Из жизни философа. Берлин

Заканчивалась учеба в гимназии. В тот момент у Алексея Лосева появилась возможность отправиться на несколько месяцев в Германию. Конечно, он не мог упустить такой шанс. В Берлине Алексей поселился у пожилой семейной пары, которая и промышляла тем, что сдавала внаем комнаты студентам. Первым делом, Алексей Лосев направил стопы свои в библиотеку, чтобы с точностью привести ссылки на авторов, труды которых он использовал при написании своей работы. И хотя он мог привести все данные на память, но для него это значило бы недоработку. Алексей Лосев считал, что любой труд должен быть доведен до конца и быть точен, иначе это халтура. Впоследствии это отразилось и на философских трудах Лосева. Он никогда не делал предположений, Алесей Федорович утверждал и доказывал. Итак, работа над рукописями была полностью завершена. Оставалась масса свободного времени. Алексей проводил очень много времени в опере, наслаждаясь музыкой непревзойденного Вагнера. Он окунался в музыку с головой и наслаждался. Ведь Рихард Вагнер был любимым композитором Лосева, и его произведения подтолкнули философа к созданию трудов о музыке. Он слушал Дуэт Тристана и Изольды, буквально растворяясь в звуках. Его даже удивляло, что немецкая музыка может быть такой необыкновенно нежной и сладкозвучной. Но еще более его поражала опера «Кольцо Нибелунгов». То была музыка, проникавшая в самую душу, заряжавшая каждую клеточку организма великого философа. Алексей уже не смотрел на сцену. Только тело его присутствовало в театре, душа же парила рядом с Зигфридом. Герои оживали. Все было отчетливее, чем в кино. И чем яснее он видел все, тем глубже и страшнее была для него «Гибель Богов». Это была не просто опера, не сказка, это была реальность, которой, казалось, был пропитан Берлин и вся Германия. Всего несколько дней в жизни философ слышал эту музыку в ее собственной атмосфере. Больше ему уже не удалось побывать ни в Германии, ни где бы то ни было еще за границей. Но с тех пор Лосев уже не расставался с этой чарующей музыкой. Она играла в его душе.
А между тем, дело шло к войне. Но Лосев, гуляющий по сказочному Берлину и полностью поглощенный Вагнером, не замечал тревожных признаков. Всего через две с небольшим недели пребывания молодого философа в Берлине, хозяева квартиры, где обитал Лосев, настроенные более практично и не поглощенные Нибелунгами, вежливо, но твердо объяснили Алексею Лосеву, что, вообще говоря, война надвигается, и русских не очень-то жаждут видеть коренные жители Берлина, а по сему хозяева, искренне заботящиеся о благополучии юноши, рекомендуют ему как можно скорее покинуть страну и вернуться к корням своим на родину. На следующий день Алексей Лосев отправился на вокзал и приобрел билет на поезд, отправляющийся в Россию в шесть часов вечера. Затем он побродил еще немного по городу. Времени еще оставалось предостаточно, а потому Лосев решил отправиться к своим хозяевам, чтобы поблагодарить их за гостеприимство и попрощаться. Итак, Алексей Федорович вернулся в квартиру и, поскольку хозяева отсутствовали, уселся на диванчик в прихожей, ожидая их возвращения. В то время в Германии не было принято забирать ключ у гостя, после того, как он покинет комнату. И ключик оставался этаким памятным сувенирчиком. Если бы в коридорчике сейчас сидел не Алексей Федорович Лосев, а какой-нибудь молодой человек, менее обремененный моральными принципами, он мог, учитывая приближения войны, преспокойно обобрать квартирку, назвав добычу трофеями. Но Алексею Лосеву, разумеется, и в голову это не пришло. Он просто спокойно ожидал возвращения пожилой четы. А опера, звучавшая в его душе, все более приближалась к «Траурному маршу».
Но лишь только начались первые нарастающие мрачные звуки, дверь отворилась, и в прихожую вошли хозяева. Алексей вскочил им навстречу. Практичные супруги сразу сообразили, что их юный жилец, о благополучии которого они так рдели, заселившись к ним, заплатил за несколько месяцев вперед. И, следовательно, сейчас он поджидал их здесь, чтобы потребовать деньги назад. Решив, что лучшая защита – это нападение, супруги немедленно принялись доказывать молодому человеку, что, поскольку теперь начнется война, они не смогут более сдавать комнаты русским студентам, а значит, потеряют свой доход. И следовательно, из-за русских, и в том числе, из-за Алексея Лосева, они претерпят страшный убыток. Всем этим они пытались объяснить, что никаких денег Лосев от них не дождется. Внимательно выслушав пожилых людей, Алексей не долго думая выгреб из кармана все имеющиеся деньги и положил их на столик. После чего он взял свой чемодан, вежливо распрощался с радушными хозяевами и отправился на вокзал. По дороге он обнаружил завалявшуюся в кармане купюру. Он скорее вернулся в квартиру, отдал и эту купюру и быстро удалился. Теперь, когда он расправился со всеми, имевшимися у него деньгами, доехать до вокзала он не мог. Поэтому он ускорил шаг и чуть ли не через весь город пошел к вокзалу. Когда он подбежал к вокзалу без пяти минут шесть, выяснилось, что поезд только что ушел. Хотя еще не было объявлено военное время, на вокзале творилась полная неразбериха. Перрон заполонили люди, не успевшие на предыдущий поезд, люди с билетами на следующий поезд, и просто безбилетники, стремящиеся поскорее удалиться из страны. Люди ожидали поезда, боясь шелохнуться, так как, перрон был настолько переполнен, что можно было запросто свалиться на рельсы. И вот объявили, что на прибывающий поезд могут садиться все, независимо от наличия билета. Подошел состав. И в него, усердно орудуя локтями, ринулись те, кто, видимо, более всех стремился на родину. Тут Алексей сообразил, что придется ему дожидаться следующего поезда, который теперь уж появится неизвестно когда, так как, хоть он и стремился покинуть страну, но не настолько, чтобы применять в этом стремлении физическую силу. И только он подумал об этом, как толпа внесла его в поезд, устранив между делом, явно мешавший молодому человеку чемодан с рукописями. Пришлось Алексею Федоровичу держать путь домой стоя и без пищи. Алексей Лосев пересек границу и захлопнулся за ним со скрежетом железный занавес. Было объявлено военное время и границу закрыли. Для Лосева навсегда.