Бизнес-бабулька или тимуровцы на пенсии
- Чем это тебя так привлекли рекламные листки? Или тебе по телевизору мало рекламы?
Последний вопрос был, конечно, приправлен некоторой долей ехидца. Савватей понял это слишком поздно. А поняв, испугался. Вернее подосадовал на свою недипломатичность.
Ожидая, что его прервут резко и даже ничего не объяснят, Савватей уже приготовился обиженно отвернуться к окну, но Аграфена, радостно потирая руки и лучезарно улыбаясь всеми вставными зубами, благодушно принялась объяснять свои загадочные манипуляции с этим ворохом буклетов и газет.
- Савватий, не смотри на меня как на чокнутую.
- Что ты, что ты Аграфенушка, - вполне искренне опроверг такие нелепые предположения наш пенсионер, - У меня и в мыслях такого не было.
- Ха, ха. У него в мыслях не было, - саркастически хохотнула супруга, довольно потирая ладошки. – Да у тебя, старый, вообще в последнее время нет никаких мыслей. Сидишь целыми днями перед окошком и пялишься на белый свет. Знаешь, как это по-научному называется?
- Как? Что называется?
- Вот, вот. Даже смысл простой фразы до него не доходит, - разведя пергаментные ладошки в стороны и затем с силой хлопнув ими по своим потерявшем форму ляжкам, словно обращалась к большой аудитории, воскликнула не сочувственно, но негодующе Аграфена. – Что? Что? Депресняк это называется. Пушкин его ещё сплином называл, а мы, поколение наше то есть, хандрой прозывали.
- Да чего ты напала на меня. Посидеть перед окошком нельзя что ли, человеку моего возраста.
- Нет нельзя! – с непонятным воодушевлением воскликнула Аграфена, опять хлопая по ляжкам сухонькими, но крепкими ладошками, словно пришпоривая себя в галоп.
- Ты, старая не перебарщивай, - пугаясь сам своей дерзости, сурово возразил Савватей.
- Ничего я не перебарщиваю. Просто депресняк лечится делом, - с безапелляционностью мирового светила отчеканила Аграфена.
- Каким ещё телом? Ты чё, с ума сошла на старости лет? – с вызывающей смелостью прошамкал Савватей.
- Не телом, а делом. Глушня старая. - прокричала, раздельно выговаривая не то что каждый слог, но и каждую букву Аграфена. И не удержавшись, съехидничала, понизив голос, - Я что, про автобусные поездки твои речь веду?
Савватоей, услышав напоминание про свои секспоездки, обиженно нахмурился и опять отвернулся к своему излюбленному окну. Но не так то просто было отделаться от его несравненной Аграфены. И не успел Савватей сосредоточить свой старческий, но всё ещё зоркий взгляд на своём друге из соседнего дома, который в это время выгуливал свою собаку, как Аграфена опять потребовала к себе внимания.
- Ты, старый, давай свою небритую морду не вороти, - потребовала супруга и, возвышая голос до высокочастотного визга, приказала, - на меня смотри!
- Чё я, не видел тебя что ли? – понимая, что никуда от не в меру назойливой жены не деться, заныл Савватей.
- Дело не во мне, а вот в этом, - указывая пальцем на гору проспектов и газет и понижая голос до приемлемой величины, пояснила Аграфена, хотя такое объяснение для Савватея было столь же таинственно, как и все предыдущие действия супруги. Однако Савватей решил не задавать излишних вопросов, а просто выждать момент, когда все точки над i будут расставлены сами собой. Поэтому он сделал понимающее лицо простого русского интеллигента и старательно закивал плешивой головой. Хотя спроси его в этот момент, с чем именно он так усердно соглашается, он бы наверняка не сумел дать ответ на столь не замысловатый вопрос. Аграфена, вероятно вполне понимала своего супруга, поэтому тут же спросила с коварной интонацией экзаменатора, пытающегося завалить нерадивого студента:
- Как ты думаешь, почему я принесла в дом всю нашу почту? – при этом Аграфена наклонилась вперёд всем своим сухопарым телом, при это прищурив один глаз, словно прицеливаясь.
Верный своей тактике молчать и не поддаваться на провокации, даже если для этого потребуется сыграть роль простачка, что для простодушной натуры Савватея было вовсе нетрудно, пенсионер подвигал бровями, вытаращил в меру глаза, почесал нос и пожевал губами, как будто собираясь произнести очень умную речь. Но, словно ответ и не требовался, он ограничился лишь мимическим представлением.
- Садись сюда! – тоном штабного генерала приказала супруга, приглашая тем самым Савватея к столу.
Шаркая ногами, как приговорённый к смерти, Савватий выполнил приказание дражайшей супруги и робко, словно он находился в гостях, присел на краешек стула. Аграфена же, с ловкостью карточного шулера, быстро раскинула проспекты впечатляющим веером по всей поверхности стола.
- Вот, гляди, - тоном преподавателя, поясняющего очень сложную теорему, с загадочной серьёзностью проворковала Аграфена.
Савватей, лишь усердно кивал головой, как бы заранее соглашаясь со всем, что не произнесёт супруга. Аграфена же, вооружившись фламастером, очертила несколько цифр на нескольких проспектах. Савватей, округлив глаза, закивал головой ещё усерднее.
- Это цены, - лаконично, как и полагается любому стратегу, пояснила Аграфена Кузьминична.
- Да, да, - поддакнул послушно Савватей Селифанович.
- И обрати внимание, дорогуша, - в полном восторге чуть ли не закричала разлюбезная Аграфена, - они все разные.
- А какие же они должны быть? – со всем некстати глупо высунулся с вопросом Савватей.
Супруг думал, что жена сильно осерчает на его неуместную бестолковость и даже непроизвольно съёжился, но Аграфена пришла от вопроса мужа в поистине несказанный восторг.
- Да ведь товары то всё одни и те же! – с радостным воодушевлением воскликнула старушка.
- Ну? – пощупав языком свой зубной протез, не столько спросил, сколько просто подтвердил, что весь внимания, промычал Савватей.
- Баранки гну! – с грубой весёлостью пропела Аграфена. – Да ведь на этом можно хорошо заработать!
Савватей хотел было поинтересоваться как именно, но, тотчас, вспомнив про баранки, которые гнут, благоразумно промолчал. Аграфена же Кузьминична с полным упоением продолжала развивать свою экономическую стратегию.
- Ты пойми, раз цены разные, то можно покупать продукты более дешёвые.
- Ну и покупай, - одобрил супруг бережливую Аграфену.
- Ты меня, старче не понял, - весело пропела Аграфена.
- Ну, почему? – с неуверенной интонацией закоренелого двоечника, прогундосил Савватей.
- По кочяну! – опять выказала свое не дворянское происхождение и дворовое воспитание Аграфена.
- Да ведь не себе я собираюсь покупать, а людям! – жизнерадостно, словно вознамерилась спасти всех голодающих планеты, пропела Аграфена.
- Как это? – растерялся Савватей. – Кому же именно?
- Да всем! – отчеканила Аграфена.
Савватей лишь округлил глаза на столь смелое решение. Аграфена же жизнерадостно продолжала развивать мысль.
- У нас старушек в округе и старичков пруд пруди. Так?
Савватей лишь пожевал губами, словно совершая подсчёт.
- Вот! – продолжала радоваться такой демографии Аграфена. – А что это значит?
- Ну, в домино всегда есть с кем сыграть, - промямлил обескуражено Савватей.
Аграфена на такое легкомыслие лишь постучала весьма выразительно по своей прекрасной седой голове. А потом, наклонившись к супругу, в упор спросила того:
- Ты в школе тимуровцем был?
Вопрос, прямо скажем, был весьма неожиданный. Естественно, наш пенсионер не нашёлся что ответить и лишь растерянно хлопал своими несколько выцветшими от возраста глазками.
- А я была, - с нескрываемой гордостью констатировала старушка.
- Даа, - очень уважительно прогудел Савватей.
Прожив со своей Аграфеной много лет, он даже и не подозревал, что его суженная была такой примерной активисткой.
- Так вот, - продолжала развивать свою стратегию любимая супруга, - я предлагаю тебе сейчас стать тимуровцем. - Торжественным тоном пионервожатой, принимающей юного октябрёнка в пионеры, произнесла Аграфена, чем несказанно не столько удивила, сколько напугала бедного старичка, решившего, что супруга просто спятила. Он бы наверное и со стула упал, если бы крепка, хотя и похожая на пергамент ручка супруги, не схватила Савватия за грудки, приблизив его испуганное, страдальческое лицо к своему решительному лицу предприимчивого воротилы.
- И ведь никакого мошенничества, - с воодушевлением продолжала Аграфена давить на супруга, - едем в любой дальний магазин с низкими ценами, в который никто из наших друзей не ходит, закупаем там продукты и отдаём по цене близлежащего магазина. А!
- Что а? – внимательно вглядываясь в глотку супруги, поинтересовался Савватей.
- Как что! Это же честно, это же благородно. Мы будем доставлять товары на дом, и разница в ценах наш приработок. Здорово!
Прежде чем ответить, Савватей прокашлялся и робко напомнил:
- Аграфенушка, ты про возраст то наш забыла.
- А что возраст, - с оптимистической энергией парировала возражение предпринимательница, - да ты у меня ещё как конь, - а подумав, добавила, - педальный.
- Ты хочешь, чтобы я закупал и развозил продукты? – с нескрываемым ужасом воскликнул Савватей.
- А что? – недоумевая, с бесхитростной наивностью спросила Аграфена. И тут же, яростно сощурив глаза, напомнила, - ты же у меня сколько времени транспортным сексом занимался, а? Как к бабам прижиматься, так сил хватает, а как пакетик с сосисочками, с молочком привезти так кишка тонка!
Аграфена смотрела на супруга не мигая, с безжалостностью удава и в агрессивной позе пантеры, приготовившейся к прыжку.
- Вот тебе и поездки, кстати, ездий сколько влезет, разрешаю, - великодушным тоном закончила свою речь Аграфена, - да и чего не ездить, если по проезному, - уже вполне сухо, по деловому добавила предприимчивая старушка. В душе же она с благодарностью вспомнила про целительницу, совершенно обезопасившую такие путешествие её Савватея.
P. S.
Вот так наша уважаемая Аграфена Кузьминична приобщила своего ненаглядного Савватея Селифановича к бизнесу, излечив того попутно от депрессии. Да и вообще старичок весьма окреп за последнее время. Активная деятельность вместе с супругой пошла Савватею на пользу. Да и уважают теперь в округе наших старичков ещё больше прежнего, любовно называя парочку «наши тимуровцы». Ведь никто же не знает, что товары они закупают там, где дешевле, а не в близприлегающих магазинах. Как видите, всё честно и все довольны.
Свидетельство о публикации №208051700270