность у Льюиса. Этим они выгодно отличались от собаки Павлова, которая плевалась совершенно невпопад и, к тому ж, без умысла, а так, рефлекторно.

***

Однажды в комнату, где Льюис и Пирсон уже три часа дуэлировали посредством плевков неожиданно вошел Ломоносов. Некрасивое лицо великого русского ученого так рассмешило дуэлянтов, что они тут же помирились и решили, что обе обсуждаемых теории – теплорода и флогистона - одинаково не верны. Ломоносов же стал в оппозицию к обоим и заявил, что такие ученые мужи как Теплород и Флогистон слишком известные в науке фигуры, чтобы придумывать плохие теории. Что тут началось!!! Весь парик ему заплевали!

***

Льюис и Пирсон никак не могли прийти к согласию, чья теория глубже – Пирсона или Льюиса. Спорили, спорили, бывало, до изнеможения. А потом как начнут плеваться. Не-разбери-поймешь что такое!

***

Однажды Пирсон, готовясь к очередной научной дискуссии с Льюисом, зашел в аптеку купить какое-нибудь эффективное отхаркивающее средство, а когда узнал у аптекаря, что данное лекарство только что скупил на корню его оппонент, не растерялся и отправился покупать маску для подводного плавания и зонтик. Так что аргументы Льюиса достигали своего оппонента лишь отчасти. Вот такие они, интеллектуалы.

***

Однажды Льюис и Пирсон опять заспорили на тему чья теория глубже.
-Теория, которую Вы, сэр, так неосмотрительно защищаете, обладает той же степенью глубины, что и плевок, размазанный по мостовой! – Заявил канадец.
- Плевок, говорите? – Парировал американец. – Так извольте его же и получить!
И понеслось!!

***

Когда Льюис и Пирсон состарились до такой степени, что не могли при встрече вспомнить суть возникших между ними научных разногласий, то уже не разговаривали, а сразу переходили к делу. Окружающим тоже немало доставалось. Однажды при начальной стадии молчаливого конфликта пожилых химиков присутствовал химик-любитель (некто Егоров). Так еле-еле ногу унес!

***

Однажды встретились закадычные враги Льюис и Пирсон. Один другому и говорит:
- Перейдем к делу?
- Извольте!
И ну плеваться!
Да… Других таких мастеров по этому делу не сыскать!

***

Многие великие учёные позволяли себе лишнее. Льюис и Пирсон плевались. Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) дрался. Ломоносов чурался физического труда и не следил за лицом. В общем, все теряли голову.
Но никто не терял ее в такой степени как Лавуазье. Однажды, на закате его научной карьеры – точнее, за секунду до ее полного прекращения – автора кислородной теории горения познакомили с красивой новенькой гильотиной.
От знакомства с нею он голову-то и потерял.

***

Однажды Ломоносов принял лишнего по случаю окончания главного научного труда своей жизни – мозаики – и потерял накладные икры и новенький парик. Шумахеру стало жаль Ломоносова, и он принялся его утешать.
- Не кручинься, Ломонос! Лучше потерять парик посредством пьянства, чем посредством гильотины (намек на Лавуазье!).
Ломоносов встрепенулся. Он всегда очень завидовал Лавуазье (за его кислородную теорию горения) и был благодарен Шумахеру за дружеское участие по гроб жизни, который ему в скорости действительно понадобился. А ведь, сколько еще мозаик мог бы составить для российской науки. Может, и пазлы изобрел бы, светоч.

***

Однажды некто Егоров (увлеченный химией) увидел во сне странный сон, как будто у него снова выросла нога (которую он потерял пару лет назад при обстоятельствах, которых уже не помнил). Когда он проснулся, то благородно подумал: «Лучше бы взамен моей ноги у Лавуазье снова голова выросла». Эта его "мысленная жертва", как он впоследствии неоднократно её называл, существенно обогатила мировую науку.

***

Ломоносов много сделал для российской науки. Особенно для химии. Однажды он украсил стоящий в лаборатории аппарат Киппа хмелем и разноцветными гирляндами, а внутрь посадил чудесную декоративную жабу. Для эстетики. Если бы не лицо, то Ломоносов и сам бы служил украшением российской науки.
Однако когда у него закончился материал для главного научного труда его жизни – мозаики – аппарат Кипа пришлось пустить на стекляшки. Жаба при этом не пострадала, так как засохла значительно ранее. Дело в том, что из-за забывчивости, свойственной многим большим ученым, Ломоносов забыл налить ей воды в качестве среды обитания. Да и к тому же кормил он ее почему-то только солью.

***

Однажды великий, кажется, скандинавский химик Сванте Аррениус плавал в водоеме с маской, подаренной ему Пирсоном. Приглядевшись, он визуально зафиксировал плавание разноцветных головастиков. После этого он придумал свою теорию электролитической диссоциации, которой впоследствии очень гордился.

***

Великий английский химик Пристли увлекался выжиганием по дереву посредством увеличительных стекол, а когда разочаровался в кальвинизме и начал выжигать таким образом картинки неприличного содержания, так и подзаработал прилично. Тогда его и осенило выжигать не по дереву, а по другому материалу. Вода и йогурт ему не подошли, и он решил выжигать по ртутной окалине. Так был и открыт кислород, которым благодарное Пристли человечество стало незамедлительно пользоваться для дыхания.

***

По соседству с домом Джозефа Пристли находилась пивоварня, куда он иногда захаживал. Здесь Пристли с интересом наблюдал, как в чанах бродит пиво, выделяя на поверхность мелкие пузырьки газа. Хозяева заведения были, разумеется, совершенно равнодушны к вопросам Пристли о существе газовых пузырьков, а ответ одного из его современников, химика Джозефа Блэка (Иосиф Черновьянц), что это - «фиксированный воздух», тоже не удовлетворил любознательности сэра Пристли.
Тогда он подобрал кое-какую стеклянную химическую посуду и начал улавливать и изучать собранные газовые пузырьки. Так был открыт углекислый газ, не закрытый и по сию пору. Жаль только, что Пристли открыл его, как бы это сказать, повторно. Задолго до него это было уже сделано неоднократно.

***

Мало кто знает, а кто знает, то, почему-то, умалчивает тот факт, что Великий английский химик Генри Кавендиш обладал двумя характерными качествами – талантом и чрезвычайной скупостью. Однако о последней он не догадывался и поэтому был исключительно щедр. Однажды он подарил Пристли и Льюису стоматологическую плевательницу. Те восприняли это как намек, и тут такое началось!!

***

Больцман был отчаянным революционером и относился крайне негативно ко всему неизменному и постоянному. Основной драмой своей жизни он считал то непоколебимое постоянство, с которым он ненавидел переменчивость! Это, однако, не помешало ему изобрести свою знаменитую постоянную Больцмана. Говорят, он настолько сожалел об этом, что дважды затевал самоубийство посредством электрического тока.

***

Больцман был очень недоволен постоянством своей жизни и дважды пытался свести с ней счеты посредством поезда. Для этой цели он специально подбивал Ватта изобрести паровоз, но Ватт к тому времени был очень занят экономической аферой (в отношении угледобывающих магнатов Англии) и позволил себе грубость в отношении Больцмана, что только усилило пагубную тягу последнего к суициду, а отнюдь не способствовало продлению его научной деятельности, пришедшей, однако же к завершению посредством использования оконного шнурка 5 сентября 1906 года в г. Дуино, Италия.

***

Больцман ненавидел постоянство многих явлений и вещей, с проявлениями коего сталкивался то и дело. Не в силах терпеть, он дважды пытался избавиться от себя посредством электрического тока. Спасало его только то, что он не мог из принципиальных соображений пользоваться постоянным током, а переменный, как общеизвестно, безвреден.

***

Больцман был большим затейником по части добровольного расставания с жизнью. Для этой цели он дважды помышлял о применении чудовищных доз тетрациклина и для повышения степени научной обоснованности этой затеи даже производил сложные расчеты критической массы последнего. Спасло его только то, что расчетная масса данного лекарства, необходимая для успешного отравления, была не по карману австрийскому ученому.

***

Мало кто знает, что первый в мире хроматограф появился в 1872 году в результате плодотворного российско-итальянского сотрудничества. Именно тогда итальянка Мария де Дороцца была оплодотворена Семеном Николаевичем Цветом, в результате чего ею был произведен на свет Цвет. Михаил Семенович – первый в мире хроматограф!

***

Общеизвестно, что молодое Советское правительство после Великой октябрьской социалистической революции очень заботилось о великих ученых. Только в результате этой материнской заботы Михаилу Семеновичу Цвету – изобретшему хроматографию - удалось дожить аж до 1919 года и мирно скончаться. От голода.

***

Общеизвестно, что И.В.Курчатов был автором не только открытия спонтанного распада урановых ядер, но и выражения «Атом должен быть рабочим, а не солдатом». С данной концепцией был решительно не согласен М.В.Ломоносов, считавший, что «Атом должен быть крестьянином, а не рабочим!». Спорили они на этот счет, бывало, до хрипоты! Даже за грудки хватали друг дружку, а порой и замахивались! Вот какое дело. Дискуссия! Но до плевков, как у Пирсона с Льюисом, редко доходило. Ну, может, пару раз только и плевались-то. И то не прицельно… А так… Приятельски. Вот чем понятие «русского ученого» отличается от «американского». Те двое плевались насмерть!
 

***

Как-то раз И.В.Курчатов сказал без свидетелей: «Атом должен быть рабочим, а не солдатом». Ломоносов ему в ответ – бац! «Не солдатом, а крестьянином!». Самокритичный - в свободное от мозаики время - Ломоносов намекал на себя, так как был умен, но как-то уж слишком по-крестьянски.

***

Всем известен спор Ломоносова и Курчатова по поводу того, кем должен быть атом рабочим или крестьянином. Скульптор Вера Игнатьевна Мухина, ваявшая обоих из сульфата кальция (так, чисто для себя), была не меньшим диалектиком, чем Владимир Ильич Ленин и выдала как-то: «Атом должен быть рабочим и колхозницей».
Кстати, первоначальный вариант знаменитого скульптурного шедевра представлял собой рабочую и колхозника, держащих в поднятых руках атомную модель Резерфорда. Впоследствии пол каменных истуканов подвергли взаимной инверсии, в руки вложили серп и молоток, а высвободившуюся проволочную модель атома перенесли сначала ненадолго на памятник Гагарину (намек на планетарную модель) и, наконец, снабдили ею памятник Курчатову. Он и по сей день ею размахивает. Памятник, конечно же, не Курчатов.

***

Михаил Васильевич Ломоносов любливал спортивность проявить. Однажды вызвал еще мало ему знакомого Ученого библиотекаря Шумахера состязаться на знание химических формул. Шумахеру выпало жребием первым формулу называть. Химии он не знал, но был сообразителен и, вообще, так, с юморком. Вот Шумахер и говорит первую формулу:
-Формула номер один.
А Ломоносову и ответить нечего. На ум почему-то приходило только: "Париж-Дакар", Тогда Ломоносов съязвил в сторону личности Шумахера, технично обыграв его фамилию:
-Шума-ХЕР!
-ми-ХАЙЛО! Парировал по-французски библиотекарь.
Так и познакомились.

***

Впоследствии Шумахер также вызывал Ломоносова на компетицию по называнию химических формул. Органических соединений. В то время они существовали в незначительных количествах, что облегчало подготовку при условии наличия памяти, которой у Ученого библиотекаря было в достатке. У Ломоносова была в запасе только злая память на Шумахера за затмение и никакой другой. Шансы его на триумфацию были микроскопические. Поэтому, когда Шумахер вызвал Ломоносова на состязание по органической химии, Ломоносов выкрутился:
-Моя химия - физическая!
 И заспешил, сделав умное лицо, что у него, впрочем, снова вышло лишь отчасти.

***

Однажды Ломоносову опять понадобился триумф и он вызвал Шумахера на перегонки в тележках. Угадайте, кто кого обогнал?

***

Клапейрон очень любил пиво. Врачи ему запрещали делать это, но он все равно делал это. То есть любил пиво. Хотя, по правде, никогда и не пил его. Его спрашивали, как же это возможно так самозабвенно любить пиво и не пить его. На что Великий формулятор (уж какие формулы, сукин сын, выводил!) отвечал: «Вон мой русский соавтор и Великий табулятор Дмитрий Иванович Мендель (у Клаперона память на названия очень плоха была) уж как своего зятя обожает, но не пьет же его». Все поняли, на что намекал Клапейрон, так как знали, что Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) зятя своего не пьёт, а бьёт.

***

Первый российский космонавт-теоретик Циолковский обладал незаурядными мыслительными способностями, которых, впрочем, никогда так и не проявил из-за перманентного коматозного (в умственном отношении) состояния, в котором Константин Эдуардович пребывал с момента рождения и по гроб его совершенно, надо сказать, бесполезной жизни.
Зато он придумал много чего полезного. К примеру, он ратовал за полную отмену заглавных букв, за очевидной их ненадобностью. Он считал необходимым извести все живые организмы мирового океана, которые по степени ненадобности успешно соперничали с заглавными буквами. У такого гения как Циолковский не могло не быть чёрных завистников, которые готовы были обсуждать вопрос о степени ненужности заглавных букв только в контексте сравнения со степенью ненужности самого Циолковского.

***

В редкие минуты, когда бородатый основатель теоретической космонавтики Константин Эдуардович Циолковский выходил из коматозного состояния для принятия пищи (три раза в день) или продления рода (пять раз в жизни), он имел беседы с Менделеевым (дай-то ему бог здоровьишка!), с которым сошелся по части бородатости. Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) даже помогал Циолковскому изобретать дирижабль, так неосмотрительно и, в общем, по-хамски изобретенный Анри Жиффаром еще за сорок лет до Циолковского.

***

Мало кто знает, как была придумана формула Менделеева-Клапейрона.
Однажды на симпозиуме в Улан-Баторе произошла великая встреча двух деятелей науки Великого табулятора и Великого формулятора. Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) заприметил неприметного (осторожно, тавтология!) старичка в красивом расписном жилете; и с собачкой на веревочке. Ему понравились все трое, и он подумал, что знакомство с ними, может скрасить беспросветное существование и хоть как-то облегчить временную разлуку с А.А.Блоком, по которому так мучительно тосковали руки. Да и ноги тоже. Узнав, что старик с собачкой не кто иной, как Великий сочинитель формул Клапейрон, Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) ещё более распалился вовлечь его в приятельство. Зная страсть Клапейрона к формулам, Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!), улучив подходящий момент, когда Клапейрон читал пленарный доклад, предложил ему придумать совместную формулу для научного использования. Клапейрону нужно было срочно продолжить доклад; к тому же он был наслышан о драматическом характере взаимоотношений Менделеева и Блока, так что смысла отпираться не было. Согласился кивком.
Так родился известный научный дуэт. И потом формула.

***

Однажды на симпозиуме в Улан-Баторе Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) уломал Клапейрона придумать совместную формулу. Договорились, что Клапейрон придумает левую часть уравнения, а Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!)правую. Останется только приравнять обе части и формула готова.
Вернувшись домой, Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) написал на листике слово «НАРОТ». С орфографей у него было похуже, чем с химией, но русскому народу он сочувствовал искренне. Затем он перевел слово на иностранный язык, которым владел неплохо. Получилось nAROT (ой, Caps Lock заело!). Через пару дней он показал полуфабрикат Циолковскому, с которым они были дружны на почве бородатости. Циолковский решительно порекомендовал вычеркнуть гласные (которые он люто ненавидел) и впал в кому (собственно, пребывать в интеллектуальной коме – было его обычным способом существовать). Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) проигнорировал совет бородатого космонавта, но принял к сведению.
Клапейрон поступил анологично, но любил, как известно, не народ, а пиво. Получилось PIVO.
Когда ученые встретились и сложили усилия, получилось PIVO=nAROT. Коллеги были единодушны. Так не пойдет! Каждый счел такое равенство оскорбительным для того, что было дорого именно ему. Тогда Менделеев вспомнил совет бородатого космонавта и сказал французу
-Знаете, дорогой Клаузиус, мне вот какая мысль только что в голову пришла. Давайте вычеркнем гласные.
Так и сделали.
И правильно сделали. Формула была сооружена.
(Кстати, Клапейрона звали вовсе не Клаузиус, а Бенуа Поль Эмиль, но Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) называл его по-своему. Клаузиусом Клапейроном. Почему – никто не ведает. Ой, да и невелика птица-то!).

***

Основатель теоретической космонавтики К.Э.Циолковский с легкостью брался за рассуждения на любые темы. Так, почесывая бороду, он соорудил наставления по переводу иностранной речи на русский язык и в обратном направлении. Гениальность его в данном случае проявилась в полной мере, так как, работая над проблемой иностранных языков, он совершенно обходился без самих языков, знанием которых так и не обзавелся ввиду неудовлетворительного состояния рассудка. А может быть, ему помешала занятость в связи с необходимостью срочно переизобрести в 1890 г принцип построения дирижабля, открытый Жиффаром в 1852 году.

***

Бородатый космонавт Циолковский сильно поднаторел в борьбе с орфографией и другими ненужностями. Однако, как настоящий ученый, он скромничал в отношении к своей сокрушительной победе над грамматикой.
Так он изобрел (он ведь изобретатель был) всемирный универсальный алфавит, фактически превращавший всех иностранцев в соотечественников (ну, японцы, китайцы, и еще миллиарда полтора человек не в счет). Но в заключении объективно отметил, что придуманный им алфавит не идеален. И добавил «Всех звуков речи выразить невозможно!». Говорят, он перед этим пукнул с гороху и, прежде чем дописать это свое (самое верное!) умозаключение, долго сидел в задумчивости. Только когда то же самое проделала супруга гения, до того разделившая с ним трапезу, он дописал указанную фразу, воспользовавшись, однако, прежними алфавитом и грамматикой. Последнее далось ему с немалым трудом.

***

Циолковскому, как гению, было свойственно видеть то, чего не видят другие.
Вглядитесь попристальней во французский алфавит. Видите там букву, изображение которой выглядит как «Б»? А Циолковский видел.
Он еще прогрессивно считал, что там отсутствует такая буковка как «L».
Надо будет еще раз присмотреться. Хотя, ну уж куда там тягаться с ЦиоLковским!

***

Гениальный калужский звездочет Циолковский предлагал убрать из международного обращения сдвоенные буквы, изображающие один звук. Ну, там, ch, sh. Так как это неэкономно. Говорят, когда он видел немецкую букву «sch», его вообще жутко тошнило. А когда обнаружил в случайной иностранной книге «shch», так вообще чуть не преставился.
Кстати он же предлагал еще вместо «ё» и «е» писать «йо» и «йэ».

***

К.Э.Циолковскому, как неоспоримому гению, было свойственно делать выводы, не постижимые для людей попроще. Так он писал, что «человек, умеющий читать только на одном языке, не может читать на другом». Умничка был. Просто умничка. Жаль, что он так редко из комы выбирался. Сколько б он еще натворил. Открытиёв.

***

Однажды в доме Циолковского случился страшный пожар, которому он очень обрадовался, поскольку его причиной явился неожиданно успешный запуск самодельной ракеты. Жена и дети ученого едва не сгорели заживо. С тушением пожара гений не стал торопиться, так как его принципом было сначала все хорошенько обдумать, а потом действовать. Подавление огня взяла на себя инициативная группа соседей, чуть более трепетно относящихся к своему недвижимому имуществу, которое с такой неосмотрительностью расположилось в опасной близости от первого космодрома. Окончательно пожар был потушен подоспевшей вовремя командой огнеборцев, зарегистрировавшей несанкционированный ракетный пуск с каланчи. Сам же ракетостроитель от борьбы с возгоранием полностью самоустранился, так как впал в состояние безудержного ликования ввиду успешности смелого научного эксперимента.

***

Однажды калужский космонавт-теоретик Циолковский… Впрочем, довольно о нем. Нельзя объять необъятное. Глупокомыслие его не поддается осмыслению.

***

Как-то раз великий русский изобретатель Александр Федорович Можайский придумал слово «самолет», после чего во всем мире прослыл его изобретателем. Впрочем зря, так как слово это изобрели еще во времена Петра Первого, а сам аэроплан придумали в Америке. Однако последний летал низенько и вообще, задом наперед. А самолет Можайского до сих пор считается идеалом. В плане безопасности использования, так как он вообще не летал.
Куда, на дровах-то?…

***

Известно, что гениальные омичи братья Черепановы были большие любители грызть орехи. В день по полмешка сгрызали. Запивали они их, натурально, чем придется, разумно отдавая предпочтение водке. Однажды - как обычно за орехами - они придумали такое изобретение: вставили в петуха кочергу и облили данную конструкцию какао. Правда, широкого применения это изобретение так и не получило, даже после усовершенствования в виде паруса, натянутого на кочергу.
А все потому, что царская Россия пребывала в состоянии чудовищной дремучести и новаторы были не в почете.

***

Известно, что гениальные омичи братья Черепановы были большие мастера. Прежде всего по орехоедению. Да и по части выпивки тоже квалификацию имели не шуточную. Однажды они даже пропили крупного уездного омского чиновника. Но последний ничего об этом, к счастью, не знал. А то б досталось обоим на орехи!

***

Иван Петрович Кулибин, был не только лучшим в уезде танцевальщиком трепака, но и гениальным придумывателем всяческих разнообразностей. У него была слабость - он ненавидел братьев Черепановых и называл их «омской братвой». И всего-то за то, что они украли у него первенство угольного паровоза. Правда, Кулибин когда узнал перед смертию, что паровоз-то задолго до всех троих повторил англичанин Уатт, так сразу простил обоих и даже послал им в подарок красивую шаль.

***

Говорят, что когда Кулибин на смертном одре узнал, что Черепановы, как и он сам, вовсе не являются изобретателями, так сразу простил их и даже велел вставить в завещание.

***

Вопреки бытующему мнению ореходавку изобрели не братья Черепановы, а одноногий химик-любитель (некто Егоров), когда был свидетелем испытаний парового устройства, пробный пуск которого привел к тяжелым травматическим последствиям.

***

Ученый библиотекарь Шумахер иногда приворовывал средства, на которые неприкрыто шиковал. Однажды он прибыл на научное заседание, посвященное открытию закона сохранения вещества, на хрустальной карете.
- Откуда финансы на роскошь сию? – подозрительно спросил Ломоносов.
- Если в одном месте что-то убавится, то в другом столько ж и прибудет. – Нагло признался Шумахер.
Через полчаса на заседании Ломоносов повторил эти слова, но уже совсем в другом контексте.

***

Менделеев (дай-то ему бог здоровьишка!) очень уважал Клапейрона (за жилет и собачку) и все время предлагал в названии совместного закона ставить фамилию французского ученого первой. В свою очередь осторожный Клапейрон, нестерпимо уважавший Менделеева, уступал первенство ему. Бывало, встретятся и ну спорить.
-Только после Вас!
- Что Вы, только после Вас.
- Нет, Вы первый!
- Нет, уж. Увольте-с. Первенство Ваше-с!
Однажды до того друг друга доуважались, что чуть было, не подрались. Хорошо, что рядом проходил Блок, на которого и переключилось внимание великого русского ученого.

***

В творческом союзе Менделеев-Клапейрон не все было гладко. Наблюдались кое-какие шероховатости. Так они по-разному предлагали писать формулу. PV=nRT или nRT=PV. Однажды в спор неосмотрительно вмешался Блок, как поэт знавший, что от порядка слов кое-что зависит. Менделеев, не мешкая, занялся Блоком и спор так и остался незавершенным.

***

Спор великих ученых разрешился только в наше время. Было предложено называть запись вида PV=nRT уравнением Клапейрона-Менделеева, а запись nRT=PV уравнением Менделеева-Клапейрона. Воистину, все гениальное – просто! Кстати, предложила такой выход никто иная, как дважды хромая французская певица, вышедшая замуж за химика-любителя (некоего Егорова), поведавшего ей о споре через столетия. Ох уж эти французы!

***

Известный сербский изобретатель Никола Тесла испытывал чувство вины перед Россией за Тунгусский метеорит и даже секретничал по почте с Молотовым, предлагая фактически за бесценок чертежи нового искрометателя. Эйнштейн, узнав об этом, саркастически усмехнулся: «Ну, Вы полюбуйтесь на них. Прямо Серб и Молот какой-то!».
Тесла незамедлительно принялся ненавидеть Эйнштейна и всячески препятствовал ему, воздерживаясь, однако, от явных выпадов.  Но однажды решился отомстить за колкость. И вот каким манером.
Общеизвестно, что Альберт Эйнштейн, получивший нобелевскую премию за работы по фотоэффекту, довольно сносно управлялся со скрипкой. Однажды, во время исполнения им Лунной апассионаты, Никола Тесла попытался загипнотизировать лохматого физика, но в том не преуспел, так как хитрый Эйнштейн манипулировал смычком в опасной близости от лица сербского электрофокусника, и вполне мог умышленно его уязвить.
Тогда Тесла осознал, что лучше действовать на расстоянии, и стал пускать в Эйнштейна смертельные лучи, которыми, видимо, воздействовал на Величайшего физика вплоть до 7 января 1943 года. Бытует мнение, что именно они спровоцировали преждевременную кончину Эйнштейна возрасте 76 лет.

***

Никто не знает, что первым предложил измерять в ЯМР константу спин-спинового взаимодействия в герцах П.Н. Рыбкин – ассистент А.С. Попова, первооткрывателя радио (точнее второоткрывателя. После Маркони). Было это на заседании русского физико-химического общества, на котором друзья демонстрировали первый в мире (точнее, второй. После Маркони) беспроволочный передатчик. Дело в том, что радиограмма, посланная Рыбкиным в зал заседаний из подвала, содержала всего одно слово. «Герц».
Говорят, что в зале после этого случился триумф и поднялся страшный переполох! Попова качали на руках и пели «Боже царя храни!».
А неприметный и всегда скромный Рыбкин стоял в стороне, скромно улыбаясь и утирая скупые слезы радости, и бормотал: "Вот, ****ь. Вот, *****..."

***

Александр Степанович Попов так много трудился, что просто горел на работе. Это случилось после того, как друзья из физико-химического общества, склонные к беззлобной шутке, посоветовали ему наполнять когеррерные трубки не деревянными опилками, а пирофорным железом. Когда железо самопроизвольно возгорелось, Попов очень испугался суеты, которая неизбежно сопровождает визит пожарной команды и потушил когеррерную трубку самостоятельно.

***

Александр Степанович Попов, первым открывший радио - правда, уже после Маркони – встречался с итальянским делягой. Встреча происходила на военном корабле. Впоследствии свидетели, проходившие по делу о скандале, рассказывали, что Попова так поразил белый кожаный плащ итальянца, что он впал в ступор и слова не мог вымолвить. Да и не надо было. Все слова сказал сам Маркони. Попов, не знавший итальянского, тем не менее, досконально понял смысл сказанного, поскольку экспрессия монолога не требовала перевода.

***

Великий голландский физик Хендрик Антон Лорентц чурался известности и творил в науке под псевдонимом «Лоренц». Когда он отправил в редакцию свою формулу, то по забывчивости вывел в подписи каллиграфически Лорентц-Лоренц. Так формулу и опубликовали, и человечество узнало, кто именно его осчастливил.

***

Заклинатель диполей Петер Йозеф Вильгельм Дебай (урожденный Дебве), как и Лорентц, много писал о физике. И тоже не всегда подписывался своим именем. Он предпочитал в конце текста ставить простенькое «Хайль Гитлер!». А что тут такого? Неподкупного немецкого физика подкупил лаконизм данного лозунга и его более чем очевидная популярность.

***

Когда Вильгельм Дебай пробовал поступить в Корнельский университет, его не хотели принимать. Против принятия Дебая в ВУЗ высказался профессор Эйнштейн.
Однако Дебая все-таки приняли. И тоже на должность профессора.

***

А вот когда в университет поступал Гей-Люссак, его сразу приняли, но категорически отказали дать место в мужском общежитии. А ведь знакомые давно рекомендовали ему сменить фамилию. Или хотя бы сократить.

***

Общеизвестно, что первооткрыватель эффекта Мёссбауэра, немецкий физик Рудольф Мёссбауэр, в 1945 году был участником подросткового ополчения "Гитлер-югент". Однажды он выстрелил из фауст-патрона по советскому Т-34. "Ни хера себе отдача!!" – подумал он, очнувшись метрах в семи от места выстрела. Это наблюдение и позволило ему впоследствии изобрести принцип испускания гамма-кванта без отдачи, которое мы теперь называем эффектом Мёссбауэра.

***

Михаил Васильевич Ломоносов, как известно, стоял у истоков квантовой механики. Но недолго. Минуты полторы.

***

Некто Егоров (химик, по призванию) решил написать мемуары о Ермаке. Но, поскольку, Ермак не был химиком - да и вообще, по правде говоря, в науке разбирался из рук вон плохо - Егоров передумал писать мемуары и отправился в бакалею, где удачно скупился на семь рублей. И зря. Поучительная книжица могла бы получиться.

***

Константин Каратеодори как-то заметил, что вблизи точки, соответствующей данному термодинамическому состоянию, существует бесконечное множество других точек, в которые нельзя перейти адиабатически из данной точки. Надо сказать, он попал в точку!

***

Еще кое-что о точках. Сэмюэль Морзе был художником. Это все знают. Ему не давала покоя слава пуантилистов, ну, всяких там Сёра и Синьяков, которые рисовали свои картины точками. "А что если рисовать не только точками, но тире?!" - как-то подумалось Морзе. Так была изобретена знаменитая телеграфная азбука Морзе. Даже Рыбкин, ассистент А.С.Попова, использовал её в первой радиограмме, послав следующее сообщение:"–.. . .-.  -.-."

*** 

Однажды Егоров (химик в свободное время) вернулся из бакалеи заполночь и обнаружил, что в доме все уже угомонились. Размышляя над данным явлением, он так увлекся, что непроизвольно чихнул и обрызгал фарфоровую сову (о которой думал, что это Больцман). Егоров так расстроился, что дал обет молчания, который и выполнял вплоть до того дня, когда нужно было поговорить через специальное устройство с лифтером, поскольку остаться жить в лифте он не имел возможности.