Лакричная Леди

Здесь было много людей. Высокие, низкие, хмурые, радостные, озлобленные на жизнь и оптимисты – все они издавали звуки, к которым его тонкое музыкальное ухо с интересом прислушивалось. Он слышал в их разговоре, смехе, стуке их бокалов и шипении сигарет особенную мелодию творчества. Ему казалось, что здесь шепчут о своем Музы этих людей, и достаточно только прислушаться, ты поймешь, о чем их высокий спор…
 Он уже почти слышал. Почти. Пока не мог…
Перед людьми лежали листы и дымились бокалы с коньяком – нет, конечно, это сигареты в их руках, которые они изредка опускают в пепельницу… Забавно, забавно… Забавно.
Кто-то шуршал листами, перечитывая свои же слова, кто-то громко смеялся с друзьями, обсуждая выступление какого-то Мутищева, который, по-видимому, «наконец-то обнаружил публично свою невообразимую бездарность, хоть бы постеснялся, ха-ха-ха, кошмар…»
Где-то яростно отодвигаемый стул и тяжелый бег из зала – видимо, тот самый герой беседы ознакомился с реакцией публики на его произведения. На мгновение тишина за столиком смеявшихся, но клубы сигаретного дыма и глоточек коньяка вернули им расположение духа…
Он сцепил руки в замок, злясь на себя за дрожащие пальцы. Он сидел один, за столиком почти в самом углу зала, он не пил янтарный коньяк, он отворачивался от никотинового тумана, его голова кружилась в предвкушении и страхе от скорой Премьеры его стихов… Он был здесь абсолютно чужим, чужим в этом обществе расслабленной богемы, и единственным его желанием сейчас было встать и убежать из этого места, где на облаках из дыма отдыхали Музы, нашептывая своим подопечным какие-то мысли… И, возможно, одна из них сейчас так же пристыжено бежит за своим человеком Мутищевым под оглушающий смех сестер…
А может, следующим сбежит он?...
Перед его глазами уже стояли их лица и крики: «Бездарность!», и мало того, он вдруг стал замечать взгляды в его сторону, полные равнодушия и презрения, недоверия и глумливого ожидания, будто он был шутом для них…
Не выдерживало его сердце этих взглядов, он расцепил пальцы и дрожащими руками начал собирать листы с его детьми-стихами, ведь лучше уйти, чем слышать брезгливое «уроды» в сторону его творений…
Взгляды стали удовлетворенными и веселыми, кто-то уже улыбался… Он готов был провалиться под землю.
Внезапно от него все отвернулись.
Дверь ресторана «Старый векъ», где проводились литературные чтения, хлопнула как-то иначе…Ведь в неё вошла Она.
Разговоры смолкли под мягким взглядом Её темных глаз. В наступившей тишине звуком ломающегося шоколада простучали Её каблуки. На Неё смотрели с благоговением, как на божество… За Ней тянулся сладкий лакричный шлейф, который раздвигал никотиновые облака, запах коньяка и французских духов, он дурманил мысли и буквально превращал сидящих в зомби, очарованных Ею, Её лакричным ароматом и приторным теплом её глаз, которые сами были словно два лакричных леденца…
Какой-то мужчина из самых язвительных вскочил перед Ней, словно лакей. Казалось, что он сейчас склонится в поклоне…
- Позвольте… Вы сегодня обворожительны… Вы… Позвольте… Позвольте… - он шептал бред, не слыша себя, позабыв сразу все свои речи и словесные пируэты, которыми, как ему казалось, он владел в совершенстве, и был в силах лишь показывать непрерывно на свой столик, за которым в пылкой надежде на Её присутствие застыли чьи-то лица…
Она остановилась лишь на мгновение. Медленно скользнула по мужчине теплым и таким холодным взглядом своих лакричных глаз, и качнула головой. Мужчина так и замер, не в силах поверить и сдвинуться, так что Ей пришлось отодвинуть его своей аристократично нежной рукой…
Он, сидя за дальним столиком, следил за Ней так же пристально, как и все остальные, но не с безграничной собачьей преданностью и восхищением. Он пытался Её понять, запечатлеть своими глазами настоящего художника Её неповторимый лакричный образ…
Она поймала его взгляд. Медленно повернулась и направилась к его столику.
Вопросительно подняла брови…
Он отодвинул Ей стул, не смея пока поверить в свое счастье.
Она села.
Зал пожирал его глазами теперь иначе – с завистью и недоумением…Но ему было все равно. Её лакричный аромат, Её конфетный профиль и манящие карамельные губы, Её ласковый взгляд, подобный нежнейшему шоколаду – все это сводило его с ума, наполняло странной энергией… Его мир теперь замкнулся на Ней – такой невероятной и неповторимой Леди…
Рядом непонятно откуда возник тот же мужчина и наклонился так близко к Её аккуратным ушкам.
«Бездарность… Никто…Зачем?... Он не сможет даже выйти на сцену…» - эти слова касались Её тонкого слуха, обжигая его, сидящего рядом с Ней…
Ему показалось, что Она сейчас встанет и уйдет, забыв про него навеки, разочаровавшись в нем…
Она отвернулась от мужчины.
Она повернулась к нему.
- Он не просто сможет, - Её голос был подобен горячему какао. – Он уже смог. Теперь он здесь… Я верю в его дар гораздо больше, чем в твой.
Мужчина дернулся, как от удара и вернулся за столик…
Чтения начались. Выходили люди, рассказывали люди, боялись люди… А он смотрел в Её глаза, и его руки не дрожали.
Волной по залу пронеслось его имя из микрофона ведущего. Он медленно встал, заметив, что дрожь возвращается…
Теплое лакричное дыхание коснулось его уха.
- Я верю…
Он вышел на сцену, как ангел. Он прочитал, как Бог. Он смотрел в зал и чувствовал себя дьяволом. Потому что их души были в его руках…
Он закончил читать, зал встал. Люди кричали. Люди плакали и смеялись. Люди преклонялись перед его Даром…
Он уходил из-за стола изгоем. А вернулся Героем…
Но чего-то не хватало.
Лакричный аромат…
Она исчезла навеки.