Утро вместо любви

Сегодня я отпиваюсь квасом, как раз то, что мне сейчас нужно. Вчера я в полной мере ощутил, что такое женская доброта и насколько она, в сущности, не требовательна. А теперь я расскажу, как это было.

  "Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана... А где в такой темноте разглядеть краски? Мне кажется, только брызги шампанского помогут нам развеять мрак". С такими словами я обратился к двум девушкам, стоящим на детской площадке. Они рассмеялись, и я сразу догадался, что этим вечером удача на моей стороне. Помимо того, что я чувствовал душевный подъем и силу красноречия, которая словно по волшебству просыпается во мне, когда мне очень надо, я был немного нетрезв, а такое состояние придает смелости. Из глубины своей наплечной сумки я достал три бутылки Абрау-Дюрсо и попросил товарища их открыть, он не заставил себя ждать. Так как красочный эпитет про мрак был всецело уместен, я стал вглядываться в лица девушек. Они не показались мне красавицами. Шутя и кокетничая, я развлекал их изысканной словесностью. Откровенно говоря, мне и самому было забавно себя слушать; мой друг тоже не упускал момент и вставлял всякие превеселые фразочки.
Верна пословица - за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, поэтому ко второй бутылке, - открывая ее, я забрызгал себе лицо и куртку - я стал располагать одну из девушек к себе особенно настырно. Она была не против небольших дерзостей, а более грубых я себе не позволял. Время летело вперед, и с улиц исчезал последний транспорт. Захмелев и потеряв всякую робость, я прошептал любовное стихотворение в ушко моей избранницы, я почувствовал, как она затрепетала. С этой секунды мной овладел любовный азарт и с её благоволения мы пошли обнявшись. Через каждый метр, что мы проходили, идя к ней домой, я порывался обсыпать ее руки поцелуями, а она смешно причитала: "Ах, что ты делаешь. Отстань!" В пылу страсти и легкой вечерней романтики, приятных воспоминаниях о проведенном дне я готов был упасть пред ней на колени, лишь бы она меня поцеловала. Практически не прекращая осыпать ее комплементами, я искал ее губы и, о чудо, она не стала вырываться из моих объятий. Млея с каждым касанием, на которые я был отнюдь не скуп, девушка продолжала смешно меня отговаривать и убеждать, что ей этого не хочется.
Мы отстали. Ее подруга ушедшая далеко вперед с моим товарищем то и дело возвращалась к нам, боясь, как бы я вдруг не позволил себе лишнего. Но, видя абсолютно растерянное и счастливое лицо моей спутницы, убегала назад к покинутому. Дойдя до ее дома, я прижал ее к стене. Я боялся, что она станет говорить что-то вроде: нас же увидят! Целуя и гладя ее волосы, я, подогретый не только шампанским, но и интересом, во вред себе задал ей этот вопрос. Смелости и гордости ей, видимо, было не занимать и она произнесла: это я-то стану перед ними оправдываться, чай не первый курс! Восхищенный ее благородством я не смог удержаться и поцеловал ее в губы, она не отворачивала голову, но и не разомкла зубов, я будто осязал улыбку на ее устах.
Самое забавное было дальше, у нас началась несложная, но многоходовая игра - Ну, Антон, ты понимаешь, я хочу спать. Никак не интерпретировав это, я сконцентрировался на ласках, я немного лукавил, признаваясь ей в любви, но как я был вознагражден! Отдаваясь порыву эмоций, она раза два или три набрасывалась на меня в буквальном смысле этого слова, такой страсти в свете уличного фонаря я еще не видел. Как искренне и откровенно мы любили в этот момент, я - за то, что она сдавалась, она - за то, что я ее добивался. Чем сильнее я ее обнимал, тем яростней были ее поцелуи, чем агрессивней я целовал ей грудь, тем ласковей она была. Никогда наслаждение не было избыточным, но тем оно слаще, чем сильней оно сконцентрировано в сжатом отрезке времени; поддавшись мимолетному искусу, я отстранил ее и опустил руки, сам не веря в то, что делаю, в то же мгновение я увидел блеск испуга в ее зрачках, она обняла меня.
  Боясь, что ее не пустят в дом, хотя я обещал ей, что вместе мы пройдем в любые двери, уповая на усталость и на то, что слишком мало меня знает, она все же уговорила меня отпустить её. Но из-за моей тяги к театральности и искусственности я не мог не расстаться на трагической ноте. Страстно поцеловав, я оттолкнул ее со словами: "Прощай, тебе меня не погубить, ведь проведи с тобой еще минуту, и я утону в лаве наших чувств". Тихо смеясь и маршируя прочь от подъезда, в отражении зеркала заднего вида углядел в какой нерешительной позе она держит входную дверь.
И вот сейчас, делая глоток кваса, кружку которого мне протянули из Донского монастыря, за что им сердечное спасибо, карябая эти строки на страницах Кнута Гамсуна, за не имением другой подходящей для письма поверхности, я думаю, что же она запомнила - красивые слова?..

18.05.2008