Почутьчуть и нимфа

(Произведение написано не по мотивам реальных событий, а является их прямым описанием, созданным по поручению непосредственных участников).




      Как-то раз в студенческом лагере "Лиманчик" расположилась довольно многочисленная группа дико-отдыхающих, состоящая из выпускников одного естественнонаучного факультета и примкнувших к ним лиц, связанных взаимной симпатией или родственными узами. Омовения, которым контингент стоянки предавался, в общем, без усердия, не мешали осуществлению основного вида деятельности – проведению систематических пикников, массовость которых была обеспечена, в том числе и за счет пришлых людей. Так оно обычно в "Лиманчике" и бывает.

       Однажды вечером один из участников экспедиции, Игорь Кошкин, появился у костра в сопровождении неизвестной брюнетки, наружность которой была вполне удовлетворительной. Если бы речь шла о телевизоре, то можно было бы сказать, что соотношение цена-качество было вполне приемлемым. Смотреть можно. Он представил даму, родители которой в свое время проявили исключительную склонность к лаконизму, сконструировав имя дочери всего из двух звуков. Парочка нашла себе место у общего костерка, и участники сообщества собрались, так сказать, приступить. А кое-кто и продолжить.

       Дама по началу проявляла избыточную молчаливость, а потом умеренно покапризничала в отношении имевшейся карты вин, среди которых Шато Лафит и Токайское действительно отсутствовали, уступив место другим, менее изысканным, но значительно более доступным и эффективным рецептурам. Многие из них были вполне самодельными, что, разумеется, не могло не сказаться на их органолептических параметрах, вызвав ощутимый дефицит последних. Брюнетка, которая, кажется, была довольно стройной, намеревалась продемонстрировать новым знакомым высокую степень утонченности, и решила, что прежде чем выпить что-либо «не из магазина» необходимо как можно более внятно усомниться в качестве продукта. Чтобы присутствующие не сочли ее чересчур неразборчивой. Ее замечание о некотором несоответствии между степенью разбавления спирта (который она собиралась пить в первый раз в жизни) и статусом леди (на который претендовала во второй) было вполне уместным, так как дало тему для дискуссии, которой компания предалась, выпив по первой.

       Следует отметить, что понятие «первой» в той части черноморского побережья, где расположен университетский лагерь, страдает некоторой относительностью, поскольку процесс спиртопотребления является более-менее постоянным в течение всего срока пребывания на вышеозначенной территории. Разумеется, исключения есть. Их в основном составляют те, кто приехал с детьми, некоторые из самих детей, а также ежи, которых в «Лиманчике», как говорится, тоже есть. Именно поэтому степень трезвости присутствующих была весьма разнообразна. Но все были далеки от зеркального состояния.

       Одним из тех, кто в этом отношении никогда не стремился к эталону, был рыжеволосый симпатяга Вова - специалист по тяжелым напиткам, частенько выступавший эпицентром самых разнообразных происшествий, в том числе и травматологического характера. Он был постоянно и везде. Его деятельность в основном сводилась к тому, чтобы озвучить идиому: «По чуть-чуть?» и, вне зависимости от ответа вопрошаемого, осуществить намеченное в классическом формате трио, в дуэте или даже в одиночном режиме. Данная лексическая конструкция, авторство которой остается за самим Вовой, имела неоспоримое удобство в применении, поскольку фонетический состав и краткость оной не требовали от произносящего её индивидуума особых артикуляционных навыков, зачастую редуцированных алкоголем. Указанный вопрос-девиз звучал из уст Вовы повсеместно и, иногда, даже во сне, но в данный вечер был не так актуален, поскольку его воплощением уже занимался целый хор, если использовать музыкальную терминологию.

       Кстати, о музыке. Именно при обсуждении современных музыкальных течений новенькая оживилась. Оказалось, что в данной области она вполне эрудированна и, в общем-то, оснащена некоторыми сведениями о Роберте Фриппе, Ките Эмерсоне и прочих разработчиках симфонизма в британском роке. Проведение теоретико-музыковедческого анализа – с точки зрения ладогармонических форм и фразеологических оборотов в семантике английского рока – все более осложнялось по мере размещения во чреве собеседников новых порций спиртного. Участники дискуссии все менее аккуратно следовали принципам последовательной аргументации, иногда флуктуируя в такие смежные с музыковедением темы, как основы безопасной эксплуатации фишек в казино, стилистический минимализм Кнута Гамсуна и рукоприкладство работников руководящего звена университета, как эффективный метод воспитательной работы в отношении заведующих марксистско-ленинской философией. Но музыкальная тема, возникая вновь и вновь, была тем клеящим материалом, который скреплял составные части наземного совещания, хотя и при явно наметившейся тенденции к самопроизвольной деструкции общей темы, поскольку каждый начал потихоньку подыскивать свою собственную. Вскоре в филармонической дискуссии последовал смелый логический переход в исполнении прибывшей гостьи. Она сообщила, что еще больше чем «Кинг Кримсон» ей нравится цыганская музыка. И тут в ее подкорке что-то щелкнуло. Последовала резкая и глубокая смена характера поведения гостьи, вдруг начавшей раздавать устные приглашения отправиться «прямо сейчас прямо к цыганам».

       Национальный состав лиманоидов, разумеется, всегда был крайне не однороден, но не до такой же степени, чтобы предположить ненулевой удельный вес иммигрантов из ЦССР! Проще было бы купить в «Лиманчике» фагот, чем встретить соотечественников Будулая (несмотря на определенное сходство популярных у «диких» туристов способов обустройства быта с принципами учреждения табора). Исходя из этого, а, также, судя по тому, что приглашения носили сугубо индивидуальный характер и по очереди адресовались только лицам мужеского пола, под призывом отправиться к мастерам цыганского вокала имелось в виду что-то другое. Однако это «другое» не заинтересовало в тот вечер присутствующих мужчин. Либо из-за того, что у каждого из них представление о женском идеале было слишком свое, либо из соображений экономии эмоций, порастраченных в затянувшейся беседе. В общем, дама получала последовательный отказ от всех респондентов, в число которых не был включен только Вова-Почутьчуть. Он потихоньку разбавлял рассудок, сидя на расстоянии выдоха от также несколько убравшейся леди, продолжавшей звать то одного, то другого пуститься в увлекательное ночное путешествие за дозой цыганского счастья (которое в те времена еще не ассоциировалось с килограммами изъятого при обыске). Тот факт, что в сферу вполне понятных интересов девушки довелось войти не всем, говорил о ее разборчивости. Но Почутьчуть в зону ее лояльности не попал… Возможно, большое видится на расстоянии.… А может, девушка считала, что рыжий окрас, которого не стеснялась его борода и периферийная часть затылка, не моден в данном парикмахерском сезоне.

       Время шло. Банкет на лужайке постепенно переходил к завершающей стадии. Диффузия его бывших участников в направлении менее освещенных участков местности усиливалась. Кое-кто временно расстался с сознанием прямо у костра, не обращая внимания на неудобные, или даже вредные в ортопедическом отношении, позы. Народ более склонный к комфорту принял меры к тому, чтобы утром обнаружить себя в палатке. Однако склонность к аскетизму, как и скорость расходования расщепляющего спирт фермента, у каждого своя и кое-кто оставался у костерка, все еще функционировавшего, хотя и в несколько усохшем варианте. Чем меньше оставалось людей, тем более явно звучал периодический клич кучедрявой брюнетки воспоследовать с ней в чащу для индивидуальной цыганизации. Не стоит думать, что метафорический призыв о помощи интимного характера, в которой незнакомка – с кем не бывает - остро нуждалась, по громкости соперничал с центрифугой, однако, пара-тройка децибел в ее влажном «шепоте» были все же лишними.

       Некоторым мужчинам стало даже как-то неловко отказывать даме, с таким постоянством заявляющей о необходимости наполнить вечер новыми впечатлениями. Но если есть предложение, то будет и спрос…

       Как сейчас картина стоит перед глазами! Эмоции тех, кто еще не уснул, пребывали в тлеющем состоянии. В общем, почти полная тишина. Активность новенькой тоже вполне успешно стремилась к нулю. Единственным занятием, которое все еще было «по плечу» полуобездвиженным телам – вяло зреть. Но, как оказалось, не все ощущали себя тёплой дыней на персональной бахче. Происходит следующее.

       Йети-подобный гражданин Почутьчуть с экскаваторным рыком отрывает свое плотное тело от Земли, энергию недр которой он, по-видимому, все это время аккумулировал, и тяжелой поступью творит два шага в направлении гостьи. Далее он производит достаточно сложный и мало изящный маневр, в результате которого новенькая оказывается на его плече и, частично, шее. Становится ясно, что она составила предмет его острой, нестерпимой симпатии. Сходство девушки с предметом значительно усиливалось тем, что сцена погрузки сопровождалась отсутствием какой бы-то ни было реакции с ее стороны и полным непротивлением предполагаемому насилию, впрочем, судя по недавней саморекламе, бывшему с ее точки зрения вполне уместным.

       Конфигурация, которую она приняла на плече, обретя статус ноши, не отличалась изяществом. Так обычно выглядят ковры, когда их выносят для чистки в снегу. Хотя, если бы принятый алкоголь не подействовал столь драматическим образом на мышечный тонус уносимой, то определенное сходство с коромыслом также можно было усмотреть. А вот сходство с фигурным катанием отсутствовало напрочь.

       Казалось, дама, влюбленная в цыганскую долю, покорно увяла на плече, готовая к транспортировке на место встречи с новым. Став грузом, она попросту принялась безмолвно свисать с обеих сторон плотного торса, которым природа обеспечила рыжебородого крепыша. Было заметно, что он обладает изрядным опытом по сведению ухаживаний к минимуму.

       Следующий этап предполагал кардинальное углубление знакомства и требовал незамедлительного уединения. Почутьчуть понес добычу в темноту, немало при этом сопя. Впрочем, сопение для него всегда было основным способом дыхания, вне зависимости от того, занят ли он тяжелым физическим трудом или попросту кормит голубей.

       Ориентирование на местности было весьма затруднено отсутствием лунного освещения и частичным подавлением вестибулярной функции носильщика-самозванца. Трудно предположить, что в том состоянии, в котором пребывал Почутьчуть, он мог бы воспользоваться GPS-приемником. Да и не у всех они тогда были. Было видно, что его опорно-двигательный аппарат также знавал лучшие времена. Тем не менее, курс он держал вполне квалифицированно. Возможно головокружение от резкого вставания (или от выпитого) сыграло роль гироскопа.

       Полная тишина, сопровождавшая заключительную фазу операции, придавали зрелищу внезапной транспортировки ощутимый инфернальный оттенок. Почутьчуть и его покорная наездница более-менее живописно растворились в темноте.

       Остатки относительно бодрствующих понимали, что качественно обсудить происшествие они явно уже не в силах, и стали укладываться. Последнее, о чем подумалось перед сном это то, что, наверное, именно так выглядела свадьба кроманьонского человека.

                ***

       Утром Вова был обнаружен в дезактивированном состоянии. Но вчерашний живой груз в зоне резервации отсутствовал, что незамедлительно послужило поводом для комнатного скандала. Не попавший (по причине раннего отбоя) в число вчерашних зрителей Игорь Кошкин, обнаружив пропажу, принялся мученически восстанавливать сюжет по показаниям свидетелей. Его настойчивая заинтересованность была, оказывается, продиктована тем, что ночная девушка была перепоручена персонально ему товарищем, отбывшим для неотложной миссии в Новороссийск. Оказалось, также, что И.Кошкин был предупрежден этим своим товарищем о возможной склонности ночной гостьи к проявлению избыточного романтизма и снабжен подробными инструкциями относительно того, как сохранить даму в законсервированном состоянии до того, как он, ее официальный приятель, вернется из города-героя. 

       Понятное дело, что единственным способом уведомить возвращающегося друга о том, что сo вверенным на сохранение имуществом ничего не произошло, было предъявить само имущество. Но предъявлять было нечего! Даже в состоянии б/у. Подруга напрочь отсутствовала, а проснувшийся Вова успел пару-тройку раз произнести своё сакраментальное «По чуть-чуть...» и был уже, так сказать, в пути. Необходимо было срочно изъять показания из первых уст, пока их обладатель не достиг состояния выраженной нестабильности.

      Уж не припомнится, чем тогда было модно припугивать - то ли Хокой, то ли милицией - но, кажется, половозрелого тяжелоатлета удалось немного напугать уголовным  кодексом, и он сознался, что акт растления так и не состоялся, вследствие того, что дева сама прервала фантастическое рандеву, активно отказавшись от встречного использования организмов. Видимо Вова все же переусердствовал с экономией традиционных средств интеллектуального сближения, и дама действительно отказалась предоставить самозваному кавалеру небольшое местечко в своей биографии. В общем, куда она подевалась главный подозреваемый сказать не смог; или не захотел.
Оставалось искать тело. Начали поиск.

       И нашли! Правда, не саму девушку, а то, что от нее осталось…

       Что, страшно?..

       Недалеко от места стоянки «дикарей» – приблизительно на расстоянии броска арбузной корки –  был обнаружен полный комплект одежды, в котором была накануне почитательница цыганской культуры. Обратите внимание на слово «полный». Ну, то есть, полнее не бывает. Совершеннолетние поймут, о чем идет речь. Для любителей же экстраполяций можно сообщить, что комплект включал четыре автономных матерчатых предмета плюс пляжные тапки. И не надо думать, что все это было разбросано по импровизированной спальне на пленэре, как это бывает в экранизациях. Энтропия найденного была не на высоте. Сама одежда была аккуратнейшим образом сложена и размещена на ветке взрослого дерева, а строго в точке проекции на земную плоскость расположились тапочки, приняв популярную в их сообществе позу циркуля.

       Не нужно обладать проницательностью Арсена Люпена, чтобы понять, что катание на рыжей «лошадке» было не последним аттракционом для леди. Завершающим пунктом ошеломляющей культурной программы оказался довольно протяженный вояж к месту её официальной ночевки при полном отсутствии верхней одежды, нижнего белья и обуви. Совершенно очевидно, что при том кипении жизни, которое характерно даже для ночного «Лиманчика», акт непроизвольного эксгибиционизма в исполнении малоизвестной актрисы был визуально зарегистрирован многочисленными наблюдателями. Хотя, возможно, многие из них сочли любительский стриптиз всего лишь галлюцинацией, вызванной постоянным наркозом (от вдыхания свежего воздуха). Наверное, именно сомнения в реальности видения и спасли сухопутную русалку от новых ненужных знакомств и избыточных комментариев.

       У происшествия нет финала. Как только разведка донесла о том, что участница распавшегося псевдо-цыганского дуэта вполне жива и отсыпается в своем домике, а противоправного деяния не было вовсе, всё снова устаканилось. Особенно устаканился сам Почутьчуть. Примечательно, что найденная одежда еще довольно долго оставалась нетронутой, служа памятником чьей-то гипертрофированной утонченности, а потом растаяла – и этот статистический выброс в поведенческой психологии остался в прошлом …

       Игорь Кошкин вновь обрел относительное спокойствие, сменив свое отношение к Вове на несколько более осторожное. Специальность евнуха ему уже явно не грозила, равно как и место в ломбардном промысле. Друг Кошкина, неосмотрительно сдавший на консервацию свою пляжную невесту, говорят, так и не узнал о её чудесном ночном полиморфизме. Парадокс? Возможно. Но в «Лиманчике» еще и не такие парадоксы случаются. Одно соседство пресного и соленого водоемов чего стоит…

       Спустя какое-то время, учась в аспирантуре, Вова-Почутьчуть вместе с автором этих строк сдавали экзамен по тогда еще марксистско-ленинской философии. Секретарем приемной комиссии вдруг оказалась главная участница описанных событий. Не уверен, что она нас вспомнила. По крайней мере, речь о цыганах так и не зашла.