Музей восковых фигур

Деревянная вывеска выделялась среди прочих: она одна не была освещена неоном; её не сопровождали фотографии и изображения, сделанные «молодыми талантами, выпускниками техникума имени Зверева». Пожалуй, она привлекала внимание именно своей обычностью, столь необычной для жителей большого города. На вывеске всего-то и было, что три слова: музей восковых фигур.

За деревянной входной дверью, снабжённой тихим колокольчиком, находился небольшой вестибюль с несколькими зеркалами и гардеробной стойкой. Здесь посетителей всегда встречала женщина средних лет, уже приготовившая очередной номерок, и протягивающая свою руку к вашему пальто. Она стояла здесь с самого открытия музея – это была первая фигура огромной коллекции неизвестного директора. По сути, это помещение было единственное во всём здании, которое могло бы убедить вошедшего в том, что он действительно оказался в музее. Но этот музей был особенным: здесь нельзя было встретить дремлющих вахтёрш; экскурсоводов, сопровождающих группы туристов; здесь никто не требовал говорить тише и не бегать; в отличие от всех музеев мира, здесь не было и табличек, запрещающих бесплатную съёмку; не было здесь и входных билетов.

Среди залов можно было встретить человека с короной на голове и шута, прекрасную принцессу и белого коня без принца, одинокого рыцаря и мушкетёров короля, капитана пиратского корабля и его попугая; бизнесменов и рабочих, школьников и студентов, политиков, директоров, солдат различнейших войн – легче было бы перечислить, кого здесь не было.
И ни одна из этих фигур не заграждалась бархатным шнуром, стеклом или чем-то ещё – они просто находились среди привычной для них обстановки; будто вам в руки дали книгу истории, фрагменты из которой ожили и вышли в современность, предварительно замерев, чтобы их можно было получше рассмотреть.
Один из залов превратился в кусочек весеннего городского парка. Здесь было всего 2 фигуры: юноша и девушка. Девушка держала в руках прекрасную розу, выглядевшую, как настоящая. Как ещё может выглядеть настоящий цветок, кроме как настоящий? Если бы кто-нибудь вздумал бы понаблюдать за этой парой, то он бы заметил, что юноша моргает, хотя его фигура и остаётся недвижимой. Он проводил здесь почти всё своё время, лишь час уделяя миру, находящемуся за дверями здания, и два – мирам, граничащим с их кусочком парка. Возможно, именно из-за этого, посетители музея обычно скользили по нему взглядом, принимая его за очередную восковую фигуру, в череде дюжин других.

Вокруг здания собралось несколько десятков прохожих, желающих поглазеть на то, как горит музей восковых фигур. Где-то вдалеке уже выли пожарные машины, но все понимали, что спасти музей уже нельзя – здание стало огромной восковой свечёй, зажженной неведомой рукой.
Медленно плавились восковые фигуры и интерьеры; огонь, словно спички, зажигал настоящие вещи, которые сгорали также быстро, как это простое изобретение человека, а затем вновь пускался на поиски очередного импровизированного фитиля.
Огонь, а точнее жар от огня, не щадил ничего; не обошёл он и кусочка парка. Но обе фигуры оставались недвижимыми. Медленно плавилось лицо девушки; её ладонь уже скоро не могла бы удержать цветка, чудом уцелевшего в это пекле. А по лицу юноши медленно стекали восковые слёзы.

«Сегодня ночью загорелся музей восковых фигур. Причины пожара не известны, не исключена возможность поджога. По заявлению официальных источников, жертв нет – в столь поздний час в музее никто не мог находиться»