Последние гардемарины

       Из цикла "ГОЛЛАНДИЯ!!!"





К середине 1980-х Севастопольское Высшее Военно-Морское инженерное училище становится одним из лучших высших учебных заведений страны. Выверенная и мудрая деятельность профессорско-преподавательского состава и командования училища позволили добиться совершенно нового качества в обучении курсантов. Сохранив лучшие флотские традиции со времен Петра и умело, сочетая их с современными требованиями времени, постоянно обновляя учебно-лабораторные базы – в училище была создана благоприятная среда для филигранной отточки знаний и практического их применения выпускниками всех факультетов.
Вглядываясь в память того времени сквозь призму собственных прожитых лет, могу сказать, что уникальность учебного процесса и система жизнеобеспечения курсантов достигла своего зенита только благодаря воспитательной искушенности Начальников нашего училища. Вице-адмирал М. А. Крастелёв, и сменивший его вице-адмирал А. А. Саркисов – это они, опираясь на свой нелегкий жизненный опыт, сумели из рутинности того времени вычленить главное – самостоятельность, ответственность и свободу, и предоставить все это в полном объеме нам, юным тогда – учащимся. Севастопольское ВВМИУ было не только храмом, в котором будущие подводники постигали научные премудрости, но и одухотворенным домом, в который стремился вернуться каждый, чтобы явно или тайно, но соприкоснуться с благородством той атмосферы. Соприкоснуться, и выверив свои чаяния и возможности, двигаться дальше по волнам жизни. Это происходит, и по сей день. Даже сейчас, когда давно уже не существует государства с аббревиатурой – СССР, и училища, как такового, тысячи наших выпускников, разбросанных теперь уже по всем странам и континентам, приезжают в Alma Mater, чтобы ещё раз вдохнуть тот чарующий воздух юности и ощутить весну жизни. Наверное, наверное, многие из нас, отдав лучшие годы служению отечеству, выйдя в отставку, давно «переболели» романтикой моря. Но та единящая нас свобода осталась в нас навсегда. Выпускники Голландии, вне зависимости от даты выпуска и количества прожитых лет стараются не терять друг друга и быть вместе.
Два года назад наш выпускник волею судьбы оказавшийся в Америке – Александр Другов, создает сайт – http://www.svvmiu.ru/ - и этот малый островок в безбрежных просторах «всемирной паутины» становится для тысяч наших офицеров родной и теплой кают-компанией виртуального фрегата «летучий Голландец». Фрегата, который, однажды попав в политическую бурю у черноморских берегов, как и положено большому военному кораблю, вышел в нейтральные воды великого океана жизни, чтобы переждать всю эту круговерть. И я искренне верю, что пройдет время, и он опять займет свое достойное место на берегу бухты овеянного славой русского города Севастополь.
Уважаемый читатель, признаюсь честно, эта глава моей книги была для меня самой мучительной и самой затяжной в написании. Я много раз «перелопачивал» листки писем и не единожды перечитывал обмены мнениями на страницах форума. Я множество раз пытался примерить на себя те «вериги и власяницы», которые испытывали тех, кто тогда – в 92 и 93-х были в училище, но прочувствовать реалии той драматической атмосферы мне не удалось. А ведь там были недавнишние школьники-юнцы, готовившие себя к профессии офицера-подводника, профессии мужественной, но заранее определенной рубежами и потребностями родины СССР. И вдруг – страны не стало. Страна развалилась, рухнула, обнажив спесь экс-обкомовских политиков и застлав глаза народу пылью «дел его скорбных». И в одночасье поменялась география. Да что, география!? История! И та вывернулась мехом наружу. И выпестованный династией русских царей Романовых, вдруг, и не за понюшку, русский город Севастополь стал украинским. А бывшее училище Морского корпуса, готовившее офицеров-подводников, прекратило свое существование. Не мыслимо!
Поэтому, чтобы не упражняться в литературных экспозициях, я решил опубликовать здесь то, что писали мне мои молодые коллеги, и ряд вполне открытых ответов из училищного форума. Как это было…

«Доброе время суток, Сергей!
Если позволите немного о себе, так сказать для полноты картины.
В конце 1992-ого я ушел из СВВМИУ. Служил на БДК (большой десантный корабль – авт.) В январе 1994 сыграл ДМБ. Вернулся в Казань. И пошел служить в армию сверхсрочником. Зимой 1995 в составе 820 ОМБ попал в Чечню. В 1996 вернулся в Казань. В 2001 - попал под сокращение.
 Сейчас живу в Новом Уренгое. Работаю на предприятии электроэнергетического профиля главным инженером.
Теперь по существу. В училище нас тогда в 1991 году поступало много. Конкурс был - 8 человек на место. Но после прохождения медкомиссии многие отсеялись. Присягу я хорошо помню. К ней мы, как и положено, готовились месяц. Даже события ГКЧП не могли сломать режим подготовки. Присягу мы принимали 30 августа. Приехали родители, родственники. Пригласили заслуженных адмиралов, к сожалению, я не помню их фамилий. Все было очень торжественностью. Только погода подвела, лил дождь как из ведра, и Присягу мы принимали в спортивном зале. После Присяги всех сразу отпустили в увольнение, т.к. из-за дождя строевой прогулки не было. А через два дня после Присяги всю роту отправили под Джанкой, в колхоз на уборку урожая.
 Жили, учились. Были походы в музеи, на спектакли и т. д. На ноябрьские праздники в Москву готовили сводную роту курсантов, на парад. По понятным причинам они никуда не поехали.
Отношение к военным у севастопольцев за все мои три с лишним года службы было неизменно доброжелательным. Особенно со стороны людей старшего возраста. Я не помню ни одного косого взгляда в свою сторону. Севастополь 200-ти с лишним лет был базой российского флота и по-другому, по-моему, и быть не могло.
К слову сказать, даже потом, когда служил в Чечне, в 1995 году, на рынке в Гудермесе старуха-чеченка совала мне в руку 5 тысяч рублей (кормили нас тогда отвратительно, можно сказать, что мы были на подножном корму), и делала это так, чтобы никто из чеченцев не видел. У старшего поколения уважение и любовь к армии и флоту всегда было на должном уровне.
В училище по субботам и воскресениям устраивались танцы, приходили девушки. Народу всегда было много. По средам и субботам в кинозале крутили фильмы.
 Шлюпочные учения были в обязательном порядке и в полном объеме. А вот корабельная практика наша проходила как-то странно. Нас разделили на две группы. Одна группа ходила на учебном корабле "Перекоп" по Черному морю. А вторая была в Донузлаве, на БДК, и любовалась окружающим пейзажем. Если на "Перекопе" нам дали хоть какое-то представление об организации службы, то на БДК курсантами ни кто не занимался. Повезло курсантам годом старше нас, они проходили практику на "Гангуте" и ходили в Неаполь.
После Беловежских соглашений – 1992 год, в Севастополь повадились ездить представители всякого рода националистических организаций. Севастопольцы встречали подобных людей в штыки. Помню демонстрации за возвращение Советского Союза. Не в поддержку России, а именно Советского Союза. Это уже позднее будут демонстрации под лозунгом "Севастополь - России!"
Я даже не могу представить, что кто-то из местных жителей тогда думал, что Севастополь отдадут Украине. Несмотря на Беловежские соглашения, никому не верилось в то, что Севастополь станет украинским (а мне и сейчас не вериться). Разговоров тогда было много и в училище и в городе. Многие хотели остаться в составе России.
       Какие разговоры шли тогда среди нас? Всякие. Училище еще год с лишним существовало, по сути, на территории другого государства. Многие были недовольны денежным содержанием, которое выдавали в купонах. Поменять их на рубли было невозможно. Но командование (тоже недовольное) разводило руками. И говорили, по большей части всякую чушь. Вроде как все старшие курсы уволят в запас, а младшие отправят служить матросами. Версий было множество. Ходили слухи, что Голландию оставят за Россией, а ЧВВМУ им. П.С.Нахимова отдадут хохлам.
Курсанты с Украины тоже чувствовали себя не лучшим образом. Большого энтузиазма среди них я не заметил. Служить на флоте, которого не было, охотников было немного. Потом поползли слухи, что выпускников-украинцев новая власть будет направлять на работу на атомные станции и др. ядерные объекты Украины. Хохлы совсем пали духом. Недовольство бродило среди всех. И среди тех, кто уезжал и среди тех, кто оставался. С одной стороны, одни были недовольны тем, что их сдергивают с насиженного места, а с другой, я не заметил большой веры в глазах остающихся - в могущество украинского флота. Многие из курсантов-украинцев были готовы уехать в Питер, чтобы продолжить учебу в военных училищах. Но их не отпустили. Были и такие, которые говорили - "Посмотрим, что здесь будет. Уйти недолго". Многие под шумок подали рапорты на отчисление. Народу тогда ушло много, и не только среди курсантов.
Были уговоры и не только среди украинцев, но среди курсантов из других республик, уговаривали их бросить училище и ехать к себе домой. Там, мол, они нужнее. Воспринимали эти разговоры по-разному. Пытались агитаторы вести пропаганду и среди россиян. Но делали это втихую, и как-то неумно. Мол, зачем, вам эти Севера, холод там собачий, радиация, жилья нет и т.д. Идиоты!
 А на кафедре марксизма-ленинизма пытались с научной точки зрения объяснить весь этот бардак. Причем смотрелось это со стороны довольно забавно. С одной стороны нам говорили, что грядет время свободы и демократии, с другой в несколько завуалированной форме предупреждали - вы, мол, не расслабляйтесь, наши еще к власти вернуться. Говорили тогда много, и во всем том потоке информации можно было захлебнуться.
Однако, не смотря на все эти брожения - учеба продолжалась. С питанием было более или менее нормально. Хуже было с формой. Уже служа на корабле, я таскал в училище оставшуюся от уволенных в запас матросов форму одежды. Хотя, при поступлении, нас одели, как положено. Даже выдали всему первому курсу, на зависть остальным, тельники с начесом. А вот в методиках и учебной литературе недостатка не было.
Сергей Александрович, возможно, я что-то пропустил или написал не полно, но ты мне напиши, а я с удовольствием отвечу на вопросы.
Всего доброго, Алексей»

       «Добрый день Сергей!
Извините, но отчества Вашего не знаю.
О себе и нашем училище:
- в СВВМИУ поступил в 1989 г. на 3-й факультет, на котором до сентября 1993 г. и учился.
- В октябре 1993 г. перевелся в Дзержинку и закончил её в 1994 году с красным дипломом, т.е. – с отличием.
- С 1994 по 2002 - служил в Западной Лице, 18-я дивизия ТРПКСН БЧ-5, второй дивизион, КЭТГ-1.
- В июле 2002 г. уволился по сокращению.
Ну а то что касается обстановки в училище перед самым развалом, то в двух словах можно сказать так: обстановка была ужасная!
А если шире, то вот небольшая история:
На одном из обеденных построений на верхнем плацу объявили: - Курсантам с третьего по пятый курс, после приема пищи, прибыть в актовый зал на собрание.
Кстати, собраний в те времена было по нескольку в день. Заседали!
К этому времени мы уже знали о том, что наше училище, так сказать, передают Украине. Некоторые, "особо преданные салу", уже несколько раз пытались повесить табличку с непонятным названием на украинской мове. Но, каждое утро, эта табличка - успешно снималась, и торжественно топилась в море бухты Голландия.
Собрались, курсанты 3-5-го курсов и преподаватели в актовом зале и у всех был только один вопрос: - Может, наконец, прояснят, в чем дело? И как вообще можно передавать такое училище в руки непонятного на тот момент государства?
Так как ходили слухи, что наше училище не фигурирует ни в каких из документов, и что может быть вся та гуляющая информация - чистой воды лажа.
Далее было самое интересное, а именно: в зал забежал дежурный по училищу и начал общаться с начальником 3-го факультета (был такой «главный хохол» - Джавадов). Короче, в зал зашли несколько непонятных офицеров, форма у них была зеленая, а знаки различия с непонятными трезубцами. Как сейчас помню, Джавадов выскочил их встречать и истошно заорал: - Встать! Смирно!
Но никто даже и не дернулся. И ему в ответ с секундной паузой полетели свисты и улюлюканья. В общем, он потом долго пытался поднять курсантов училища со своих мест, но никто даже не привстал.
Кстати, того генерала украинского звали: Лопата!
Вот только не помню, что говорил этот Лопата. Но смысл был такой; что СВВМИУ, согласно или приказа или документа - принадлежит Украине. А если есть недовольные - то геть их отсюда. Вот так!
Кстати, после этого выступления началась агитация за принятие украинской присяги. А кто не примет, того типа отчислят.
Затем с ВВМУЗов приехал адмирал, и тоже было собрание, и он нам рассказывал о том, что училище действительно передается Украине.
В общем, после того памятного собрания, я и еще четверо моих друзей (Кравченко Андрей, Ганюшкин Андрей, Голубев Алексей и Авдеев Владимир) написали рапорт Начальнику училища контр-адмиралу Короткову с ходатайством о переводе нас в Питер, так как переприсягать мы не собираемся.
Нам сделали выписки, а наши «Личные дела» передали нам на руки.
В итоге, через месяц, мы оказались в Училище имени Дзержинского на 2-ом факультете.
А через несколько месяцев наша рота, да и многие с других факультетов училища, практически в полном составе прибыла в Питер.
Я надеюсь, что данная история поможет понять, что творилось в те времена в СВВМИУ.
С уважением,
Петров А.Н.»

«Сергей Александрович! Доброе время суток.
Зовут меня Алексей, и в то богатое грустными событиями время я поступил в Голландию. 211 рота 1 взвод. Командир Антонов С.А. начальник факультета Топчиев. В августе, когда случилось ГКЧП, у нас шел КМБ (курс молодого бойца), и честно говоря, на нас попытка переворота никак ни отразилось. Наши офицеры, возможно, как-то отреагировали на это, но для нас все шло по плану. 30 августа мы, как положено, приняли Присягу. Присягу мы принимали еще советскую (к слову: в Казанском ракетно-артиллерийском училище присягу отсрочили, и они уже в октябре принимали российскую присягу). Сразу после присяги нас на два месяца отправили на консервный завод в местечко Новокрымское. К учебе мы приступили только в начале ноября. Каких-то признаков развала не чувствовалось. Если не считать отключений электричества. Раз, два в неделю обязательно на два часа вечером вырубали освещение во всем училище. А в январе стали выдавать денежное довольствие купонами (официально - карбованцы). Тогда же в январе в Севастополе стали появляться первые желто-синие флаги. А курсантов с Кавказа не отпустили в зимний отпуск. Развал начался.
Об украинской присяге и передаче училища еще никто не говорил. Но это уже витало в воздухе. Как тараканы полезли националисты. Не в училище, а в городе. Но доблестная морская пехота им быстро объяснила, что они не туда заехали. Учеба по-прежнему продолжалась, к нам перевели несколько человек из Риги. Прибалтика откололась, и подходил черед Украины. Но честно скажу, как-то не верилось в то, что Голландию могут кому-нибудь отдать. Огромная и действительно уникальная в своем роде материальная база, отличный и эрудированный преподавательский состав. Однако сдали систему. Я до сих пор не могу понять, зачем хохлам понадобилось настолько специфическое училище.
Был в этом году в Севастополе заходил в систему. Запустение полное, это сейчас полностью гражданский ВУЗ. И из-под наспех разрисованной наглядной агитации на украинском языке еще можно рассмотреть нашу Голландию.
Я не помню, чтобы кто-то насильно заставлял принимать украинскую присягу, уговоры, да, были. Хохлы тогда почти полностью в Голландии остались. А россияне, почти все, уехали в Питер, в апреле 1993 года. Я к тому времени уже служил в 39 дивизии на БДК. Мы часто заходили в Севастополь, и мне довелось досмотреть это «кино» почти до конца. В конце декабря 1993 я пришел в училище в учебный отдел. Офицеры в помещении сидели в шинелях, так как отопление отключили, еду для курсантов готовили в полевых кухнях. Запомнилась проблема с ложками. Курсанты, приняв пищу, вытирали ложку и, завернув в носовой платок, прятали в карман. Так и ходили с ложками.
Там же мне пришлось пообщаться с одним из украинских офицеров из тех, которые пришли в систему после отъезда россиян. Я стоял на верхнем плацу около арки и ждал когда закончиться построение, чтобы поговорить со своими бывшими однокурсниками. Из арки выходит офицер в камуфляже, звание его для меня так и осталось загадкой. Он уже почти прошел мимо и вдруг поворачивает ко мне. "Товарищ сержант! Что вы здесь делаете?"- в мою сторону вопрос. "Старшина 1 статьи" - это я ему, так для общего развития. "Не важно. Что вы здесь делаете?" Объясняю ему, что учился здесь и пришел к своему товарищу. Он, сделал удивленное лицо и заявил - "Ни когда бы, не подумал, что у НАШИХ курсантов есть друзья в Российском флоте"
 Вот так. Хоть стой, хоть падай!
Много чего происходило в то время и в училище и на кораблях, кто-то, бросив всё, уезжал на другие флота, кто-то, приняв присягу на верность новой родине, оставался. На корабле меня уже никто не уговаривал. Командир наш на такие вещи был крут, и всякого рода уговорщики предпочитали обходить наш БДК стороной. Да и времени на это почти не было, мы как челноки мотались между Новороссийском, Севастополем и Болгарией. Вывозили технику Южной группы войск. Потом добавилась Абхазия. Беженцы. Но это, как говорят, уже другая история.
Засим, Сергей Александрович, как говорили в старину, позвольте откланяться. Прошу прощения за корявость - не силен я в письме.
P.S. Спасибо Вам за Ваше творчество. Сейчас редко встретишь хорошую литературу. Если у Вас возникли какие-то вопросы, буду рад ответить. Удачи. Алексей»
 
 «Некоторые меня спрашивали, а как Вы? Приняли присягу или нет? Я лично до последнего момента тянул, и думал, что так и протяну, но пришлось расписаться в каком-то листочке. Но я к этому моменту уже 12 лет прослужил на Северном флоте и я, найдя свой последний причал в Севастополе, совсем не хотел ехать в Питер. Тем более что были и семейные обстоятельства, так что, не надо делать из этого ПОЛИТИЧЕСКИЙ и СПЕКУЛЯТИВНЫЙ вопрос! Его за нас сделали предатели КРАВЧУК и ЕЛЬЦИН, политические проститутки…
Олег»

«Сложнее всего было тем, кто поступал в СВВМИУ в 92 и после КМБ (курса молодого бойца) очень долго их мурыжили с Присягой, в итоге КМБ затянулось еще на месяц.
Первым кто принял Украинскую присягу, был «истинный, щирый хохол» - Чингиз Мамедович Джавадов!
Часть курсантов отказалась присягать на верность Украине, и их сразу отправили в Санкт-Петербург. А часть, ранее приняли Присягу – ещё в СССР, уехала в ВВМИОЛУ им. Дзержинского только в 94 году, по окончании второго курса.
Надеялись и верили, что-либо изменится в лучшую сторону. А к концу 2 курса я понял, что перспектива стать офицером ВМСУ не для меня. Я написал рапорт на увольнение. И до сих пор себя корю за то, что смалодушничал, надо было уезжать в Питер и продолжать учебу…
Михаил»

«Я выпускник 1993 года.
Вранья в то время было столько, что толком никто и не знал чем все это закончится.
Когда в 92-м году не принявших присягу Украине отправили в Питер, самым многочисленным стал 5 курс. Мы между собой подтрунивали кто хохол, кто москаль, но всегда оставались верными друзьями.
МО Украины поступило как в лучших анекдотах про хохлов, «не съим, так поднадкусываю». Народу пообещали хорошую службу на новом современном строящемся флоте Украины, службу на Черном море, ну и другие блага.
У многих откровенный перекос в мозгах тогда шел. Семья в Севастополе кричит; оставайся, а он едет на Север или Камчатку, другие парни родом из России принимали украинскую присягу. У каждого были свои причины. Со стороны украинских властей грубых наездов не было, но мы тогда понимали, что Голландии уже больше в том виде не будет.
Еще говорили, что училище, возможно, будет временно передано России с последующим выводом всей учебной базы, т.к. Украина ее не могла содержать, да и она ей, по сути, и не была нужна.
Появились купоны - первая украинская валюта. Зарплату получали в советских рублях и в той сумме в купонах, т.е. если, хотел чего-нибудь купить в магазине из товаров, рубли отдаешь вместе с купонами, идешь в ДОФ на танцы - только рубли. Поэтому мы периодически эти купоны продавали 1/1 за рубли. Потом ввели гривны.
 У офицеров был вообще раздрай. Кто-то просто уходил. Сейчас не помню фамилий, но некоторые уволились, некоторые перевелись в Россию.
Перед выпуском приехал «покупатель» из России, и нас поочередно к нему вызывали, у украинцев была полная тишь.
С выпуском было несколько скандалов:
1. Нам не выдали белых тужурок.
2. Нам выдали парадные погоны на рубашки с красными и голубыми просветами.
3. Кортиков не было.
4. Дали ботинки на выпуск как для покойников (не прошитые, а клееные), когда ударил дождь, мы ходили «прося каши».
Ну, просветы на погонах можно было закрасить тушью (благо после диплома ее было навалом), ладно - белые тужурки и ботинки, но когда сказали, что при вручении диплома мы останемся без кортиков, я считаю основного символа выпуска морского офицера, этого терпеть не стали. Командиру роты сказали просто, что на выпуск в таком случае 351 рота не выйдет. Дипломы уже отпечатаны, сами их потом нам отдадите.
На других факультетах было то же самое.
Кому и чего они там доложили, мне неведомо, но кортики привезли из Москвы менее чем за сутки до выпуска.
Удивляло вот что; ну зачем хохлы себе столько народу забрали. Ну, негде у них такому количеству служить. Некоторые целый год слонялись по штабу флота Украины, находясь за штатом.
Я не знаю, что произошло с офицерами, но в училище им было сделано общежитие на 5 этаже казармы 3 факультета, только вход у них был со стороны парикмахерской.
Севастополь стал открытым городом, сразу - коммерция, бандиты, грязь. Кое-кто пошел в «бригады». Короче - начался полный развал.
Я видел события таким образом.
Ильдар»

«Если мне не изменяет память, то украинизация началась году в 92-м. По крайней мере, когда мы вернулись из летнего отпуска, в конце августа, нам объявили, что училище теперь украинское. И начали предлагать принимать украинскую присягу. При этом особенно отличался "хохол" Чингиз Мамедович Джавадов, вот только не помню, он еще был начальником факультета, или его уже сменил его заместитель Новоселов. Естественно, была масса разговоров на эту тему, как в классах, так и на занятиях с преподавателями. Запомнилось, как кто-то из преподавателей 31-й кафедры рассказывал, что рассматривается вопрос перевода обучения на украинский язык, но если общественные науки худо-бедно можно перевести, то, как быть с высшей математикой, ядерной физикой и т.п., где и по-русски то не совсем понятно.
А сидя в классах, спорили до хрипоты, так как часть народа уже стала принимать украинскую присягу, доказывая нам, что у Украины есть будущее и оно намного счастливее российского. Но, отдать должное нам всем, дальше криков дело не шло, и все оставались друзьями.
Потом стали вызывать к командованию факультета и настойчиво предлагали принимать присягу. Причем было сказано, что призвавшиеся с территории РФ делают это добровольно, а те, кто призывался с Украины, обязаны принять. А я призывался из Севастополя, и никогда не считал, и не буду считать его украинским, так всем и заявлял. Джавадов даже грозился уволить, но реальных оснований не было, так как я учился отлично, а увольняли только за неуспеваемость (за редким исключением).
На четвертом курсе стали ходить в гарнизонный патруль начальниками патрулей, причем уже в украинскую комендатуру. Там выдавали голубые повязки с желтыми буквами, чтоб отличаться от русских. Это был позор, ходить по городу с этой…, а потом объяснять всем знакомым, которые меня видели, что я не переметнулся, а просто в патруле. Из-за политического противостояния украинской комендатуре периодически выключали телефонную связь, и возникала проблема, как периодически докладывать о несении дежурства (дневной патруль), приходилось отсылать кого-нибудь из патрульных. Как-то раз я этого не сделал, за что подвергся критике со стороны украинского коменданта, всем известного, тогда уже полковника, Зверева. Мне он заявил, что, с таким как я, Украине тяжело будет построить свои вооруженные силы…
Я ответил, что вовсе и не собираюсь ей в этом помогать. Борзое свое поведение объясняю тем, что тогда у Украины не было своей губы, и посадить меня было бы некуда, даже при желании. А еще у него в кабинете висела большая, нарисованная карта Севастополя на украинском языке и меня это бесило.
А где-то в марте-апреле 93-го приехали представители русских ВВМУЗов с целью забрать тех, кто не принял украинской присяги.
Еще пара интересных моментов.
В то время как училище уже было украинским, а город нет, то училище жило по одному времени, а город по другому, с разницей в один час. Идешь в увольнение, пересекаешь КПП, которое стало своеобразной машиной времени, и попадаешь в другое время, и наоборот.
Мы были на четвертом курсе и по программе военной педагогики и психологии периодически проводили какие-то занятия с младшим курсом. Запомнилось: проводили занятие с первым курсом на тему Украина и Черноморский флот. Нам выдали брошюрки, распечатанные на ксероксе. Где с научной серьезностью доказывалось, что украинскому флоту на тот момент исполнялось 500 лет, и что он намного старше русского. Первым боем украинского флота считалось захват запорожскими казаками на "чайках" двух турецких барж на Днепре. И что первыми подводниками были тоже украинские казаки, которые выдолбили в бревнах пустоты, перевернули их и поднырнули под них, и вот в таком виде подплыли к Константинополю…
И тому подобный бред.
А в конце апреля 93-го всех нас, не принявших украинской присяги, отправили доучиваться в Санкт-Петербург. Помню, ехало нас три вагона, 2,3,4-й курсы.
По приезду в училище им. Дзержинского были шокированы маленькими размерами, прозвали ее "каменный мешок". На ее территории не было ни одной скамейки, ни одного косогора.
Учебная программа Дзержинки настолько отставала от Голландии, что мы сразу же сдали летнюю сессию досрочно и уехали в отпуск в конце июня на 72-е суток, что для курсантов этого училища было недостижимо.
Вот такие впечатления у меня, одного из тех, кому пришлось пройти через развал и уничтожение Голландии. Естественно, это далеко не все, писать можно очень много.
Хочется сказать огромное спасибо большинству офицеров и преподавателей Голландии, которые нас наставили на путь истинный в это дурацкое время, некоторые из них тоже перебрались в Дзержинку и вовсю нас там поддерживали»


«Я был преподавателем на кафедре ПТУ (начальник Кирияченко Владимир Александрович) и был свидетелем событий сентября 1992 года. До этого времени разговоров переходе СВВМИУ под украинскую юрисдикцию практически не было.
Буквально в двух словах.
По договоренности все 32 военных училища, которые находились в Украине, переходили Украине, в том числе и два военно-морских. По слухам, в начале 1992 года Россия хотела переподчинить СВВМИУ Черноморскому флоту, чтобы мы попали под дележку, но что-то не срослось, и Россия практически от нас отказалась.
Это выразилось в том, что из Киева приехал генерал-лейтенант Лопата - зам министра Обороны, а из Москвы какой-то клерк из управления кадров ВМФ, он, единственное, что мог предложить, это должности военпредов в г. Энгельсе. А Лопата заливался соловьем, он говорил, что подготовка подводников для России будет продолжаться еще минимум 5 лет, что есть проект договора и т.д.
Начальник училища контр-адмирал Коротков, наверное, все знал, и запил горькую и с нами практически не общался.
Курсанты первого курса (400 чел) в сентябре принимали присягу, кто российскую, кто украинскую (приблизительно пополам).
Офицеров, кто не принял присягу Украине, перевели на штат в ЧФ на первичные офицерские должности или увольняли в запас. Некоторые, таким образом, служили по несколько лет, ожидая квартиры. Никакого договора с Россией, конечно, не было.
К 7 ноября 1992 года все курсанты, пожелавшие служить в России (около 800 человек) уехали в Питер. Тех, кто остался, объединили в один факультет Военно-морского института. Командовал факультетом Кирияченко В. А., ему даже не дали статус зам начальника института, и в 1995, в связи со вспышкой гепатита в ВМИ, отправили на пенсию.
В январе 1996 года все кафедры, связанные с подготовкой военных инженер-механиков (6 кафедр) были переведены в училище Стрелецкой бухты. А наша Голландия стала самостоятельным институтом, и готовила специалистов для атомных электростанций.
Всех военных к этому времени из института уволили, многим даже не предоставив квартир.
Сейчас из шести кафедр в СВМИ - одна кафедра корабельной энергетики и электроэнергетических систем. Выпускает – 10 - 15 специалистов в год, да и тех кадры не знают, куда назначать.
В августе 1992 года я с курсантами 4 курса был на практике в Западной Лице, как потом я узнал, присягу я «принял» 19 августа, как раз на годовщину ГКЧП. Смешно, присягал в Севастополе, а сам в это время находился на Крайнем Севере!
Владимир»

«По-моему это происходило летом 1993 г. Возвращался после нулей часов через верхний плац в ротное помещение, решил перекурить на скамейке, что правее трапа. Смотрю, какое-то движение началось в районе главного входа. Там появился офицер и матрос из роты обеспечения с длинной веревкой. Думаю, кого они вешать собрались. Офицер скомандовал и один конец закрепить на крыше возле герба. А середку веревочки обмотали вокруг шеи "Володи Ульянова". Подогнали к лестнице главного входа ЗИЛ водовоз и привязали к нему второй конец. Кап 3 начал командовать валить "Володю". ЗИЛ дергает, кап 3 орет, а Володя стоит и хоть бы хны! По-моему, у ЗИЛа, колеса по асфальту начали ерзать. И тут Володя сломался, но не упал. Сломался в торсе и повис на гербе СССР. Кап 3 был сильно не доволен. Я ушел. На следующий день смотрю, стоит «Володя» на своем месте. Только трещина заделана раствором цемента. Устоял таки Ленин!
 Андрей»

Вот такие факты реалий того времени.
Читая воспоминания той поры, невольно начинаешь задумываться о сомнительности коммунистических идеалов, которыми нас потчевала советская власть в порядке – обязательном, в порядке – режимном, с младых ногтей. Апокрифичность тех идеалов высветило время и показало, что за мгновенно короткий срок, та пресловутая общность – именуемая братским советским народом, на поверку оказалась не такой уж и братской. Иначе, почему это, воинская Присяга, данная единожды на верность советскому народу, вдруг стала недействительной и неверной, в рамках опять же содружества, пусть и суверенных государств? И что значить, принудить офицеров присягать дважды? Для истинных - «белой кости» - лучше пуля в висок, а для не очень брезгливых – грязное пятно на всю жизнь. И как можно после этого таким нравственно надломленным воинам доверять защиту самого дорогого – Родины? Жаль! Но видно и сами политические деятели, стоящие у кормила власти новых государств отдав такое распоряжение, обладали собственной моралью не первой свежести.
И в этой связи представляются не такими уж сатрапами – и попранная царская династия, собиравшая земли русские и бравшая под опеку народы малые, чтобы «охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободно отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно; и дозволить напоследок каждому из них состоянию все те прелости и преимущества, каковыми таковое в России пользуется…» И офицерство то – белое, которое монархия не ломала через колено, а разделяло с ним скорбь утрат и славу побед. И не от того ли, офицерство Белого движения предпочло «быть повешенным за верность, чем быть награжденным за предательство», и это ли не подвиг?!
       28 июня 1992 года состоялся официально последний 39-й выпуск молодых офицеров флота из Севастопольского Высшего Военно-Морского инженерного училища. Но на этом в судьбе родной Голландии ещё не была поставлена окончательная точка. Те курсанты, которые не смогли уехать в Санкт-Петербург для продолжения своего военного образования и остались в родных стенах училища, выпускались и в 1993 и даже в 1994 годах. Т.к. профильную специализацию училища – специальные энергетические установки, нельзя было отменить мгновенно и сразу, можно было юридически по набору дисциплин не попасть под квалификацию. А Украина тогда намеривалась готовить газотурбинистов для надводных кораблей, хотя дипломы писали по-прежнему – по атомным подводным лодкам. Вот эти курсанты и были последними гардемаринами знаменитого училища.
Судьба их складывалась по-разному. Кто-то ушел служить на украинский флот, кто-то предпочел навсегда распрощаться с карьерой военного, а кто-то, ведомый романтикой океанских походов, всеми правдами и неправдами оказывался в российском подплаве. И они честно выполняли и выполняют свой долг под Андреевским флагом России.
Незавидная, незавидная доля выпала и первым и последним гардемаринам Севастопольского Морского корпуса. Я думаю, настигнутые в юности эпохой перемен и революционных потрясений – эти мужи никогда не пожелают своим детям того же. И уже не бросятся очертя голову спасать и обелять политиков, замутивших историю на крови, ради своих глобально гнилостных интересов.
А историю государства Российского продолжают очернять и выхолащивать и в веке ХХI. Без зазрений совести, напуская «темну водицу в облацех» на некогда земли русские Крым да Севастополь. Что Украине дарованы были, знамо – не с царского плеча, а с плеча холопского, может в пьяном угаре, а может от чувств-с. Да вот что-то молчат о том правители российские. Молчат, терпя порой от правителей и партий народа единородного злую небывальщину. Стесняясь объяснить все это налогоплательщику, оплачивающему аренду собственного флота у собственных берегов из собственного кармана в чужой гаманець. (Читать затруднительно, а понять политиков, и тем паче!) И пока наши российские – стесняются, политики украинские по живому режут. Режут и историю изгаживают, пренебрегая живой её субстанцией, не гнушаясь пластических операций на святом её лике. Спешат, спешат временщики. А то, что детям и внукам – семени народному, придется жить в стране с историей мутантом – их мало волнует. Вот такое иудино лобзание в уста славянские, за дары.
И глядя на все это, остается только уповать, что, в конце-то концов, даст Бог разума Украине – жить с соседями по-братски и в согласии, либо России твердости – вернуть те земли и не позволять изгаляться над их священностью.
Но как бы там ни было, век ХХI начавшись не принес ни чего нового в историю. Так как все описанное выше уже было, было в начале века ХХ. История повторяется. А раз так, я свято верю, что в скором в скором времени, юный гардемарин, сидя за партой в здании Морского корпуса, напишет; - «На высоком берегу живописной Севастопольской бухты расположен редкой красоты архитектурный комплекс зданий Севастопольского Высшего Военно-Морского инженерного училища…» И добавит – «…над золотым шпилем которого, развевается белое полотнище, осененное крестом Андрея Первозванного, за Веру и Верность – доверенный Богом Флоту Российскому – Андреевский флаг», ибо этот элемент, задуманный архитектором А.А. Венсаном, так и не был установлен.