Записки Странствующего

Не знаю, как возник этот мир, и как я оказался здесь, но это был не сон, а реальность…
Время - это все его шутки. Вот так иногда подбрасывает нам задачки, а потом, усмехаясь наблюдает, как мы будем выпутываться. Сейчас это произошло со мной. Время открыло мне этот мир, мир в котором оно не имеет власти, и, подмигнув, исчезло. Я почувствовал это всем своим существом, каждой клеткой моего тела.
Стоя почти на самом краю обрыва, ощущая себя беспомощным и беззащитным, я вглядываюсь в морскую даль, завораживающую и манящую, наполненную жизненной силой. Сильный, дующий с моря ветер, поддерживает меня. Кажется, что достаточно поднять руки, сделать шаг, и полететь. Ощущение давно забытое, вынырнуло из памяти. Детство… Куски картона, привязанные к рукам, как крылья, опираются на упругий ветер. Восторженное желание подняться в небо и летать.
Ветер внезапно стих, и тишина, от которой стало неуютно внутри, заполнила все вокруг. Стоя на краю, на границе между двумя мирами, я пытался понять, что произошло. Мое сознание отказывалось сдаваться, не принимая мысль о том, что все потеряно и упущено.
Чувствуя всю глупость своего положения, я развернулся и невдалеке от берега увидел высокий холм. Ничего примечательного, так, холм как холм, поросший ковылем. Но что-то подсказывало, что мне необходим именно он. Я должен подняться на его вершину. По мере приближения к нему, внутри у меня усиливалось щемящее чувство, будто бы я уже был тут, все здесь было мне до боли знакомо и это было очень давно.…
Вслушиваюсь в звуки, ощущения, запахи. Там, на вершине, что-то забытое и очень важное. То, что я хранил в глубине своего сознания. И я вспомнил. На вершине есть большой плоский камень... Это не простой камень. Рядом с ним я обретаю спокойствие и свободу. Он часть моей сущности, ее основа. Место, в котором я становлюсь тем, кем мне предначертано быть.

...Когда-то я пришел сюда первый раз и вид представшего передо мной мира поразил меня своей глубиной и целостностью. Долина казалась огромной и горы на её границе были еле видны в дымке. Река, виднеющаяся вдалеке, кокетливо извиваясь тонкой змейкой, сверкала солнечными лучами на своих прекрасных изгибах. Откинув капюшон и открыв солнцу и ветру свое лицо, я всматривался в картину, открывшуюся мне.…
-Я вернулся!!! - мой крик понесся над долиной к горам. Усталость, накопленная в дороге, легкой дымкой развеялась на ветру. Очищение сознания и осознание полноты мира, спокойствие и красота, окружавшая меня, наполнили сердце радостью...

Вот и сейчас я иду на вершину холма к этому камню. Тропинки нет, просто иду сквозь ковыль, вместе с ветром, стремящимся к вершине, также как и я. Двигаюсь по зеленым волнам, поднимаясь наверх. Запахи моря и степи здесь смешиваются, и создается особый, немного пьянящий, аромат. Вот вершина и камень. Подхожу и невольно прикасаюсь к нему рукой. Он, как мой давний друг. Мы тысячелетия вместе. Сажусь рядом и опираюсь на него спиной. Тепло идущее от камня, проникает в мое тело. Небо немного в дымке, но это ненадолго, я чувствую это. К нашей компании присоединяется ветер. У него сегодня игривое настроение и так бывает всегда, когда я давно не приходил сюда. Мне иногда кажется, что он ведет себя как щенок, крутиться вокруг нас и виляет хвостом. Вот мы снова вместе. Я, камень и ветер. Вместе нам хорошо и мы нужны друг другу. Тело, дух, и душа. Здесь присутствует гармония. Ее мелодия струится, звучит тихо и нежно, заполняя все пространство вокруг, проникая в каждую частицу сущего, объединяя все в единое целое...

Встреча.

Камень сегодня прохладен - это хорошо. Свежесть мысли придает...что то в глубине души подсказывало что сегодня особенный день...да...именно сегодня...начало...
Ветра почти не было. Лишь иногда легкое дуновение выдавало его присутствие. Трава после коротких, но сильных дождей поднялась и укрыла сплошным ковром склоны холма... она, слегка покачиваясь, напоминала мне волны в море... сегодня как-то легко и спокойно внутри... последнее время, приходя сюда, я просто сидел и смотрел вдаль...
Я не увидел,…Скорее просто почувствовал какое-то колебание рядом... в воздухе возникло облачко... сначала еле заметное... а потом все более реальное... и шепот... еле различимый...
- Кто ты?
Облако вздрогнуло почти незаметно...
- Вы меня видите? - спросила облако - вы ведь мой сон...
- Сон? - удивился я - вот уж не думал оказаться чьи-то сном.
- Мой сон, так мне кажется... и он мне сниться уже давно, я вижу все время этот холм и камень... и иногда вижу вас сидящем на этом камне...
Я усмехнулся... Надо же мой мир стал доступен еще одной живой душе... Меня не устает поражать этот молодой мир... Он живет уже сам по себе... И я улыбнулся...
- А вы не против, если я буду приходить сюда,- спросило облачко, - Просто здесь так спокойно и уютно...
- Приходи, это свободный мир…
Облако растаяло Как-то сразу стало пусто и зябко. Надо же, подумал я, и этот мир меняется. Ветерок встрепенулся и закрутил мелодию, трава подхватила волнами и покатилась песня по склону, тихо скользя по верхушкам травы и растекаясь кругами по всему миру.

****

Заброшенное взлетное поле с трассы практически незаметно. Село растянулось вдоль дороги и обнаженные вишни и абрикосы замерли, греясь в лучах жаркого не по сезону мартовского солнца. К старому аэродрому вела старая грунтовая дорога. Я остановил машину на обочине. Рыжик выскочил и с диким восторгом понесся, вздымая легкие облачка пыли. Я стоял и смотрел ему вслед….

Пара «Яков» вырулила со стоянки и сходу, взревев моторами, пошла на взлет. Сегодня опять прикрывать «Илы». Лешка быстро набирал высоту. Вот справа уже виден Днепр.
И остров, тот самый на котором бои шли уже несколько дней. Гвардейцы десантники, заняли уже две трети острова. Разрывы снарядов коверкали своей чернотой красоту октябрьского утра. Справа восьмерка «Илов» уже уходила в направлении плацдарма на правом берегу….

Земля под руками вздрагивала своей памятью. Я отдернул руку. Вдали Рыжик носился по взлетной полосе. Земля помнит, все помнит. Сколько лет прошло, все равно помнит. Раны не заживают. Рука все еще чувствует пульсирующую дрожь. Рыжик набегался и высунув язык неторопливо трусил в моем направлении. Он уселся рядом, и немного прикрыв глаза, внюхивался в запахи. Нос его подрагивал, глаза немного прикрыты. Забавно наблюдать за ним. В начале зимы я подобрал еле живой комочек у парапета моста. А сейчас это рыжее чудо прислонившись ко мне всматривается в дать забытого аэродрома.

****

В моторе появился какой-то тон, смутивший Лешку. Обычно, когда все нормально, летчик не обращает внимания на работу мотора, просто некогда. Но в такие моменты, непонятно каким чувством, сразу улавливает изменение. Вот и сейчас. Что-то случилось. Пробежавшись глазами по приборам, Лешка пытался определить причину. Вроде все нормально. Но звук, не такой как прежде, вызвал напряжение во всем теле. И вдруг, как будто захлебнувшись, мотор замолк. В уши ударил звук свистящего ветра. Все сразу, Пробуя запустить замолкшее сердце истребителя, он осматривался по сторонам. Небо чистое, Тимофей, его ведомый, заложив вираж, тоже осматривался.
 "Похоже над станцией, когда прикрывали штурмовики, шальная пуля попала в мотор" - Лешка лихорадочно прикидывая насколько хватит высоты,- "Днепр, километров 5 осталось, а там наши. Только бы дотянуть!"
Попытки запустить мотор ни к чему не привели. Выбрав пологое скольжение, Лешка старался удерживать направление на Днепр.

- Леха! Пара худых на 2 часа! - Тимоха, явно нервничал - От Днепра идут, гады! Может пронесет?
-Ты не дергайся! - Леха, понимал что он сейчас - отличная мишень, маневра ноль, высоты практически не осталось. Да и "мессеры" явно не новички. Да и позиция у них.

До Днепра уже подать рукой

-Тимоха! Уходим вниз, в зеленке затеряемся.
-Леха, тебе высоты не хватит!!!
- Не дрейф салага! Авось прорвемся.

Леха бросил своего "Яка" вниз. Задумка простая, набрать скорость в резком снижении, уйти из поля зрения "мессеров", и на низкой высоте проскочить зенитки фрицев на правом берегу. Тимоха держался рядом. Там, сразу за Днепром есть площадка, для посадки сгодиться. Вот уже высотки на берегу, за ними Днепр, а там наши. Их все-таки заметили. Трескотня немецких "эрликонов" .
-Леха!!!
-Да знаю, не ори! - Он потянул ручку на себя и "Як" тяжело начал поднимать нос. Пытаясь уйти от обстрела, Леха сделан неуклюжую горку. Удар. Еще удар. Корпус "Яка" дрожал от попадания осколков, - Держись! Держись родной! Вывези!

Взрыв снаряда разворотил приборную панель. Боль стеганула по телу. "Все-таки попали..." -
- Лешка! Лешка-а-а!!! Гады!!! -Тимоха орал в эфир, - Держись Леша, держись!
Он уже ничего не слышал, его рука держала ручку управления твердо, направляя самолет на песчаную косу острова. Туда где окопались наши. И оставляя за собой дымный шлейф, "Як", весь исполосованный снарядами вывозил своего хозяина с поля боя.
Тимоха рванул ручку на себя, газ до максимума, уходил вверх. Слезы выжигали дорожки на щеках. "Всегда, смотри по сторонам, верти головой на 360 градусов" - Он вспомнил эти слова командира. Как будто он знал, чувствовал опасность, грозящую Тимофею. Именно в этот момент справа от "Яка" Тимофея скользнула тень. "Мессеры!!!" - мысль ледяным холодом коснулась сердца. рука сжала ручку управления так, что хрустнули косточки. "Это вам не 42й! - подумал Тимоха, закладывая крутой вираж. Бой, длящийся порой мгновения, скоротечный и яростный. Его маневр был настолько неожиданным для немецких ассов, что они проскочили вперед. Осознав это, они сразу пошли на вертикаль, только Тимофей успел на мгновение раньше. Трассы сошлись на грязно-желтом фюзеляже ведомого «мессера». Взрыв. И сквозь облако дыма и разлетающихся частей вражеского истребителя, Тимофей несся за вторым «мессером»…

Воспоминания...

Память возвращает меня в другие жизни… 2 эскадрилья N-ского полка…43-й год…. Лешка смеется, рассказывая, как в дивизии он подкатывал к штабным связисткам. Букетик одуванчиков за спиной и травинка в зубах. Нету больше Лешки. Нету… Только наркомовские 100 г и кусочек хлеба, да букетик одуванчиков перед глазами…
Лихач, всегда с улыбочкой и очередным анекдотом. Ему только позавчера капитана дали и орден Красной звезды…
……………
Крик ворвался внезапно вырвал из забытья…
-Мессеры!!!
Пружина подбросила тело и понесла к моей 5-ке
Ноги, руки. Все выполняло операции запуска автоматически.
-От винта!!!
Рулежка. Напряжение от ожидания, дрожь по телу моего Яка…
Они уже разворачиваются для атаки, холод на затылке… Скорость растет медленно, очень медленно…
Сверкающий круг винта. Рев двигателя. Тело и душа слились с самолетом в единое целое,
газ до упора, отрыв.
- Только не спеши… только не спеши… они уже рядом…
Каждая клетка моего тела напряглась в ожидании очереди, а секунды тянуться так медленно…
-Ааааа!!! Ручка на себя и в сторону. Левая бочка и трассы снарядов прошли правее, ручка на себя и вираж. Успел! Краем глаза вижу желтые пятна на фюзеляже «Мессера».
Нужно уйти вверх, мотор ревет и в глазах темнеет от перегрузки.
-Давай…Д-а-в-а-й!!! Переворот и левый вираж…
Пальцы на гашетке. Вот извивающаяся черная змея на борту и двойной крест, а перед глазами Лешка и горящие обломки…
-Су-ка-а – аааааа!!! Следы от снарядов скользят к мессеру,рвут его обшивку,дым вырывается из двигателя,куски крыла отлетают и вращаются в воздухе…
Глаза горят огнем ненависти и ярости, и слезы срываются с глаз
………
Его не стало на третий день после налета мессеров на аэродром. Они сопровождали Илы идущие на штурмовку правого берега Днепра. Было ранее утро, шли низко и проскочили на позиции почти незамеченными. Илы отработали знатно, станция полыхала огромным факелом. Ветра почти не было. Столб дыма и огня подымался практически вертикально вверх. Уже возвращаясь назад на базу когда попрощались с Илами перед самым аэродромом наскочили на 4-ку фокеров. Охотники... И закрутилось. Боезапас и топливо практически на нуле. Карусель вертелась, постепенно оттягиваясь все ближе и ближе к Днепру… Они то сходились, то расходились в сумасшедшем танце смерти. И вот они пошли друг другу навстречу. Все ближе и ближе. Кто свернет первым, кто не выдержит! Не свернули…
Только облако осколков, дыма и огня. А внизу только темные гранитные выступы порогов и желтеющие одуванчики на зеленом берегу среди небольших ив. Молодые ветви склонились к воде и лишь кровавые слезы капали в чистую Днепровскую воду…

Перекресток.

Я опять пришел на свой холм… Переживания вчерашнего дня еще свежи, и боль в сердце слишком сильна. Глаза болели. Руками я растер лицо, подобрав под себя ноги и подперев лицо руками, я задумался. Мой взгляд скользил по склону холма, выхватывая небольшие прогалины в траве, и дальше вниз к дороге. Дорога. Извиваясь между небольшими холмами, она то появлялась, то исчезала. Местами она полностью скрывалась за высокой травой. Созерцание картины успокаивало. Мысли постепенно вернулись в обычное спокойное русло. Все реже и реже. Пауза. Тишина. Только шум ветра и шорох травы. Я закрыл глаза…
- Здравствуйте, - звонкий голос резанул сознание так, что пошли круги перед глазами…
- Извините, я не хотела напугать вас…
- У тебя почти получилось, - я улыбнулся, совсем забыл, что в этом мире я уже не один.
Я обернулся. Это была девушка, и я почему то не удивился… Она стояла и смотрела на меня, небольшого роста, совсем юное создание… рукой она поправляла свои волосы…
- Я видела его смерть…
- Чью?
- Старшего лейтенанта… летчика…
Из ее глаз хлынули слезы…они стекали по ее щекам и капали на землю возле камня…
- Это больно, это… Это так больно, - всхлипывала она…
Она присела возле камня и, закрыв лицо ладошками зарыдала…

Сердце сжалось, и разбуженная боль начала заполнять все тело огнем. Яркая вспышка. И темнота. Только удары сердца. Опять вспышка, и грохот боя вокруг. Рев мотора и в перекрестии прицела, идущий в лоб «мессер». Трассы снарядов огненными шпагами протянулись навстречу друг другу… Удар в грудь. Все внутри обожгло огнем. Боли нет. Последняя секунда. Почти вечность. Сверкающий круг винта стал ослепительным. Вспышка. Перед глазами возникла дорога, я стоял на ней и не мог понять, где я и что это за место. Вдоль дороги стояли огромные тополя, своими ветвями создавая затененный туннель. Я стоял и смотрел на летающий в воздухе тополиный пух. Сквозь шум в ушах показалось, что кто-то меня зовет. Обернулся и увидел бегущую по дороге девочку, вся окутанная солнечной дымкой. Голубенькое платьице с большими белыми ромашками, и развевающиеся светло-русые волосы. Она что-то кричит но я не могу разобрать слов. Пытаюсь непослушной рукой застегнуть рукой ворот гимнастерки... Не успел... Не успел...Только удары сердца… Мгновение жизни…

****

- Я видела его, - всхлипнула она, - Он стоял на дороге. Весь в копоти и в крови… И не оборачивался…А я звала, звала… А потом, он все таки обернулся…И я увидела его улыбку, на обожженном лице… и его глаза… Они были такие родные…А потом все исчезло…

Всматриваюсь в ее почти детское заплаканное лицо, пытаюсь найти ответ, что-то в нем неуловимо знакомое, но ответ так и не пришел. Я не смог ей сказать ничего, да и, наверное, в этом не было необходимости. Она сидела тихонечко, обхватив свои коленки. Взгляд ее больших глаз устремился в сторону моря.
- А почему здесь нет чаек? – она посмотрела на меня с укоризной, - Море есть а чаек нет?
- Есть, раз ты этого хочешь, - улыбнулся я ей в ответ, и где-то далеко послышались крики чаек…
- А можно мне к морю?
Вместо ответа я встал и двинулся по направлению к берегу…Она, молча с удивлением, смотрела мне вслед…
- Ты идешь? – я остановился и посмотрел на нее.
Она подскочила и как-то неуклюже начала спускаться с холма. Я понял, в чем дело, ее сандалии скользили по склону. Вот она уже у основания холма рядом с дорогой. Подпрыгивая то на одной то на другой ноге она свои сандалии… И вот только шлепанье босых ног по дороге, да пыльные облачка взлетающие из под ее мелькающих пяток. Я, наблюдая всю эту картину, и, улыбаясь быстрым изменениям в ее настроении, тоже двинулся к берегу…
Я любил ходить по проселочным дорогам, шагая по мягкой пыли, и вдыхая ароматы трав. А эта дорога была особенной. Она петляла между небольшими холмами, на ее обочине местами лежали валуны, как бы нарочно приглашая уставших путников присесть и отдохнуть. Местами рядом с ней были небольшие заросли можжевельника. Я, не спеша, брел по дороге, разглядывая следы босых ног. В воздухе усиливался запах моря, и уши улавливали звуки прибоя. Вот и тропа, ведущая меня сквозь можжевеловую рощу, прямо к обрыву. На самом обрыве стоит скамеечка. Я остановился и присел на нее. Знакомое поскрипывание растрескавшихся от времени досок, и откинувшись на спинку, я закрыл глаза. Крики чаек, шум прибоя, разговор ветра с можжевеловой рощей…
Спокойное состояние разлетелось на мелкие кусочки от визга и хохота. Я открыл глаза и посмотрел на берег. По берегу носилась моя незнакомка и крупный лохматый пес. Они бегали по самой кромке воды, поднимая облака сверкающих на солнце брызг. Прекрасная мелодия ее смеха вплеталась в оркестр ветра и прибоя.
Наблюдая за этой картиной, я улыбался. Как мало порой нам надо для счастья.
Я видел ее искрящиеся счастьем глаза и ямочки на щеках. Набегавшись, она пошла к перевернутому баркасу, что лежал на берегу у самой воды. Пес брел за ней, высунув язык, периодически останавливаясь и стараясь вытряхнуть как можно больше воды из своей густой шерсти. При этом он поднимал такое облако брызг, которое окатывало ее с ног до головы. Она визжала, и, поворачиваясь к нему, показывала свой маленький кулачек. Забравшись на баркас, она устремила свой взгляд в море. Пес, выбрав большой плоский камень, немного покрутился и лег. Он практически сразу задремал, уложив голову на передние лапы. Было смешно наблюдать, как он подергивал своими лапами, пытаясь во сне кого-то догнать…
Тепло, шедшее от моря, высушило ее светлые волосы и ветер, играя с ними, нашептывал что-то ей на ушко, дразня, но не позволяя услышать секрет, который несет. Она сидела и смотрела на волны. А перед ней расстилалось море, такое манящее и мистическое, наполненное жизненной силой, заставляющее чувствовать себя беспомощным и беззащитным.
Солнце уже склонилось к горизонту, раскрашивая багряным золотом поверхность воды. Ветер совсем стих, лишь легкое колебание воздуха выдавало его присутствие. Я поднялся со скамейки и начал спускаться к морю. Тропа с вырубленными ступенями, кое-где на склоне росли кактусы небольшими группами. Она услышала, что я спускаюсь, и смотрела через плечо, склонив голову, а пес, насторожившись, поднял голову. Вот и берег, галька под ногами поскрипывает. Я подошел к баркасу. Пес поднялся, и, виляя хвостом, смотрел на меня извиняющимися глазами.
-Что, дружище нашел себе подружку, - Я потрепал его по загривку и почесал за ушами.
Из котомки, что висела у меня на плече, я извлек сверток. Пес нетерпеливо притоптывал своими лапами и усиленно вилял хвостом.
- Возьми бутерброд, - обратился я к ней, игнорируя старания пса обратить внимание сначала на него.
- Спасибо, - она спрыгнула с баркаса и взяла бутерброд, ей очень хотелось есть, это было видно по ее взгляду. Но сначала она отломила кусок от бутерброда и протянула псу. Он, сдерживая желание тут же его взять, посмотрел на меня.
- Бери, проглотище, бери, - усмехнулся я, и только после этого он аккуратно своей огромной пастью взял кусочек из ее рук.
- Вообще-то, я и ему кое-что припас, - и достал небольшой сверток с косточкой,- а нам еще по бутерброду и кофе, если ты конечно не против?
- Ой, как здорово! А то я так проголодалась, что могу слона съесть.
- Ну, пожалуй, слона есть не надо, - усмехнулся я и присел на теплый после жаркого дня камень. Пес ухватил положенную ему косточку и скрылся за баркасом.
- А куда это он? – удивленно оглядываясь, спросила она.
- Прятать понес, он сейчас есть ее не будет, натура у него такая.
Она сидела, открыв рот и не веря, смотрела на меня. Я рассмеялся.
- Вот увидишь, сейчас вернется и будет выпрашивать бутерброды, - и только я это сказал из-за баркаса выскочила это хитрая рожа и с печальными глазами уселась перед нами. Мы покатились от хохота.
- Ой не могу, ну глазищи, ну умора, - хохотала она, а пес вертел головой.
Весь его вид так и говорил, «а чего вы ржете тут?». Я решил сжалиться над ним и отломил ему кусок бутерброда. Он, неторопливо, очень даже размеренно, подошел и осторожно взял, предложенный ему кусок. И потом, несмотря на наше возмущение, наглым образом втиснулся между нами. Вытянулся на камне и положил кусочек перед собой. Прижав его лапами, начал откусывая понемногу, жевать, закрывая глаза от удовольствия. Эта сцена просто свалила нас с ног, мы хохотали как сумасшедшие…